Пока стареющий орк тратил все свои силы, чтобы осуществить свою… А точнее, чужую мечту, Белерианд не стоял на месте и продолжал жить своей жизнью. Некогда земля, заросшая вековечными лесами, среди которых скрывались чистейшие реки, постепенно гибла и принимала ужасающий облик, напоминавший немногим из обитавших там майар первозданный Эа. Безжизненные холодные камни, пересыхающие водоёмы и гниющие от отравляющего воздуха деревья ужасали своим чудовищным видом. А Детям Илуватара, которым приходилось существовать в столь кошмарных местах, еще и приходилось мириться с присутствием далеко не самых добродушных орков.
Болезненнее всего это переносил Нотвэ. Он старался не говорить о своих мучениях Дэйтрону, но и без его слов было понятно, как эльф невыносимо страдает. Каждый кустик и каждая травиночка Нан-Эльмота, о которых он заботился, словно о родных детях, погибали и таяли на глазах, вгоняя в самые печальные чувства.
Спустя несколько лет после возвращения из Дор-Даэделота, он не мог больше этого выносить. Но в какой-то момент расстроенного барда посетил Гротхаур.
— Кхм, это часом не ты тот малыш, который работал на этого выродка?
Встретив одного из своих самых любимых героев, пусть и крайне противоречивых, Нотвэ вскочил на ноги, осматривая гостя.
— Вообще-то босс хороший! Но… но да, это я.
— Я так понимаю, ты не сильно в восторге от того, что становится с этим миром? От того, как всепоглощающий хаос и сила Моргота разрушает его. Я надеюсь, ты разделяешь мои опасения, и не хочешь, чтобы в конечном счёте мы все погибли ради его идиотских планов?
— Ну… Вообще да, мне всё это не нравится, но я прекрасно знаю, чего ты хочешь на самом деле… Но… мой лес…
— Это нужно остановить, и как можно скорее! У меня есть план, но, как бы точно я ни учел все детали, в одиночку мне не справиться. Может, у тебя есть какие-то знакомые лесные эльфы на примете, или еще кто-то?
— Ну… вообще-то есть!
Немного обсудив внезапно сформировавшуюся операцию «Глаз Илуватара», название которой вызывало у барда некоторые сомнения, начинающие партизаны двинулись к спрятанному в горах логову Андрастэ. Гротхаур ожидал от этой встречи пополнить отряд решительно настроенными нолдор, но вместо этого встретил пьяную шайку балбесов, безуспешно пытавшихся играть в маджонг, так и не освоив за десятилетия правила игры.
За всем этим балаганом присматривала не менее градусная майа, приглядывая за состоянием запасов и тем, чтобы муженек, полученный при походе за сильмариллом, не угробил себя от очередной порции самогона.
— Ибри… Андрастэ, здравствуй!
— И тебе не хворать, дорогууушааа! Ой, еще и шизу привела, хихих! Ладно, с чем вы к нам заявилися?
Майрон брезгливо оценил обстановку, отвечая на вопрос девушки:
— Да мы думали тут Белерианд отвоёвывать, а от войска Феанора… Остался какой-то срам!
— Попрошу не обижать семью Маглора, это мои пьяницы, а не ваши. Но можете взять Тьелпэ, он вроде уже больше не может пить.
На том и порешили, и, через силу расчухав Келембримбора, отряд двинулся в поход по городам и весям. Несмотря на то, что сын Куруфинвэ и надменный майа быстро нашли общий язык, дело никак не клеилось — ядовитые ягоды Нотвэ, методично забрасываемые в орочьи пайки, может, и убили пару десятков искаженцев, но стоило партизанам ненадолго покинуть освобожденную территорию, места убитых уже занимали другие. От диверсий Тьелпэ тоже было не слишком много пользы, и даже при удачных кооперациях с Майроном самой удачной их операцией стал захват повозки с ботинками.
Спустя несколько лет безуспешной борьбы с режимом, сопротивленцы вернулись к майа, надеясь на ее помощь.
— Ну я хуй знает, если честно… Вот и чего вы так паритесь, ну орки и орки, не лезут и шиш бы с ними!
— Дорогая Андрастэ, если так пойдет и дальше, то скоро даже от твоей разливной ничего не останется!
Девушка вновь пожала плечами, тяжело вздохнув.
— Лаадно, я поговорю с батенькой Манвэ, но скорее всего после рассказа об Алых Сердцах Коре он меня и слушать не станет.
А Король Валар выслушал. И во время беседы на доселе безмятежном лице Сулимо вздувались вены, особенно, когда в разговор включался Гротхаур. А после слёз Нотвэ от милосердного взгляда не осталось и следа.
Последствия такого донесения не заставили себя долго ждать. Уже через несколько часов над землей возникли тысячи ярких вспышек, а в оккупированные Тьмой порты на белоснежных галеонах вторгались войска Валинора.
Если Война Гнева в книгах потрясала своими ужасами и кровопролитиями, то эта битва во многих отношениях была куда чудовищнее. Усугубляло ее и то, что многие из тварей Моргота не пали в битвах, ибо те не состоялись по причине мирного захвата в финансовую ловушку. И пусть слуги Мглы боролись яростно, не отступая ни на шаг, сражение шло быстро, переступая через зловонные, изрытые ненавистью трупы.
В этот раз Анкалагон не пал на Ангбанд своим весом, ибо Эарендил рождён не был. Но гнев Валар на кощунство и жестокость Врага был лишь еще сильнее, особенно от созерцания гниющих и погибающих даров для Квенди и Атани. Всю свою боль и тоску они взвалилили на орков и балрогов, что вставали на пути длани Илуватара и, добавшись до цитадели Зла, Манвэ обратил кару на нее.
Не стал он ждать, пока Мелькор соберется с силами и выйдет в бой. Дав сигнал своей братии, всею мощью своих голосов они обратили сам Эа против источника Мглы, стерев любые следы Страны Тени и Ужаса с лица Арды. Никто из переживших сражение эльфов и людей не видел и не слышал ничего, кроме грохота земной тверди и воя ветра, но древнейшие из квэнди могли расслышать что-то, похожее на сотни предсмертных криков.
Нотвэ не знал, сколько ему лет. Как и не принимал участия в бою, в отличие от бывших коллег по сопротивлению. Но, оставшись в горной обители Андрастэ, он тоже услышал эти вопли.
— Это… это всё?..
Майа, тоже не вмешиваясь в битву, не заметила каких-либо перемен:
— Что всё?.. Ты что-то заметила, Сонь?..
— Нет, просто… мне показалось… что тысячи голосов на мгновение взмолились о помощи… и вдруг умолкли.
— А, да забей. Наверняка просто война кончилась, вот всё и вывернулось.
Через минуту попаданцы всё же вспомнили, что в Ангбанде остался Дэйтрон.
***
Андрастэ всегда гордилась своим опытом выживания в исекаях. Выбрав наименее болезненную судьбу и игнорируя все свои обязанности в качестве айну, тем не менее, она прекрасно освоила все плюшки, которыми наделил ее Летописец. А потому, по пути приобнимая безутешного барда, расстроившегося из-за гибели друга, спустя некоторое время после битвы майа явилась в Таникветиль. Правда, ей не очень было понятно, почему Маглор увязался за ними.
— Ээээ… батяяянь?
— Да, Андрастэ. Хорошо, что ты пришла, мы как раз обсуждали с Намо план регенерации Мира после избавления от скверны.
— Это конечно прекрааааасно… но я не за этим.
Тогда взгляды Светлейших обратились на Нотвэ, который от расстройства едва мог что-то говорить.
— Выпустите… Выпустите нашего орка, пожааааалуйста!
Едва вымолвив даже эти несколько слов, бард не смог удержать себя в руках и заплакал. Потерев друга по плечу, майа вновь обратилась к валар.
— Да. Был среди павших один орк, его вроде… Вроде Дэйтрон звали, да. Худой такой, вы наверняка его ни с кем не перепутаете. Ну так вот, он нам нужен.
— Это невозможно.
Услышав категоричный ответ, Нотвэ вытер лицо и еще более душераздирающе протянул:
— Ну почемууууу? Потому что у него фээээа нет? Не праааавда, вы бы видели, как он занимался с де…
В ту же секунду поняв, что и дети банкира тоже погибли, эльф сполз на пол и завыл еще громче, от чего Йаванна уже не удержалась и взяла кроху на руки.
— Намо, может всё-таки… Видишь, как он мучается?..
— Кементари, это всё еще невозможно. Даже если бы у него была фэа, я не смог бы впустить его в мир.
Андрастэ, устав от уклончивых ответов, вспылила:
— Это еще почему?!
— Успокойся, дорогая.
— Это с какого хера я буду успокаиваться? Моя подруга тут окочурилась, а я на правах майа самого могущественного из валар даже вернуть ее не могу?!
Намо поднял ладонь, указывая Андрастэ, что она ведет себя неподобающе.
— Лучше правда успокойся. Он сделал свой выбор и потому не может вернуться.
— Какой еще, блять, выбор?
Лишь затем девушка заметила, как от нее и от Нотвэ полетели легкие золотые искры.
— Вы же попали сюда со своими мечтами, так? Лесной ребенок хотел столь немногого, что оставался с вами, чтобы вы с орком не чувствовали себя одинокими. Ты мечтала о чувствах, коим не страшны никакие муки плоти. А… он… хотел, чтобы Моргот выжил.
Ладони майа исчезали прямо на глазах, как постепенно таяли и образы прекраснейших валар. Не в силах устоять на ногах, девушка потеряла равновесие, рухнув прямо в руки Маглора.
— Знаешь… А ведь мне всегда… хотелось умереть в твоих объятиях.
Видя, как растворяется в воздухе его драгоценная супруга, сын Феанора задрожал.
— Идиот, ты же… должен был заплакать!.. Хах… не всё бывает так же прекрасно, как в фантазиях…
Нотвэ пугало происходящее, но ласковые руки Йаванны гладили барда по голове, отвлекая от того, как несносные попаданцы тихонько покидали Эа.
***
Лицо Ибриль внезапно покраснело, а вслед за ним открылись и глаза. Попытавшись безуспешно вздохнуть, девушка нащупала шланг возле рта и, быстро его выдернув, смогла прокашлятся. Лишь затем, где-то вдали реанимации она заметила мельтешение.
Постепенно темное пятно появилось рядом, и восстановившееся зрение позволило признать уже почти забытое лицо подруги. Но, опомнившиеся врачи, наконец явившиеся в палату, через силу уложили Соню обратно.
Ближе к вечеру, добравшись, наконец, до телефонов, девушки выяснили, что с их пикника на опушке прошла всего пара недель. Но, обсудив всё до деталей, они сошлись на том, что в коме видели один и тот же сон. Единственное, что их пугало, так это то, что их мрачная подруга так и не приходила в себя.
— Думаешь, Намо его не отпустит?..
— Я не знаю, Соня. Вряд ли это всё было взаправду… Но босс и правда мог потерять волю к жизни.
— О, я знаю, я придумала!
Подбежав к брюнетке и потрепав бессознательное тело за руку, девушка стала с ним говорить:
— Босс. Босс!!! Я знаю, что вы меня слышите! Вы, главное, не расстраивайтесь! Ну подумаешь, Моргот потерял хроа… Он найдет себе новое, обязательно!
— Да, босс, не нужно так из-за этого расстраиваться. Всёёёё будет хорошо! Будет ваш Моргот живой и…
— И освободит вас из… Ибриль, как думаешь, куда попадают орки после смерти?
— Я хуй знает, может, тоже в Мандос…
— Вот! Он выпустит вас из Мандоса, и вы сможете дальше вместе квасить, или чем вы там занимались, я не знаю. Босс! Босс, пожалуйста…
В какой-то момент голос Сони стал надрываться, и из глаз побежали слёзы. Ибриль поднялась с кровати и крепко обняла подругу, подозревая, что всё-таки девушка их не слышит.
Той же ночью тело брюнетки увезли из палаты, отдав еще тёплое место другому пациенту.
