Хроники Арли. Часть третья. Я - инквизитор

Глава 21 На следующее утро я проснулся ни свет ни заря. Голову немного ломило — сказывались всего три часа сна и вчерашняя беготня с изрядной потерей нервных клеток. К счастью, благоразумной части моего мозга удалось договориться с желанием отметить успешное начало предприятия, и я остановился на второй кружке пива. Всё-таки беда с этой разницей в возрасте, я частенько забываю, что тут мне шестнадцать, и алкоголь действует на организм с убийственной эффективностью. Интересно, каково сейчас инквизитору? Он-то и не думал себя ограничивать. Ну а по поводу Аридила можно не беспокоиться — эльф всегда выглядит с иголочки, дрых он всю ночь или скакал без роздыху, все равно как елка, ей богу, в любое время года — одного цвета. Сегодня же начало праздника! Пропустить такое нельзя! Во сколько у них начало?! Хорошо, что я не какой-нибудь рыцарь, и мне не приходится напяливать на себя доспехи. Несмотря на довесок сзади, я могу одеваться сам. На утренние процедуры ушло не больше пяти минут. Жаль, что зеркалом в полный рост тут обладал разве что граф, в гостинице для тех же целей предлагалось воспользоваться тазом с водой. Выскочив из комнаты, я замер: в коридоре слышались какие-то звуки, а снизу, где лестница спускалась в зал, что-то гудело. Приблизившись к спуску в трактир, я выглянул с лестницы вниз, и моему изумленному взору предстала апокалиптическая для праздничного утра картина — там, в зале, толпился народ. Я потер глаза, но ничего не изменилось — ни одного свободного столика, кое-кто даже жался у стойки. Людской говор напоминал гул морозильной камеры, посетители чинно постукивали бокалами; пахло жареной грудинкой и приправами. В первый день праздника разве принято так рано вставать? К тому же это не завсегдатаи бара и не ротозеи — уж их поведение я смогу отличить. С тех пор, как мы здесь расквартировались, не помню, чтобы гостиница подвергалась такому нашествию. Да и вообще, на праздниках так не гуляют! Где радостные возгласы? Где площадная брань? Где крики и разудалые песни? Я вглядывался в людей за столами, и мне все больше казалось, что происходящее какое-то неправильное, ненастоящее. Так сосредоточенно и нервно можно ждать у кабинета зубного или в процедурной перед операцией. — Клаус! — позвал я со второго этажа, благо проем располагался прямо над стойкой бара. — Клаус! Когда трактирщик и он же по совместительству хозяин гостиницы нашел меня взглядом, я энергично его поманил. Тот пулей взлетел наверх. — Ваши друзья уже заказали завтрак, молодой господин, — он даже поклонился мне, чего никогда до сих пор не делал. — Ждут, когда вы проснётесь. Может, желаете что-то особенное? Чего ж может быть особеннее, чем это?! — Я желаю знать, что происходит. Что внизу делают все эти люди? У них собрание сборной по кёрлингу? Клаус замялся, на незнакомые слова он тоже уже по большей части не реагировал. — Так это, они еще с вечера тут. — Он кашлянул и поправился. — Ну, с ночи. — Ничего не понимаю, говори по-человечески. Они ждут начала праздника? На трибуны пускают по записи? Трактирщик как-то странно на меня посмотрел. — Вообще-то нет, — он вздохнул. — Им не до праздника, эти люди всю ночь не спали. Они здесь ради вас. — Рад за них, — услышав первую половину, сказал я, а затем до меня дошла и вторая. — А я-то тут каким боком? — Они ждут, что вы расскажите им правду, господин. И те, что снаружи, тоже. Я растерянно выглянул в зал — только теперь мне стало окончательно понятно, почему посетители не очень-то напоминают праздных гуляк. Они кучковались и тихо переговаривались, посматривая куда-то в сторону. Как раз там находилась дверь в наш кабинет. — Что, все ко мне?! — Я не знаю, господин. Те, что сидят здесь — все, а как там снаружи — мне неизвестно. — А есть ещё и снаружи? — обалдело спросил я. — Да, люди собираются на площади с ночи. На такой эффект я точно не рассчитывал. Мои слова оказались пророческими?! Поначалу мне казалось, что, используя навык, мы сможем немного подзаработать, чтобы не помереть с голоду. После истории с Саводеем стало понятно, что мой дар — это нечто гораздо большее, чем отличная возможность наблюдать за разноцветными облачками. Но в мои планы точно не входило становиться пророком. Так меня сожгут прямо с моей индульгенцией. Будет чем де Бри разжигать костёр. Одно дело выводить на чистую воду неверных супругов, и совсем другое — работать поборником правды в глобальном масштабе. А уж что скажет епископ Грапп де Морр… Может так статься, что мне не придется просить о встрече, и он пригласит меня сам. Так настойчиво, как умеет. Я сглотнул. Правды ради следует признать, что у обладателя сверхмощного оружия есть один недостаток — ради равновесия обе стороны могут прийти ко мнению, что без него жилось всем спокойнее. — Скажи им, что я сегодня не принимаю. — Но как же так?! — в голосе хозяина гостиницы оказалось даже больше изумления, чем у меня, когда я увидел количество моих новых поклонников. — Вы должны им помочь! Вот то, чего я боялся больше всего на свете. И сам же построил себе западню. Стоит помочь одному, и ты уже должен всем. — Клаус, я никому и ничего не должен! — во мне начала закипать злость. — Иди и скажи им, что больше никаких чудес не будет. Тот беспомощно посмотрел на меня. В ауре, на которую мне поначалу и в голову не пришло взглянуть, появился страх. — Господин, если я так скажу, то они сожгут гостиницу. Все эти люди решат, что это я не пускаю их к вам. Или что вы не хотите им помогать. Вот чёрт! А ведь Клаус прав. Мне только что представилась возможность наступить на те же грабли, что и Валене в деревне, когда она отказалась лечить умирающего. Стоит мне заявить, что аттракцион закончен, все они, терзаемые надеждой на скорое решение проблем, придут к выводу, что я просто не хочу им помогать. Одному, видишь ли, захотел, а им всем — нет. Определённо кто-то обидится, а когда одновременно обижается такое количество людей, ни к чему хорошему это не приводит. Не сомневаюсь, что и де Бри подумает так же. Значит, пока нужно лишь прикрутить краник, а не замуровывать скважину. — Видишь ли, уважаемый Клаус, — я приобнял трактирщика, на ходу выстраивая правдоподобную версию, — я вовсе не имел в виду, что нужно всем отказать. Понимаешь, мой амулет просто временно израсходовал силы. Так что им придётся чуть-чуть подождать. Пару-тройку дней или что-то около того. Клаус сразу воспрял духом. — Конечно, господин, я так и скажу! — он уже собрался бежать вниз, но повернулся и с надеждой спросил: — Господин, люди захотят знать точно, когда им можно будет прийти снова. Я вздохнул. — Скажи им, что через пять дней амулет точно заработает, — надеюсь, мне хватит этого времени, что утрясти неприятности с церковью и, так сказать, сверить часы с де Бри. Клаус исчез на лестнице, и вскоре снизу послышались оживленные голоса. Трактир забурлил, до меня донеслись несколько гневных возгласов, в них сквозило разочарование, но затем зал вновь загудел. Видимо, тут Клаус объявил, что не все потеряно, и фокусник ещё даст несколько представлений. Через несколько минут загрохотали лавки, отодвигаемые людьми, и звук голосов пошел на убыль. Когда я спустился, трактир сверкал пустыми столами, и только Клаус потеряно бродил между лавок. Пройдет совсем немного времени, и ему придет в голову, что я в ответе за его личное благополучие. Понятно, ведь его золотая жила дала первый песок, и он, уже расставляя мебель в небесном замке, вдруг обнаружит, что ручей вдруг перегородил сосед. — Клаус, принеси холодного молока, — попросил его я и ощутил, как на меня накатывает чужое раздражение — это лишь подтверждало мои собственные наблюдения: былые заслуги никто не помнит. Трактирщик уже решил для себя, что зал должен ломиться от посетителей даже ночью. — Они что все разбежались при виде тебя? — протянул Оррик, заметив пустые столы через полуоткрытую дверь. — Правда — страшная штука, — кивнул я. — А ты теперь уже прямо с утра набираешься? Оррик скосил взгляд на кружку пива, стоявшую перед ним, и демонстративно сделал глоток. — После тяжёлого вечера нужно промочить горло. Ну и праздник вроде как. Я вздохнул и упал на стул. Аппетит уже почти не реагировал на еду на столе, и даже яичница с беконом не будоражила воображение. — Я сказал, что в амулете закончилась энергия, — счел нужным объяснить я. — Вернётся дней через пять. Аридил усмехнулся. — Магические вещи так не работают. — Как будто кто-то знает, как оно происходит на самом деле, — отмахнулся Оррик. — Отличный ход, командир! А то я уж думал, что из-за этой толпы мы пропустим представление. — На твоём месте, — заметил Аридил, — первое, что бы я сделал, это зашел к де Бри и обрисовал ситуацию. — Слушай нашего ушастого друга! — инквизитор поднял палец вверх. — Заодно и денег ему отдашь, тогда, глядишь, и орать так сильно не будет. — Думаешь, ему не понравится? — Что в центре столицы чуть не произошёл погром и ты являешься его причиной? Да он будет просто в восторге! — Оррик грохнул кружкой о стол. Признаться, мне сначала было боязно выходить на улицу — кто знает, вдруг там толпа, которая только и ждёт, чтобы потребовать от меня правды. Но инквизитор высмеял мои страхи, эльф галантно его поддержал, и спустя минуту я собственными глазами убедился, что зря паникую — площадь оказалась пуста. Конечно, люди там были, но все по-праздничному одеты, веселы и беззаботны, как раз такие, каким и полагается быть во время всеобщего торжества. Наша троица ничем не выделялась на общем фоне, на нас не обратили внимания, что меня обрадовало даже больше, чем пять тысяч золотых в виде кожаной полоски в моём кармане. Оррик поведал нам что само начало празднования дня святого защитника богини Айне состоится через два часа после полудня. — Слушайте, мне уже все уши прожужжали про этот праздник, но я все равно не понимаю, что именно празднуют, — пожаловался я, обходя толпу зевак. Оррик после того, как утром «поправил здоровье», пребывал в приподнятом настроении и был не прочь почесать языком. — Давным-давно… — начал он, и я чуть не заржал. — Что смешного? — Да так, начало забавное, — я опять подавился смехом. — Я даже сказать ничего не успел! — возмутился тот. — Ладно-ладно, — я выставил ладони вперёд. — Больше не буду! Рассказывай. Инквизитор посмотрел на меня с подозрением, но аура говорила, что наша перепалка ничуть не повредила его настроению. — Очень давно, — осторожно начал он и с подозрением оглядел нас с эльфом по очереди. — Инквизитор, праздник закончится, а ты так и не перейдешь к сути, — усмехнулся Аридил. — Любое сказание требует основательности, — возразил Оррик. — Дома у нас был сказитель, по-вашему, бард, его звали Амандиль. Говорили, что ему больше лет, чем многим деревьям в Лесу. Когда он брался за чтение баллады, листва желтела и осыпалась, а его сказ едва добирался до половины. — Пожалуй, стоит их познакомить, — хмыкнул я. — Аридил, организуешь? — Он не желает ничего слышать про инквизицию. И не слишком хорошего мнения о людях вообще. — Я с эльфами тоже не на короткой ноге, — фыркнул Оррик. — Не хотите слушать, не надо. — Ладно, хорош разыгрывать из себя барышню, — оборвал я его. — Рассказывай, не томи. Из слов инквизитора выяснилось, что традиции празднования дня святого защитника уже действительно прорва лет. Хроники, сами наполовину обратившиеся в пыль, утверждали, что он обязан своему появлению Университету, расположенному на окраине Алаты, и ставшему свидетелем многовековой истории возвышения города. — Это не так, ваш университет мне ровесник, — заметил эльф. — Праздник защитника гораздо старше. Вы, люди, взяли свою традицию со дня нашего горя. Она приурочена к дате, когда был оглашен эдикт о назначении кардинала Эдзарда… — Кровавый меч! — воскликнул Оррик. — Первый кардинал! — Именно он возродил конгрегацию Чистоты. — Конгрегацию Чистоты Веры? Инквизицию? — переспросил я. — Инквизицию, — Аридил вздохнул. — Эдзард — ее основатель. Тысяча двести сорок три года назад мой народ в очередной раз убедился, что людям можно доверить только свою смерть. — А я слышал, что это эльфы… — начал было Оррик, но не договорил. — Ну, хватит! — взорвался я. — Вы ещё подеритесь, горячие финские парни. Как будто нам и без вашей исторической справки делать нечего. Дальше мы шли молча, но это не значит, что в тишине. Вокруг, смеялись, пели, пили и плясали тысячи людей. Казалось, весь город высыпал на улицы, чтобы покричать что-нибудь, показать, как ему весело. С каждым шагом пробираться сквозь толпу становилось всё сложней и сложней. Какое счастье, что я уже разменял наш суперприз, и осталось раздать каждой сестрёнке по сережке. Банк оставил у меня двоякое впечатление. С одной стороны, я ожидал увидеть там гномов — во многих книгах именно коротышки заведовали общемировыми финансовыми операциями. С другой, — фаллийцы полностью отвечали моим представлениям о банкирах: вкрадчивость, услужливость, железная хватка и желание сорвать куш при любой мало-мальски представившейся возможности. Нас безукоризненно встретили, на высшем уровне продемонстрировав, что голодранцам в их заведении не место, и даже наличие целого принца не произвело на них впечатления. Однако стоило мне вытащить из-за пазухи вексель, как все, словно по волшебству, изменилось. Оррику торжественно поднесли его любимое пиво, Аридилу сунули в руку эльфийского, причём, судя по изумлению в его ауре, вино оказалось не из простых, мне же предложили холодного молока с медом! Ничего себе у них разведка работает! Выходит, они с самого начала знали, кто перед ними, и сколько у меня с собой денег. К чему тогда весь маскарад? — Обычно мы в курсе движения крупных сумм, — с ослепительно белой улыбкой сообщил мне управляющий отделением — едва увидев мой вексель, рядовой клерк куда-то исчез, и на замену ему явился господин, одетый с иголочки. Мне он чем-то напомнил джентльмена из Лондона девятнадцатого века. — К тому же я работаю только с теми клиентами, которые подтвердили свою финансовую состоятельность. — Но вы ведь знали, что деньги у меня. Десяти тысяч недостаточно, чтобы стать вашим клиентом? Мужчина удостоил меня снисходительным взглядом. — Молодой человек, если бы я взял подержать необычное оружие вашего спутника, — он указал на эльфа, — это вовсе не означало бы, что оно стало моим. В таком случае я вряд ли удостоюсь внимания, как мастер, умеющий обращаться с глефой. Я начал догадываться о его идее. — То, что деньги у меня… — Еще не означает, что они ваши, — подхватил он мою мысль. — А как же тогда… — Что заставило нас изменить мнение? — управляющий улыбнулся. — Вы попросили разделить сумму на три части, причем про пятьдесят процентов сказали с совершенно иной интонацией. Очевидно, что это ваша личная доля, тогда как остальные суммы вам придётся отдать. Жесть! Вот это профи! Куда мне с моими куцыми сверхспособностями?! Да он положил меня на обе лопатки. — Надеюсь, пяти тысяч достаточно, чтобы оставаться на хорошем счету? — поинтересовался я. — Вам хватит и тысячи, главное, постарайтесь не опускаться ниже этой планки. — с улыбкой заметил управляющий. — Уж как-нибудь, — заверил его я. — Кстати, а что вы посоветуете сделать с моей долей? С пятью тысячами. — С вашего позволения, с четырьмя тысячами девятьюстами пятьюдесятью золотыми, — уточнил он. — Куда же успели подеваться пятьдесят золотых? — Комиссия банка, — вздохнул тот. — У нас есть издержки. Я понимающе кивнул. — Шампанское, пиво… — Нет, что вы! — замахал он руками. — Все это совершенно бесплатно. В итоге я вышел из банка обладателем двух векселей на тысячу и на четыре тысячи золотых, а мой личный счёт пополнился целой кучей золота. Друзья, поначалу вовсе отказывающиеся от доли, всё-таки согласились, что за всем стоит хорошая совместная работа, а значит, и прибыль от предприятия идет на троих. Однако уговорить открыть счета на имя каждого я так и не смог — Оррик едва не упал в обморок, услышав о размере комиссионных. — Пусть эти пройдохи грабят тебя, а не меня, — заявил он. Так что после некоторых размышлений, было принято решение, которое в принципе устраивало всех: все наши сбережения будут копиться у меня, а друзья просто получат к ним доступ. — Отличный выбор, юный господин, — похвалил меня управляющий. — Но вы ведь таким образом теряете деньги? — не поверил я в искренность собеседника. Тот вежливо улыбнулся. — Вы не совсем правы. Есть люди, которые кичатся счетом в банке, а есть те, кто умеет считать. Первых, вне всяких сомнений, мы очень любим, вторых — ещё и уважаем. На этом мы и раскланялись. Меня до начала праздника ещё ждали дела. Во-первых, за своей тысячей прямо к банку заявился Фарид-одноглазый в компании трех угрюмых типов, а во-вторых, вексель на четыре тысячи следовало доставить нашему покровителю. — Ты уверен, что он у себя? — ещё раз уточнил я у Оррика. — А где ж ему ещё быть?! — Так праздник же. Может, он уже давно в Университете попивает холодное пиво. Оррик посмотрел на меня, как на умалишённого. — Да на месте он, хошь чем об заклад побьюсь! Работать будет. Там вместо него найдется кому на трибуне стоять. К счастью, де Бри действительно оказался на месте и принял меня на удивление спокойно — то ли не посчитал шумиху вокруг нашего совместного предприятия существенным обстоятельством, подрывающим наши договорённости, то ли он вообще пока был не в курсе происходящего. Однако, кожаная полоска с тиснением исчезла в его столе быстрее, чем я успел моргнуть, и мне не задали ни одного уточняющего вопроса. Из чего я сделал вывод, что ему всё-таки обо всем известно, и то, что я нашёл выход из ситуации, настроило де Бри на благодушный лад. — Не вляпайся в историю, — напутствовал он меня и тут же забыл о моем существовании. Я же только после того, как за спиной захлопнулась дверь, вспомнил, что ни словом не обмолвился о встрече с епископом. О своём самонадеянном обещании капитана, конечно, надо было предупредить в первую очередь. Вследствие чего на пути в твердыню мне пришла в голову мысль: почему бы не попросить о свидании сегодня? Условия к тому самые благоприятные: я принес немалые деньги, которыми, уверен, де Бри щедро делится со своим начальством, у силового ведомства я под контролем — во всяком случае они имеют все основания так считать. Почему бы и не пойти навстречу одной ма-а-а-аленькой просьбе? И если поставить условие… Тут мои идеи почему-то давали сбой. Как вообще отнесутся высокие дядьки к чьим-то условиям? И не получится ли так, что своими действиями я лишь усугублю ситуацию? Может, и к лучшему, что позабыл, и подождать более благоприятного случая? Вот только какой случай считать идеальным? Уж точно не тот, в котором де Бри от кого-нибудь другого узнает, как я похвалялся встречей с его начальником. Выходит, сглупил я, что не рассказал. И момент явно упущен — не ломиться же к капитану снова? Кто знает, как он отреагирует на мое появление? Настроение резко испортилось: опять эта зависимость от других, опять все решения приходится принимать с оглядкой. Разница лишь в том, что теперь от меня зависят чужие жизни. Так я и ушёл, дав себе слово, что в следующий визит уж точно расскажу капитану о разговоре с герцогом.