Три непростительных заклятья

      Драко снова остался один в пустой и безжизненной комнате. О том, что ему не приснилась эта ночь напоминал только маленький огонёк в медной чаше, который едва освещал половину кровати и стену за тумбой.       — Люмос, — произнёс он.       Белый сгусток света вырвался из палочки и, зависнув под потолком, осветил большой книжный шкаф, который занимал половину стены, и комод, из которого Драко достал брюки и рубашку. Отражение в зеркале с укором показало ему растрепанные волосы. Три привычных удара палочкой по груди вернули им идеально зачёсаный назад вид, по которому он скучал. Он снял халат, собираясь переодеться, но карман ударился об открытый ящик и напомнил о лежащем в нем флаконе.       Часы на прикроватной тумбе показывали свободных полтора часа до завтрака. Пару минут можно потратить на пересмотр воспоминания.       Драко сел на кровать и достал шкатулку-омут из тумбочки. Голубоватые разводы нити памяти улеглись и на поверхности показалась улыбающаяся Дафна. Он погрузил лицо в омут и почувствовал привычную лёгкость и свободу, которую дарило нахождение в пространстве собственной памяти.       — Ты несправедлива, — весело протянул он сам, выходя из галереи внутреннего двора. — Разве тебе не хотелось бы завести дома милого соплохвостика? Вот у меня дома павлины и они совсем не пригодны для охраны, а соплохвосты одним своим видом могут защитить дом от незваных гостей. Надо предложить отцу.       — Думаешь, они подружаться с павлинами? — рассмеялась Дафна, прищурившись от яркого солнца.       Настоящий Драко переместился туда, откуда в их сторону нёсся злющий Поттер.       — О, уверен, Хагрид подскажет мне, как их подружить. Когда выяснит, кто такие соплохвосты, естественно, — продолжил веселиться Драко из воспоминания, бросая сумку рядом с деревом и собираясь сесть.       — Быстро же ты нашёл ей замену! — выкрикнул Поттер.       — Что ты сказал? — произнёс Драко из воспоминания с такой угрозой в голосе, что даже настоящий с опаской глянул на себя.       — А Гермиона тебя ещё оправдывала! Не похоже, что ты особенно скорбишь.       — Скорблю? Она пропала, Поттер, а не умерла. А тебе лучше держать свой поганый язык за зубами и не устраивать сцен. Это тебя не касается.       — Ещё как касается. Думал сможешь безнаказанно оскорблять Гермиону, оправдываясь тем, как тебе плохо, а сам тем временем крутиться с новой пассией? Да тебе плевать на Вивьен. Ты хоть помнишь, что они дружили? Или ты был с ней из страха? Не поливал Гермиону грязью тоже из страха, а сейчас просто руки развязаны…       Драко остановил этот момент и перемотал обратно.       — …а сам тем временем крутиться с новой пассией? Да тебе плевать на Вивьен. Ты хоть помнишь, что они дружили? Или ты был с ней из страха? Не поливал Гермиону грязью тоже из страха, а сейчас просто руки развязаны…       Весь этот монолог был такой сумбурщиной, что понять, от чего именно он злится невозможно. Злится, что ему плевать на Вивьен? Или что он не рыдает по ней в обнимку с Грейнджер? И с чего он решил, что он боится Вивьен? Может судит по себе?       Драко позволил воспоминанию продолжиться. Его местный вариант выхватил палочку и, прежде чем Поттер успел отреагировать, швырнул в него первым пришедшим в голову заклинанием. Сверкнула белая вспышка. Вокруг послышались редкие ахи и охи.       — НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ! — проревел Грозный Глаз. — Я тебе покажу, как нападать исподтишка!       Окружение в воспоминании резко вспыхнуло, став на секунду слишком ярким для глаз. Когда всё снова пришло в норму, большинство цветов стали блеклыми, только красный галстук Поттера и тонкий шарф Грюма выделялись на фоне всего остального. Люди, которые стояли дальше пятнадцати футов, размылись до такой степени, что в них едва можно было узнать людей. Звуки стали слишком громкими для человеческого слуха настоящего Драко и он поморщился от легкой боли в ушах.       — Мерзкий! Вонючий! Подлый! — выговаривал Грюм, бросая об землю белоснежного хорька, которого настоящий Драко захотел защитить от живодера, на мгновение забыв, что это он сам.       — Нет! — вскочил Поттер и направил палочку на профессора. — Отпустите его!       На лице Грюма сменилось несколько выражений, все они были недобрые.       — Как милосердно, Поттер, — сказал он, продолжая удерживать хорька в воздухе. — Твои враги не будут тебя щадить.       — Он мне не враг. — твёрдо сказал Поттер.       — Что за каша в твоей голове? — не выдержал настоящий Драко и снова остановил воспоминание, вглядываясь в то, с каким рвением он теперь защищает того, на кого только что сам накинулся.       Застывшее лицо на вопрос не ответило, и Драко со вздохом заставил шоу продолжаться.       — Мистер Поттер, что вы себе позволяете? — появилась на лужайке профессорка МакГонагалл. — Профессор Грюм, что здесь происходит?       — Урок. — отрезал он.       — Ур… Это что ученик? — указала она на повисшего в воздухе хорька и не дожидаясь ответа взмахнула палочкой.       Мир так же резко пришёл в норму, а Драко из воспоминания грохнулся на землю с таким звуком, что настоящий невольно вжал голову в плечи. Дафна сразу кинулась на помощь.       — Мистер Поттер, немедленно опустите свою палочку, — строго сказала МакГонагалл. — А вам, — тем же тоном обратилась она к Грюму, — профессор Дамблдор забыл сообщить, что мы не наказываем учеников при помощи трансфигурации?       — Видимо, забыл, — буркнул он.       — В случае нарушения мы сообщаем деканам или деканшам факультетов, к которым принадлежат учащиеся, или просто снимаем баллы. Вам это понятно? Мистера Малфоя нужно отвести к профессору Снейпу и рассказать, что произошло.       — Так и сделаю. А ну-ка пойдём, — хромая шагнул он к измученному Драко.       — Только после того, как вас отведут к директору, чтобы вы объяснили, зачем нападаете на студентов, — с недоброй усмешкой сказал он, даже не собираясь вставать с земли. — Похоже, вы чудом остаётесь на свободе, с такими-то привычками.       — Да как ты!..       — Мистер Малфой! — выкрикнула МакГонагалл, заставляя замолчать скорее Грюма, чем его.       — Вы тоже решили присоединиться к параду лицемерия, профессорка? Вы не хуже меня знаете о его проблемах с законом и сейчас видите, что они возникли не на пустом месте. А мне нужно к мадам Помфри.       Все будто впали в оцепенение после этих слов. МакГонагалл выглядела так, будто ей дали пощёчину. Ещё бы! Деканшу Гриффиндора обвинил в лицемерии студент Слизерина.       Драко проводил себя взглядом, отметив, что хромает он не хуже Грюма. Вероятно, только актёрские навыки уберегли его в тот день от наказания. Усмехнувшись самому себе он подпрыгнул и вынырнул из омута.       Погружение ничего не прояснило. Он закрыл шкатулку, убрал её обратно в тумбочку и пошёл одеваться.       Ему было важно понять, что двигало Поттером в тот день, чтобы ответить на один единственный вопрос: влюблён ли он в Вивьен? Драко не испытывал ревности, нет. Это чувство постепенно покидало его с того самого разговора, а сегодня ночью окончательно вышиблось из головы осознанием собственной смертности. Его волновала скорее безопасность Вивьен. Драко по себе знал, как невыносимо любить кого-то, кого считаешь мёртвым, а Поттер одной ногой в могиле. Даже мысль о том, что ей придётся пережить подобное, пробуждала желание убить его раньше, чем она влюбится в ответ.       С другой стороны, она вполне может не заметить собственных чувств. Драко усмехнулся своему отражению в зеркале, застегнул последнюю пуговицу и накинул галстук на шею, как шарф.       График чтения увлёк его на оставшееся время. Некоторые книги нужно было перечитать — чтение под маской не всегда было эффективным. Другие напротив убрать из списка, потому что они могут и подождать своей очереди. Перебрасывание букв по списку настроило голову на рабочий лад.       Драко решил не вызывать подозрений, являясь на завтрак с книгой. Эта привычка исчезла у него вместе с памятью. Однако, он трансфигурировал обложку одной из книг, замаскировав её под учебник по истории магии, чтобы читать на уроке.       Завтрак прошёл в разговорах, которые никогда не менялись: задания, сплетни, перепалка Пэнси и Милисенты, которую утихомирила Дафна, сразу вступившая в по-доброму язвительную перепалку с Блейзом. Они, похоже, нравились друг другу, от чего Блейз тихо злился на то, как Драко стал близок с ней. Недоволен, но ничего не может сказать. Они и правда погрязли в чувстве вины, и место рядом с Драко, где теперь сидел ничего не подозревающий Виктор, было тому подтверждением. Его даже не пытались занять, а когда это сделал Виктор, на него смотрели так, будто он загорелся.       За двадцать минут до начала урока, Драко оставил их наедине, покинув трапезную вслед за МакГонагалл. Когда он вошёл в её кабинет, она уже размахивала палочкой, отправляя по столам подушки с ежами для урока у третьего курса. Он ради вежливости постучал в открытую дверь.       — Мистер Малфой? Доброе утро. У вас сегодня нет трансфигурации, насколько я помню.       — Доброе утро, профессорка МакГонагалл, — он прошёл вглубь кабинета и, сам не зная зачем, спрятал руки в карман. — Я хотел извиниться за тот случай во дворе. Прошло много времени, но, вы знаете… иногда оно нужно, чтобы осознать свои ошибки. Я не должен был называть вас лицемеркой. Простите за это.       Одна из подушек остановилась на полпути. МакГонагалл вздохнула, заставила подушку долететь до ученического стола и опустила глаза на свой.       — Вы правы, мистер Малфой. Иногда нужно время, чтобы осознать свои ошибки, — она посмотрела ему в глаза. — По правде говоря, это я должна извиняться. Я думала о правилах, а не о безопасности ученика.       — Неправда, — беспардонно перебил он. — Вы спасли меня от Грюма, так что подумали о моей безопасности раньше, чем вспомнили о правилах. Сомневаюсь, что гриффиндорка вообще способна думать о правилах раньше, чем о чьей-то безопасности. Так что простите, но вы к себе несправедливы.       Профессорка издала сдержанный смешок и улыбнулась.       — Вы умудряетесь так дерзко извиняться, мистер Малфой, что я невольно сомневаюсь, на тот ли факультет вас определили.       — О, не сомневайтесь, профессорка. Во мне есть всего понемногу, и это делает меня идеальным слизеринцем. В конце концов, великие цели требуют широкого арсенала качеств.       Её улыбка слегка померкла, и Драко сразу понял, что она скажет дальше. Такие лица он видел у многих за последнее время, но немногие говорили вслух то, что думали. МакГонагалл явно была из этих немногих.       — Я рада, что у вас есть великие цели, мистер Малфой. Я точно знаю, как сильно они помогают справляться с утратой.       — Она вернётся, профессорка. Я знаю её маму, — он поискал где-то в воздухе правильные слова для описания Илайн. — Это детская версия Вивьен, обладающая взрослыми навыками. А вы, я думаю, помните, насколько хороша Вивьен в магии, так что вполне можете умножить это на возраст её мамы. Они справятся, что бы с ними не случилось, — он с улыбкой кивнул ей, заканчивая разговор.       Она ответила таким же кивком, но улыбка её была всё ещё печальной. Драко усмехнулся тому, что скоро все поймут, что его оптимизм был пророческим.       В кабинет Бинса он пришёл раньше всех, а следом появилась Дафна. Она села рядом и бесцеремонно разложила на парте свитки с диаграммами. На истории магии большинство спали, а другие занимались своими делами. Благо, голос профессора был из тех, которые превращаются в незаметный фоновый шум без особых усилий.       — Ты читаешь историю магии? — удивлённо спросила Дафна, окинув его подозревающим взглядом.       — О, Мерлин, нет, — открестился он, будто это страшный грех. — Это общая соматомагия.       — Соматомагия? Что-то целительское?       — Да.       — Я думала ты забросил это, как только узнал, что отец не против.       — Эй! Я не строю свои интересы в противовес его мнению.       — Коне-ечно, — протянула Дафна. — И с Хагридом ты не общаешься, и квиддич ты не хочешь бросить, и уроки тёмной магии не прогуливаешь. Я думала, ты просто в поиске новых способов позлить его.       — С Хагридом я общаюсь, потому что так сложилось ещё с первого курса, — ещё несколько людей пришли в кабинет и Драко понизил громкость голоса. — На отборочные я в следующем году не пойду, потому что у меня другие приоритеты, а Грюм просто козёл.       Дафна проследила за вошедшими, которые сразу удобно улеглись на партах, и придвинулась ближе, чтобы её не услышали.       — Ты хоть представляешь, как на тебя обозлится весь факультет, когда потеряют такого ловца? — прошептала она так, будто говорила о преступлении. — Ты не просто какой-то ловец, ты символ, потому что стал самым молодым ловцом на ряду с Поттером. А если ты сойдёшь с дистанции, кто будет с ним тягаться?       — Если Поттер доживёт до конца года, а это ещё не факт, то в следующем, команде придётся тренироваться раз в тридцать усерднее, чтобы тягаться с тем, кто выжил в Турнире. Могут хоть варёными слизнями меня закидать, но я не буду тратить на это время.       Дафна с печальным вздохом придавила край одного из больших свитков пресс-папье в виде лисицы и взялась за карандаш. Драко засмотрелся на искусно вычерченные линии диаграммы и задумался над тем, сколько магии Вивьен постоянно использовала, а он этого даже не замечал. Её диаграммы в процессе выглядели далеко не так аккуратно, как у Дафны, но на выходе получались такие же безупречные. Она никогда не использовала пресс-папье, но свитки лежали смирно, как приклеенные к столу. И она даже не брала в руки палочку для этого. Магия для Вивьен намного более обыденная вещь, чем для всех волшебников и волшебниц, которых Драко когда-либо знал.       Он долго пытался заставить себя читать, но внутренний суфлер то и дело спотыкался и уплывал в рассуждения и мысли о Вивьен. Только он научился откладывать мысли о ней до вечера, как она вернулась и снова перевернула его голову вверх дном. Почти весь урок он просто пялился на буквы в учебнике, вспоминая прошедшую ночь, а остальную часть урока перечитывал пять предложений раз за разом.       На уроке профессора Флитвика сегодня начали изучение манящих чар, которые Драко знал чуть ли не с пелёнок. После приманивания парты, профессор разрешил ему и ещё нескольким учащимся, заняться своими делами. В кабинете, как обычно, стоял такой шум и гам, что услышать свои мысли было почти невозможно, поэтому Драко смог сконцентрироваться на чтении.       Сдвоенное зельеварение началось с открытия: Поттер подглядывает за тем, как он варит зелье. Раньше Драко не замечал этого, потому что обычно на сто процентов занят работой, но сегодня он пытался высмотреть в Поттере логику его поведения и запутался больше прежнего.       Весь урок прошёл в странной шахматной партии, в которой нужно переставлять фигуры так, чтобы соперник не заметил. Драко настолько увлёкся игрой в гляделки, что две минуты перечитывал рецепт, чтобы понять, что делать дальше, уже после того, как закончил варить зелье.       Сегодня явно не лучший день для концентрации на чём-то конкретном. Тем не менее, зелье, как всегда удостоилось похвалы Снейпа. Кое-что не менялось. Впрочем, Поттер тоже никогда не был особо логичным человеком, так что это тоже можно отнести, к разделу неизменного.