***
— Если бы Альбус был жив, он бы все устроил, — в очередной раз повторила Молли Уизли, промокая повлажневшие глаза тонким платочком. Платочек был трансфигурирован из серебряной табакерки, и Августа Лонгботтом следила за ним с самым пристальным вниманием. Она отлично помнила, как Сириус Блэк пригласил все семейство Уизли погостить в своем лондонском особняке и позволил устроить на площади Гриммо штаб Ордена Феникса. Именно после этого черный рынок Лютного наполнился разными ценными безделушками, редкими артефактами и столовым серебром с гербом рода Блэк. В лавке Горбина всплыл даже орден Мерлина первой степени, некогда пожалованный Арктуру Блэку. Вот только если Сириусу было плевать на разбазаривание наследия предков, леди Лонгботтом не отличалась подобным идиотизмом. Табакерку покупал ее покойный муж, и Молли следовало бы держать свои загребущие руки от нее подальше. Тот факт, что Августу едва ли не силой вынудили принять инициативную группу Ордена Феникса у себя дома, да еще и ввели в расходы на кофе и закуски для всей компании, только добавил ей раздражительности. — Мы и без Альбуса отлично справимся! — рявкнул Моуди. — Используем волосы Гарри и воспользуемся транспортом, который невозможно отследить! У нас будут семеро Гарри Поттеров на метлах, каждый со своим сопровождающим, и мы разделимся сразу же, как только вылетим из дома. Пока остальные отвлекают Пожирателей Смерти, Гарри доставят сперва сюда, а затем порт-ключом — в Нору. — А что мешает сразу переместить Поттера в Нору, портключом из дома его родственников? — вредным голосом вопросила Августа. — Мы полагаем, что за домом его маггловской родни могут наблюдать, отслеживая перемещения, — пояснил Кингсли Бруствер. — Неизвестно, кто из сотрудников министерства предан Неназываемому, кто под империо, а кто подкуплен. — Или просто идиот! — экспрессивно добавил Моуди. — А еще нельзя отменять варианты шантажа, конфудуса, угроз близким… — Хватит! — резко перебила его Августа. — Смысл я уяснила. Постоянная бдительность, да, Аластор? Не понимаю только, при чем тут я? — Леди Лонгботтом, вас же не просят лететь с нами, рискуя жизнью, нужно всего лишь предоставить для перемещения Гарри перевалочный пункт, — подобострастно протянул Дедалус Динг. — Такое доверие — большая честь. — Вот интересно, с чего бы подобная честь досталась мне? — ничуть не проникаясь важностью миссии, возмутилась Августа. — Других надежных адресов вы не нашли? — Изначально планировалось использовать дом Тонксов в маггловском районе, но случилась накладка, — снова подал голос Бруствер. — Андромеда куда-то исчезла и закрыла весь участок фиделиусом! — прорычал Моуди и с досадой хлопнул ладонью по столу. Бокалы пошатнулись и зазвенели. Одна ложечка упала на потертый ковер. Августа проследила, чтобы ее положили на место, а не засунули в карман, и повернулась к Нимфадоре Тонкс: — Ты что же, не можешь связаться с матерью? Смущенная девица с розовыми волосами заалела ушами и ковырнула туфлей пол: — Я случайно разбила сквозное зеркало, а сова вернулась без ответа. — Две совы, — поправила ее Молли Уизли. — Твоя и наша Стрелка. Даже не представляю, как мы теперь без нее обойдемся! Она всхлипнула, высморкалась и скомкала платочек в кулаке: — Альбус бы все уладил! — Табакерку на место положи, — строго приказала ей Августа. — И давайте уже заканчивать этот балаган. Если Меда закрыла дом даже для родной дочери, значит, не больно-то желала, чтобы ее использовали вслепую. Так с чего вы решили бросить на баррикады мою семью? Френка с Алисой в качестве жертвы недостаточно? Я немолода, не вполне здорова, и мне еще Невилла поднимать. — Да ты здоровее пятинога! А Невилла, учитывая его весовую категорию, только тролль поднимет, — себе под нос буркнула Молли, отменяя трансфигурацию и с видимым сожалением возвращая безделушку на каминную полку. Слух у леди Лонгботтом оказался отменным: — Учитывая аппетиты Рональда, кое-кому лучше помолчать! Это мозги он унаследовал от бестолкового горе-папаши, а вот комплекцию — от тебя. Не надо быть Кассандрой Трелони, чтобы понимать, что после тридцати его разнесет, как слонопотама! Я еще помню твоего отца, Молли-бывшая-Прюэтт! Сравни-ка его с моим покойным мужем. Невилл явно пошел в деда, так что раздается в плечах, а не в талии в отличие от некоторых. Молли поджала губы. Схлестываться с Августой Лонгботтом в словесной перепалке она была явно не готова. — Я вообще не вижу проблемы в перемещении Поттера куда бы то ни было, — продолжила хозяйка дома. — Что, по-вашему, с ним может случиться? Пожирательским отродьям сейчас не до героя, все затаились. Сперва грандиозное фиаско с захватом министерства — эх, жаль, меня там не было! — она даже губами причмокнула от удовольствия: — Регулус Блэк очень вовремя созвал полное собрание Визенгамота. Поговаривают, что чистокровное старичье раскатало этих клоунов в масках в тонкий блин! Потом внезапный финт семейства Малфоев. Да-да, я в курсе, что белобрысые гады дезертировали, прикрыв бесплатную гостиницу и подняв осадные щиты. Так что финансировать пожирательский балаган больше некому, один Паркинсон явно не потянет всю шайку-лейку. И в довесок взбесившиеся дементоры, внезапно отрыгнувшие почти три сотни душ и тут же пополнившие рацион кем придется. Что по этому поводу говорит Фадж? — требовательно повернулась она к Кингсли Брустверу. — Министр утверждает, что у него все под контролем. Вы разве не читали? В «Пророке» была целая статья! Августа надменно подняла подбородок: — Я перестала выписывать эту макулатуру, — там изо дня в день публикуют одно и то же, никакой фантазии. Ложь и подхалимство во славу кабинета министра. Если я захочу насладиться полетом фантазии, полистаю «Придиру». Что у Фаджа может быть под контролем? Собственное мочеиспускание? Сомневаюсь, что он не напрудил в штаны, когда получил вести из «Азкабана». Кто-нибудь в курсе, как там сейчас обстоят дела? — Придется заново набирать штат, — буркнул Моуди. — Дементоры перецеловали половину надзирателей и начальника тюрьмы. Сопляки они! Не смогли отбиться патронусами! Молокососы! — Дюжина узников пускают слюни в камерах, еще дюжина считает, что они вовсе не те, кем являются. Яксли грызет решетку, шипит на парселтанге и с пеной у рта доказывает, что он — поцелованный дементорами еще в сорок третьем году Морфин Мракс. Пена не метафорическая, он действительно плюется, — добавил Бруствер. Дедалус Динг захихикал: — Хотел бы я на это посмотреть! — Посмотри на сестрицу Кэрроу, которая думает, что она — пятидесятилетний егерь. Или на Рабастана Лестренджа с повадками мелкого жулика, который не признает подельников и боится их до умопомрачения. — Жаль, что эту пакость не поцеловали дементоры! — мстительно заявила Августа. — А может и не жаль! Пусть дальше мучаются. Кстати, когда я в последний раз навещала Фрэнка, целитель Шаффик по секрету сказал, что за неделю в больницу попало пять волшебников с небезызвестной татуировкой, страдающих от проклятья гниющей плоти. Их явно настигла кара за неправедные деяния! А что за скандал разразился в министерстве с участием лорда Нотта? Нимфадора Тонкс попыталась скрыть смешок. — Просто недоразумение, — заверил Бруствер. — Сплетни сильно преувеличены. — Да ладно вам, я там была! — не выдержала Тонкс. — У Нотта крыша поехала. Он едва не разгромил атриум и все порывался попасть в Отдел Тайн, во всеуслышание заявляя, что ему явился дух предка. Требовал маховик времени, собираясь исправить ошибки. Разрушил бомбардой два лифта, а когда понял, что ничего не выйдет, свалил, невзирая на дюжину выпущенных в него ступефаев. — Силен, ссссукин сын! — подтвердил Моуди. — А главное, ничего ему не предъявить и не арестовать! Он успел закрыться в мэноре, который теперь никакими поисковыми заклинаниями не найти. — Андромеда, Нотт… Меня терзают смутные сомнения. Кто еще скрыл дом под фиделиусом? — поинтересовалась Августа. Кингсли отвел взгляд: — Не могу сказать, это тайна! — Какие еще могут быть тайны между своими? — возмутилась Августа. — Нимфадора! Ты что-то знаешь? — Леди Лонгботтом, вы можете слишком остро отреагировать, — попыталась оправдаться девушка. — И зовите меня Тонкс! — Мерлиновы подштаники, Тонкс! Говори быстро, что вы от меня скрываете?! — Они не хотят признаваться, что Долохов, Крауч, Рудольфус и Беллатриса пропали из тюрьмы, — злорадно поведала Молли. — Боятся, что после такого известия ты бросишь Орден и тоже выставишь осадные щиты. Или используешь фиделиус. — Молчи, дура! — рявкнул Моуди. — Вот ведь кошелка, кто тебя за язык-то тянул?! Августа! Докажи, что ты не трусливая предательница! Невиллу ничего не грозит. Мы должны сплотиться перед угрозой! Орден нуждается в тебе! Леди Лонгботтом резко встала, вскинула подбородок и максимально аристократично выпрямила спину: — Пошли. Все. Вон!***
События менялись со скоростью картинок в калейдоскопе. Порой Гарри думал, что лучше бы Орден Феникса не устраивал ему фееричного побега на метлах. Из дома Дурслей вполне можно было уехать на такси, затерявшись в маггловском Лондоне, где пожиратели совершенно точно не ориентировались. Он мог выпить оборотное зелье с волосом одного из соседей и притвориться взрослым, чтобы снять комнату в отеле. Потом подождать, пока суета уляжется и переместиться порт-ключом к кому-то из знакомых орденцев. Не станут же приспешники Волдеморта постоянно отслеживать все порт-ключи? Или мистер Уизли мог аппартировать вместе с ним. А если это опасно, то переместить его мог и Критчер — Сириус говорил, что домовой эльф обязан слушаться его прямых приказов. Вариантов на самом деле было предостаточно, не стоило так рисковать. А вот теперь Джордж почти лишился уха, Аластор Моуди вообще погиб, да и Хагрид был серьезно ранен. Ради чего? Аттракциона «Семь Поттеров»? Гарри все равно не смог попасть в съемную квартиру Наземникуса Флетчера, подготовленную для перевалочного пункта — Флетчер подставил Моуди и сбежал. А Гарри рухнул вместе с Хагридом с высоты третьего этажа, потерял сознание и очнулся уже в Норе, куда его доставили Тонкс с Люпином. Гостить в Норе ему обычно нравилось. Здесь было шумно, весело, сытно кормили, а еще подкупало то, что миссис Уизли не делала различий между Гарри и своими детьми. Правда, о личном пространстве приходилось забыть, да и странные отношения с Джинни слегка напрягали, но теплая атмосфера настоящей дружной семьи, о которой Гарри мечтал с самого детства, стоила некоторых неудобств. В этот раз что-то неуловимо изменилось. Напряжение будто висело в воздухе. Не прошло и недели, как Флер Делакур отозвала Гарри в сторону и открытым текстом заявила, что не хочет видеть Поттера на своей свадьбе. — Не обижайся, Гарри, но я считаю, что ты поступаешь безответственно. То, что ты пьешь оборотное зелье, притворяясь дальним кузеном, обманет только дураков. Из-за твоего присутствия здесь мы все рискуем. Я не спорю с мистером и миссис Уизли, раз уже они предоставили тебе кров, но испортить свою свадьбу не дам! Гарри не мог с этим не согласиться. Ему следовало не прятаться и праздновать, а активно искать крестражи, как он и обещал Дамблдору. Поэтому он собрал кое-какие вещи, уместившиеся в небольшой рюкзак, попрощался (никто и не пытался его остановить) и ушел. Рон и Гермиона вызвались пойти с ним, и мистер Уизли предоставил им палатку. Не волшебную, а обыкновенную маггловскую, но с чарами расширения пространства. В палатке было три спальных мешка, раскладной стол со стульями и тренога для того, чтобы кипятить воду над костром. А еще керосиновая лампа. Из-за нее-то и разразился скандал. Гарри случайно разлил керосин, и Рональд, который пребывал не в восторге от полевой жизни, высказал им с Гермионой все, что накипело. О том, что он не привык ночевать на земле, устал питаться консервами, что все это — бесполезное времяпрепровождение, и что еще и керосин нюхать он не подписывался. После чего сбежал к матери под юбку. Наутро, правда, вернулся, смущенный и пристыженный, с покрасневшим оттопыренным правым ухом и мешком провизии, из которого одуряюще пахло домашней выпечкой, и попросил прощения. Мол, был не прав, примите обратно в героическое трио. Ради обрадовавшейся Гермионы Гарри сделал вид, что не обижается, но выводы сделал. Рон предал его впервые еще на четвертом курсе, во время Тремудрого турнира, и отвратительно повел себя сейчас. Друзья так не поступают. А его якобы искреннее раскаяние явно было результатом влияния миссис Уизли. Матриарх семейства умела настоять на своем, и если она велела Рону вернуться, шансов отказаться у того не было. С этого дня Гарри старался не посвящать Уизли в свои дела. И вообще держаться от рыжего подальше. Сегодня они с Гермионой и Луной Лавгуд собрались в гостях у Невилла. Леди Августа опять на целый день ушла в больницу к сыну и невестке, и подростки могли спокойно поговорить. Гермиона считала, что Рона тоже надо позвать для обсуждения планов, но Гарри настоял на своем, и они встретились вчетвером. Невилл разлил по чашкам чай и поставил на стол тарелку с криво нарезанными бутербродами, которые принесла Луна. Гарри вытащил из кармана упаковку сахарных перьев и с вызовом посмотрел на Гермиону. Та закатила глаза, не одобряя потребления сладостей. — Давайте хоть сегодня не будем спорить из-за ерунды, — мягко попросил Невилл и добавил к угощению полбанки домашнего джема. Чай у Лонгботтомов всегда был выше всяких похвал — очень душистый, с добавлением трав. Выпив по две чашки и выскребав со дна банки последний джем, ребята перебрались в комнату Невилла. Поговорить им было о чем. В Магической Британии творился полный кавардак. В подобии гражданской войны участвовали целых четыре стороны: Пожиратели Смерти во главе с Волдемортом, остатки Ордена Феникса, сторонники министра Фаджа и невесть откуда взявшийся Регулус Блэк, которого поддержали старые семьи. Последние пока что брали верх. Во-первых, Блэк вместе с прочими чистокровными лордами из нейтралов отбил атаку на министерство, во-вторых, его соратники оказались единственными, кто обладал реальной, а не номинальной властью и ресурсами, ну и в-третьих, они контролировали Хогвардс. Первого сентября в школу явился волшебник, который выглядел и вел себя, как Финеас Найджелус Блэк, и спокойно прошел в кабинет директора, который ранее не открылся ни Северусу Снейпу, ни Миневре Макгонагал. Там Блэк-старший достал из скрытого в стене сейфа оригинальный экземпляр «Истории Хогвардса» и произнес слова клятвы, после чего замок тряхнуло, и назначение на пост директора подтвердила сама Магия. Прибежавшие из Большого зала деканы, которые дожидались прибытия Хогвардс-экспресса, натуральным образом ахнули. Аврора Синистра, ворвавшаяся в кабинет следом, даже выхватила палочку. Оказалось, что некоторые из преподавателей понятия не имеют о том, что представляет из себя голем. Положение спас профессор Флитвик, который напомнил, что раньше использование големов в Британии практиковалось, и довольно часто. — Перенос души в искусственное тело, милочка, — язвительно сообщил Финеас Найджелус Авроре, — есть результат сочетания магии и науки. Или вы думаете, что Фламмели и впрямь живут шестьсот лет в одной тушке? Так это физически невозможно, человеческое тело, знаете ли, имеет особенность изнашиваться. Физиология-с. Пожалуй, перед тем, как получить допуск к работе, вам следует пройти курсы повышения квалификации. О мерзком характере этого Блэка ходили самые разные слухи, но дело он свое знал отлично, в чем очень скоро убедились и педсостав, и попечители. Потому что в первую очередь Финеас Найджелус выставил за ворота Долорес Амбридж, лишив ее права доступа в Хогвардс, после чего поднял осадные щиты над школой, провел ревизию, раскритиковал систему образования и сходу добавил в программу несколько новых предметов. «Традиции магического мира» дети теперь должны были изучать с первого курса, а «Ритуалистику» и «Магию стихий» — после сдачи СОВ. Услышав о последнем, Минерва заблажила, что «Магия стихий» относится к темным искусствам и ее запретил еще директор Диппет. — Разумеется, углубленно изучать магию крови, некромагию, магию жизни, магию огня, воды, воздуха или природную магию будут только те студенты, у которых есть к этому склонность, — авторитетно возразил Блэк. — Остальные получат общие представления о предмете и будут сдавать теорию. Хватит уже Британии позориться на мировых симпозиумах! Ни единого стихийного мага с мастерством за последние двести лет — это ли не фиаско? Счастливый Невилл, услышав о таком нововведении, тут же возрадовался и вознамерился непременно стать Мастером природной магии — у него в этом направлении прослеживался явный талант. А Финеас Найджелус добил Макгонагал заявлением о том, что планирует ввести еще и факультатив по демонологии, причем сразу же, как только подберет достойного преподавателя. Минерва схватилась за сердце и устроила истерику. Флитвик, напротив, обрадовался, а когда новый директор пообещал добавить еще факультативы по дуэлингу, бальным танцам и домоводству, вообще экспрессивно захлопал в ладоши. Попечители, в состав которых вошел и Регулус Блэк, принявший титул Главы Рода, не только всецело одобрили реформы, но еще и выделили немалую сумму на ремонт нескольких аудиторий и закупку учебных пособий. — Что скажете, коллега? — задумчиво спросила Помона Спраут, когда они со Снейпом спустились в подземелье. — Я мыслю, что если Финеас Найджелус действует во благо школы, то мне посрать, голем он, кентавр или сид из-под холмов. Великий Светлый Чародей Дамблдор довел школу до такого состояния, что у меня на факультете вечно не хватало дров, отсыревали стены, а детишки спали на заштопанных простынях и не знали, с какой стороны подойти к мандрагоре. Потому что учебники по гербологии Хогвардсу якобы были не нужны, подумать только! А этот Блэк хоть и говнюк, как вся их черная порода, но говнюк толковый и за хорошее образование радеет. Снейп от комментариев отказался — он до сих пор пребывал под впечатлением от масштабов той деятельности, которую развернул его воскресший приятель. В Хогвардсе интересы Регулуса представлял директор Блэк. В министерстве поддерживала оппозиция в лице вернувшейся, очевидно, с того света Амелии Боунс. Боунс, которая вновь заняла должность главы Департамента Магического Правопорядка, ничтоже сумняшеся заявила, что, конечно, пострадала от действий пожирателей, но на самом-то деле не погибла, а впала в кому, и теперь волшебным образом выздоровела. Снейп был не единственным, кто в это не верил. Предоставленное свидетельство от целителей яйца выеденного не стоило — в Мунго готовы были молиться на доступного некроманта и по просьбе Регулуса подписали бы любую бумагу. Однако дураков воевать с «железной леди» не нашлось, и даже Фадж, пребывавший в ярости от такого поворота событий, не обнаружил никаких доказательств того, что объявившаяся Амелия — голем или самозванка. Как оказалось, ее смерть и задокументирована-то не была! Он попытался было взять в сообщники Руфуса Скримджера, но Скримджер, которому напрямую подчинялся аврорат, вовремя сообразил, с какой стороны медом намазано, и примкнул к чистокровным нейтралам. «Пророк», акции которого принадлежали представителям старых семей, сменил главного редактора, Риту Скитер вразумили, и больше министр не мог влиять на общественное мнение через прессу. Теперь газета публиковала только выгодные для Блэка статьи. На стороне Фаджа остались почти бесполезные чиновники и надеявшиеся на что-то выскочки из числа младших сыновей. Самым толковым из которых был Перси Уизли. Кингсли привлек несколько светлых волшебников: Амоса Диггори, Гестию Джонс, а также магглорожденных и полукровок из числа верных последователей Дамблдора, но фактической властью ни один из них не обладал. Гарри и Гермиона, слушая последние новости, только диву давались. Увы, Невилл и Луна не владели полной информацией, но и того, что они знали, оказалось достаточно, чтобы понять — ситуация в корне изменилась. Волдеморт все еще был опасен, но уже не имел такой власти, как раньше, и стремительно терял сторонников. Правда и Орден Феникса оказался в плачевном положении. — Я почти уверен, что лорд Блэк и есть тот самый некромант, — поделился Невилл. — Если так, нам крупно повезло. — Он будет мстить за Сириуса! — подхватил Гарри. — РАБ! Это он украл крестраж у Волдеморта! — Некромантия — это мерзость! — безапелляционно заявила Гермиона и с вызовом посмотрела на друзей: — Даже если этот конкретный некромант борется с Тем-кого-нельзя-называть, его методы заслуживают осуждения! Гарри только вздохнул. Он давно смирился с тем, что спорить с подругой, когда она начинает разговаривать подобным тоном, бесполезно. Невилл тоже потупился, не высказывая своего мнения. И только Луна непосредственно спросила: — Почему? — Потому что оживлять мертвецов — противоестественно! Я читала про инферналов и личей. Фу! Они все равно неживые, словно зомби. Отвратительно! — Я не знаю, кто такие зомби, — призналась Луна. — Но вообще-то некроманты крайне редко поднимают мертвых, это непрактично. Гораздо проще призвать нужный дух и поместить его в здоровое тело. Невилл вскинул голову и активно закивал, видимо, владея информацией, а Гарри недоуменно спросил: — В какое еще тело? — В любое свободное, — небрежно отмахнулась Луна и потянулась к горшку с трепетливым кустиком, на котором уже начали завязываться бутоны: — Кажется, цветочки будут розовенькими. Невилл, подаришь мне один? Я воткну его в прическу. Будет красивенько. — Конечно! — тут же согласился Невилл и заулыбался: — Тебе пойдет! — Погоди, что значит: «любое тело»? — заинтересовалась Гермиона. — Какое еще «любое»? — Ну… разное. Мой пра-прадедушка был некромантом, я читала его дневники. Однажды он призвал душу нашего предка в тело мертворожденного младенца. Роды были сложные, мальчик запутался в пуповине и задохнулся. Но прошло всего несколько минут, и асфикция не успела повлиять на состояние органов, так что пра-прадедушке пришлось растить и воспитывать собственного дедушку, что привело к определенным сложностям. Они пытались воспитывать друг друга. Она светло улыбнулась. — Офигеть! — восторженно протянул Гарри. — Ерунда какая-то, — нахмурилась Гермиона. — Разве это возможно? Покажешь мне его записи? Луна наконец отвлеклась от цветочного горшка и в упор посмотрела на Гермиону с откровенной укоризной: — Нет, не покажу. Во-первых, это не этично, там написаны очень личные вещи, а ты не состоишь с нами даже в дальнем родстве. — Что за предрассудки? Владелец дневника давно умер, ему все равно. А утаивать знания в угоду личным интересам — преступно! — А во-вторых, я уже отдала дневники лорду Блэку. Мой пра-прадедушка был и его предком по материнской линии. — Ты встречалась с Блэком? — ахнул Невилл. — И как он? Похож на некроманта?! Луна снова улыбнулась своей потусторонней улыбкой: — Он странный: не молодой и не старый. И мозгошмыги у него особенные — заколдованные, постоянно ныряющие куда-то в извне. — В «извне»? — удивился Гарри. — Это как? — Куда-то на другую сторону, за завесу, — вздохнула Луна. — Туда, где мама. Я не стала просить его оживить ее, но думаю над этим. Маму, наверное, стоит поместить в голем, а не в ребенка, чтобы она сразу осталась взрослой и смогла быть с папой. С другой стороны, ребенком она будет нас слушаться и не попадет в неприятности. Но лорд Блэк, скорей всего, откажет. Зачем ему ребенок? А взрослая мама сможет помочь с расчетами — она всегда была сильна в нумерологии, как говорят. — Тогда в том, что Регулус Блэк и новый директор связаны, точно нет никаких сомнений! Как думаешь, а моих родителей он вылечить сможет? — с потаенной надеждой тихо спросил Невилл. — Поверить не могу, что вы обсуждаете такие гадкие вещи! — громко возмутилась Гермиона. — Гарри, а ты что скажешь?! — Лично я не вижу ничего гадкого в том, чтобы иметь здоровую полноценную семью, — насупился Поттер. — Вообще-то из нас четверых только у тебя родители живы и здоровы. — Они не здоровы! Мне пришлось стереть им память! — Но ты же сама это сделала, — невинно напомнила Луна и безмятежно потянулась погладить крошечный отросточек анчара. — Это был твой выбор. Гермиона насупилась, подбоченилась и стала ужасно похожа на миссис Уизли. — Только не говорите, что вы все одобряете подобные методы! — Гермиона, ау! — позвал Гарри. — Я перестаю тебя понимать. Еще только начало сентября. Если все обстоит так, как рассказывает Невилл, имеет смысл вернуться в Хогвардс и доучиться. Вспомни, ты же любила учиться! Тянулась к новым знаниям. Про големов ты узнаешь, когда нам будут объяснять про магию стихий, тогда и поймешь, стоит ли осуждать такой способ бессмертия. — Если бы это было законно, Дамблдор давно бы создал голема для себя! И Тот-кого-нельзя-называть — тоже. Все бы создавали! — Но для этого нужен некромант, — напомнила Луна. — Ну и что? — отмахнулась Гермиона. — Где-нибудь в Европе наверняка нашелся бы, и не один. Гарри! Ты разве не собираешься разыскивать крестражи и дальше? — Тебя послушать, так все очень просто, — начал злиться Гарри. — Найти некроманта, найти крестражи. Скажи, как?! Дать объявление в газету? Знаешь, я бы предпочел, чтобы этим занимались взрослые ответственные люди. Потому что… Ну, что я могу сделать? — Как что? Гарри! Ты — герой! Именно тебе предсказано победить Того-кого-нельзя называть! — Ты не права! — набравшись смелости, вмешался Невилл. — Бабушка считает, что пророчество было сфабриковано. Ты и сама не веришь в таланты Трелони! — Зато я верю мнению директора Дамблдора! — уверенно заявила Гермиона. — Я считаю, что мы должны поддержать Орден Феникса, а если этот Регулус был Сириусу хорошим братом, он сам откажется от использования темной магии и вступит в наши ряды! — Гарри! — напевно позвала Луна, старательно не глядя в сторону Грейнджер: — Я думаю, тебе стоит поговорить с лордом Блэком лично. Пусть Гермиона живет, как пожелает, она здесь совсем-совсем чужая, а ты — свой. Ты — Поттер! Регулус Блэк тебе тоже дальний родственник, он сможет дать действительно хороший совет, как поступить. Хочешь, папа договорится с ним о встрече? — Гарри, не вздумай! — вмешалась Гермиона. — Этот тип украл твое наследство! Как ты можешь быть таким глупым? А тебе, Луна, должно быть стыдно обзываться. В магическом мире у меня такие же права, как у тебя, Невилла или Гарри, потому что все мы — волшебники. А если ты станешь делить людей на «своих» и «чужих», то докатишься до уровня Малфоя. Неужели ты забыла, как он обзывал меня «магглой с палочкой»? — А разве он был не прав? — хлопнула глазами Луна. — Ну, знаешь ли… — обиделась Гермиона. — Не ожидала от тебя такой дискриминации! Гарри вздохнул, посмотрел на одну подругу, потом на другую, поджал губы и принял решение: — Я хочу встретиться с лордом Блэком. Особняк на Гриммо — его дом. Я не стану пытаться его вернуть, мне он не нужен. Лучше уж пусть дом достанется тому, кому должен принадлежать по праву рождения, чем в нем снова начнут толкаться посторонние люди. А я, пожалуй, вернусь в школу. Теперь это наверное на самом деле самое надежное и безопасное место в Британии.***
В последние два дня бабушка выглядела невероятно загадочно. Невилл привык видеть леди Августу разной: строгой, сердитой, раздраженной, усталой. Но он не помнил, чтобы она хоть когда-то казалось оживленной. Веди себя так посторонняя женщина, Невилл решил бы, что та влюбилась. Но речь шла об Августе Лонгботтом, к которой понятие влюбленности было неприменимо в принципе. Невилл снова выглянул в окно библиотеки. Бабуля энергично расхаживала по садовой дорожке, словно скинув разом лет тридцать, ее глаза блестели, на щеках появился румянец, а сухие тонкие губы — о, чудо! — время от времени трогала улыбка. Она переговаривалась с кем-то через сквозное зеркало и в какой-то момент резко развернулась и, почти срываясь на бег, помчалась к дому. Невилл выскользнул в дверь и прокрался по галерее. Бабуля явно встречала кого-то, прибывающего через каминную сеть. Двоих. Дверь кабинета была прикрыта неплотно, и он расслышал мужской и женские голоса. Мужчина разговаривал размеренным басом, а у женщины голос оказался с легкой хрипотцой, словно она простудилась или была заядлой курильщицей. Интрига нарастала и, беспокоясь, что его снова оставят в неведении, Невилл рискнул и постучался в дверь. А что? Бабуля же не предупредила его об особом статусе гостей, так почему бы внуку не заглянуть в кабинет, чтобы спросить о какой-то мелочи или, к примеру, не попросить пару галлеонов на новые перья? Гости сидели на стульях спиной к нему, и в первый момент Невилл обратил внимание на исключительную худобу мужчины и истощенность леди с небрежно заколотой копной кучерявых с проседью волос. Бабушка отчего-то страшно перепугалась, спешно вскакивая из-за стола, а женщина обернулась, глядя на Невилла черными влажными глазами и… и у него из горла вырвался яростный гневный рык. — Невилл! Невилл, прекрати! Это не то, что ты думаешь! Доли секунды не хватило Невиллу, чтобы выхватить палочку и пульнуть в Беллатрису Лестрендж авадой. Его скрутил Рудольфус, этот гнусный пожиратель! А бабушка… бабушка, наверное, была под империо, или ее вообще держали где-то в плену, используя ее волосы для оборотного зелья, потому что… потому что невозможно, чтобы его суровая бабуля так волновалась, и едва не плакала, и помогала Рудольфусу удерживать Невилла, одновременно закрывая собой Беллатрису, да еще и кричала так взволнованно, срывая голос. — Вы! Вы! Я все равно вас убью! Где моя бабушка?! Настоящая бабушка! Беллатриса вдруг протянула к нему руки и беззвучно зарыдала. Крупные слезы текли по истощенному лицу, а губы тихо бормотали: — Сынок… Сыночек… Уже такой большой… — Невилл, это не они! Не Лестренджи! — Не врите мне! Это они запытали маму и папу! Рудольфус вывернул Невиллу руку, стараясь причинить минимум вреда, а кто-то в роли его бабушки — или все же бабушка? — вернула себе самообладание и неожиданно залепила внуку хлесткую пощечину. — Молчать! Ее командный тон сработал, как своего рода тормоз. Невилл перестал вырываться. — Но, бабуля… — Это не Лестренджи! Лестренджей в Азкабане поцеловали дементоры, их тела забрал Регулус Блэк, — отчеканила бабушка. — Невилл, в такое сложно поверить, но это — твои мама и папа. Они… — Августа сглотнула и голос у нее внезапно сел: — Сегодня нам сообщат из больницы, что они мертвы. Прости, что не обсудила это с тобой, но все совершалось в строжайшей тайне. Тела Френка и Алисы, а точнее, мозг каждого из них, был непоправимо поврежден. Я обратилась за помощью к лорду Блэку, как мы с тобой и обсуждали, но он не мог ничего сделать в их конкретном случае. Требовался не некромант, а маг жизни. Однако он сумел перенести души — здоровые, полноценные души! — в свободные вместилища. Мужчина с внешностью Рудольфуса разомкнул кольцо рук, и Невилл в ошеломлении уставился на… своего отца? Тот смущенно улыбнулся той улыбкой, которую Невилл часто видел в зеркале. На узком лице Лестренджа это смотрелось дико. — Привет, сын. — Но почему… почему именно они? Почему не големы? — Создавать големы долго, дорого и энергозатратно. В том, чтобы принадлежать к родам Лестрендж и Блэк, есть свои преимущества. Да, тела не молодые и больные, но поправить здоровье можно с помощью целителей, зато твои родители получат наследие Лестренджей по крови и по закону. Это компенсация за упущенные годы. — Невилл, — снова умоляюще позвала женщина, и Невилл, наконец, поверил: — Мама? Вечером они все вместе сидели за небольшим круглым столом, раздумывали над своим странным положением и решали, как будут рассчитываться с Регулусом Блэком. Тот попросил за услугу много. Очень много. И не деньгами, которых у них не было. Мама с кровью Беллатрисы должна была родить ребенка, передав его в род Блэк, а если это будет девочка, то выдать ее замуж за младенца, в которого сейчас переселилась душа настоящего Рудольфуса. Оказывается, Невилл остался жив только благодаря его заботе: тот пытался остановить жену и брата и категорически потребовал не трогать маленького Невилла. Мэнор Лестренджей и часть ценностей из их фамильного сейфа тоже переходили к Рудольфусу — мама и папа должны были его усыновить, введя в род Лестрендж и сделав основным наследником. Еще следовало в ближайшее время инициировать пересмотр дел Рудольфуса и Беллы, чтобы оправдать их в суде — с этим Блэк обещал посодействовать. А Августа должна была публично отказаться от мести и согласиться на виру. Невилл мало что понимал из взрослых разговоров. Что-то про репутацию, конфликт интересов, продолжение рода, долг жизни и лечение… Да он даже и не слушал, честно говоря. Просто сидел между папой и мамой, держал их обоих за руки и бессмысленно улыбался. Какая разница, что они теперь должны Блэку? Главное — родители снова с ним, а это стоит любой цены! Невилл даже не представлял, как много волшебников разделяли его мнение. Каждому из них Регулус Блэк оказал неоценимую услугу, и за это они готовы были рассчитаться с ним по первому требованию. Сполна. И с каждым днем число неоплаченных долгов все росло. Новоиспеченный лорд Блэк знал толк в том, как вербовать верных сторонников.