Вивьен пришла на защиту от тёмных искусств исключительно из-за предположения, что Дамблдор говорил о Грюме, когда сказал, что в школе есть преданный слуга Волан-де-Морта. Она знала, что по школе ходят, как минимум два человека, которые служили ему в прошлом — Игорь Каркаров и Северус Снейп, — но они оба уходили в минус по показателю заботы о Поттере. Некоторые слова Гарри о Грюме и история с нападением на Драко, натолкнула её на мысль, что Грюм и есть тот самый преданный слуга. В любом случае, увидеть его поближе и изучить лишним не будет.
Перед началом урока никто так и не достали учебники. Пэнси объяснила, что весь урок проходит за тренировкой воли, чтобы противостоять Империо, поэтому учебники не нужны. Как только Грюм появился в кабинете, его магический глаз приклеился к её бёдрам. Она не сразу поняла в чём дело.
— Занятная сумочка, Перинс, — хрипнул он. — Уж не она ли помогла тебе выжить в схватке с химерой? В ней чёрт ногу сломит, но можешь выколоть мне второй глаз, если в ней нет целого арсенала волшебных палочек и магловских клинков.
Вивьен молниеносно выхватила палочку из рукава и стукнула ей по мешку. Надо же было не предусмотреть заранее защиту от обычного протеза.
— Думаю, профессор, вашему глазу нужен ремонт, — невинно улыбнулась она, пряча свою палочку обратно в рукав. — Он явно двоит. А то и десятерит.
— Не надо юлить, слизеринка! — полувыкрикнул он и слишком резво для хромого примчался к её парте. — Я знаю, что я вижу. И мне страшно интересно, что за заклинание ты на неё накинула?
— Удивлена, профессор, что никто не догадались сбегать в библиотеку и изучить редкое заклинание, против редких магических протезов, которые позволяют видеть сквозь одежду, — от этих слов ахнули все девушки, а парни вздрогнули от резкого звука. — Уж вы-то, как владелец такого протеза, должны были столкнуться с этой магией не один раз.
— Сталкивался, — угрожающе хрипнул он. — Только умельцы обычно уже не могли рассказать, где ему научились.
— Думаю, мадам Пинс, если вы будете достаточно вежливы, расскажет вам, в какой книге вы найдёте этот секрет, — внешне спокойно ответила она.
Внутри она чувствовала себя, как сдавленная пружина, накопившая энергию для прыжка. Грюм стал одной из немногих настоящих промашек, которую она не предусмотрела. И это злило.
— Загляну к ней на досуге, — сказал Грюм и похромал в сторону доски. — Вижу, Слизерин полон дерзких детишек. Вставай. Покажешь, так ли сильна твоя воля, как дерзок язык.
Вивьен молча встала и вышла на пространство между партами и доской. Лишней уверенностью она не светилась, нет. Просто стояла и ждала, когда в голове раздастся команда.
— Империо! — с противной ухмылкой произнёс Грюм.
В голове зазвучал тот же мерзкий голос: «Сделай сальто назад». Вивьен улыбнулась, совсем не так, как улыбаются от действия Империо. Он сразу понял, что заклинание не сработало, но её тело, накопившее энергию для прыжка, не удержалось от насмешки. Ноги согнулись в коленях, руки почти сами собой завелись назад, и она сделала идеальное сальто назад, которое всегда получалось лучше, если были зрители. Дыхание слегка сбилось — отсутствие тренировок начинало сказываться.
— Такое сальто? — откровенно насмехалась она. — Вы уж простите, двойное я, наверное, уже не осилю.
Испещрённое шрамами лицо Грюма исказилось ещё сильнее. Он облизнул уголок рта и усмехнулся.
— Значит за дерзостью что-то есть, — довольно хрипнул он, направив на неё оба глаза. — Может ты ещё и применять Империо умеешь?
— С этим заклятьем нет сложностей. Нужна только словесная формула, движение палочки и…
— Воля! — рявкнул он, продолжая сверлить её. — Воля, Перинс, у тебя имеется. Ты не обычная девчонка, не-ет. То, что произошло в Албании тебя закалило. Этот класс полон рабов, но ты и Поттер, — он указал на него рукой и его магический глаз развернулся в ту же сторону. — Вы видели в жизни достаточно, чтобы сопротивляться. Будешь применять Империо к нему, чтобы отработал навык.
— Я предпочту провести время с пользой, — холодно сказала Вивьен. — Меня ждёт множество полезных книг.
Она стандартно кивнула ему, вместо прощания, и направилась к выходу.
— Трусливо сбегаешь от тёмной магии, когда доходит до дела? Твои враги не сидят за книжками дни напролёт. Или может тебе попалась начитанная химера? — он криво усмехнулся. — Химера проводит дни за выживанием и преуспела в этом. Она тренируется на пределе каждый день, а ты предпочитаешь бежать.
— Я предпочитаю знать больше, чем химера, чью голову вы можете найти на камине в пабе Бодара, — не поворачиваясь ответила она.
— Это заслуга твоей матери! Не твоя! Скажи ещё, что она справилась с чудовищем без тёмной магии!
Грюм умудрялся не говорить ничего, что могло по-настоящему задеть Вивьен, но при этом злить настолько, чтобы привлечь её внимание и заставить обернуться.
— Я не собираюсь травить байки о подвигах моей матери в компании престарелого мракоборца, не способного отличить мусорные баки от врага. — со сталью в голосе сказала она. — Как вы уже заметили, профессор, моя воля достаточно сильна, чтобы сопротивляться. В том числе и жалким манипуляциям, которыми вы пытаетесь заставить меня тратить своё время впустую.
— Те, кто прилагают усилия на моих уроках, достигают результата. Но ты можешь бежать поджав хвост, как и этот трус Малфой. В следующий раз мамочки рядом может не оказаться.
Сам того не зная, он ударил по больному. Сложно представить, как сильно она хотела, чтобы «мамочки рядом не оказалось». Вивьен выхватила палочку, но Поттер возник на линии огня быстрее, чем она успела направить её на Грюма.
— Как же сильно он задел ваше эго, если вы до сих пор не можете справиться с унижением, — выпалил он. — Вивьен права. Ваши уроки — пустая трата времени.
Он повернулся, чтобы тоже уйти, но заметив палочку в руке Вивьен, поднял на неё настороженный взгляд. Она опомнилась и молча пошла на выход, спрятав палочку в рукав. Грюм тоже молчал и, прищурившись настоящим глазом, смотрел, как они уходят.
— Что ты собиралась сделать с ним? — спросил Гарри, как только закрыл за ними дверь.
Вивьен принялась расхаживать по коридору, чтобы избавиться от лишней энергии.
— Империо, — бросила она, проходя мимо. — Он меня разозлил, — добавила она, проходя мимо в другую сторону.
— Разве оно на него подействует?
— Подействует.
— Объяснишь? — очень старался он не раздражаться от её метаний.
— Моя воля сильнее его. Он не сможет со мной бороться.
— Вивьен. — глухо разлетелся по коридору непривычно строгий голос директора. — Ты забыла наш недавний разговор?
Она резко остановилась, повернулась к нему и сомкнула руки за спиной. Вся злость замёрзла, как окна от разницы температур, и узорчатой картинкой побежали мысли. Каждое слово директора требовало немалых усилий, чтобы его понять. Ещё больше усилий требовал правильный ответ.
— Случайности? — коротко спросила она.
— Именно, — он подошёл ближе и встал в трёх шагах от них в ту же позу, что и она. — Поскольку ты решила проявить инициативу, тебе придётся взять на себя обязанности Грюма, — он строго посмотрел на неё, бросил мимолётный взгляд на Гарри и собрался было уходить, но остановился вполоборота. — И, будь добра, держи палочку в правой руке.
— Хорошо, профессор.
Дамблдор пошёл туда, откуда неожиданно появился, подметая пол светлой мантией. Гарри ошарашено смотрел ему вслед, а Вивьен вздохнула.
— Думаю, нам нет смысла прятаться в чайной. Пойдём на какую-нибудь скамейку.
Они прошли дальше по коридору и присели на скамью в одной из ниш обрамлённых колоннами. Гарри разрывался между злостью от того, что директор никогда ничего не объясняет, и радостью от того, что Вивьен будет учить его противостоять Империо.
— Воля — ключевой элемент этого заклятья, — объясняла она. — Именно её мощь определяет: сможешь ты подавить волю другого человека или нет. Натренировать волю, тем способом который предлагает Грюм, можно, но это очень опасно. Если воля того, кто применяет Империо, в разы сильнее твоей, твоё сознание может сильно пострадать при сопротивлении. Вплоть до расщепления, дехронизации и выворота.
— Выворота? Наизнанку? — ужаснулся Гарри.
— Не буквально. Сложно объяснить, но ты будешь произносить слова очень странным способом. От середины в конец, потом от середины в начало, — она увидела непонимание на его лице и махнула рукой. — Не важно. Есть способ попроще, чем противостоять Империо напрямую. Ответь мне на вопрос. Перед тобой встаёт выбор: убить Гермиону своими руками или убить её под действием чужой воли. Что выберешь?
— Я не хочу убивать Гермиону.
— Третьего не дано. Что выберешь?
— Глупость какая-то. Не буду я выбирать. Убью того, кто пытается заставить меня это сделать.
— Мило, но это Гермиона заставляет тебя.
— Что? С чего ей так делать?
— Гарри, — раздражённо вздохнула Вивьен. — Ты вообще знаешь, что такое мысленные эксперименты? Просто ответь на вопрос. Честно. Ты должен верить в свой ответ всем сердцем.
— Моё сердце не верит в мысленные эксперименты, — упрямо заявил он. — Может лучше попробуешь по методу Грюма? Я ведь уже справлялся с Империо.
— Как хочешь, о последствиях я тебя предупредила, — пожала плечами Вивьен и взяла палочку в правую руку. — Готов? — он кивнул. — Империо.
Золотистая дымка унесла с собой приказ не двигаться больше, чем нужно для дыхания, а Вивьен открыла мешок и достала оттуда книгу. Закинув ногу на ногу и удобно устроив книгу на коленях она погрузилась в чтение, но не успела прочитать и двух предложений, как услышала в коридоре шаги. Выглянув из ниши, она увидела Драко. Они не сговариваясь осмотрели коридор.
— Что вы тут делаете? — подошёл он, убедившись, что лишних свидетелей мирного разговора рядом нет.
— Поттер пытается пошевелиться, а я читаю. Мы теперь тоже «дерзкие трусы, как этот Малфой» и прогуливаем защиту.
— Ух ты, не знал, что он настолько на меня взъелся. А он… — Драко пощёлкал пальцами перед глазами неподвижного Поттера. — Что с ним?
— Империо.
— Я думал он умеет с ним справляться.
— С грюмовским умеет, а с моим, как видишь, есть некоторые проблемы. А ты что тут делаешь?
— Иду к мадам Помфри за книгой. Может тогда избавишь его от страданий и заставишь танцевать?
Они пару секунд смотрели друг на друга прищуренными глазами, а потом рассмеялись. Избавлять Поттера от страданий было последним делом.
— Я так и знал, что не-разлей-вода-парочка не могла поругаться из-за такой ерунды, — с насмешкой сказал возникший из ниоткуда Забини.
— Блейз, — вздрогнул Драко от неожиданности. — С каких пор ты так бесшумно ходишь? И что значит не-разлей-вода-парочка? Скажи, что нас не называют так за спиной, — умоляюще попросил он.
— Вы бы ещё громче смеялись на весь коридор, может вся школа бесшумно сбежится, — он подошёл ближе и прислонился к колонне. — И нет, вас так называю только я. Вы знали, что читаете в одинаковых позах? Я такой синхронности даже за близнецами не замечал.
— Это не говорит о том, что мы не ругались. Может просто ещё не успели рассинхронизироваться, — сказала Вивьен, убирая книгу обратно в мешок.
— Куда логичнее то, что Перинс опять потянуло на фальшивые скандалы, — преувеличенно улыбаясь подметил Блейз.
— Почему сразу меня? Может Драко? Или вообще Поттера.
Блейз и Драко дружно рассмеялись. Оба варианта звучали абсурдно, но последний был особенно невозможным.
— А с Поттером-то что? — заметил его состояние Блейз.
— Борется с Империо, — ответила Вивьен. — Ты тоже сбежал от Грюма? Представляю, какой балаган начался после нашего ухода.
— Не, я вышел в туалет. Грюм выкрутился. Сказал, что гордится вами, и мы сможем побороть Империо только, когда у нас хватит духу противостоять ему. Все смирно сидят и внемлют психу.
— Надо признать, он мастер своего дела, — выгнула губы в обратную сторону Вивьен. — Раз даже наши купились.
— Наши не хотят лишних проблем. Это вы у нас любители тратить время с пользой. Остальным проще отсиживаться на уроках, чем ругаться с Грюмом.
— А с ним точно всё в порядке? — указал Драко на всё ещё неподвижного Поттера. — Он даже не моргает.
Вивьен ойкнула и взмахнула палочкой, сняв заклятье. Гарри сразу закрыл глаза и приложил к ним ладони.
— Твоя воля такая… потрясающая, — сказал он с заметным благоговением в голосе.
Драко и Блейз почти одновременно присвистнули.
— Полегче, Поттер. Её парень здесь, — усмехнулся Блейз.
— Я не поверю, что её парень не знает, о чём я говорю.
— Она разве изменилась? — спросил Драко, но заметил, что Вивьен сделалась очень виноватой. — Подожди-ка. Ты делала это без… Они разные. У него более сильная версия? — он возмущённо выдохнул. — Вот ЭТО, я буду называть изменой.
— Момент был неподходящий. Я скучала по тебе и не хотела всю ночь провести за тренировкой.
— Ты меня обманула.
— Ладно, — сдалась она. — Сейчас?
— Да. — ответил Драко, будто это было очевидно всему миру.
Она взмахнула палочкой, держа её в правой руке. «Тоже будешь статую изображать» — раздраженно скомандовала Вивьен.
Взгляд Драко на секунду расфокусировался, а потом он улыбнулся.
— Только, если это будет памятник вечной любви, — он наклонился к ней и поцеловал.
— Невероятно, — открыл наконец глаза Гарри.
— Согласен, — кивнул Блейз. — Даже не думал, что они такие… сладкие.
— Что? Я не об этом. Он даже не заметил её Империо. Просто взял и… как?
— Если мне придётся убить её, Поттер, я предпочту сделать это по своей воле, — с улыбкой сказал Драко, оторвавшись от её губ и выпрямившись.
— Я не понимаю.
— И не поймёшь, — махнул рукой Блейз. — Они всегда были странными. Вивьен, меня заинтриговал отзыв Поттера. Можно мне тоже заценить твою потрясающую волю?
Вивьен закатила глаза и небрежно бросила в него заклятьем. Ему она запретила даже дышать.
— Угу, а я значит обделён способностью познать прекрасное? — вздохнул Драко.
— Зато не обделён волей, — улыбнулась она и сняла заклятье с Блейза. — Хорошего помаленьку.
— Чё-ёрт, — блаженно протянул он. — Если бы это можно было разлить по флаконом, это стало бы самым взрывным наркотиком. Я никогда не чувствовал себя так легко.
— И я не представляю, как этому можно сопротивляться, — согласился Гарри. — Воля Грюма и близко не была такой приятной.
— Зачем вообще этому сопротивляться? Я бы жил с этим чувством всю жизнь.
— Хочешь к ней в пожизненное рабство? — весело спросил Драко.
— Может к тебе? Твоя воля тоже вроде ничего, — заигрывающе вскинул бровь Блейз.
— Полегче, Забини. Моя девушка здесь.
— Девушка может уйти, если нужно, — тихо сказала Вивьен, не скрывая улыбки.
Её услышали только Драко, который просто усмехнулся, и Гарри, который странно посмотрел на них всех по очереди.
— Кстати, о девушках, — стал вдруг серьёзным Блейз. — Я хотел поговорить с тобой.
— А, да, мы с Дафной не вместе. Нет, ты не пойдёшь с ней на бал, но пару танцев я уступлю. Можешь начать разговор с того, что узнал о планах Вивьен. Она с самого начала в курсе всего, — монотонно покачиваясь на ступнях выдал Драко.
— И как ты догадался?
— Блейз, если я послушаю ещё одну вашу утреннюю перепалку, мои уши уволятся и пойдут за гриффиндорский стол слушать их бесконечные вопли.
— Эй! Мы вопим не больше остальных, — возмутился Гарри.
— Больше. — почти в голос сказали все трое, что рассмешило даже Гарри.
Урок грозился скоро закончиться, поэтому они принялись расходиться. Блейз ушёл в кабинет. Драко в больничное крыло. Вивьен сказала Гарри, что, пока он не захочет убить Гермиону по своей воле, тренировать Империо бессмысленно, и ушла к себе.
Весь остаток дня и вечер она просидела на ковре с чаем и блокнотом Драко. Сам он был страшно занят зельеварческими экспериментами, которые ей никогда не понять. Оставалось надеяться, что обычное зельеварение она успеет понять настолько, чтобы не провалить контрольную.
Примерно в полночь Драко пришёл, поставил на комод новую коробочку с леденцами, налил себе чай и сел на ковёр рядом. Вивьен со вздохом закрыла блокнот.
— Предлагаю избавить меня от мучений и совместить это с легилименцией. Покажешь мне все уроки зельеварения, которые я пропустила?
— Ты устанешь после двух и уснёшь, — улыбнулся Драко.
— Какого высокого ты обо мне мнения. Я усну к середине первого.
Они допили чай до половины кружки, немного поболтали и приступили к тренировке.
Драко наполнял свою голову воспоминаниями о зельях, но с большим трудом мог сконцентрироваться и заставить один урок идти непрерывно. Эмоции или ассоциации перебрасывали их между зельями. Вивьен старалась цепляться за одно воспоминание, но зацепиться за лёгкие эмоции, которые Драко испытывал на уроках, было трудно.
Вот он делает настойку растопырника, кладёт в пресс листья. Резкий запах жжёт нос и горло изнутри. И вот он сменяется пряным запахом любистока, который отдаёт свой сок под тем же прессом.
Вот Драко перемалывает жала веретенницы для зелья пробуждения. Они трескаются с приятным хрустом и пахнут пылью. А вот этот же звук и запах сопровождает недавнее приготовление зелья бодрости. Пока в ступке хрустят жала, он орудует палочкой над шрамами на ногах.
***
Палочка и шрамы
Неуловимым мановением палочки он поднял с земли маленькую ветку и продолжил продвигаться в тёмную глубину леса. По невесть откуда взявшейся привычке, он ставит ногу так, чтобы ступать бесшумно.
За его спиной остался лагерь, празднующий победу Ирландии с таким размахом, что вся живность в радиусе трёх миль наверняка разбежалась. Там же, за спиной, остались люди с их раздражающими соболезнованиями и отец с его высокомерными приятелями, которые решили «развлечься по старой памяти». Судя по тому, что отец попросил ждать его в лесу, это развлечение принесёт лагерю немало бед. Но всё это было не важно. Он весь день ждал возможности остаться в одиночестве, и вот она появилась.
Привычное невербальное заклинание превратило ветку в маленький серебряный ножик, самой удобной формы из всех, что он успел перебрать за это бесконечное лето. Он пару раз подкинул его в воздух, убеждая себя, что в следующий раз точно сможет сделать это не направляя полёт ножа магией. Очень глупо было бояться, что он неправильно полетит и порежет его. Но он всё равно боялся.
Прислонившись к дереву он наклонился и задрал левую штанину. Кожа на ноге украшена тонкими шрамами, похожими на червяков расползшихся по муке. На первый взгляд хаотично, но на самом деле, он следовал системе: старался не повторяться, избегал крупных вен и артерий, чтобы не приходилось сразу залечивать раны, резал волнообразно и довольно глубоко. Поверхностные и лёгкие порезы давно перестали его удовлетворять.
Беспорядочный ритм множества источников музыки мешал сосредоточиться. Драко настроился на собственное сердцебиение, прикусил губу так, что та побелела, и сделал первый разрез. Холодный нож сладко пронзил тёплую кожу и мягко разрезал упругие волокна мышц. Мелкие венки и артерии начали выплёвывать кровь. Она побежала вниз и, немного поборовшись с плотной резинкой носка, начала впитываться.
Живительная боль разбежалась по телу и повлекла за собой онемение, которым тело защищалось от этой боли. Ему нравилась эта защита так же, как и сама боль. И то, и другое дарило жизненно необходимое спокойствие и расслабленность.
Расслабляться отказывалась только грудь. Мышцы на ней сжимались в каком-то недовольном предчувствии, крепко заковывали в клетке рёбер лёгкие, и не давали воздуху свободно путешествовать. Дыхание становилось мерным и тяжелым. От такого быстро начинала кружиться голова.
Ещё один разрез. Глубокий и острый. Нож уже согрелся от крови и мяса, и перестал чувствоваться, как инородный холод в тепле тела.
Третий разрез. Смелее и глубже, как и всегда. Вместе с кровью, вытекающей из тела, из него уходила вся злость и боль, накопившаяся за невыносимый день. Наконец он чувствовал себя настоящим. Живым. Уставшим, но способным справиться.
Все сомнения, вся скорбь, вся тяжесть непосильного груза отступали перед болью, онемением и головокружением. Всё доступное ему внимание собралось вокруг свежести, которую дарили щиплющие раны.
Он выпрямился и перенёс основной вес тела на дерево, прислонившись к нему спиной и макушкой, в которую сразу впился край рваной многовековой коры. Штанина упала обратно на ногу, закрывая порезы от лёгкого ветра. Кровь в тот же миг принялась пропитывать ткань брюк.
Ликование в лагере сменилось визгами и мольбами о помощи. Ветер принёс запах дыма, а сквозь закрытые веки можно было различить зарево пожара. Он не собирался на это реагировать. Не собирался даже открывать глаза. Всё это его не касается.
Глухой топот, треск веток и приближающиеся крики говорили о том, что люди спасают свои жизни и бегут из лагеря в лес. Драко тоже был занят спасением своей жизни. Вернее сказать, жил. По-настоящему жил, впервые за весь день.
— Эй, белобрысый! Ты что тут делаешь? — окликнул его чей-то голос.
— И где твой отец? — спросил точно такой же, но едва уловимо более грубый.
Драко прошептал несколько гневных проклятий себе под нос.
— Не ваше дело. Идите куда шли, — выкрикнул он, не открывая глаз и надеясь, что они отстанут, если не поддерживать с ними зрительного контакта.
— Пойдём с нами, тут опасно, — запротестовал менее грубый голос.
— Фред! Джордж! Вы чего тут застыли? Отец сказал увести Джинни! — приближаясь кричал Рон Уизли.
Драко хныкающе выдохнул, понимая, что теперь его точно не оставят в покое, пока кому-нибудь не прилетит заклятьем в лицо.
— Чёрт с ним, Фред. Не хочет идти, пусть отстаётся, — сказал Джордж и, судя по звукам, пошёл прочь.
— Кто тут? — тише всех предыдущих голосов спросил голос Поттера.
— Малфой. Нельзя его тут оставлять, — ответил Фред.
— Идите. Мы догоним.
Драко не мог слышать, но знал и чувствовал, что Поттер направился к нему. Он до последнего не хотел открывать глаз, но сейчас уже не было выбора — они слишком близко.
— У тебя кровь, — забеспокоился Поттер. — Ты ранен?
«Как ты, чёрт тебя дери, увидел кровь в такой темноте?» — мысленно выругался Драко, незаметно засунув нож в карман брюк.
Прежде, чем он успел решить, как на это ответить, злость взяла верх. Один шаг подарил новый и острый укол боли, скрывать которую Драко умел безупречно, и сократил расстояние между ними до нескольких дюймов.
— Забирай свою свору и убирайся отсюда, — процедил он сквозь зубы.
Судя по замешательству на его лице, Поттер совсем не ожидал от него такого. Он глупо шевелил губами, пытаясь что-то возразить, но слова никак не хотели произноситься.
— Гарри, он не может с нами пойти, — заговорила Гермиона. — Но тебе всё равно нужно уйти в безопасное место, Драко.
— Спасай свою грязнокровую шкуру, Грейнджер, а меня оставь в покое.
Гермиона с усилием вдохнула и потянула Поттера за собой.
— Если ты думаешь, что у тебя есть оправдание, ты ошибаешься. Я вообще-то тоже её потеряла.
Отвечать на это было бы равносильно приглашению на задушевную беседу на повышеных тонах. Грейнджер понятия не имела, что значит потерять её. Они никогда не были так близки. Она никогда не полагалась на неё так, как полагался он. Она потеряла одну из своих многочисленных подруг, а он потерял всякий смысл.
Нахалка вместе со свитой уходила всё дальше, а Драко подавил желание швырнуть в неё Круцио и бессильно сел на землю. Они умудрились вклиниться со своей бесполезной заботой в тот единственный миг, когда он мог побыть один.
Времени уже не оставалось. Нужно было залечить порезы и очистить одежду, пока весь лагерь не разбежался. Отец будет ждать на краю леса, когда они закончат, чтобы вместе трансгрессировать отсюда.
***
С резким, рваным вдохом Вивьен вернулась в тёплую комнату на мягкий ковёр в противовес холодной и твёрдой лесной земле. Только огонь, игравший в чаше рыжими языками, и осколки боли в груди и ногах служили отзвуками того, что они только что пережили.
Драко так и сидел с закрытыми глазами. Спокойный, будто только что не возвращался к разрывающим душу чувствам, которые Вивьен едва могла вынести. Возможно, это спокойствие давалось ему с таким же трудом, как и ей, но он жил с этим полгода, а она окунулась на секунду и уже хотела выть.
Порезы были ничем, в сравнении с болью, которая бушевала в груди. Она привыкла к своему тянучему отчаянию и практически не замечала его, а эта боль была инородной, чужой, непонятной, тяжёлой, пугающей, неизвестной. Хотелось сбросить это с себя, убежать, покричать, найти выход этим чувствам, если вообще возможно выплеснуть столько боли за раз.
Справившись со сбитым дыханием, она придвинулась ближе и осторожно, спрашивая разрешения лёгким прикосновением к плечам, на которое он ничем не ответил, обняла его.
— Прости, — тихо сказала она, нежно прикасаясь носом к его шее.
Он медленно вдохнул и выдохнул.
— Мы об этом говорили, — он звучал спокойно и мягко. — Ты не могла ничего изменить. Единственный способ — вернуться в прошлое и никогда не появляться в моей жизни. Этого я бы тебе не простил. Никогда.
— Ты бы не узнал, — постаралась так же мягко ответить Вивьен. — Жил бы свою обычную жизнь. Любил бы кого-то ещё.
— Был бы версией себя, которую ненавижу. А ты смотрела бы издалека, как я порчу себе жизнь глупыми решениями, продиктованными болью, злостью, обидой и завистью.
— Это маска. Тоже моя вина. Она заставила тебя это чувствовать.
— Нет. Эти чувства были глубоко под ней. Я понял это, когда ты её сняла. Я пытался заглушить свою настоящую боль. Маска может спрятать информацию, но не чувства. Я знал, что потерял больше, чем помнил. Просто чувствовал это.
— Нужно убрать её.
— Нет. Я уже начал её переделывать. Она пригодится, когда Тёмный Лорд вернётся.
Как бы сильно она не считала себя правой, спорить нельзя. Решать, что делать с его памятью может только он, даже если у этих решений могут быть последствия, которые не устраивают Вивьен.
Примерно двадцать минут они просидели в осторожных, но очень важных объятиях наполненных нежностью, заботой, принятием и самым настоящим сочувствием. Драко очень ценил то, как она уважает его решения, как она принимает их, хотя явно не одобряет.
Однако сейчас он думал о другом: из памяти нужно вытащить разговор с Гончим. Запрятать его в самый дальний угол. Не допустить, чтобы она его увидела. Он не знал почему, но чувствовал, что сохранить эту тайну важно, как никакую другую. Не допустить, чтобы она так же пугающе просто, и даже случайно, добралась до более важного его секрета.
