***
Касавир... Дайте мне кто-нибудь стену, я себя убью! Я же с ним ещё в игре роман крутила, должна была приобрести иммунитет! А фига! Ну кто мне виноват, что этот мужик идеально соответствует моему вкусу! Что он лучше, чем в игре! И глазищи у него аасимарские, аж светятся изнутри, словно полярный лёд, только горячие! Так... Эмоции в сторону. Касавир — хороший мужик. Очень хороший. Добрый. Удивительно, как он орков метелил при такой-то доброте. Или воспринимал их, как отдельный вид нежити? А в волосах у него седые пряди. Насколько я поняла, он служил в Невервинтере, ещё не будучи паладином, и застал чуму. Насмотрелся всякого, потом завалил какую-то пятиногую шестихрень из одних костей и клыков, когда Арибет спятила и против своего города войной пошла. А время спустя что-то произошло, и он сбежал в горы. Что-то, что до сих пор его гложет, поэтому он теперь упорно отводит глаза. Но что-то мне не верится, что он преступник. Может быть, поссорился с власть предержащими? Или под раздачу попал, когда чьи-нибудь головы летели? Ещё что-то знакомое мне почудилось в нём. У нас это называлось <<афганским синдромом>>. В его случае — невервинтерский? Ох, докопаюсь я до правды! А докопаться я просто обязана. Может, хоть это развеет мою дурацкую влюблённость? А я именно влюбилась. Причём и как Ариадна Фарлонг — своим юным телом, и как та <<ягодка опять>>, кем я была до вселения в это тело. Но влюбляться-то мне нельзя! Иначе будет очень хреново. Гораздо хреновее, чем в игре, когда он... погиб... попал в плен... Неважно! И то и другое — паршиво, и значит, придётся взять себя в руки и держать дистанцию. Пока я не придумаю как обойти судьбу... — Интересные дела, — заявила Кара, почти без содрогания разглядывая тела Язога и Лограма. — Тех орков ты пощадил, а этих грохнул и не почесался. <<Привыкает>>, — отметила я. — <<Лишь бы, привыкнув, не начала получать кайф от убийств>>... — Те орки даже пошевелиться не могли, — флегматично ответил Касавир. — Как-то было неправильно таких убивать... Снял перчатку и почесал белого волка, приручённого Элани, промеж ушей. ...Этих зверюг мы обнаружили в одном из тупиков сидящими в клетке. Убивать таких больших и красивых не хотелось даже Нишке, хотя её опять одолели голоса, и наша друидка с этими волками поговорила. В итоге белые и пушистые помогли нам в бою. — А меня, а меня почешите кто-нибудь! — опять принялась паясничать тифлинг. — Что, опять? — удивилась я. — Не опять, а снова! Это всё ты виноват! -—обличающе ткнула наша воровка пальцем в стальную грудь паладина. Тот крякнул и... почесал Нишку. Промеж ушей. Как волка. При этом у него было самое серьёзное выражение лица. — Мяу, — растерянно выдала тифлинг. — Спасибо. — За что? — растерялся Касавир. — У неё иногда бывает. Она же тифлинг! — пояснила я. — Голоса бездны, всё такое... Вот сейчас они её мучают. А ты их каким-то образом, видимо, отогнал. У тебя , видимо, аура такая... — Да. Аура. Интересно, за какие заслуги мне такой подарочек? Но Нишка правильно чувствует. Мне тоже... не по себе. Чую зло где-то там, внизу. Предчувствия меня не обманули, и Лограм был всего лишь верхушкой айсберга. То, что скрывается внизу, как мне кажется, является автором и похищения посла, и возвышения Лограма... А? — он вышел из состояния тревожной задумчивости и обернулся к Нишке. — Что-то случилось? — Извини, я больше не буду, — буркнула та, пряча глаза. — Пожалуй, буду теперь тереться около тебя, чтоб опять не оказаться на измене... — Сильно не трись, он паладин, ему нельзя, — подал голос Келгар. — Кстати... Сэр, вы не могли бы того... этого... полечить меня, а то наша друидка щас свалится? Гному досталось больше всех, и он истекал кровью. Паладин кивнул и возложил руку на его рану. — И всё же, почему ты этих убил, а тех пощадил? — опять задала вопрос неугомонная Кара. — Да правильно сделал, что пощадил, — рубанул гном. — Ещё чего не хватало — силы тратить на недобитков, которые даже встают еле-еле! Тем более, они и кинуть чем-нибудь могли, и ножичком пырнуть. Не уж, пусть валяются. <<Авось сами сдохнут>>, — мысленно закончила я за него. — Дело не только в этом, — устало возразил Касавир. — Эти орки... Они в таком состоянии из-за меня и моих людей. И я видел, как эти орки убивают моих людей. Словно не орки, а куклы механические. Это... неправильно. Несправедливо. Пока мы с Катрионой рубили вершину айсберга, кто-то гнал на нас орков и плёл интриги. Этому кому-то не жалко даже орков. А я ведь чувствовал это! Но сам себе не верил, паладин фигов. И, возможно, там, на поверхности, Кэт и ребята несут потери, отвлекая от нас внимание, и всё из-за моей дурости. Гробнар, Ари, у вас нету <<Святилища>>? — спросил он без всякого перехода. — Есть, только его буду петь я, — сказал Гробнар. — У Ари оно не очень получается, она же вечно с мечами... Волки так и пошли за нами, хотя и мелькнула мысль — отпустить их. Поэтому я решила петь <<Железную кожу>> и держаться, по возможности, в толпе. Касавир оказался прав: стоило нам спуститься на нижний уровень, и мы наткнулись на умирающего мага. От него-то мы и узнали точно, кто орудует внизу. А потом Кара опять ревела белугой и клялась сжечь этих... нехороших к демоновой матушке, потому что этот парнишка был чуть ли не единственным симпатичным ей человеком в Академии. А я осторожно просвещала компанию: — Там Теневой Жрец. Может, я и ошибаюсь, но манеру узнаю. Этот Уинник не захотел стать... зомби. Нет, не так: рабом. За это и огрёб... А остальные ребятки сейчас там, внизу. Мозгов у них с гулькин нос, воли — и того меньше, но если надо их хозяину — приголубят так, что мама не горюй... — Какая мерзость, — передёрнул плечами паладин. — Я понимаю, некромантия, хотя и это противно. Но кукловод, ломающий волю живых людей? — Не удивлюсь, если они умерли сразу же, как только приняли его предложение, -- поморщилась я. — По крайней мере (Элани, подтверди!) те авантюристы в Хайклиффе были совсем свеженькими, но уже ледяными, зуб даю, что у них уже несколько часов не бились сердца. Но двигались они совсем как живые, и не воняли... — Так ты не в первый раз встречаешься с этим?... — неверяще посмотрел на меня Касавир. Ну да, по возрасту я для него всё равно что нежная феечка, которая не ругается, а нежно мявкает, а с похмелья блюёт радугой. И в таком-то возрасте я успела повстречаться с этакой жутью? — В четвёртый. Если не ошибаюсь, конечно, — подтвердила я. — Один в могильнике у форта Локк, другой возле Хайклиффа, ящеров гонял, третий у Небесного Зеркала, хрен знает, чего искал... И вот этот... Он посмотрел на меня с та-акой печалью... <<Только бы жалеть не начал!>> — испугалась я. Ему хватило такта сделать это мысленно. — Слишком много теней вокруг, — пробормотал он. — Заваривается какая-то крутая каша. Надо бы разобраться с этим на досуге, но сначала разберёмся с тем, что сидит внизу. Иначе всё было зря...***
Позже Касавир неоднократно костерил себя за то, что проглядел тьму у себя под носом и позволил ей превратиться в такое вот... И ведь не первый год этот Теневой Жрец сидел в орочьих подземельях! Пойми паладин сразу, что его чуйка подсказывает правильные вещи — уничтожил бы мерзость ещё в зародыше. Но вместо этого продолжал гоняться за орками... Это потом, а сейчас, стиснув зубы и стараясь не обращать внимания на издёвки невидимого пока в темноте Жреца, Касавир на этот раз позволил своему чувству обостриться до предела. И нашёл! Вот он, мерзкий комок тьмы, пахнущий даже не могильным тленом, а запредельной жутью. Такое даже некромантией не назовёшь, некромант поднимает тело, а этот забирал в рабство и души... Рядом рычала Кара, насмешливо выкрикивала что-то в ответ Ари. А почему нет, если их всё равно обнаружили! И когда кукловод со своими марионетками появился, все были готовы и ударили кто чем мог. Те, кто не могли — ринулись в атаку. И вляпались в ауру страха. Если Гробнар со своим Святилищем, Ари, обе магессы и половина волчьей стаи устояла, оказавшись в круге святой ауры паладина, то Нишка и Келгар раскатились по углам, а с ними часть волков. Ладони мёртвых (или не совсем мёртвых) волшебников озарились сиянием, и паладин понял, что сейчас произойдёт. Он успел толкнуть за спину Ари и Кару, крикнуть остальным: <<В стороны! >>, а затем на него обрушился шквал огня и ещё чего-то. Но чуть раньше за его спиной раздалось пение полуэльфийки. И вся собранная в кулак мощь заклинаний частично развеялась о <<Железную Кожу>> и всё ещё действующее <<Святилище>>. С некоторым опозданием Касавир понял, что именно ей и предназначался удар — ведь она стояла непосредственно перед ним! И почувствовал знакомую белую ярость. Она вспыхнула мгновенно, даже боль отступила. Странное дело: почему именно факт возможной гибели Ари пробудил её? Ведь окажись на месте певуньи та же Кара, Элани или Келгар, паладин бы попробовал их защитить, оттолкнуть с пути смертоносных заклинаний, а сам бы отпрыгнул в другую сторону. Но закрывать грудью от заклинания, как будто оно всего лишь арбалетный болт? Что с ним происходит? Тем временем чёрный силуэт с сияющим пузырём вместо головы дрогнул. Кто-то вонзил в него клинок. Потом сжавшаяся в комочек тифлингесса снова укатилась в угол. Но концентрацию Жрец утратил, и этого оказалось достаточно, чтобы до него долетел молот Касавира, расплющив этот пузырь. Тоже странно: раньше ему не удавалось так метать тяжеленный Молот Правосудия, а тут — пожалуйста. И одновременно с этим Кара высунулась из-за его плеча и накрыла кукловода и пару кукол громадным сгустком пламени. А затем на потерявших управление кукол Жреца наскочили Келгар, Элани в обличии медведицы, волки и Ари, взявшаяся за клинки. Обезглавленное и обугленное тело Жреца валялось под их ногами никому не нужной тряпкой. И тут адская боль снова вгрызлась в паладина, и он потерял сознание... Прохладно. Он на одеяле, одеяло на камне. Камень сырой, влажный, от него пахнет поздней осенью. Здесь, под землёй, зимы ещё нет. — Спокойно, паладин, — доносится, как сквозь вату, голос Элани. — Я тебя подлатала, но ты чуть не умер. На тебе лица не было в буквальном смысле, странно, что глаза не вытекли. Кстати, о глазах. Ты аасимар? — Если только на четверть, — хрипло отзывается Касавир. — В любом случае, ты чуть сильнее обычного человека, и это тоже тебя спасло. Холодно? — его грудь гладят влажной ладонью, щиплет, и действительно холодно. Лицо тоже мёрзнет. — Терпи! И вот, на, выпей. Он безропотно принимает склянку с чём-то красноватым, похожим на томатный сок. Опрокидывает её. — Полежишь, отдохнёшь, сообщи, — говорит друидка. — И кстати, что же ты так глупо подставился, а? Хотя в итоге сам же и прикончил того паразита. Ну-ка, смотри мне в глаза... Янтарно-карие очи, похожие и непохожие на глаза Ари, всматриваются в него... — Ох, мать-природа, и тут ты делов наделала! — совсем по-келгаровски изрекает эльфийка. — Что? — недоумевая, спрашивает паладин. — Влюбился ты, вот что. И не помогла твоя вера. А впрочем, насколько я понимаю, Тюр никогда не был против, чтобы его слуги семьями обзаводились. Так что вера тут вообще не помеха. Только... Ари девчонка хорошая, но странная. Что-то с ней не так. Она будто бы старше самой себя лет на двадцать, хоть и притворяется молоденькой. Тело у неё девичье, а душа... В общем, поговори с ней. И не лги. Расскажи о себе всё. За душой у тебя тайна, но скрывать её вряд ли стоит. А взамен попроси её открыться тебе. А там уж решите: быть вам вместе или не быть. — Элани вздыхает и накрывает полотенцем его грудь и лицо. — Лежи. Мы пойдём освобождать пленников. Ребята там Иссани нашли, вроде бы настоящего... Ари, да успокойся ты, всё с ним хорошо! — кричит она в темноту. А потом было скомканное знакомство с освобождёнными, благодарные рукопожатия, совместный путь к Колодцу. На полпути от компании отделились волки, умчавшись куда-то по своим волчьим делам. Освобождённые из плена шахтёры остались в посёлке, лечить раны и отъедаться. Уотердиповский посол утром нанял охрану и умчался в Невервинтер. А лейтенант Фарлонг и её команда задержалась, и всё ради него, Касавира. Было тёплое прощание с Катрионой, ставшей за эти годы почти сестрой беглому паладину. Она выслушала рассказ об их приключениях, после чего подмигнула Ари и сказала: — Зови, если что. Был непростой разговор с Коллумом. Старый друг, узнав, кто был Каталмачем, сначала отругал паладина, затем обнял и... поручил Ари его беречь. Последнее ошеломило обоих, и Касавира, и полуэльфийку. А потом до них дошло, они посмотрели друг другу в глаза и вновь <<зависли>>. И Касавир обречённо подумал: <<Влюбился. Опять. Боги, ну за что?..>>***
Мы покидали Горы Меча, а зима катилась нам вслед. Странно завершилось моё задание. Всё, вроде бы, прошло без сучка без задоринки, вернее, без критических ошибок, даже Касавир успел вовремя, вытащив нас из большой задницы. Вот тут и крылась закавыка. Касавир, нереально красивый, слишком хороший, чтобы быть на самом деле. Но — лишённый напыщенности, которой страдал в игре. Абсолютно нормальный человек, просто с необычной профессией. А кто сказал, что у нас такие паладины не водятся? Разве что прикосновениями не лечат и святой аурой не обладают. Хотя рядом с некоторыми реально становится светло. Вот и Касавир такой. Правильный, надёжный воин, который не предаст и не обманет. И почему от этого так хочется выть? В первое же утро после ухода из Колодца я проснулась от холода. Мне не повезло — я оказалась с краю, и Кара во сне стянула с меня одеяло. Выбравшись наружу, я увидела присыпанные первым снежком камни, весело потрескивающий костерок и — Касавира. Он резал лук, все остальные овощи, промытая крупа и остатки сушёного мяса лежали отдельными кучками на тряпицах. Доспехов на нём не было, под распахнувшимся плащом я разглядела толстый вязаный свитер. — С добрым утром. Тоже не спится? — кивнул он мне. Я угукнула, тоже пожелала ему доброго утра. И мысленно обругала себя идиоткой: ведь знала, что зима на носу, а тёплой одеждой не запаслась. — А п-почему ты без д-д-доспехов? — пролязгала зубами и подползла ближе к костру. — Потому что орки сейчас обезглавлены и шкерятся, как мыши... кажется, так выражается наша Нишка. А нежить я бы почувствовал. С простым же зверьём договорится Элани. А в доспехах холодно. Он подтащил мешок с чем-то тяжёлым и металлическим к костру и сказал: — Пусть греются. И тебе бы надо согреться. Жаль, вина нет, я бы попробовал глинтвейн сварить. — А ты умеешь? — удивилась я. — Катриона научила. Она меня много чему научила... В том числе и этому способу. С этими словами Касавир подошёл ко мне и... обнял. Закутал в плащ. Я оказалась притиснута к мощной груди, обтянутой вязаной <<кольчугой>>. Сердце в этой груди стучало сильно и часто, он казался горячим, как печка. Моё сердечко, помедлив, рвануло следом, кольнуло, но не сильно, и я даже не успела испугаться. — Была бы ты другой, я бы даже пригласил тебя в свою палатку, — тихо произнёс он. — Но тебе нужно что-то большее. Поэтому постоим так. И мы стояли у костра в обнимку, я постепенно отогревалась, а он рассказывал: — Я вижу, ты удивлена, что я так просто обнял тебя. Видишь ли, Тюр — он не про целибат. Он про справедливость. А значит, воин или жрец Тюра может жениться или выходить замуж... да и просто заводить любовников. Только при одном условии: он и в любви должен быть справедливым. Он должен давать своей избраннице... или избраннику, если это она... ровно то, что этот избранник заслуживает. Недодаст — будет наказан. Передаст — тоже будет наказан, возможно, даже суровее. — Как Арибет?** — зачем-то брякнула я. — Да. Она переоценила своего жениха, Фенвика. Парня казнили незаслуженно, на мой взгляд, но и он не заслуживал такой любви. Даже если эту любовь леди Арибет выдумала. Она дала ему слишком много, и за это поплатилась: разочарованием, раздраем и, в итоге, душевным надломом. Кажется, ты ещё говорила — когнитивный диссонанс... — А тебе доводилось, ну... иметь любовниц? — спросила я. — Да. Я тоже не железный. Кат была одно время не только моим сержантом. Но мы оба знали, что это не любовь, а что-то вроде лекарства. Она очень одинока, а я... совершил ошибку. И он рассказал мне то, о чём молчал в игре. Это было неожиданно. И, как ни странно, не повлияло на мои чувства к нему. Потому что, в конечном счёте, он оказался почти ни в чём не виноват. Для обычного человека перепутать влюблённость с любовью — нормально и простительно. Особенно, когда ты влюблён в такую роскошную женщину, как Офала Челдарсторн. Для обычного человека в порядке вещей — выполнять просьбы и требования предмета столь сильной влюблённости. Для обычного человека приемлемо вытаскивать сей предмет из неприятностей, даже если она в них виновата сама. И даже простительно драться на дуэли с другом, который тоже в неё влюбился — особенно, если именно он тебя вызвал, а не наоборот. А потом, разочаровавшись в предмете страсти, отказавшись терять ради неё честь (если она ещё есть), можно помириться с другом, которому таскаешь передачки в госпиталь, узнать много интересного про свою псевдолюбовь, выдохнуть и... жить дальше. Можно, если ты не паладин Тюра-Справедливца. А Касавир, получается, дал слишком много той, кто этого не заслуживала, оказался чуть ли не под трибуналом, ещё и слухи пошли, наполовину лживые, выставляющие его в самом чёрном свете. И всё это наложилось на мелкие и крупные несправедливости, творящиеся в Невервинтере каждый день... И паладин сломался. Сбежал туда, где он, как ему казалось, мог пригодиться и сделать что-то хорошее. В принципе, он не ошибся. Хотя и барахтался два года, не видя истины. И я, вопреки всему канонам, не обиделась, что он рассказывает мне о своих прошлых связях. Потому что сама вот так же в своё время ошиблась. — Откровенность за откровенность, — вздохнула я и поведала ему... всё. Не только об осколке в груди и моей войне с Гитиянки. Не только о погибшей матери, на которую не похожа вообще. Но и о том, что я в этом теле, собственно, гостья, и лет мне вдвое больше, чем данному телу. А учитывая, что я попала в это тело, когда оно даже ходить не умело, то и втрое. И о том, что я знаю больше, чем должна бы. Не утаила даже возможный финал всей этой кампании, в котором ему, скорее всего, не выжить. И что он? — Знаешь, Ари... Касательно твоего возраста — ты полуэльф, и для тебя нормально быть молодой и в сорок, и в шестьдесят, и в сто лет. А я даже рад, что ты такая взрослая. Не представляю, о чём бы я говорил с настоящей Ари Фарлонг. Наверное, пылинки бы с неё сдувал. И спасибо тебе, что не побоялась... довериться мне. Теперь я точно знаю, зачем иду с тобой. Не только чтобы разобраться в своих чувствах и мотивах. Одна бы ты такую ношу не унесла... Паладин, что с него возьмёшь. Но его слова заставили меня... выдохнуть. Зима катилась нам вслед, чтобы рассыпаться у стен Невервинтера. А я чувствовала странное раздвоение. Одна половинка моей души выла от тоски, потому что моя влюблённость никуда не делась, вдобавок, оказалась взаимной, а на горизонте по-прежнему маячил страшный финал, в котором я могла потерять всё и всех. Но вторая... Вторая часть меня радовалась. Наконец-то появился человек, который вместе со мной знает всё и тоже будет искать выход. Правда, толку от этого пока было немного... — Я воин, — сказал Касавир. — Весь мой опыт по большей части воинский, и немного из книг. Нам бы в нашу компанию заговорщиков против судьбы какого-нибудь мага. — Элани? — предложила я. — Можно и её, но она мудрая интуитивно. Знаний, настоящих, у неё немного. Вся надежда на Альданона, но, боюсь, он уже сильно в возрасте и несколько неадекватен... Так что, похоже, этот раунд с судьбой я свела вничью.