В ловушке чужой мечты

Жан сидел за барной стойкой, держа в руках очередной стакан с крепкой выпивкой. Он впервые пробовал на вкус этот отвратный напиток, который всегда так сильно ненавидел. Жан всю свою сознательную жизнь грешил на алкоголь и никогда не понимал тех, кто увлекался выпивкой. Но сейчас что-то подтолкнуло его вкусить то, что он так старательно изгонял. Жан желал залить им зияющую душевную пропасть. — До чего я вообще докатился? — шепотом спросил он сам себя. Вдруг покрытая замысловатой резьбой дверь бара вновь отварилась, впуская в помещение новых гостей. Жан даже не желал смотреть на тех людей, которые так же отдыхали в этом заведении. Все равно все они были серыми и безликими. — Не ожидал я от тебя такой прыти. — Послышался знакомый до тошноты голос. Рядом за барную стойку присел Феликс. Он был в приподнятом настроении. — Что заставило тебя посетить сие недостойное место? Ты решил упиться вдрызг? — Тебе то какого черта надо? — вымученно пробормотал Жан, делая очередной глоток напитка. Терпкий вкус алкоголя, горечью оседал на языке. Поначалу это было странно и даже противно, но сейчас Жан чувствовал то желанное расслабление, которое приносил с собой алкоголь попадая в организм. — Думаешь я по твою душу пришел? Да сдался ты мне! Велика честь была бы. — Феликс махнул рукой бармену. — Мне как обычно. — Если честно, то я искренне надеялся, что лес станет твоим надгробием, — усмехнулся Жан. Подвыпивший юноша уже не был сдержан в своих словах. — Ну приложил ты меня, конечно, знатно. Но не дождешься моей смерти! Я еще всех вас переживу. — Феликс внимательно смотрел на Жана. — Да ты уже пьян. Ой и влетит же тебе от Байрона. Для мафии ты — сущее наказание. — Да, я пьян. А ты идиот. Но я-то завтра буду трезвым, — усмехнулся Жан. — Я смотрю, у тебя зубы прорезались. Вот что выпивка животворящая делает. — хмыкнул Феликс, беря в руки только что налитый, крепкий напиток. Он опрокинул первый стакан залпом так как сильно изголодался по этому чувству. — По какому поводу попойка? — снова обратился он к Жану. — Ты же, вроде, бежал и бабу спас. Кстати, а где она? — Забудьте про нее, теперь она там, где вам её не достать. Руки слишком коротки, — заявил Жан. — Ох, так причина твоей горести — это тяжкое расставание? Как мне тебя жаль, — с наигранной меланхолией произнес Феликс. — Что же ты за ней то не поехал? Нам бы проще было. Никто мозги бы не делал. Да и для Байрона ты лишь яд, который отравляет его жизнь. До твоего появления он был иным. Хотя, знаешь, вот сколько я его знаю, он всегда жил мыслью о твоих поисках. Был буквально одержим. И его одержимость лишь усилилась, когда нам удалось добыть первую информацию о тебе. — Думаешь, я жаждал того, что сейчас происходит? Я не просил вас притаскивать меня и буквально ставить на колени перед Байроном. — На колени говоришь? Не преувеличивай. Да ты — первый, кто осмелился поднять на него голос и тронуть за больное. А когда ты шантажировать его начал, мы вообще были шокированы. Никто еще не смел так дерзко переходить ему дорогу. Мы все знали, что стоит нам только голову поднять, как мы сразу же получим пулю в лоб. Но от тебя он, кажется, готов услышать, что угодно. Ну неудивительно, ты ведь его единственный сын. — Феликс переворачивал стакан за стаканом. — Терпеть его выходки у меня нет ни желания, ни физических возможностей. Неужели вам самим нравится быть рабами такой системы? — Рабами? Ну ты и загнул. Каждый из нас осознанно встал на этот путь. Одни из-за денег, которые точно не заработать честным трудом, а другие из-за самой настоящей жажды убийств. Да, это не такая редкость, как кажется. Я с самого детства был погружен в болото беспричинных драк, издевательств, угроз и запугиваний. Это было для меня обычным делом. — Губы Феликса снова расплылись в той самой дьявольской ухмылке, от которой шел мороз по коже. — То, что вы все до единого приверженцы разбоя и убийств, я уже понял. Для меня это чуждо. — Жан взглядом приценивался к напиткам, как бы выбирая, что будет следующим болеутоляющим. Как бы он не старался обрести власть над своими чувствами, его сознание и мышление менялись под гнетом сильных переживаний. — Ну и как ты планируешь выкручиваться дальше? — К Феликсу периодически подходили знакомые по бутылке, дабы пожать руку в знак приветствия. Каждый считал должным предложить ему выпить вместе, но сегодня он предпочитал отказываться от этой возможности повеселиться. По всей видимости, здесь он был частым гостем и якшался почти с каждым посетителем. — Планирую стать таким, каким меня хотят видеть. — Его уголки губ расплылись в болезненной улыбке. — Теперь я — сын главы мафии. Почетно, наверное. Как считаешь? — Ты прикалываешься что ли? Да любой из нас бы душу продал за это. У тебя же есть изначально все, о чем многие могут лишь мечтать. — Феликс сжал в ладони стакан так сильно, что, казалось, он вот-вот треснет и разлетится на осколки. — Признаюсь, я пытался стать для Байрона сыном, наследником и покорным учеником. Но у меня не получилось быть твоей заменой! — Он тут же залпом выпил стакан алкоголя. — Ты на эту роль подошел бы куда лучше, чем я, — заключил Жан. — Я тоже так считал и считаю до сих пор, но мое мнение имеет сильное расхождение с мнением Байрона. Он видит в тебе что-то особенное. Ну, как говориться, кровь ни вода. Ты его сын, а я просто бродяжка с улицы. Надо было прибить тебя сразу, как только отыскал. Тогда бы у Байрона просто вариантов не осталось. Дурак я? Конечно дурак! Так бы и себе путь расчистил и меня от всего этого освободил. — Усмехнулся Жан. — Да вот я оплошался, но не переживай: у меня еще будет время исправить это. — Феликс кинул взгляд на сидящего рядом Жана, дабы увидеть его реакцию на свои слова. Но таковой не последовало. Это даже слегка огорчило Феликса, заставив понять, что разжечь очередной интересный конфликт у него не выйдет. По крайней мере не в этот раз, ведь Жан глубоко погружен в свои мысли и вытащить его оттуда просто не предоставляется возможности. — У тебя вообще мечта была хоть какая-нибудь? — спросил вдруг ни с того ни с сего Жан. Витая в своих мыслях, он порой натыкался на островки каких-то из них и тут же озвучивал. Порой это было немного странно и неуместно. — Мечта? Была, конечно. Я всегда хотел возвыситься так, чтобы я смог наказать всех, кто когда-либо насмехался надо мной. Хотел стать в их глазах еще сильнее. — При этих словах глаза Феликса загорелись какой-то искрой. Похоже, что он до сих пор вынашивал глубоко внутри себя злобу и обиду на тех людей, которые перешли ему дорогу хотя бы раз. — Ты очень мстителен. Не умеешь прощать или просто не хочешь? — Жан усмехнулся, видя в нем лишь озлобленного ребенка, который все это время скрывается за маской пафоса и агрессии. — Нет, я зла не помню. Память как решето. Поэтому приходится записывать. — На его лице снова расплылась зловещая улыбочка, казалось, что иной она просто и не могла быть. — Вот как? У тебя наверняка уже целых трехтомник получился. — Ну почти… Слушай, а с алкоголем то ты повеселее будешь. А то на сухую ты ужас какой скучный. — Заметил Феликс. — Ты хоть сам понимаешь абсурдность всей этой ситуации? Пару часов назад я тебя по башне палкой огрел, а сейчас мы сидим и выпиваем вместе. — Жан посмотрел на свое слабое отражение в пополненном очередной раз стакане. — Не удивлюсь, если завтра я по отходняку захочу пристрелить тебя к чертовой матери. Но, а вообще-то в наших кругах это обычное дело. Так что привыкай, раз уж решил стать одним из нас. Тут нет друзей и нет родных. Каждый сам за себя. Такова наша реальность. — Ну теперь я тоже должен буду свыкнуться с вашей реальностью. Позади послышались крики и матерная брань. Видимо, среди гостей началась какая-то очередная перепалка. В этом заведении это было обычное дело. Но вдруг на шум обернулся Феликс. Он словно жаждал найти себе новых приключений, которых в последнее время ему так сильно не хватало. — Чего раскудахтались, как петухи?! Вам, что, давно табло не начищали? — Что же тебе везде лезть надо, — вполголоса шикнул Жан, оборачиваясь так же на крикливую толпу, которой оказалась очередная бандитская шайка, коя что-то не смогла поделить и повздорила. — Что и тут засланные казачки Байрона? — Пристально вглядывался в лицо Феликса один из самых шумных парней. — Ну, шакалам вообще-то слово не давали, — уже по отработанной схеме язвил Феликс. Он специально пытался вызывать у человека эмоции и наблюдать за тем, как его распирает от злости и негодования. Для него это было лучшим развлечением. — Ах так?! А ну пойдем выйдем! — закричал тот и вся толпа, которая, вероятнее всего, была с ним ринулась к выходу. Феликс слегка пихнул Жана в плечо, со словами: — Пошли, помощь твоя нужна будет. — Он спокойно и невозмутимо направился к выходу. — Я тут вообще не при чем. — Несмотря на свое недовольство Жан все же пошел за Феликсом. Кажется, что в этот момент он еще не до конца понимал всю суть происходящего. Но по привычке тут же откликнулся на просьбу о помощи, даже не задумываясь о том, какой она будет. Стоило им выйти из столь сомнительного заведения, и со стороны Феликса посыпался град оскорблений в сторону и без того разъяренных парней. Слово за слово и завязалась драка. Жан, даже сам того не понимая, оказался ввязан в неё. Толпа моментом забыла про тот спор, который возник у них между собой, ведь теперь главным обидчиком выступал Феликс. Но вся эта потасовка длилась недолго. Алкоголь, по всей видимости, придавал Феликсу больше энергии. Он махал кулаками так, что в стороны лишь отлетали выбитые зубы соперников. Драка закончилась так же быстро, как и началась. Побитые и недоумевающие бандиты были вынуждены покинуть импровизированный ринг с проигрышем. Жан стер с разбитой губы кровь. Вся эта ситуация заставила освежиться и немного протрезветь. — Слушай, а мы с тобой неплохая команда. Хотя навыки ближнего боя у тебя не ахти какие. Но думаю, со временем понатаскаем тебя, — с улыбкой произнес Феликс, закинув свою руку на плечи Жану. — Зачем ты их провоцировал? — Не, ну просто напиваться было бы скучно, поэтому считай, что это маленькая разминка. Пойдем еще по стаканчику пропустим. — Феликс как ни в чем не бывало вернулся к барной стойке, заняв свое прежнее место. Жан почувствовал себя паршиво в этот момент. Он понял, что так или иначе становится таким же, как и этот отмороженный псих. Но теперь уже он встал на этот путь и оставалось лишь принять подобные изменения.