***
— Тебе кто-то написал, душа моя, — Дайнслейф поднимает лежащий на столе смартфон, сразу заглядывая в экран. — Синь Янь отправила заявку в друзья. Это ведь та рокерша из бара? — Кажется да, дай посмотреть фото, — Кэйя вдруг осознает, что почти не помнит девушку своего брата. Уже не брата. Не важно. Дайн услужливо протягивает телефон и чашку какого-то травяного чая, принесенного им с кухни. На фотографии молодая девушка на фоне Глазурного Павильона Ли Юэ, на смуглом лице улыбка, волосы собраны в два забавный торчащих хвостика. Кажется, это она. Вроде. Он плохо помнит тот вечер. Телефон вновь пиликает, оповещая о новом сообщении: Синь Янь: Хей, ты же тот парень из «Доли Ангелов»? Я просила у Дилюка твои контакты, когда он сказал, что вы знакомы, но он отказался, так что пришлось искать самой. Я же ничего не перепутала?! — Ты знаком с младшим Рагнвиндром? — тянет Дайн, устроив голову на плечо Альбериха и заглядывая в экран. — Да так, общались раньше, — отмахивается Кэйя, не желая вспоминать. Хорошо, что Крепус никогда не афишировал имена сыновей. Дилюка полгорода знает только из-за его работы в баре. С Дайнслейфом рядом ему хорошо и спокойно, так зачем грузить себя воспоминаниями о когда-то любимом человеке? Дайн на его плече выдыхает, расслабляясь, а его аристократичная рука с тонкими пальцами выводит узор на груди Кэйи. Синь Янь: Заявку в друзья ты принял и сообщение прочитал Значит, я правильно нашла, да? Давай погуляем как-нибудь, пока я в городе Ты вроде прикольный парень — Я видел ее выступление в Доле Ангелов. Сходи, погуляй, развеешься хоть, — улыбается Дайнслейф, прежде чем мягко забрать телефон из рук своего парня, укладывая его в горизонтальное положение.***
Тома, хоть и не был здесь уже два года, не чувствует себя не в своей тарелке, проходя за Дилюком в просторный холл, а вот Итэр сбоку неловко оглядывался, явно ощущая себя неуютно. Уолтер ободряюще сжимает его руку всего на секунду, но Нойман, вроде, успокаивается, отводя сосредоточенный взгляд со спины Дилюка. Рагнвиндр садится в кресло, кивая друзьям на диван. — Я правда рад вас видеть, — улыбается едва заметно Дилюк. — Янь с ее гиперактивностью не дает ни заскучать, ни отдохнуть. Но я сомневаюсь, что вы тащились сюда просто провести со мной время. — Мы правда переживаем за тебя, — первым начинает Итэр, но тут же осекается. — Если это про Альбериха, то не хочу даже слышать, — хмурится Дилюк, смутно представляя, что сейчас друзья скажут о том, что им нужно помириться. Не сказать, чтобы Рагнвиндр не думал об этом раньше, но почему-то сейчас было не как в детских ссорах, которые забывались также быстро, как и вспыхивали. Сейчас Дилюк еще злился, но и свою вину осознавал ничуть не меньше. — А послушать придется, — вздыхает Тома, сам не сильно довольный, что о таком приходится говорить за спиной друга. — Ты относил ему заказ, когда мы приходили в «Долю Ангелов» неделю назад. Что за мужчина с ним был? Я слышал, как шептались официантки. — Обычный посетитель, — вздыхает Дилюк, но червячок сомнений шевелится где-то под ребрами, намекая на то, что Рагнвиндр не выкладывает всей правды. Потеря родителя, несомненно, ударила по Дилюку, но было бы хорошо, если бы тот не рубил с плеча, а выслушал бы брата. Несомненно, Дилюк вспыльчив, но обычно он переставал злиться на Кэйю куда быстрее. Хотя, в этот раз и Альберих не стремиться помириться. — Тома, Тома-а, — Итэр щелкает пальцами перед лицом задумавшегося парня. — Дилюк, — встряхивается Уолтер. — Не хочешь говорить с Кэйей — не надо, хотя я и вижу, что тебе плохо без него. Но для меня Кэйя все еще друг. Друг, который сейчас в беде. И я хочу ему помочь. Чтобы я мог ему помочь, мне нужно, чтобы ты рассказал, что ты знаешь про того мужчину. — Велика ли беда — самостоятельная жизнь. Ему достаточно перешло от отца по наследству, чтобы прожить. — Дилюк, он отказался от наследства… Ты давно разговаривал с вашим юристом вообще? — Отказался? — Рагнвиндр дергается было вскочить, но берет себя в руки. — Да, и мы не знаем, где и на что он живет сейчас. В школе он перестал появляться, в мессенджерах отвечает очень расплывчато, а последний раз он был под наркотиками. Дилюк не выглядит удивленным, но тень беспокойства все же отражается на его лице, что не остается незамеченным Томой. Итэр, кажется, на это внимания не обращает, слишком поглощенный своими переживаниями. Люмин предупреждала, что ее брат иногда чересчур беспокоится о мелочах, а не о важных вещах, хотя происходящее Уолтер и считает отнюдь не мелочью, а вполне серьезным поводом для беспокойства. Дилюк никак не реагирует больше, поэтому Тома считает свои долгом продолжить: — Вначале, когда Кэйю только начали травить в школе после… — Тома силится подобрать слово, не произнося того, что могло бы окончательно расстроить Рангвиндра. — Травить в школе? — вскидывается Дилюк, но тут же возвращает себе безучастное выражение лица. Тома игнорирует, предпочитая рассказать ситуацию целиком, сжимая в собственной руке ладошку Итэра, дабы парень не решил сейчас пояснять все Дилюку сразу. В Рагнивиндре вначале надо подогреть интерес, давая общую картину, чтобы Уолтера с Нойманом сейчас не вышвырнули также, как Кэйю месяц назад из-за простой недосказанности. Все-таки Дилюк до сих пор на эмоциях, на которые, кажется, его всю жизнь мог вывести только Кэйя или что-то с ним связанное. — Так вот когда его стали травить после вашей трагедии, мы все думали, что он проводит время с тобой, что вы поддерживаете друг друга, как это было всегда, пока Люмин не обратила внимание на то, что лицо у Кэйи в тональнике и губа разбита, а почти месяц назад мне написала Розария, когда я гулял с Итэром, попросила приехать, сказав, что все плохо. Кэйе правда было плохо, он рассказал про то, что произошло между вами, про то, что его бьют в школе, — Тома старается излагать суть, зная, что Дилюку будет тяжело остаться равнодушным к проблемам брата и он захочет узнать больше, а вывести Дилюка на разговор, чтобы тот мог переосмыслить и принять свое отношение к брату. — Когда две недели назад Кэйя пришел в школу, сияя улыбкой и послал Рихтера с его дружками, я уже было обрадовался, но потом Рихтер подошел ко мне и открыл глаза на происходящее: Кэйя под наркотиками, в последнее время постоянно. Он отмахивается, говоря, что счастлив в отношениях с Дайном. Я бы поверил, что у него хорошие отношения, но я знаю, что он влюблен в другого человека давно и сильно. Я не понимаю, почему он с Дайнслефом, почему перестал отвечать, почему закрылся от всех, почему делает вид, что все хорошо. Я понимаю, что тебе тоже тяжело. Мы все это понимаем. Но сколько бы вы не ссорились, вы всегда мирились, хотя, кажется, в этот раз Кэйя просто боится заговорить с тобой как раньше. Поэтому прошу тебя. Поговори с ним. Это нужно вам обоим, — то, что Дилюк не показывает своего желания поговорить с Альберихом ничего не значит для Томы сейчас. Да и мнение Рагнвиндра обязано было поменяться после услышанного. Тома заканчивает свою речь, сказанную, кажется, на одном дыхании, ожидая реакции Рагнвиндра. Дилюк ничего не говорит долгую минуту, взгляд его блуждает по лицу Уолтера, Нойман под боком ерзает на диване, вспотевшей ладошкой сжимая пальца Томы. — Дайнслейф — тот мужчина, который был за столиком с Кэйей, когда я относил им заказ, — наконец выдыхает Дилюк, упираясь лбом в сложенные руки и впериваясь взглядом в пол. — В «Доле ангелов» им с полгода назад интересовалась полиция, но подробностей я не знаю, я тогда не работал еще, я узнаю у Чарльза. Раньше он частенько доставал работников тем, что регулярно… занимался сексом с разными девушками в кабинках туалетом бара, но последние пару месяцев его видно не было. И Кэйя… был влюблен в кого-то? Он флиртовал как минимум с каждой второй моей одногруппницей, когда прогуливал школу и приходил к моему вузу. Про его интрижки в баре я вообще промолчу, — фыркает Дилюк зло, сжимая собственные волосы, но взгляд на Тому все же поднимает. — Тем более, он никогда не говорил мне про какую-то особенную для него девушку. — Он говорил, — тихонько вставляет свое слово Итэр. — Все время, пока я с ним знаком, я постоянно слышал про одного человека, но не замечал. Я сам узнал только недавно, что крылось за всеми этими рассказами и понял, какими слепыми мы все были. — Мне он тоже вначале не рассказывал, но много говорил… И я как-то в шутку спросил «а ты, часом, не влюбился?». А потом выяснилось, что и правда влюбился, но он так боялся быть отвергнутым… — Кто она? Розария? — Это тайна Кэйи и тебе стоит узнать это у него. Как бы он хорошо не отзывался о Дайне, никому, кто видел этого Дайна он не нравится, а Кэйя, вероятно, просто пытается найти замену, получить хоть от кого-то любви. Разговор прерывает звонок в дверь. Дилюк, извиняясь, удаляется в коридор. — Янь? Уже вернулась? — Рагнвиндр пропускает подругу в дом. — Одной гулять холодно, а моего нового друга его парень домой забрал, пить скучно, а еще я обещала подобрать аккорды к песне, так что тебе придется немного послушать. — Что за песня? — Попса какая-то, но ты бы видел этот взгляд! Я не смогла отказать. — Я в любом случае послушаю, если ты не против, — хмыкает Дилюк. Пожалуй, Синь Янь во время игры на гитаре — лучшая версия Синь Янь, которая выливает свои эмоции в игру на инструменте, а не в гиперактивное поведение. — Я всегда не против, только чуть позже, хорошо? Дома гости. Любопытное личико Янь показывается в дверном проеме, в прочем, тут же узнавая ребят из бара. — Синь Янь! — Итэр слабо улыбается, все еще загруженный проблемами Кэйи и Дилюка. — Итэр и Тома, верно? — девушка забегает в комнату, пожимая парням руки. — Пришли скрасить одиночество нашего хмурого Дилюка, пока я гуляла? — Янь, ребята пришли по делу… Помнишь, я рассказывал тебе про своего брата? — Девушка кивает, забавно тряся хвостиками на голове. — У него проблемы и, видимо, мне действительно не безразлична его судьба… Тома улыбается, неловко запуская руку в светлые патлы на затылке, пока Синь Янь сканирует его и Рагнвиндра странным взглядом. *** В кабинете литературы пахнет кофе, которое в таких огромных количествах пьет их учитель и классный руководитель. Кэйю от этого запаха мутит уже с порога, хочется развернуться и уйти, хотя он и так еле поднялся к четвертому уроку. Нет, Дайн тут точно не при чем, он даже принес кофе в постель и довез до школы на машине, а то, что после прошлой ночи Альбериху ходить больно… Он сам так захотел, что поделать. Тем более, ночь правда была приятной. Рихтер больно задевает плечом, проходя мимо замершего в проходе Кэйи, а Тома, едва завидев друга, бросается к нему. — Кай, ты нормально себя чувствуешь? — Уолтер придерживает замершего друга за плечи. — Ты какой-то бледный. — Я вчера гулял с Синь Янь, — тихо сообщает Альберих. — Ну, той рокершей из «Доли Ангелов»… — Так, давай мы сядем, и ты все расскажешь, — Тома ведет друга за их парту, показательно игнорируя Рихтера.~~~
Синь Янь предложила встретиться на главной площади города, когда Альберих все же ответил. Кэйя ждет, сидя на любимой лавке напротив фонтана, пытаясь в рукава кожанки спрятать руки от холодного осеннего ветра. Девушка опаздывает. Зачем он вообще пришел на эту встречу? Зачем она его позвала? Пытается наладить связи с семьей парня? Бесполезно — Дилюк сам сказал, что они уже не семья. — Прости-прости, я заплутала! — смуглое личико Синь Янь возникает перед Альберихом, прерывая его размышления. — Я подумала, что в такой холод нужно чем-то согреться, — девушка усаживается на скамью рядом, протягивая одноразовый стаканчик, второй такой же она держит в другой руке. — Осторожно, горячий! — Привет и спасибо, — усмехается Альберих, обхватывая стаканчик двумя руками, грея замерзшие ладони. — Что бы это ни было. — Это глинтвейн, — улыбается Янь. — Как его тебе продали вообще? — Кэйя делает глоток и напиток приятно обжигает горло. Точно не безалкогольный. — Мне двадцать вообще-то, — хмурится девушка. — Двадцать? — Кэйя чуть не поперхнулся своим глинтвейном. Янь выглядит лет на шестнадцать. Ну, даже если и выглядит она молодо, он бы не дал ей больше восемнадцати. — Люка на постарше потянуло? — удивительно, но почему-то имя когда-то брата уже не вызывало неприятного чувства в груди. Место в сердце сейчас занял галантный и любвеобильный Дайнслейф. — Люка? — Синь Янь вновь хмурится. — Он, кажется, злился на меня еще пару дней, когда я его так назвала. И вы с ним все-таки знакомы? Он мне ничего не рассказывает. — Мы выросли вместе, я его брат. Был… — Так это про тебя…? — Янь смешно округляет глаза, хотя ее шок и так нельзя не заметить. — Ну, наверное, про меня, — вздыхает Альберих, прекрасно понимая, чего Дилюк мог про него нарассказывать. — Мало хорошего, я полагаю? — Он вроде как винил тебя в смерти господина Крепуса… — девушка опускает глаза на свой стаканчик, понижая голос. — Ну что-то вроде того, что ты знал про покушение, но… — Я говорил отцу, он был в курсе, просил не говорить Люку, чтобы он не переживал. Мол, и так устает на учебе и работе… — Кэйя сам не знает, зачем оправдывается перед ней. В попытках доказать, что он он так плох, каким его считает брат? — Это сильно меняет дело, если так и было, ты в курсе? — Синь Янь оживляется сразу, только услышав сказанное. — Какая уже разница? Наши пути бы все равно разошлись, а я, может, не хотел видеть, как у Люка появится семья, дети… Без обид, ты девушка наверняка хорошая, но все же… — Так, это уже не рок-н-ролл, — вздыхает Синь Янь. — Во-первых, я не девушка Дилюка! Во-вторых, что за упадническое настроение? Я не мастер в любовных делах, но это напомнило мне одну песню! Что? Не смотри на меня так! Ты ревнуешь слишком очевидно. — Так что за песня? — Кэйя натягивает на лицо улыбку, стараясь изобразить искреннюю заинтересованность и радуясь смене темы разговора. — Немного не мой репертуар, но, кхм! Мечты разбиты на сотни осколков, — тихо тянет Янь и это звучит немного странно с ее прокуренным голосом, — Я больше не жду тебя. Эта песня — последняя слабость. Последняя слабость моя-я. — Девушка делает глубокий вдох, поднимая взгляд. — Идете под венец, а я к успеху! Даже хорошо, что ты не приехал. Я не плачу, это в сети помеха. Прикрываю чувства дурацким смехом. Она родит тебе сына или дочку… Я пишу песни, строчка за строчкой. Когда девушка замолкает, она наконец отрывает глаза от нависших над городом туч. Кэйя стыдливо опускает взгляд. Это чертовски похоже на то, что он чувствовал и, наверное, чувствует к названному брату… — К этому есть гитарные аккорды? — тихо спрашивает парень. — Я могу найти. Или подобрать. — Я буду благодарен… и напиши слова, пожалуйста, — Кэйя мнет в руках уже пустой стаканчик. Кажется, у Дайна была гитара. — Все будет в лучшем виде. Знаешь, через музыку зачастую мне проще выразить то, что я чувствую! — Я не собираюсь ему признаваться, Янь, — он просто выучит это. Для себя. — Сейчас конечно не собираешься, — упрямо заявляет девушка. — Помиритесь, тогда и признаешься. — У меня есть парень! — последняя попытка, потому что иначе слова Янь звучат так, будто у него есть шанс. — Тот, из бара? — Да… он… Он хороший. — Ты его не любишь. Ты просто рад, что на тебя обратили внимание и ищешь в нем замену Дилюка! Вот что я думаю. Кэйя старается не думать о сказанном девушкой, но ее слова сами вновь и вновь всплывают в голове. Дайн забирает его спустя минут пятнадцать, заявляя, что долго гулять в такую погоду слишком холодно. — Видишь? Заботится, — улыбается Кэйя, прощаясь, на что Янь хмурится как-то странно. Заевшей в голове фразой с Дайнслейфом Кэйя делиться не решается, но тот, будто чувствуя настроение парня, по приходе домой обнимает за талию, ласковым шепотом предлагая выпить и развлечься, потому что Альберих не должен грустить. Заканчивая рассказывать Томе о событиях прошедший выходных, Кэйя говорит о том, что, видимо, перепил немного, потому что дальше все как в тумане, а сейчас тошнит нещадно. Тома хмурится, хотя Альберих и попросил не осуждать за алкоголизм.***
Дилюк вчера так и не дал друзьям никакого ответа, предпочитая не обнадеживать раньше времени ни их, ни себя. Только вот мысли, которые Рагнвиндр так старательно пытался отложить на потом, с каждой минутой пары все навязчивее лезли в голову. Вздохнув, Дилюк тихо выходит из аудитории, собрав вещи. Учиться сегодня вряд ли получится. Дилюк садится в университетской курилке, стрельнув сигарету, кажется, у кого-то из преподавателей. Он не обращает внимание, кто протягивает ему горький Мальборо, поглощённый собственными думами. Дым сигареты обжигает горло, подрагивающие пальцы со второй попытки находят нужный контакт в смартфоне. — Чарльз, мне нужно чтобы ты вспомнил, что спрашивала полиция про Дайнслейфа.