В ловушке чужой мечты

Стоило парням покинуть разрушающееся здание, выйдя в лучи закатного солнца, как они оба помрачнели. Их резко окатило волной осознания произошедшего. Паршивое чувство на душе раздирало. А Август и вовсе отказывался верить в произошедшее. К Августу и Яну подбежали медики, но Август лишь отмахнулся от всех: — Я вернусь, — заявил он, порываясь забраться в те руины, которые уже были простой грудой строительного мусора. — Ты идиот?! — со злостью воскликнул Ян. — Не глупи, иначе у нас в команде за сутки будет два трупа! Август на эмоциях схватил товарища за грудки, буквально подняв в воздух. Сейчас в Августе пробудилась та сила, о которой он даже никогда и не подозревал. Перед глазами была пелена. — Мой брат жив! Не смей так говорить! Он жив! Слышишь?! Это ты не дал мне ему помочь! Из-за закипающей крови в жилах Август порывался ударить Яна, виня его во всём, что произошло. В его глазах Ян был именно тем, кто не дал ему спасти брата. — Ян! Август! — К ним бежал Лука. — А где Жан?! Август отпустил Яна, отшвырнув его от себя, как тряпичную куклу. И рухнул на колени, запуская длинные изящные пальцы в свои волосы и крепко сжимая их до боли. Зрачки его расширились почти до размеров радужки. Он походил на потерявшего рассудок человека. — Нет! Нет! Нет! Этого не может быть! Он жив! Он выберется! — кричал Август, убеждая себя в этом. — Он сильный! Справится! Только надо ему помочь! Вскоре подоспели и Паулина с Серафимом, которые были ошарашены представшей перед ними картиной. Никто не хотел верить, что подобное действительно могло произойти. В каждом из ребят теплилась надежда, что Жану и в этот раз удастся выжить. Попадая в передряги, он всегда чудесным образом выходил из них как ни в чём не бывало. Его везению мог позавидовать любой. Вот и сейчас всем хотелось уповать на это самое везение. Так уж устроены люди, что даже глядя на всё профессиональным взглядом и прекрасно зная, что шансов выжить у Жана попросту нет, хочется верить в какое-то чудо. Никто из ребят не был готов потерять капитана, товарища, друга и брата. Паулина присела рядом с Августом, обняв его. Ей уподобился и Серафим, прихватив с собой Луку. И не нужны были лишние слова. Глаза говорили за них. Лишь закатное солнце было свидетелем этого. Казалось, своими лучами оно тоже старалось утешить по-своему. В какой-то момент Паулина не сдержалась, и по щекам её стали катиться крупные капли солёной влаги. Ребята впервые видели её слёзы. До этого момента она ни разу не плакала, даже когда было нестерпимо больно и плохо, она стойко держалась, будучи настоящим бойцом. Но сейчас… Её будто бы сломали. И она стала рыдать навзрыд. Скрывать это было невозможно. Серафим даже не предпринял попытки её успокоить, ведь у него самого наворачивались слёзы. — Чего вы здесь сырость развели? Пошлите разбирать завалы и доставать нашего Жана, — произнёс Ян, докуривая вторую подряд сигарету. Убийственно было думать о том, чья судьба зависла на грани неизвестности. Ян не собирался полагаться на собственные домыслы и лишь надеялся, что Жану повезло выжить. В этом он спешил убедиться. В этот миг, казалось, только Лука сохранил здравый рассудок. Возможно, он просто так и не научился мечтать. Но сейчас такой расклад был лучшим, что предоставлялось. Ведь он первым осознал, что обратной дороги больше нет и всё произошедшее нужно лишь принять как факт. — Пошлите. — Подорвался Август направляясь к завалам, на которых уже работали местные экипажи спасателей и волонтеры. Паулина, вытирая заплаканное лицо, побежала в след за ним. Казалось, что весь экипаж резко сошёл с ума от горя. Но именно это придавало им сил, которые, казалось, были безнадёжно растрачены сегодня. Ян, Серафим и даже Лука не стали отставать от них. Взяв экипировку, все они присоединились к разбору завалов. Сейчас в каждом из них клокотал страх разочароваться в удаче Жана. Они уверяли себя в том, что найдут его, возможно, с переломами и, даже в худшем случае, с травмами, которые будут препятствовать его дальнейшей работе в экипаже. Но они хотя бы ещё раз услышат его голос, увидят столь редкое явление, как искренняя улыбка на устах этого впечатляющего парня. Расставаться сегодня никто не собирался. Август разгребал завалы израненными руками, проговаривая: — Нет брат, ещё рано умирать, день слишком хорош для подобного, не считаешь? Руководитель отрядов местных спасателей, видя, как надрываются ребята, обратился к ним: — Идите уже дух переведите. Если вдруг что, мы вам сообщим. — Нет, мы сами должны. Чем больше рабочих рук, тем быстрее разгребемся, — возразил Серафим. Мужчина удивился такому настрою. Не понаслышке он знал об их закалённых характерах. Но они не переставали удивлять, доставая всё новые и новые козыри из рукава. А при произошедшем и вовсе готовы были вгрызаться намертво в землю. — Я понимаю все ваши чувства сейчас, но вы же знаете, что жизнь такова… В нашей профессии бывает и такое, — произнёс мужчина. — Нет! — рявкнул Ян. — Бывает всякое, но не с нами! — Вы, что, надеетесь достать его живым? — Удивился руководитель спасательной операции. — И никак иначе! — уверенно заявил ему в ответ Август, продолжая работать без перерывов и остановок даже для того, чтобы элементарно отдышаться. Мужчина не стал пытаться донести до ребят истину, коя, казалось, была очевидна. Горечь всё же сквозила в их взглядах, и это выдавало мысли ребят, кои скорее уже были неизбежностью. Тягостнее и тягостнее становилось ожидание и неизвестность. К разборам была привлечена и техника, и все спецслужбы, но даже при всём этом работа порядком затянулась. С каждым часом шансы найти кого-то, оставшегося в живых, лишь сильнее стремились к нулю. А сгущающаяся темнота давила и угнетала. Из-под завалов удалось достать около пяти тел, изуродованных и искалеченных до неузнаваемости. Август вздрагивал каждый раз, когда кто-то из спасателей поднимал из-под завалов труп. И взглянуть на очередной из них было страшнее всего. Он боялся узнать в них дорого себе человека. Но, к счастью, из раза в раз он чувствовал небывалое облегчение видя, что это не Жан. В нём всё ещё теплилась надежда. Только вот очередной крик одного из спасателей заставил содрогнуться всю команду. Спасатель держал в руках шеврон с выбитой на нём надписью: «Жан Бэнслер — капитан экипажа №5» Август всегда считал себя смелым и сильным. Но сейчас резко осознал, что самым смелым поступком, который ему когда-либо предоставлялось совершать это простой взгляд на тело, что только что подняли из-под завалов. Мельком он успел разглядеть форму их отряда. Но верить в это не хотелось. Август не мог сделать и шага. Ноги резко стали ватными и совершенно не слушались. Но взяв все свои силы в кулак, Август всё же подошёл к одному из чёрных патологоанатомических мешков и расстегнул на нём молнию. Внутри всё перевернулось. Перед ним лежало окровавленное тело брата. — Жан, вставай, — шепотом произнёс Август, склоняясь над братом, что, казалось, так безмятежно спал. Несмотря на то, что губы его были окровавлены, они всё же застыли в вечной улыбке. Несмотря на боль и страдания Жан ушёл именно с улыбкой. Это было своеобразным издевательством над смертью с его стороны. Так, будто бы напоследок он отыгрался. — Вставай, поднимайся же, — талдычил Август в надежде, что Жан вот-вот проснётся, а кто-то скажет, что это был простой дурацкий розыгрыш. Но этого не происходило. Август ощутил, как из глаз бесконтрольно катятся слёзы так, будто это плачет душа, а изнутри прорывался истерический смех, срывающийся на крик. — ААА!!! — Август кричал так, словно пытался докричаться до самих небес. Ян, Паулина, Серафим и Лука тоже не смогли сдержать слёз в этот момент. Такого удара они уж точно не ожидали. Кажется, вместе с Жаном они потеряли и часть своей жизни, часть своего сердца. Спустя время, когда слёз уже не осталось, а буря, казалось, сменилась мёртвой тишиной и пустотой в душе, Август сел на бордюр, закрывая рукой глаза. — Ян, есть сигаретка? — обратился он к товарищу сиплым голосом. — Ты же не куришь. — Удивился Ян. — Просто есть или нет? — раздражённо повторил вопрос Август. — Ну есть. — Ян достал из кармана пачку и протянул её Августу. — Держи. Август ловко выцепил одну сигаретку и поблагодарил Яна скромным кивком. После чего достал зажигалку, которую на всякий случай всегда носил в кармане. Но кто же мог подумать, что однажды она станет ему так сильно необходима как сейчас. Август прикурил сигаретку и небрежно сделал первую затяжку. От дыма, поступившего в его лёгкие впервые, он закашлял, давясь этим отвратительным вкусом. — Какая мерзкая гадость, — буркнул он, пытаясь прокашляться. — Если никогда не курил, тогда зачем сейчас взялся за сигарету? — удивился Ян, составив ему компанию и тоже закурив. — Жан всегда курил, когда нервничал или же ему было плохо. Сигареты были своеобразным спасением, таблеткой от душевной боли. Меня это никогда не интересовало. Не было тяги попробовать. Я не понимал его. Но сейчас я словно поменялся с ним ролью. Теперь хорошо осознаю его чувства. И хоть я никогда не курил, мне захотелось попробовать, ведь этот запах ассоциируется у меня с братом. — Август сделал ещё одну затяжку. Каждой клеточкой своего тела Август готов был пожертвовать, лишь бы хоть что-то изменить. Может он всё-таки мог бы спасти Жана? Этот вопрос не давал ему покоя. — Парни, нам пора, — произнёс Лука подходя к Яну. Глаза Луки покраснели от слёз, и он походил на панду. Настало время возвращаться. Вертолёт уже ожидал на площадке. До рассвета оставалось пару часов. Задача на острове была выполнена, но какой же ценою. — Идём, — коротко ответил Август, затушившая сигарету. В вертолёте уже ждали Серафим и Паулина. Хоть они и старались скрыть перед Августом эмоции, их лица отражали истинные чувства. В ушах каждого до сих пор эхом звучал пронзительный крик Августа, потерявшего брата. Этот переполненный душевной болью крик, исходящий из самой души, было не забыть. Впервые дорога обратно казалось такой трудной для команды. В голове каждого было слишком много дум. — Надо сообщить Эле, — вдруг произнёс Лука. Эти слова, казалось, насквозь пронзили каждого из ребят. Перед глазами проносились дни счастливой жизни Жана, его свадьба с Элей, спокойная размеренная жизнь, когда он смог открыть все свои тайны и зажить и то, как он прыгал от счастья, узнав о том, что будет отцом и то, как ответственно подходил подготовке. Его любовь к Эле была сильнее, чем мир. Она перевернула все преграды, вставшие у них на пути. И вот только смерти она уступила. — Я сообщу, — ответил Август, беря на себя этот тяжкий груз. Он прекрасно понимал, что это буквально его обязанность. И как бы больно не было, сделать это придётся.