Три непростительных заклятья

      На следующий день, после обеда, они направились к Хагриду. Великан удивился и обрадовался такому визиту. По крайней мере до тех пор, пока они не сказали, зачем пришли. Он говорил неохотно, то и дело сбиваясь и пытаясь отказаться от рассказа. После трех таких попыток Вивьен устала и сказала, что они выполняют поручение Дамблдора. Это подействовало на Хагрида, как успокоительное и он рассказал, что тогда умерла девочка, но сразу добавил, что Арагог, его друг акромантул, тут не причём.        Дальше любитель живности самозабвенно начал рассказывать о том, как нашел Мосаг, как у них с Арагогом родились дети, как они теперь не слушаются отца и постоянно покидают лощину без разрешения. Все неохотно слушали его и кивали, Рон побледнел, а Вивьен эти рассказы уже слышала, но всё равно нашла место, чтобы задать пару новых вопросов об этих созданиях. Целый выводок акромантулов очень опасен, ведь даже кентавры обходят лощину стороной.       Драко вовремя остановил назревающую дискуссию и предложил идти. Никогда раньше Рон так активно не поддерживал его, как сейчас. Вивьен нехотя признала, что Драко прав, и они ушли. По пути в школу их осенило, что девочка, которая умерла в прошлый раз, это Миртл. Вивьен и Гермиона сразу решили пойти к ней.       — Как ты умерла? — осторожно проговорила Гермиона, надеясь, что Миртл не обидится на этот вопрос.       — О-о-о! Это был кошмар! — противоречиво радостно ответила она. — Как сейчас помню, спряталась я вот в эту кабинку, потому что Оливия Хорнби смеялась над моими очками, — она сопровождала каждое слово драматичными движениями и интонациями. — Обидно дразнила. Я заперлась на задвижку и стала плакать. Потом услышала, что в туалет вошли и начали говорить на каком-то смешном языке. Наверняка ненастоящем. Один из говоривших был мальчик. Я, естественно, отперла дверь и сказала ему, чтобы он шёл вон. Тут-то это и произошло, — Миртл надулась от важности, лицо её просияло. — Я умерла.       — Ого, Миртл, ты очень интересно рассказываешь, — с улыбкой похвалила её Вивьен. — Это тот мальчик тебя убил?       — Не знаю, помню только два огромных-преогромных жёлтых глаза. Всё моё тело сдавило и куда-то понесло, — ещё более воодушевленно продолжила девочка, но запнулась. — А потом… потом я снова вернулась сюда. Я решила постоянно являться Оливии Хорнби. Ох, как она жалела, что смеялась над моими очками! Я так её замучала, что ей пришлось сбежать, — гордо закончила она.       — Ты умеешь за себя постоять, Миртл, — с такой же нежной улыбкой сказала Вивьен. — Помнишь, где именно видела эти глаза?       — А, вот тут, — она заплыла в умывальники и расставила руки в стороны. — Такие огромные и страшные.       Девочки начали внимательно осматривать раковины.       — Смотри, — указала Гермиона на один из медных кранов.       — Что там? — выглянула из зеркала Миртл.       На кране была выцарапана маленькая змейка. Вивьен осторожно покрутила вентили.        — Этот кран никогда не работал, — пожала плечами Миртл.       — Миртл, можешь посмотреть, что там под раковинами? — заговорчески предложила Вивьен.       — Зачем? — нахмурилась она.       — Хочу убедиться, что там больше нет тех желтых глаз. Теперь-то они не могут тебя убить, а вот нас вполне.       — Ладно, — неуверенно согласилась Миртл и уплыла в раковину.       — Ты с ума сошла? Забыла, что случилось с Ником? — шепотом возмутилась Гермиона.       — Тихо.       — Там обычная труба! — недовольно выскочила Миртл. — Никаких глаз там больше нет.       — Спасибо, Миртл, ты нам очень помогла, — сдавленно поблагодарила Гермиона и потолкала Вивьен к выходу, пока та не попросила привидение о чём-нибудь ещё.        Возмущения Гермионы Вивьен пропустила мимо ушей. Её не волновала безопасность Миртл. Гермионе пришлось с ней согласиться, когда она высказала предположение, что вход в Тайную комнату открывается с помощью парселтанга, и Гарри тоже придётся попросить Миртл проверить или присоединиться к её вечности в этом туалете.       Они разошлись по своим гостиным, а через два дня, как и договаривались, встретились все вместе в чайной. Гарри не смог открыть комнату. Говорить на парселтанге у него получалось неосознанно и только со змеями, с краном разговор не задался. Вивьен заклинанием вызвала ему живую змею, и Поттер незадумываясь обменялся с ней странными шипениями. Вивьен предложила разработать словарь, чтобы ему было проще научиться говорить на парселтанге. Рон вдруг заинтересовался этим языком и тоже захотел выучить пару фраз, чтобы отгонять змей. Отогнать василиска скорее всего не выйдет, поэтому Вивьен предложила подготовиться к встрече с ним.       — Смотреть на василиска нельзя, поэтому мы будем учиться ориентироваться на звук, — она достала из своей сумки пять черных повязок и бросила всем по одной. — Будем играть. Ходим по комнате с завязанными глазами и используем Инкарцеро на источник звука. Если в вас попали, говорите. Игра останавливается, когда попали в четверых и начинается заново.       — Кожа василиска неуязвима для большинства заклинаний, но связывание создаёт физические верёвки, — оживилась Гермиона. — Это гениально.       — Как верёвки помешают змее? — нахмурился Драко.       Вивьен тяжело вздохнула, видя, что Гарри и Рон тоже ждут ответа на этот вопрос, направила заклинание на руку Драко и предложила ему согнуть локоть. Рон не понял смысла демонстрации, но Гермиона спасла его от гнева Вивьен, спокойно объяснив принципы передвижения змей.       После того, как все всё поняли, Драко тактично напомнил Вивьен, что не все владеют этим заклинанием. В ней вдруг проснулось ангельское терпение и она начала учить ему троицу. Рон виновато поморщился и показал свою сломанную палочку. Когда они эпатажно прибыли в школу на магловской машине, Гремучая ива была не очень довольна этим. К великому удивлению всех, Вивьен только усмехнулась и выудила из мешка другую палочку. Палочку Рона она забрала с обещанием вернуть целой через пару дней.       Тренировка не заняла много времени. Заклинание было достаточно лёгким. Они натянули повязки, Вивьен внимательно проследила за всеми и тоже завязала глаза.       — Надеюсь, вы хорошо их закрепили, иначе ослепнете, — весело сказала она и сделала небольшую паузу. — Люмос Солем. Начали, — её голос раздался уже из другой части комнаты.       Диваны и кресла зашуршали, все разбежались по чайной.       — Инкарцеро! — раздался голос Драко.       Кто-то запрыгал и грохнулся на пол.       — Эй! Это больно вообще-то, — возмутился Рон откуда-то снизу.       — Инкарцеро! — очень тихо произнесла Гермиона.       — Я выбыл, — с досадой отозвался Драко.       — Инкарцеро! — послышался шепот Гарри.       — Инкарцеро, — в этот раз это была Вивьен.       — Ай, — резко выдохнула Гермиона. — Я выбыла.       — Я тоже, — отозвался Гарри.       — Фините Инкантатем, — произнесла Вивьен. — Отлично, а теперь постарайтесь не стоять на месте. Гарри, тебя почти не слышно, но ты предсказуем. Рон, ты цел?       — Да, но нам обязательно использовать это заклинание? Оно же связывает ноги, — капризничал он.       — Я бы создала смягчающую подушку на полу, но она украдёт звук. Так что придётся потерпеть, — усмехнулась Вивьен, голос которой был уже в другой стороне. — Начали.       Тишина продлилась пару секунд и была нарушена лёгким шелестом чьих-то брюк.       — Инкарцеро, — ещё тише, чем раньше произнесла Гермиона и тут же издала едва слышный топот костяшек по полу.       — Нееет, — сконцентрировался на чем-то Рон.       Диван стукнул ножками, звука падения не последовало.       — Инкарцеро, — прошептал кто-то из мальчиков.       — Как? — раздалось возмущение Гермионы. — Мы же произносим заклинание, так нечестно.       — Инкарцеро! — хором выкрикнули Гарри и Драко, после непонятного приглушенного стука.       Через секунду оба грохнулись на пол.       — Мы выбыли.       — Мой лоб, — страдальчески проговорил Драко. — И затылок.       — Фините Инкантатем, — усмехнулась Вивьен, и все начали вставать.       После получаса таких тренировок Рон лёг на диван и отказался продолжать. Гермиона и Драко тоже устали, но не очень хотели показывать это. Гарри совсем не разделял их настроений, он передвигался практически бесшумно и больше ни разу не попался. Вивьен тоже не чувствовала усталости, хотя Гермиона и Драко несколько раз попали в неё.        Они всё же решили остановиться и договорились продолжить в следующий раз. Пока дневник был у них, школе ничего не угрожало, и они могли спокойно готовиться. Теперь, когда они знали, как попасть в Тайную комнату, Реддл был бесполезен. Гарри решил не писать в дневнике, а просто спрятать его подальше. Встречаться решили, как можно чаще, но не переусердствовать, чтобы хоть иногда высыпаться.       Выходные всё так же принадлежали отдыху, если не считать субботы, когда Вивьен и Драко встречались в палатке. Они оба очень ждали этой субботы, потому что теперь эта тренировка выглядела, как отдых. Даже для Драко, которому Круцио доставляло некоторую боль. Вивьен, казалось, уже ничего не чувствует.       Взгляд, кивок, заклятье.       — Что будешь делать, если отец узнает о твоём участии?       — У тебя нет вопросов попроще? Не знаю. Попрошу тебя стереть ему память, — попытался пожать плечами Драко, но боль не позволила сделать это непринуждённо.       — Если узнает не только он, я не смогу помочь. Ты Малфой. Всё магическое сообщество будет в курсе.       — Он может забыть, что имел к этому отношение.       — Заодно съездим в Албанию, сотрём память Реддлу, чтобы он не помнил, кому оставил этот дневник.       — Почему бы не сделать этого прямо сейчас? — ответил Драко стальной резкостью. — Ты даже знаешь, где он скрывается. Натрави на него своих эльфов-переростков, пусть забудет, что он Тёмный Лорд.       — Не называй так Гончих. Они тебе не домовые эльфы и они не будут этого делать.       — Разве они не стирают память по твоему приказу? И если твоя мама так беспокоится о твоей безопасности, что запрещает тебе друзей с собственной волей, может она прикажет им избавить от лишней памяти того, кто наверняка захочет тебя убить? Думаешь он забудет, что ты помешала ему забрать философский камень? И к тебе тоже относится этот вопрос. Что, если Лорд узнает, что ты помешала его дневнику убивать маглорождённых?       — Твоя очередь, — шумно вдохнула Вивьен, сдерживая злость в руках, которые крепко сжимали кружку.       — Круцио.       Вивьен вздрогнула, но не от боли, от неожиданности. Она задержала молчаливый и грозный взгляд на нём, надеясь, что он поймёт свою ошибку, но он смотрел в ответ взглядом, который отличался только проблеском удовольствия от доставляемой ей боли. Он представлял, что эта боль намного сильнее, чем на самом деле. Так и было, но заклинание тут было не причём.       — Гончие не домовые эльфы. Они не выполняют ничьи приказы. Ни мои, ни моей матери. Они стирают память не по приказу. Тебе придётся принять это, как факт. И ещё один факт: моя мать хочет, чтобы я хранила её тайны. Она не хочет моей смерти, но спасти мою жизнь она может иначе. Это всё. Я не хочу слышать вопросов об этом. И я бы попросила тебя больше не применять Круцио без предупреждения.       Заклинание, которое усиливалось или слабело от её слов, сейчас вовсе пропало. Драко решил направить взгляд полный злости на огонь. Вивьен поступила так же, только со своей кружкой. Чай цвета густого тумана едва заметно подрагивал в ней от напряжения рук Вивьен. Она жалела о своих словах. Жалела о том, что так много не могла объяснить ему. Злилась, что он не понимает цены чужих тайн, не понимает её бремени. Надеялась, что он никогда не сможет понять.       — Сними защиту, — хрипло и тихо проговорил Драко, после продолжительного молчания.       — Нет, — также тихо ответила она.       — Сними защиту, — уже нормальным голосом сказал он, глядя ей в глаза.       — Драко, ты не будешь вредить себе моими руками.       — Вивьен.       Его голос на секунду завис в воздухе между ними.       — Драко, я не хочу этого, — её взгляд сделался несчастным и она попыталась передать этим взглядом все значения этих слов.       — Мне это нужно, — лишь немного смягчился он.       Выбора у неё теперь не было. Она тяжело вздохнула и встала. Надежда, что он передумает тонула в его холодных глазах с каждым её шагом. Драко выдохнул, глядя на место над собой, где сверкнуло и исчезло одно полотно. Вивьен вернулась на свой диван. Взгляд, кивок, заклятье, тишина. Круцио было для неё слишком привычным, чтобы такая мелочь, как нежелание ему вредить, не позволила ей применить это заклинание. Но оно вышло слабым. Он вполне мог его выдержать, хотя ему всё равно было очень больно.       — Спа-сибо, — тихо и обрывисто произнёс он. — И… прости, — его голос оторвал Вивьен от множества уловок, которыми заставляла заклинание быть сильнее, поэтому ему стало проще говорить. — Я в ловушке. Как… как ты справляешься с тем, что не знаешь, что сказал Поттеру Дамблдор?       — Мне не с чем справляться, Драко. Это дело Поттера.       — А как же осведомлённость?       — Для меня существует строгая грань между знаниями о происходящем и чужими тайнами. Гарри имеет право на тайны. Я знаю достаточно, чтобы ему доверять.       — А Дамблдор? Он ведь знает что-то, что не говорит тебе. Тебя это настораживало.       — Это выходит за пределы того, что происходит сейчас. Я хотела бы знать больше, но того, что он говорит сейчас вполне достаточно.       — Достаточно для чего?       — Для того, чтобы я делала то, что он хочет, — вздохнула Вивьен. — Почему ты об этом спрашиваешь?       Он молчал.       — Я видела, как ты меняешься, когда думаешь, что никто не смотрит. Мы разговариваем каждую субботу. Ты говоришь о своих переживаниях, но это продолжается.       Он молчал. Она не решалась сказать что-то ещё. Просто ждала.       — Я в ловушке, — повторил он и продолжил медленно говорить, делая паузы, которые никак не были связаны с болью. — Я ненавижу отца. Он обманывает себя. Думает, что сила Тёмного Лорда поможет ему получить больше власти, но это не так. Эта сила только показывает, какой он сам жалкий в сравнении с ним. Если он вернётся, отец станет вторым после него, а то и третьим. Я ненавижу его, потому что сам завишу от чужой силы. Я сам второй, а то и третий после Поттера.       — Драко, это же…       — Помолчи, пожалуйста. Мне и так трудно говорить это. Одно дело думать об этом и отмахиваться от этих мыслей. Совсем другое… Я будто делаю это реальным, когда произношу вслух. Это омерзительно. Стоп, — он не пошевелился, только открыл глаза, поморгал и стал смотреть в потолок. — Я не могу уйти, мне дорога моя память. И я… не хочу уходить. Меня просто злит… это. Эта тюрьма. Мне теперь тоже кажется, что моя жизнь принадлежит не мне.       Дыхание Вивьен на секунду остановилось, а в следующую секунду её глаза заблестели влагой. Она развернулась, легла на диван и тоже устремила взгляд в потолок.       — Помнишь… — она прервалась на вдох, чтобы заставить свой голос не дрожать. — Помнишь, ты спрашивал о моих целях?       — Да, — он поднял голову.       — Отвернись, пожалуйста. Я на грани и терпеть не могу, если на меня смотрят, когда я плачу, — она почти услышала улыбку в том, как он лёг, и сама невольно улыбнулась. — Спасибо. Так вот, я не говорила тебе о своей цели, потому что тогда, ты бы её не понял. Всего ты и сейчас не поймёшь, потому что это всё не моя чёртова тайна. Просто пойми, что между мной и Реддлом огромная пропасть. Такая же, как между тобой и твоим отцом. Моя цель: стать свободной. Я не стремлюсь ни к власти, ни к какой-то ещё ерунде, я просто хочу покинуть эту тюрьму. И я обещаю, — она запнулась и заморгала. — Когда я выберусь, ты сможешь уйти и оставить всю память.       — Мне это не нужно. Я не хочу уходить.       — Ты ещё можешь передумать.       Ответа не последовало. Он просто не знал, что на это ответить. Возможно, он не знал чего-то, что заставило бы его уйти прямо сейчас. Возможно, это Вивьен казалось, что такие вещи существуют или могут появиться. Спросить он уже не решился, бессилие захватило его и он тоже обрадовался, что она смотрит в потолок.