Три непростительных заклятья

      В воскресенье Вивьен проснулась относительно рано, и сразу пошла в Большой зал. У входа её подстерегал какой-то дёрганый Поттер.       — Вивьен! — оживился он при её приближении. — Надо поговорить.       Он мотнул головой в сторону пустого коридора и воровато осмотрелся.       — Опять хочешь спросить о чём-то незаконном? — усмехнулась она. — Может лучше поговорим в чайной?       — Может и лучше, если до того, как мы туда пойдём, ты спросишь у Драко, зачем он встречался сегодня ночью с Блэком и, я не верю, что это говорю, с Живоглотом.       — Что, прости? — рассмеялась Вивьен. — С чего ты это взял? Драко почти всю ночь провёл со мной. И мы не видели ни Живоглота, ни тем более, Блэка.       — Сегодня в двенадцать ночи Драко ушёл из замка в лес. А через полчаса следом за ним пошёл Блэк вместе с Живоглотом, который ждал его возле Гремучей ивы.       — Поттер, тебе придётся сказать, откуда у тебя такая информация, — с улыбкой сказала Вивьен, стараясь не выдать напряжения.       — На слово ты мне не поверишь? — с надеждой спросил Гарри.       — Я тебе и с доказательствами не поверю, потому что знаю, где Драко провёл ночь.       — Ладно, — он достал из кармана толстовки старый пергамент и палочку. — Только об этом никто не должны знать. Это карта. Смотри. Торжественно клянусь, что замышляю только шалость.       Пергамент начал покрываться чернилами. Вивьен узнала заклинание-ключ, которое прячет что-то кодовой фразой, и открывает только тем, кто произносят её. Такие же стояли на дверях в гостиную Слизерина и в директорский кабинет. Сама она предпочитала более серьёзные чары, но судя по формулировке, создатели карты больше хотели передать смысл.       Подпись на карте содержала набор странных кличек: Бродяга, Лунатик, Сохатый и Хвост. Прежде, чем Вивьен успела найти какую-то логику в этих словах, Гарри развернул карту и указал на место, где находилась Гремучая ива.       — Вот отсюда вчера ночью вышел Блэк. Они пошли сюда, — он указал на край карты, который находился в опасной близости к палатке. — Туда же ушёл Драко. Я не видел, как он вышел из замка. Застал его, когда он был уже возле озера.       — Где ты взял эту карту?       — Это так важно сейчас?       Вивьен развернула её сильнее и начала просматривать разные части замка. На карте были отмечены только семь потайных путей, ведущих из него. Все они находились на поверхности.       В подвалах не были отмечены не только потайные пути, но даже упущены некоторые коридоры. Значит те, кто составили карту точно были не из Слизерина.       Кухни вообще не было на карте. Нужно провести все годы обучения на Пуффендуе не выходя из своей спальни, и тогда будет призрачный шанс, что ты не узнаешь, как попасть на кухню.       Башня Когтеврана имела двухярусную гостиную. Второй этаж полностью отведён под книги, но сложно представить, чтобы кто-то из Когтеврана упустили такую важную деталь, составляя карту.       Куча крупных и мелких недочётов во всём остальном замке уже кричали, что карта составлена кем-то из Гриффиндора. Кем-то, кто знают замок лучше большинства, но хуже Вивьен, для которой в замке была только одна загадка, которую они разгадали в прошлом году — Тайная комната.       — Стой. А где ты? — спросил Гарри и указал на подпись со своим именем на том месте, где они стояли. — Как это возможно?       — Я защищена от такой ерунды, — пожала плечами Вивьен.       — Хочешь сказать, ты смогла спрятаться от этой карты, а Дамблдор нет?       — Дамблдору нет нужды прятаться постоянно. Он исчезнет, если захочет.       — Но получается… Ты вчера могла быть с Драко, — догадался Гарри.       — Я и была. Только ни Блэка, ни Живоглота с нами не было, — она указала на строчки чернил, идущие от Гремучей ивы. — Это потайной проход под деревом? Не знала о нём… Дерево посадили лет двадцать назад. Значит карту составили уже после.       — Откуда у вас это карта?       От неожиданности они отскочили и выхватили палочки. Профессор Люпин удивился такой слаженной реакции, но быстро вернул себе строгий вид.       — В мой кабинет. Живо.       — Профессор…       — Ничего не хочу слышать. За мной.       Профессор пошёл вперёд, ни секунды не сомневаясь, что они пойдут следом. Выбора у них и правда не было.       — Я же предлагала поговорить в чайной, — прошептала Вивьен.       — Могла бы просто ответить на вопрос, — гневно шепнул Гарри.       Профессор Люпин почему-то выглядел так же, как Поттер пять минут назад: воровато осмотрелся, прежде чем закрыть за ними дверь, и даже лёгким, едва заметным жестом, зажег огонь в медном блюдце на своём столе.       — Я не представляю, как эта карта попала вам в руки, но я просто поражен, что вы оставили её у себя. Ещё и стояли с ней посреди коридора, — говорил он ещё более раздраженно, чем раньше.       — Профессор, Вивьен тут не причём, это моя карта.       Внутренний порыв возмутиться этой защите Вивьен подавила. Поведение Люпина было слишком странным. Они оба вели себя с этой картой, как преступники.       — Гарри, если эта карта попадёт в руки Блэка, тебя можно считать мертвецом.       Ноздри Поттера раздулись от злости, но он молчал и смотрел в пол.       — Ты пошёл в отца, он просто обожал нарушать правила. Но и он, и твоя мать, отдали жизни за тебя. И такая безалаберность — не лучшая благодарность родителям.       — Он не обязан быть благодарен за то, о чём не просил, — вырвалось у Вивьен.       — Что?       Люпин был совершенно шокирован её словами, чем она не могла не воспользоваться.       — Может вы не заметили, но Гарри не в восторге от бремени под названием «Мальчик, который выжил». Он не просил этого. И можете отнимать у меня баллы за дерзость, но не вам учить его жизни. Вы понятия не имеете, каково быть им.       — Мисс Перинс…       — Я не закончила. Вы закрыли дверь, зажгли чашу безмолвия, не повели нас к директору и с первого взгляда поняли, что это за карта. Вы ведёте себя с ней, как вор. Карта составлена со свойственной Гриффиндорцам безалаберностью, но на ней обозначено дерево, которое посадили в годы, когда вы ещё были студентом. И на этой же карте, подписался некий Лунатик. Не слишком ли очевидная отсылка к вашей ликантропии?       — Откуда… — вся усталость, что жила на лице профессора в ту же секунду умножилась в разы.       — Это не имеет значения. Я умею хранить секреты, и только что у нас появился ещё один.       На пару секунд кабинет заполнился звенящей тишиной, которая заставляла снова и снова прокручивать в голове последние произнесённые слова.       — Ты права, Вивьен. Я не знаю, как теперь приходится Гарри… А я сам, будучи немногим старше вас, был причастен к созданию такой опасной карты… — Люпин вздохнул и посмотрел на Поттера с сожалением. — Но сейчас я тот взрослый, который должен поступить ответственно, и забрать у вас эту карту.       — Но…       — Вы должны её уничтожить, профессор, — заявила Вивьен.       — Я видел на ней Блэка, — выпалил Гарри. — Он бродит возле замка ночами и дементоры ему нисколичко не мешают. Может не стоит уничтожать вещь, которая может быть полезна?       — Что ты предлагаешь? Хочешь, чтобы профессор Люпин отдал её министру? Заодно рассказал, что забрал её у тебя? Или что сделал её сам? Я прекрасно знаю, как это работает, Гарри. От этого будет мало пользы и много контроля, который не понравится никому. Карту нужно уничтожить.       — Она права, Гарри. Эта карта была предназначена для невинных шалостей. В руках министерства она станет орудием для слежки за школой. Я уверен, они и без нас справятся с поимкой Блэка.       — Согласна. Я полагаю, мы можем идти?       — Да, конечно.       Вивьен схватила Поттера за рукав и потянула на выход. Закрывая за собой дверь, она заметила, что профессор Люпин прислонился к столу и схватился за голову. Принимать такие решения никогда не просто, но всегда необходимо.       — О чём ты думал?       — Теперь ты будешь мне нотации читать?       — Да, буду. Люпин может решить поиграть в героя и пойти за Блэком. Он уверен, что Блэк хочет тебя убить, а ты буквально предложил ему спасти себя.       — Что? Я не говорил такого!       — Не ори. Нужно сказать обо всём Дамблдору. Он должен проследить, чтобы Люпин не наделал глупостей.       — Дамблдор говорил, что у Блэка какое-то дело в школе. Он не может ему помочь, но и мешать не хочет. Не знаешь, что за дело?       — Дамблдор не может помочь с каким-то делом в школе? Чушь. В этой школе мыши без его ведома не чихают.       — Кстати, о мышах. Ты так и не сказала, что вы вчетвером делали в лесу.       Вивьен тяжело вздохнула. Она не для того просила Гончих стереть эту информацию из его памяти, чтобы сейчас просто снова сказать об этом.       — Мы были там не вчетвером. Мы с Драко иногда ходим в лес на тренировки. Живоглот ходит туда на охоту, но мы никогда его не встречали. Как и Блэка. И если мы закончили, я хочу сходить к директору, пока он не спустился на обед. Если, он ещё не спустился.       — Ладно.       — Ладно.       Тратить время, чтобы спуститься в Большой зал, Вивьен не хотела, поэтому сразу пошла наверх, и застала директора на выходе из кабинета. Когда она пыталась поговорить с ним после Рождества, он сказал, что ещё не время, но сегодня, на удивление, он просто вздохнул и пригласил её в кабинет. Она рассказала всё, что узнала от Гарри, и с каждым её словом морщины на лице директора разглаживались всё сильнее и сильнее.       — Замечательно, — заключил Дамблдор, как только она закончила. — Мисс Перинс, насколько я знаю, вы теперь тоже располагаете некоторой информацией о предстоящих событиях. В частности, о том, что предстоит Гарри.       — Да, профессор.       — Вы наверняка понимаете, что если бы Гарри знал больше, чем знает сейчас, он бы непременно предпринял какую-нибудь глупость. Но обладай он всей полнотой информации о своём будущем, он бы поступил точно так же, как поступаем мы с вами.       — Не уверена, что он стал бы скрывать это от самого себя. Разве стоит ждать от других большего понимания, чем от себя?       Дамблдор улыбнулся.       — В жизни Гарри, как и в вашей, есть несколько людей, которые достаточно понимают его, чтобы помочь в трудную минуту. Вы с мистером Малфоем как раз из таких людей. Гарри попросит вас о помощи в этом году. Ему потребуется не знание, но одолжение. Я надеюсь, что вы ему поможете.       — Зависит от того, что именно ему потребуется.       — Вы поймёте. А сейчас, прошу меня простить, я вспомнил, что забыл ответить на одно чрезвычайно важное письмо.       Вивьен поборола желание начать пытать директора, пока тот не расскажет ей всё, и пошла на обед. Драко уже сидел за столом в окружении кучи голов и читал вслух свежий выпуск «Ручных и диких», который сова принесла для Вивьен. Особо сложные конструкции они с Дафной и Блэйзом переводили на человеческий язык для остальных.       — Вместе с тем, мы понимаем, — читал Драко. — Что проведённое исследование не исчерпывает заявленную проблему, и открывает возможности для изучения других аспектов взаимосвязей моделей поведения зверей и таковых же моделей людей.       — Как ты заставил их слушать эту нудятину? — весело спросила Вивьен, усаживаясь рядом.       — Ты шутишь? — с горящими глазами заговорил Блейз. — Это же настоящий разнос. Представляю лица напыщеных умников и умниц, которые поймут, что их дважды оскорбили в этой статье.       — Дважды? — возмутилась Вивьен. — Я минимум пять раз оскорбила всё человечество. Дай-ка, — она взяла журнал и пробежалась глазами по статье, в которой знала наизусть почти каждую букву. — Редактор убрал мою шутку про специфические особенности восприятия. Стоило ожидать, это было слишком.       — Дай угадаю, особенности восприятия людьми последствий их халатного отношения к собственной среде обитания?       — Фу, как грубо, Блейз! — рассмеялась Дафна.       — Ой, ну прости, я не такой мастер научного хамства, как Вивьен. Колись, сколько времени ты потратила, чтобы сформулировать всё это так? — он сделал акцент на последнем слове.       — Блейз, терминологизация научного языка, которая вообще-то призвана обеспечить высокую точность в понимании обсуждаемого предмета, требует определённого уровня осведомлённости в исследуемой области, и не требует дополнительных временных затрат на формулирование при наличии таковой.       — Тебе не кажется, что утверждение о высокой точности, обеспечиваемой терминологизацией, несколько размывается, стоя в одном ряду с прилагательными, которые дают неопределённые характеристики необходимому уровню осведомлённости?       — У меня сейчас голова от вас взорвётся, — остановила их перепалку Пэнси. — Уверена, на человеческий язык это можно перевести, как выпендрёж.       Драко, который в этот момент жевал, с улыбкой закивал, щёлкнул пальцами и сделал рукой жест, означающий, что она совершенно права, а Блейз и Вивьен развели руками сдаваясь.       — Вы ведь хотите, чтобы Хагрид использовал эту статью в суде? — спросила Дафна. — Вы не думаете, что он даже прочитать её не сможет?       — О, не переживай, у него есть краткий пересказ этой статьи, который он осилит. В конце концов, его задача сводится к тому, чтобы объяснить Комиссии, что, если они хотят решать проблемы такими варварскими методами, им стоит устроить геноцид целого вида, который не понравится всему магическому сообществу, если создать должный резонанс.       — Эту мысль Хагриду лучше не произносить, — нахмурилась Пэнси. — От него это прозвучит очень угрожающе. Хотя, от него что угодно прозвучит угрожающе.       — Я проконтролировал, чтобы он был душкой, — заверил Драко. — У него есть оружие против моего отца, а это уже почти победа.       — Оружие против отца? — вскинула брови Дафна.       — Ага, Хагрид души во мне не чает. Как и отец. Боюсь, как бы они на этой почве не побратались.       Вся компания покатилась со смеху, представляя эту абсурдную картину.