Хроники Арли. Часть третья. Я - инквизитор

Постоянно путаю, что час здесь длится сто минут вместо шестидесяти и в месяце сорок пять дней. К чему я об этом вспомнил? К тому что до встречи с Валеной и Аридилом нам надо было где-нибудь переждать, а любой кабак — это удар по ресурсам, которых практически не осталось. Промочить горло хотелось даже мне — успешное исполнение первого пункта плана, пусть и с некоторыми оговорками, заметно приподняло настроение и навело мысль о заслуженном отдыхе. О завтрашнем визите я старался не думать — выкрутимся как-нибудь, не впервой. И пусть я пока что легкомысленно отмахивался от вопроса, который, возможно, ещё попортит нам кровь, но это будет завтра. Сегодня даже я готов был залезть в кубышку, чтобы почувствовать, что ДОШЛИ! — Далеко до этой твоей площади? — спросил я. — Отсюда доберемся за полчаса, — ответил Оррик с сожалением провожая глазами третий трактир. А уж как он смотрел на размахивающих кружками посетителей, которые, видимо, вышли «подышать» свежим воздухом! В город мы попали уже без всяких препятствий, пройдя по, казалось бы, бесконечному каменному коридору. Он оказался разбит на секции, каждая из которых перекрывалась двойной железной решёткой. Таких секций я насчитал пять, каждая метров по двадцать длиной. Это же целый горный массив, чтоб меня! Сейчас решетки висели под потолком в пазах, и на полу не обнаруживалось ни малейших углублений от удара металла об камень. — Их когда-нибудь опускали? — Зачем? — удивился Оррик. — Чтобы проверить. Вдруг механизм сломался от старости. — Сделанное гномами не ломается, — уверенно заявил инквизитор, сделал пару шагов, остановился, смерил меня взглядом и заставил лошадь идти быстрее. Видимо, вспомнил, что всё-таки бывает, что и ломаются, но спорить со мной не стал. Из коридора мы попали на площадь. Я предположил, что она тоже называется Чёрной, и оказался прав. Оттуда в центр вели четыре улицы, три не слишком большие, а одна — целый проспект. — Тоже Чёрный? — спросил я, но на этот раз не угадал, улица носила название Монашеской и оказалась настолько широкой и прямой, что я подумал: от самой стены можно увидеть реку, разрезавшую Алату почти пополам. Как показала практика, и на этот раз я ошибся: улица всё-таки изгибалась, но отсюда разглядеть поворот не представлялось возможным — все равно что смотреть за горизонт. По ней мы и направились — площадь Четырех казней находилась ближе к середине столицы. Покидая Чёрную площадь, я оглянулся и снова поразился высоте стены. Утренний туман слегка развеялся, приподнявшись метров на пятьдесят над землёй, но крепость все ещё упиралась в небесное подбрюшье, не обнаруживая своего окончания. Как будто строители намеревались воевать против годзилл. Зачем им вообще понадобилась такая махина и почему город всё-таки попал в руки людей? — Может хотя бы по кружечке? — вздохнул Оррик, поравнявшись с четвертым по счету заведением, предлагающим путнику скорый отдых, некоторые развлечения, горячую еду и холодное пиво. Первый раз за все время пребывания на Арли я видел перед собой трактир из камня. Неслыханное расточительство по здешним меркам, и, судя по всему, с соответствующими ценами на все, что здесь подаётся, но на инквизитора было жалко смотреть: матерый муж, без страха бросившийся навстречу превосходящему по численности противнику, глядел на вывеску в форме большой пивной кружки с трепетом матери, взирающей на ребёнка. — А лошадей куда? — я вздохнул, мысленно смирившись с потерей части кубышки. Тут же, словно по мановению волшебной палочки, из дверей выскочил пацаненок и затараторил: — У нас лучшее пиво, лучшие раки, лучшие отбивные в городе! У нас… Я не дал ему договорить: — Куда тут деть лучших коней на свете? — сказал я и тут же прикусил язык: лучшим коням на свете обычно полагается лучшее обслуживание, а на него у нас денег не было — самим бы хватило на хлеб без масла! Малец сунул палец в ухо, поковырялся там с наслаждением и поднял на меня хитрый взгляд. — А серебрушку дадите? «Ну, вот!» — с огорчением подумал я. Оррик же спрыгнул с лошади и приготовился дать мальчишке подзатыльник, но тот с ловкостью, говорящей о немалой практике, увернулся. — Теперь давайте две! Из дверей трактира высунулся тощий мужчина с залысинами на висках. Он вытер руки об фартук и погрозил мальчишке кулаком. — Ух я тебя! Давно розгами уму разуму не учил. Паренек надулся и послушно приблизился к Оррику, но тот уже раздумал его шлепать. Вместо этого он передал ему поводья и шепнул: — Покормишь лошадей, получишь вот от этого господина два медяка, — Оррик ткнул пальцем в меня. — Лучше пять, — сделал ещё одну попытку малец тоже шёпотом и тут же получил свой подзатыльник. Выдернув из рук Оррика поводья, малец обиженно засопел и уставился на меня. Мне же пришлось продемонстрировать все чудеса эквилибристики, чтобы не упасть с лошади, а спуститься с нее, как полагается более-менее благородному господину. Во избежание недоразумений я всё-таки дал ему пять медяков за настойчивость, чем заработал улыбку от уха до уха. Судя по реакции, чтобы продемонстрировать щедрость, вполне хватило бы и одной монеты. Трактир пустовал. Несмотря на приличное количество народу на улицах, день еще только начинался, и утолять жажду пока было рановато. Из двух десятков столов заполнена оказались дай бог половина. — Издалека? — спросил трактирщик, лично подавая нам пиво и явно борясь с собой, чтобы не «отдавить» мне глазами горб. Ладно, это уже привычное дело — я почти перестал обращать внимание на чужие взгляды и «душок с гнильцой» в мыслях. — Да уж, пришлось побродить, — хмыкнул Оррик и одним махом уполовинил кружку. Я сразу догадался, что одной мы не отделаемся. — Принеси кувшин того же самого и чего-нибудь на закуску, — сказал я, чем тут же заработал благодарный взгляд инквизитора. — Мы ненадолго. Вот это «ненадолго» стоило нам кислующего пива и сухой рыбы, по вкусу напоминавшей речной ил, в котором она, по-видимому, провела всю свою крайне долгую жизнь и умерла там от старости. Оррик потом ещё пару недель вспоминал это место и неизвестно кому грозил кулаком, поглядывая в мою сторону. Покинув сей гостеприимный угол, я до того устал от его негодования, что не выдержал и прорычал в ответ: — Напиши жалобу в Роспотребнадзор. После упоминания имени страшного колдуна инквизитор, наконец, заткнулся, и дальше мы ехали молча, что меня более чем устраивало.