Три непростительных заклятья

      Целую неделю Вивьен была на взводе, на все вопросы Драко отвечала только, что ничего не знает и нужно ждать. Ему даже показалось, что она его избегает, ведь почти каждую перемену она куда-нибудь уходила. И вот, однажды утром, перед завтраком, она пулей вылетела из гостиной, отмахнулась от нагнавшего её Драко и побежала к кабинету директора. Использовав тот же самый пароль, она ворвалась в кабинет, едва успев постучать.       — Профессор!       Дамблдор сидел за своим столом и, кажется, ни капли не удивился её появлению.       — Вот! — она положила на стол перед ним дневник. — Это причина нападений в школе. Этот дневник открыл Тайную комнату, как и пятьдесят лет назад. Это Реддл, — Вивьен замолчала и наконец попыталась отдышаться.       — Разве Сфера и вы, в частности, не предпочитаете не вмешиваться в подобные дела? — глаза Дамблдора сверкнули азартом.       — Это не вмешательство, профессор, а разумное информирование. Если бы Сфера решила вмешаться, эта вещь была бы уничтожена.       — Уничтожена? — удивился директор. — Что ж, раз этого не случилось, верните этот дневник туда, где вы его взяли.       — Что? Профессор, если вернуть дневник нападения возобновятся.       — Так помогите мистеру Поттеру их предотвратить, — хитрость его улыбки невероятно возросла.       Вивьен посмотрела на Дамблдора, как на сумасшедшего, сомневаясь, что правильно его услышала. Возможно, бессонные ночи дают о себе знать, и теперь ей мерещатся всякие безумные речи. Или же, сам директор окончательно тронулся умом. Он в свою очередь, явно наслаждался произведённым эффектом.       — Профессор, — осторожно заговорила она. — Василиск — это существо пятой категории. Я прошла серьёзное обучение, но даже я не смогу справится с ним. А вы собираетесь поручить это Поттеру?       — Ну, мисс Грейнджер и мистер Уизли обязательно к нему присоединятся. И я уверен, мистер Малфой так же захочет принять в этом участие.       — И речи быть не может, — резко сказала Вивьен. — Я не собираюсь снова подвергать его опасности.       — Я рад, что в этом мире появились вещи, которые вас волнуют, мисс Перинс. Хотя, я полагал, что вы ещё в прошлом году поняли, что не способны сохранять позицию сторонней наблюдательницы, в которой обычно находится Сфера. Ваши намерения с прошлого года не изменились, ведь так?       — Если они изменятся, вы это непременно заметите, директор. — ответила Вивьен, пытаясь уложить в голове намёки Дамблдора.       — Что ж, теперь, когда мы выяснили, что наши цели друг другу не противоречат, вы можете приступать. С мистером Поттером я бы тоже хотел побеседовать. Вы попросите его зайти ко мне?        — Не противоречат? Вы предлагаете мне пойти на верную смерть и повести с собой Драко, — Вивьен с трудом заставила себя остановиться, чтобы не съязвить по поводу разумности директора.       — Верная смерть грозит мистеру Малфою, если он не будет готов к грядущим событиям, — неожиданно сделался резким Дамблдор, будто услышал несказанные ею слова. — Сложите все факты, мисс Перинс, и поймите наконец, что вы выбрали не самое спокойное время для обучения. Вы вполне готовы к войне, но того же нельзя сказать о тех, у кого нет роскоши уйти в сторону и переждать.       В кабинете повисла тишина, звенящая в ушах эхом его слов. Вивьен сверлила его взглядом полным множества разных чувств, но виднелась в основном злость. Она знала, что он прав, и злилась именно из-за этого.       — Что мне нужно знать? — её голос покрылся ледяной коркой, которая запрятала её настоящие чувства.       — Если вы намерены сдерживать данные другу обещания, то стены восточной чайной не пропускают тех, кого пропускают другие, — вернул себе мягкость Дамблдор. — Остальным не обязательно знать, что такое этот дневник. Пусть просто возвращается по цепочке к своему началу и концу.        — Вы не считаете, что дневник нужно уничтожить?       — Нужно, — сказал Дамблдор и пронзительно посмотрел ей в глаза. — Я рассчитываю на ваше хладнокровие, мисс Перинс. В этом году должны произойти множество событий, которые запутают и напугают многих, но не вас. Вы же, можете расчитывать на мою помощь. Даже, если будет казаться, что я уже нечем помочь не могу.       Вивьен нахмурилась, но кивнула, старательно запоминая каждое его слово. Она попрощалась с директором и в задумчивости покинула кабинет. Этот разговор придётся несколько раз пересмотреть в омуте, чтобы лучше понять всю его суть. Единственное, что она поняла точно, так это то, что ей придётся убить василиска и снова заговорить с Поттером и Уизли.       На лестнице ведущей в Большой зал её поджидал взволнованный Драко. Просьба отдать дневник Поттеру показалась ему такой же сумасшедшей, как и Вивьен пару минут назад, но он смирился с тем, что объяснения получит позже. Завтрак уже успел начаться, поэтому зал был полон. Драко пошел к столу Гриффиндора, мысленно усмехаясь тому, что те, кто заметили его, толкают локтями соседей и перешептываются. Гермиона тоже заметила и сказала об этом Гарри, который удивлённо и настороженно обернулся.       — Держи, Поттер, — он протянул дневник.       — О, как мило, ты его почистил, — заключил Гарри, пролистав страницы.       — Он такой и был.       — Не мог, — покачал головой Гарри. — У меня тогда разбилась чернильница. Все книги были замазаны.       — Но не эта, — нахмурился Драко, а потом быстро опомнился и наклонился ближе к нему. — Дамблдор ждёт тебя в своём кабинете после завтрака. Одного. А в час ночи в башне с часами мы ждём вас троих. Дневник с собой не брать.        — Хорошо, — кивнул Гарри и проводил удивлённым взглядом Драко, который, похоже, не собирался ничего объяснять.       — Как странно, — произнесла Гермиона, тоже глядя ему вслед.       — Да уж, — согласился с ней Рон. — Он умудрился никому из нас не нахамить. Кажется, дело серьёзное.       Гарри попросил друзей предупредить профессора, что он опоздает на урок, и дождавшись, когда Дамблдор встанет со своего трона, пошел вслед за ним. Директор был необычно серьёзным, если не сказать грустным. Это настораживало ещё больше, чем странное поведение Малфоя. В прошлое посещение директорского кабинета, Гарри не сказал ему ни о голосах, которые он слышал, ни о собственном страхе, что он как-то связан с Салазаром Слизерином. Но сейчас не похоже, что его в чём-то подозревают. Хотя, Малфой мог показать директору дневник, а Перинс рассказать о голосах. Может быть, Гермиона права, и этот дневник связан с нападениями? Может они ему и про Оборотное зелье рассказали?       Дамблдор молча встал на платформу с грифоном и лестница взвилась вверх, не требуя пароля. Кабинет снова оказал на Гарри успокаивающее воздействие. Множество странных серебряных и медных магических приборов, отвлекли его внимание от пугающих и путанных мыслей. Фоукса не было на его золотой жёрдочке, но в целом всё выглядело, как и в прошлый раз. Даже портреты прошлых директоров и директрис так же делали вид, что они спят.       — Присядь, пожалуйста, Гарри, — заговорил Дамблдор, открывая чёрный шкафчик, возле насеста Фоукса.       Гарри послушно сел на стул напротив директорского стола, внимательно наблюдая за его действиями. Дамблдор достал из шкафчика неглубокую каменную чашу с высеченными по краям рунами, перенёс её на стол, и сам сел в своё кресло.       — Я должен сказать тебе кое-что очень важное, Гарри, — мягко произнёс он, отрывая взгляд от чаши. — Кое-что, что не решился сказать в прошлом году, когда ты попросил меня рассказать тебе правду. Я тогда спрятался от твоего вопроса за словами, за которыми все взрослые прячутся, чтобы не говорить детям то, что им слишком рано знать. Мне всё ещё кажется, что тебе слишком рано знать правду, но эти знания, хоть и страшны сами по себе, всё же могут помочь тебе подготовиться к будущему, которое тебя ждёт.       — Вы знаете моё будущее, сэр? — неуверенно спросил Гарри.       — В каком-то смысле, — Дамблдор пронзительно посмотрел на него своими ясными голубыми глазами, будто прямо сейчас мог прочитать его судьбу. — Твоё прошлое неразрывно связано с твоим будущим. Вопрос в том, хочешь ли ты узнать его?       — Думаю, что хочу, сэр, — ответил Гарри, сделав вид, что немного подумал.       — Даже, если это знание, может оказаться тяжелым бременем, которое омрачит твоё пребывание в школе чародейства и волшебства? — голос директора стал немного тяжелее, казалось, что это ему предстоит узнать что-то страшное о себе.       Теперь Гарри по-настоящему задумался. Проводить летние каникулы в доме Дурслей было ужасно, но не может же в школе стать так же плохо, как там. Что такое страшное может рассказать директор, что Гарри не сможет вынести? Сейчас, когда он знает, что он волшебник, когда у него наконец появились друзья, с которыми он в прошлом году защитил философский камень от Волан-де-Морта. Догадка блестнула в его глазах.       — Это связано с моим шрамом, сэр? И с Волан-де-Мортом?       Дамблдор со вздохом кивнул и на глазах постарел ещё сильнее, хотя это казалось невозможным.       — Тогда, я хочу это знать, — уверенно сказал Гарри.       — Хорошо, — директор посмотрел в окно, где солнце уже поднялось высоко над горизонтом. — Ты знаешь, что в ночь своей смерти твоя мама наделила тебя защитой древней могущественной магии. Она принесла себя в жертву, чтобы спасти тебя, Гарри. Это отважный, и понятный многим родителям поступок, который не был понятен Волан-де-Морту. Всё, что связано с любовью, не понятно этому человеку, если его теперь можно так назвать. Он был и, как ты сам убедился в прошлом году, остаётся жестоким и безжалостным настолько, что способен убить даже ребенка. Тринадцать лет назад Волан-де-Морт счёл необходимым убить тебя. Тогда он узнал о пророчестве, том самом будущем, которое уготовано ему и тебе.       — Мне? В этом пророчестве говорилось, что Волан-де-Морт должен убить меня?       — Нет, Гарри. Пророчества — это не инструкции к действию, хотя Волан-де-Морт, вероятно, так их и воспринимает. Пророчества содержат информацию о вещах, которые должны произойти. Эти вещи можно предотвратить, но нужно очень хорошо понимать, о чём именно говорится в пророчестве. Волан-де-Морт попытался убить тебя, чтобы предотвратить своё поражение. Но он не знал полного содержания этого пророчества, поэтому попытка убить тебя не удалась, а только стала подтверждением. Впрочем, будет проще, если ты сам услышишь это предсказание.       Гарри быстро кивнул, разрываемый между чувством, что ему совершенно необходимо знать всё, и страхом перед этим знанием. Директор коснулся волшебной палочкой своего виска и оттуда, вслед за палочкой, потянулись серебристые нити. Они послушно упали в чашу, полную странной голубоватой жидкости, танцуя и растворяясь в ней. Из этого танца медленно поднялась фигура женщины в очках с мощными линзами, которые делали её глаза похожими на стрекозиные. Она вращалась над чашей, закутанная в многочисленные шали, которые никак не волновались от этого вращения. Женщина заговорила грубым, хриплым и жутким голосом, который никак нельзя было от неё ожидать.       — Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…       Не прерывая вращения фигура удалилась обратно в чашу, оставив после себя пугающую тишину.       — Но что… Что это значит, профессор?       Дамблдор тяжело вздохнул и начал отвечать на вопросы. Он объяснил ему каждую деталь пророчества. Рассказал, как Волан-де-Морт совершил роковую ошибку, попытавшись убить Гарри, и тем самым отметил его, как равного. Все эти ответы порождали смешанные чувства. С одной стороны он не до конца верил во всё, что говорил директор. С другой не мог ему не верить. С одной стороны он боялся, что это он погибнет от руки Волан-де-Морта, тем более, что в прошлом году он чуть не убил его, хотя был очень слаб. С другой стороны должно было быть что-то ещё. Что-то, чего Гарри ещё не знает.       — Профессор, почему вы рассказали мне об этом сейчас? — тихо спросил он, боясь услышать ответ.       — Я хочу, чтобы у тебя было время подготовиться, Гарри, пока я уверен, что смогу тебе помочь.       — Вы будете учить меня магии, которая неизвестна Волан-де-Морту?       Дамблдор впервые за весь этот долгий разговор улыбнулся.       — Нет, Гарри. Ты уже обладаешь магией, которая неизвестна ему. И, подозреваю, эта магия будет расти в тебе с каждым годом без моего вмешательства.        — Что это за магия?       — Самая сильная, самая древняя и самая загадочная из всех видов магии, Гарри. Возможно, сейчас тебе это покажется странным, но помни, что именно эта магия уберегла тебя от смертельного проклятья в первый раз. Любовь. Можешь быть уверен, Волан-де-Морт полностью лишен её, чего нельзя сказать о тебе.       — Но как любовь может помочь убить его? — подозрения по поводу правдивости слов директора вышли на первый план и поселили в голосе Гарри протестную нотку.       — Ты прав, любовь предназначена для защиты, а не для убийства. И, хоть я и надеюсь, что Волан-де-Морта снова погубит его собственное невежество, тебе нужно научиться многому, что никогда не потребуется другим. Ты наверняка заметил, что мисс Перинс очень одарённая для своего возраста волшебница?       — Её учили магии с раннего детства. Гермиона была бы такой же, если бы выросла в магическом мире, — Гарри сам не понял, зачем это сказал, но в голове промелькнуло сожаление, что он сам не вырос в магическом мире и не умел проводить за книгами столько же времени, сколько проводила Гермиона.       — Возможно, ты прав, — сказал Дамблдор, внимательно глядя на него из-под очков-половинок. — Я хотел бы, Гарри, чтобы вы с мисс Перинс занялись вопросом нападений, которые происходят в школе.       — Что? — Гарри совсем забыл, что в школе случаются какие-то нападения. Он даже забыл, что он вообще находится в школе. — Мы должны… должны сразиться с чудовищем?       — Да.       — Но… Как?       — Это я предоставлю вам самим. Могу только обещать, что помогу вам, и что никто не умрёт в этом году, кроме чудовища, конечно. Мисс Перинс уже назначила вам встречу?       — Драко, — рассеянно ответил Гарри. — Драко сказал, что они будут ждать нас.       — Хорошо. Я думаю, ты захочешь поделиться тем, что сегодня узнал с Гермионой и Роном. А вот мисс Перинс и мистеру Малфою это знание пока ни к чему. Если ты не захочешь идти на уроки сегодня, я позабочусь, чтобы у тебя не было проблем из-за этого. Обед тебе могут доставить в гостиную, если на нём ты тоже не захочешь появиться.       Вещи, о которых сейчас говорил Дамблдор показались Гарри какими-то далёкими и несущественными. Он понял, что разговор окончен, кивнул директору и встал. Ноги онемели, но послушно несли его к двери.       — Гарри, — мягко произнёс директор, заставив его обернуться. — Пообещай мне, что поговоришь об этом с друзьями.       — Хорошо, — ответил он, чувствуя, что ему захотелось скорее остаться одному. — До свидания.       Директор молча кивнул, разрешая ему покинуть кабинет. В коридорах никого не было и Гарри не заметил, как дошел до спальни и сел на кровать. Мысли метались в его голове одна за другой. Чем дальше его затягивал круговорот этих мыслей, тем больше он злился. Злился на директора, который не сказал ему об этом раньше или позже, хотя не очень понятно, что бы это изменило. Злился на Волан-де-Морта, который лишил его родителей и несомненно заслуживал смерти. Злился на себя за то, что весь прошлый и этот год недостаточно хорошо учился и даже близко не был таким же хорошим волшебником, как Гермиона или Вивьен.        Сидеть больше было невыносимо, поэтому он заходил по спальне, в попытке дать хоть какой-то выход своей злости. Он представил, как становится таким же, как Гермиона, как часами сидит за учебниками, бросает квиддич, чтобы больше времени уделять книгам. Эта мысль заставила его рассмеяться. Хорошо, что в комнате он был один, иначе его бы приняли за сумасшедшего. Он не мог представить свою жизнь без квиддича. Магия, которая ещё год назад приводила его в восторг, постепенно превратилась в школьную обыденность. А вот полёт на метле всё так же радовал. Нет смысла лишать свою жизнь всех радостей, тем более, что она может оказаться короткой, если Волан-де-Морт доберётся до него раньше, чем он будет готов.        Что будет, если это всё же случится? Никто так и не победит Тёмного Лорда и он будет править миром? Неужели ответственность за весь мир лежит на нём? Это даже звучит немыслимо, невозможно и ужасно несправедливо со всех сторон. Такого просто не может быть.        Гарри улёгся на кровать прямо в одежде и обуви. Надежда, что всё это какая-то ошибка, медленно таяла. Он уставился на золотые нитки, которыми был расшит балдахин его кровати, но совершенно не видел их. Вскоре веки его закрылись и он сам не заметил, как уснул.       — Гарри, — позвал его знакомый голос. — Эй, Гарри.       Теперь его уже кто-то тряс за плечо. Открывать глаза от чего-то совсем не хотелось, но он уже проснулся и вместе с этим вспомнил, что отняло у него все силы. Это навалилось тяжелым грузом на него всего, но он нашел в себе остатки сил, чтобы открыть наконец глаза. Рядом с ним сидел Рон.       — Дамблдор сказал, что тебе нужно поесть и поговорить с нами. Сказал, что это важно, — он с тревогой рассматривал его.       Гарри тяжело вздохнул и сел.       — Да, наверное.       Они вышли в гостиную, где уже сидела встревоженная Гермиона. На столике рядом с диванами стояли тарелки. Гарри совсем не хотелось есть. Говорить с ними ему тоже не хотелось, но отделаться теперь, когда Дамблдор напугал их, не получится. Он сбивчиво пересказал им разговор с директором, иногда замолкая, погружаясь в размышления.        Гермиона задавала множество вопросов, до которых сам Гарри не додумался. Рон тоже спрашивал, но к концу рассказа он уже был уверен, что у Гарри всё получится и он обязательно победит. Тем более, что Дамблдор наверняка его подготовит и научит сильной магии. К тому времени у Гарри совсем вылетело из головы, что об обучении они тоже говорили. Этот рассказ воодушевил уже Гермиону. Она была уверена, что вместе, да ещё и с помощью Дамблдора, они смогут справиться с чудовищем и многому научатся в процессе.       Они всё таки заставили Гарри поесть и даже немного приободриться. Идти на уроки он был не в состоянии, поэтому они ушли без него, несколько раз спросив, не хочет ли он, чтобы они остались. Он не хотел. Он вернулся в спальню и снова погрузился в размышления. Сейчас ему было совершенно понятно, что это пророчество точно про него. «Ни один не может жить спокойно, пока жив другой». Волан-де-Морт не оставит его в покое, пока он жив. Да и он сам не сможет быть спокоен, пока убийца его родителей пытается вернуть себе прежнюю силу. Оставалось только готовиться.       Гарри нашел под кроватью дневник, который Рон спрятал там сразу после завтрака. Заняться исследованием странного исчезновения чернил с дневника представилось ему хорошим способом хоть ненадолго отвлечься от гнетущих мыслей. Он нашел в прикроватном шкафчике пузырёк чернил и посадил кляксу на первую страницу. Через секунду, как и предполагалось, бумага впитала чернила.        Найдя в том же шкафчике перо, он написал: «Меня зовут Гарри Поттер». С надписью произошло тоже самое, но пару секунд спустя чернила вытекли из бумаги, образовав новую надпись: «Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Реддл. Как к тебе попал мой дневник?»       Завязалась странная переписка с дневником. Гарри расспросил его о том, что ему известно о Тайной комнате. Дневник предложил ему погрузиться в его память. Он думал, что это будет так же, как директор показал ему своё воспоминание о пророчестве, но ошибся. Его затянуло прямо в дневник и он снова очутился в кабинете Дамблдора, который выглядел совсем иначе, чем несколько часов назад.       В воспоминании был другой директор, молодой Дамблдор, сам владелец дневника и даже Хагрид, который в то время ещё учился. Все они не замечали присутствия Гарри, что понятно, ведь это только воспоминания.        Воспоминания, которые говорили о том, что это Хагрид открыл Тайную комнату в прошлый раз. Это было совершенно невозможным. Хотя Гарри многое за последние несколько часов казалось невозможным, но это было уже слишком. Он закрыл дневник сразу, как его выбросило обратно на кровать. На секунду проскользнуло желание пойти к Хагриду, чтобы он сказал ему, что это полная чушь, но страх, что это правда, надёжно приковал Гарри к кровати.       Уроки закончились и за дверью начали слышаться шаги и разговоры. Гостиная наполнялась людьми. Его соседи по комнате то и дело забегали и спрашивали, почему его не было на уроках. Он даже не врал, отвечая, что плохо себя чувствует.       Вопросы ему быстро надоели, поэтому он сбежал из башни. Почему-то, ему стало сильно легче, как только он покинул спальню. Брождения по замку вывели его во двор, где свежий воздух наконец вдохнул в него немного оптимизма. Возможно, Рон и Гермиона правы. По крайней мере, он будет пытаться.       Он вернулся в гостиную перед самым наступлением комендантского часа. Гермиона вручила ему список того, что он пропустил на уроках за этот день и какие домашние задания он должен выполнить к следующим. Это снова вернуло его к реальности, в которой он совсем не подходил на роль того, кто победит Тёмного Лорда.       Наступления часа ночи он ждал больше всего. Разговаривать о пророчестве при Вивьен и Драко они не могли, значит это на время уйдёт на второй план. Рон умудрился уснуть, и его пришлось расталкивать. Мантия невидимка надёжно укрыла их от глаз Филча, которому теперь не помогала кошка, но они всё равно немного опоздали.       Парочка одарила их почти одинаковыми взглядами, полными недовольства, и молча повела их за собой в какую-то комнату.        В ней не было ни одного окна, а все стены были заставлены книжными полками. У дальней стены стояло два кресла, а между ними небольшой столик с волшебной лампой. В центре два маленьких диванчика и кофейный столик с самоваром и кучей сладостей. В левой части комнаты был небольшой письменный стол, который, кажется, держался только на куче книг, валяющихся под ним.       — Что это за место? — осмотрелся Рон.       — Чайная, — ответил Драко.       — В смысле специальная комната, чтобы пить чай?       — Невероятно, Уизли, ты сегодня в ударе, — ехидно ответил Драко.       Рон не стал ничего говорить, он уже нашел конфеты и жевал их. Вивьен усмехнулась и палочкой передвинула кресла к столику, чтобы всем хватило места. Гермиона увлеклась изучением книжных полок. Драко взял свой чай и устроился на одном из диванов. Гарри неуверенно сел на противоположный диван рядом с Уизли. Его вид и поведение насторожили Вивьен.       — Чем Дамблдор заставил тебя сюда прийти?       Короткий взгляд в глаза, которого ей хватило, чтобы понять, что ему досталось сильнее, чем ей. Казалось, он повзрослел на пару лет. Плечи его осунулись, а взгляд стал тяжелым.       — Правдой, — уклончиво ответил Гарри.       — Мерзкий приём, — хмыкнула Вивьен.        — А вы двое? — спросил Драко, обращаясь больше к Рону.       — Мы х Гах’и, — небрежно ответил Рон, не отвлекаясь от сладостей.       — Серьёзно? Ты собираешься убивать василиска просто за компанию?       — Мы не бросим Гарри, — оторвалась от полок со строгим видом Гермиона. — Уверена, ты здесь по той же причине. И почему ты считаешь, что это василиск?       — Это очевидно, — ответила за него Вивьен. — Формулировки легенды и способ нападения указывают либо на василиска, либо на очень изощренного вампуса. Только вампусы не оставили бы еду зря пропадать.       — Еду? — с ужасом посмотрел на неё Рон и ему тут же поплохело от осознания. — А почему василиски… оставляют?       — Почитай на досуге, чем отличается пищеварительная система змей и кошек.       — Змей и кошек? — переспросил Гарри. — А это не может быть паук?       — Акромантулы делают из людей стаканчики с соком, а не статуи, — ей показалось, что он облегченно выдохнул после этих слов. — Почему ты спрашиваешь?       Гарри пересказал им воспоминание дневника. Взгляд Драко становился снисходительнее с каждым его словом.       — Наш старый знакомый думает, что сможет дурить тебя, — усмехнулась Вивьен. — Справедливости ради, у него почти получилось. Гарри, Том Реддл — это Волан-де-Морт.       — Что?       — Не называй…       — Мы будем называть его по имени, Рон, — резко вспыхнул Гарри. — Я не собираюсь бояться даже его имени.       Было в этом выпаде что-то такое, что Вивьен видела в нём в прошлом году, когда он убедил её пойти за философским камнем. Страсть, с которой его волновала судьба всего мира, похоже была именно тем, чего недоставало ей самой. И Рона, и Гермиону эта резкость заставила замолчать. Все трое погрузились в раздумья под пристальными взглядами Вивьен и Драко.       — Так вот почему Добби не хотел, чтобы я ехал в школу. Он знал, — Гарри читал свои мысли где-то на кофейном столике. — Но откуда?       — Добби? — нахмурился Драко.       — Да. Домовой эльф. Он пытался помешать мне попасть в школу. Сказал, что тут меня ждёт опасность. Подожди, ты его знаешь?       Драко поставил чашку на столик и бросил взгляд на Вивьен, которая тяжело вздохнула, но не выразила больше ни возражений, ни других эмоций.       — Это домовик моего отца. Это отец постарался, чтобы дневник Лорда попал в Хогвартс. И нет, Гермиона, я здесь не за компанию.        — Ты об этом знал? — вернулся к злости Гарри.       — Я знал, что у отца есть какая-то книжка с тёмной магией. И что он хочет, чтобы эта книжка попала в замок. На этом всё. Я не мог его остановить, это мой отец, — тем же повышенным тоном ответил Драко.       — Может твой отец заставил Добби притащить дневник в замок? — заговорил Рон.       — Но он пытался мне помочь, — принялся защищать его Гарри. — Какой смысл предупреждать меня и стараться помочь?       — Помочь? Гарри, он тебе руку сломал, — негодовал Рон.       — Руку? Так это он заколдовал бладжер?       — Да, он думал, что если я поврежусь, то поеду домой и буду в безопасности.       — Отлично. Мой собственный домовик обеспечил мне позорную победу, — Драко даже порозовел от злости и начал наливать себе ещё чаю.       — Ты же ничего ему не сделаешь за это? — не столько спросила, сколько приказала Гермиона.       — Конечно, нет, — оскорбился Драко.       — Он говорил, что если хозяин подарит ему одежду, он будет свободен, — Гарри с подозрением посмотрел на него. — Ты его хозяин. Ты можешь его освободить.        — Не могу.       — Почему? Может просто не хочешь?       — Я. Не. Могу. У некоторых, Поттер, есть семья, которой не понравится, что их сын отпустил домовика, который мало того, что сам по себе ценен, так ещё много знает о секретах отца. Представляешь, чем это закончится для меня?        — Хватит! — потребовала Гермиона раньше, чем Гарри успел ответить. — Мы здесь не для этого.       — Вот именно, — поддержала Вивьен.       — Получается это Реддл открыл Тайную комнату тогда? Может и сейчас это он? — продолжила Гермиона.       — Скорее всего он делает это через дневник, — обрадовался смене темы Драко. — Держите дневник в безопасном месте. И кстати, о нашем с Вивьен участии не должны знать. У вас осталось Оборотное зелье?       — Нет, — мотнула головой Гермиона.       — Тогда я сварю новое, — решительно кивнул своим словам Драко. — Осталось понять, где Тайная комната, и как убить василиска.       Обсуждения затянулись на пару часов, то замедляясь на обдумывания, то превращаясь в шумный спор. Гермиона сидела в кресле между двумя диванами и останавливала вспыхивающие между ними перепалки, получая поддержку от одной из сторон конфликта. Чаще всего это делала Вивьен, которая в основном молчала, иногда отвечая на вопросы, на которые другие не знали ответ, иногда меняла тему, чтобы они не задавались лишними вопросами.       В её голове уже строился план подготовки к встрече с василиском. С расследованием отлично справлялась сама троица. Они решили выведать у дневника место нахождения Тайной комнаты и поговорить с Хагридом, который был свидетелем и одной из жертв прошлого её открытия. Новую встречу назначили через пару дней и разошлись.