Лис замерла с неестественно выпрямленной спиной посреди огромного зала на первом этаже. Добротный дубовый паркет был начищен до блеска, высокие окна занавешены тяжелыми бордовыми гардинами, вдоль стен стояли книжные полки, небольшие диванчики и круглые столики. В камине полыхал огонь.
Девочка скинула с головы капюшон. По серебряным волосам заскользили отсветы пламени, теплыми бликами легли на бледную кожу. В зеленых глазах с карей звездой вокруг зрачка танцевали, отражаясь, язычки огня.
Маленькая, хрупкая фигурка в балахонистом плаще замерла, глядя на укрощенную стихию, как загипнотизированная. Зал заливал мягкий теплый свет от камина и настенных ламп. В комнате пахло деревом, горячим камнем и чем-то незнакомым, но своим существованием наталкивавшем на мысль о магии.
— Лис, — окликнул ее вошедший ведьмак, — Лис, иди сюда.
Девочка вздрогнула, будто очнулась, с трудом оторвала взгляд от горящего камина.
— Замерзла? — мягко спросила чародейка.
Та самая Трисс Меригольд, о которой говорил в таверне эльф. Двадцать минут назад, едва Геральт постучал, она открыла дверь — и они с Лис некоторое время удивленно рассматривали друг друга. Чародейка была молода и очень красива. Лис уже вошла в возраст, когда чужая красота должна вызывать не восторг, а зависть, но не смогла не восхититься. Каштановые в рыжину локоны ниспадали непослушной волной на плечи, обрамляя мягкий овал лица, зеленые, как молодая трава, глаза округлились от удивления. Чародейка тогда отмерла первой.
Лис запустили в дом первой, как кошку через порог при новоселье — ведьмак и чародейка ушли в боковую комнату. Девочка просто пошла прямо, ведомая непонятной ей силой. Эти двое явно были знакомы, и им точно было, что обсудить.
— Ну же, иди сюда, — чародейка поманила ее к лестнице, мягко улыбаясь, — я покажу тебе комнату.
Ей отдали одну из гостевых спален на втором этаже. Трисс была весела и спокойна, смотрела с едва сдерживаемым интересом, ласково гладила серебристые волосы, но Лис упорно молчала — сама не зная, почему. Молча следовала за чародейкой, пока та показывала ей ее комнату и прилегающую к ней каморку с магическим аналогом умывальника, не проронив ни слова, позволила стянуть с себя тяжелый плащ.
— Геральт, — ведьмак, шедший по коридору, напрягся и обернулся, — ты уверен, что за ней нет слежки?
Белый Волк прищурился.
— Рядом с ней иногда дрожит медальон, — признал он, — проверь сама.
Трисс кивнула, разворачиваясь обратно к Лис — и девочка неожиданно хлопнула себя по лбу, вбежала обратно в комнату.
Слежка. Маячок. Точно. Он не могу уйти, не повесив на нее маячок.
Изумленная чародейка пару минут наблюдала, как девочка тщательно ощупывает швы на своей огромной рубашке.
— Что ты делаешь?
«Ищу маячок»
Трисс вздрогнула, приложила пальцы к виску. Изумрудные глаза широко распахнулись от удивления. Она быстро опомнилась — и начала двигать ладонями, выводя пассы, тихо шепча магическую формулу.
Лис шарахнулась от возникшего перед ней энергетического шара, с грохотом налетела на скамеечку, стоящую около кровати, одним прыжком перемахнула через нее и припала к полу, сверля неожиданный источник света взглядом.
— Что у вас за бедлам? — Геральт недовольно заглянул в комнату, придерживая ладонью трепыхающийся на груди медальон, — Лис, спокойно, здесь тебе не причинят вреда.
Быстрый взгляд — блеснули отсветы энергетического шара в зеленых глазах. Лис выпрямилась и обвиняюще ткнула в светящийся шарик пальцем. Сгусток энергии невозмутимо начал облетать ее по спирали.
— Это сканирующее заклинание, — Трисс слегка взмахнула ладонями, будто стряхивала с них воду, и шар распался на быстро погасшие обрывки света, — все чисто. Маячков нет.
Лис пожала плечами и вернулась к прерванному появлением сканирующего заклинания занятию — тщательному ощупыванию швов. Трисс захотелось одолжить у нее толику непробиваемой невозмутимости.
— Лис, ну что ты делаешь? — ласково обратилась она к девочке, — я все проверила, маячков нет.
Девочка быстро взглянула на нее и молчаливого ведьмака — сверкнули, отражая свет, льющийся из лампы на стене, малахитовые глаза — и принялась ощупывать пояс штанов. Влезла пальцами под нашитую спереди-сбоку странную прямоугольную заплату бежевого цвета с какой-то надписью, выудила оттуда что-то, металлически блеснувшее, аккуратно уложила на скамеечку.
Геральт приблизился, присел на корточки, рассматривая странную штуковину. Прямоугольный кусочек серебристого металла с странной волнистой дыркой посередине на вид был тоньше пергамента, непонятные надписи с двух сторон от наточенных краев ситуацию не проясняли.
— Что это? — он протянул ладонь к металлическому прямоугольничку, но руками хватать сразу не стал. Профессиональная деформация. За все неясные хрени руками хвататься — рук потом не соберешь, а чародеи только плечами пожмут: артефакт, милсдарь, что вы хотели.
«Лезвие. Осторожно — оно очень острое»
— От чего лезвие? — уточнил Геральт, внимательно разглядывая прямоугольничек. На кусок меча эта штучка не тянула, даже завалящего стилета. Нет смысла в металле, который тоньше пергамента, будь он заточен хоть лучшими махакамскими оружейниками.
«От бритвы, от чего же еще» — девочка, наконец, нащупала что-то, насторожившее ее, и осторожно извлекла из крохотного кармашка, прятавшегося в еще одном кармашке на штанах, маленькую и круглую, металлически блестящую вещицу, —
«а вот и маячок. Хитрая сволочь, так и знала, что подсунул…»
— Трисс, — тон ведьмака стал напряженным, чародейка, собравшаяся было уйти, повернулась к странной парочке обратно, — взгляни.
Трисс подошла, пристально вгляделась в вещицу, напоминавшую серебристую монетку без номинала и герба, которую протянула ей на раскрытой ладони девочка.
— Лис, но в этой штучке, что бы это ни было, нет магии, — растерянно проговорила она, остановив раскрытые ладони над девичьей хрупкой ладошкой.
«Ее там и не должно быть»
Телепатическая связь снова резанула болью висок. Чародейка поморщилась, убрала ладони — девочка сжала монетку пальцами второй руки, разглядывая.
«Найдется тонкий нож?»
— Зачем тебе? — хрипло отозвался Геральт, к которому она обратилась, оторвавшись от созерцания лезвия.
«Открою эту штуку и покажу вам, что внутри»
Лис была непробиваемо спокойна. Одну руку она засунула в задний карман штанов, во второй держала монетку, переводила взгляд огромных малахитовых глаз с ведьмака на чародейку.
— Милая, не могла бы ты общаться вслух? — мягко поинтересовалась Трисс, справившись с головной болью. Девочка качнула головой, прочистила горло, сжав руку с монеткой в кулачок и откашлявшись в него.
— Iie, — негромко ответила она, — watashi wa anata no gengo o shirimasen.
Чародейка и ведьмак переглянулись. Голос у девочки оказался приятный, еще с юной звонкостью, которая обещала с возрастом перейти в чарующую глубину.
— No, I don't know your language, — попыталась Лис еще раз, но понимания не встретила, вздохнула, — non, je ne connais pas votre langue.
— Последнее, — Трисс задумалась, — чем-то напоминает Старшую Речь. Но уж очень извращенный диалект, ни слова не разобрать, кроме «нет» и «язык».
— Это же три разных языка? — девочка кивнула, ведьмак перевел взгляд на чародейку, — что ж, я знал, что она не немая. Но ничего из сказанного не понял.
— Лис, милая, — Трисс очаровательно улыбнулась ей, — расскажи нам, откуда ты? И как ты сюда попала?
Лис подкинула монетку, поймала в кулак, видимо, решив, что это может и обождать, отложила ее на скамеечку. Жестом пригласила Трисс присесть на кровать, вскарабкалась за ее спину — матрас прогибался под ее весом, будто воздушный. Трисс спокойно наблюдала за ее перемещениями. Девочка пристроилась за ее спиной, скрестив ноги, холодные ладошки легли на виски.
Постоянные ментальные щиты, которые чародейка держала дома по привычке, чужая магия минула так же беспрепятственно, как гудящее пламя минует хлипкую деревянную постройку. Трисс зажмурилась и закричала, дернулась вперед, пытаясь скинуть с себя холодные ладони. Геральт отреагировал молниеносно — подхватил падающую чародейку, не вставая с пола.
С минуту ведьмак и испугавшаяся такой реакции девочка молча смотрели друг на друга, пока Трисс приходила в себя. Чародейка со стоном терла виски пальцами, зажмурившись. Лис молчала, широко распахнутыми малахитовыми глазами глядя на ведьмака. Пошевелилась, сползла с кровати, села на пол рядом.
— Gomennasai, Turis, — холодная ладошка коснулась предплечья чародейки. Девушка откинула голову Геральту на плечо, разглядывая потолок спальни.
— Геральт, чтоб тебя водяная баба за ногу в реке ухватила, что за ребенка ты мне приволок? — тирада, которую она начала тихим и усталым голосом, под конец взвилась, чародейка подскочила на ноги, нервно оправляя платье. Встретилась взглядом с непонимающими желтыми глазами.
— В чем дело, Трисс? — ведьмак слегка нахмурился, — я же сказал, что она общается телепатией.
— Это я должна спрашивать, в чем дело. Ты принес мне менталиста, который плюет с высокой колокольни на любые щиты и может показывать образы? — Трисс давно не нервничала так сильно — легкость, с которой чужая магия справилась с ее щитами, напугала ее. Ведьмак примирительно поднял ладони.
— Мы встретили вчера в таверне чародея-полукровку, — припомнил он, — он говорил что-то о ментальной магии. И направил нас к тебе.
— Этим я займусь позже, — решительно оправила платье Трисс, подняла глаза на Лис, — тебе что-то известно о твоих способностях? — девочка неопределенно пожала плечами, — тебя обучали? — отрицательное покачивание головой, Трисс вздохнула, успокаивая себя, — идем.
Лис неуверенно оглянулась на ведьмака. Геральт кивнул, поднялся с пола — и девочка тоже встала, направилась вслед за Трисс.
Чародейка почти взлетела по винтовой лесенке, Лис вскарабкалась за ней. Круглая башенка была поделена на несколько комнат, за одной из дверей виднелся край кровати с балдахином — Трисс нервно взмахнула рукой, телекинетическим заклинанием захлопывая дверь. Лис вздрогнула, услышав металлический лязг собачки замка, но быстро потеряла к двери интерес. Чародейка, шурша изумрудным шелком и стуча каблучками, привела их в комнату, видимо, бывшую библиотекой — стены были уставлены книжными полками, свободное пространство занимало несколько столов. Трисс указала им на прямоугольный стол в углу.
— Я сейчас вернусь.
Лис снова переглянулась с Геральтом и села на стул, подобрав под себя ноги — сапоги она стянула еще в своей комнате. Ведьмак занял диванчик справа от нее. Рыжеволосая чародейка быстро вернулась, сжимая в кулаке бархатный мешочек. Она была взбудоражена — первый страх перед чужими способностями уступил место живому интересу. Если девочка и впрямь окажется Зеркалом… Это будет очень интересно.
— Геральт, молчи, — взмахнула она рукой. Ведьмак, не высказывавший особого желания раскрыть рот, удивленно приподнял бровь, но напрягся — чародейка явно удерживала его от того, что должно произойти. Желтые кошачьи глаза недобро сверкнули.
— Если я увижу, что это опасно — я прерву тебя, — предупредил он. Трисс отмахнулась.
— Ничего опасного, поверь мне, — чародейка потянула шнурки мешочка, открывая его, — просто помолчи.
Она вытряхнула из мешочка пять камней неправильной формы. Лис с интересом принялась их рассматривать, привстав и опираясь локтями о стол, но не трогая. Камни были разными: темными, но будто бы с разными оттенками темноты. На каждом на одной плоской, спиленной грани виднелся знак. Два треугольника — обычный и перевернутый, два треугольника с чертой, пересекающей две грани параллельно третьей, и круг.
— Лис, вытяни над ними ладони, — чародейка присела на свободный стул, внимательно глядя на девочку, — можешь трогать. Это нисколечко не опасно, честное слово. Просто скажи мне, какой из них отличается от других.
Девочка недоуменно рассматривала камни. Перевела удивленный взгляд на чародейку. Она не стала пользоваться телепатией, помня о том, какую реакцию это вызвало у Трисс, но на бледном лице было написано непонимание.
— Ох, да, — Трисс потерла пальцами переносицу, — я понимаю, что они все разные. Просто скажи мне, какой из них, — она сделала паузу, подбирая слово, — ощущается по-другому. Просто по-другому.
Лис снова оглянулась на Геральта. Ведьмак взирал на происходящее, высоко задрав бровь, но спокойно сплел руки на груди, значит — опасности нет. Девочка послушно вытянула над камнями ладони. Сосредоточенно хмурясь, аккуратно попробовала один — с перевернутым треугольником — тронуть пальцем, но тут же отдернула руку, скривившись. Брови Трисс взлетели вверх. Камень с тем же перевернутым треугольником, но перечеркнутым, Лис аккуратно потыкала пальцем — но ничего не почувствовала. Отложила его в сторону. Камень с перечеркнутым обычным треугольником тоже не вызвал никакой реакции — она отложила его ко второму.
Камень с обычным простым треугольником она осторожно погладила пальцами. Обвела кончиком пальца контур вырезанной на плоской грани фигурки, взяла в ладонь, сжала, вздохнула. Положила поближе к себе. Пятый камень, с кругом, она взяла уже уверенно — и удовлетворенно кивнула.
Взяла оба камешка — с треугольником и кругом — в ладони и показала Трисс.
— О, Сила, — чародейка устало выдохнула, — ты уверена?
Лис переложила камни в правую ладонь, сжала в кулачок, пальцами левой потянулась к ведьмаку, коснулась специально протянутой руки без перчатки. Геральт кивнул.
— Она говорит, что эти камни теплее, — вслух передал он то, что сообщила ему Лис, — и их приятнее держать в руках. Зачем ты дала ей сигиллы стихий, Трисс?
— Огонь и эфир, — чародейка устало прикрыла глаза, — о, Сила, это худшее сочетание.
Геральт хмуро кивнул. Лис испуганно оглянулась на него, спешно положила камни обратно на стол, уложила ладони на колени, тревожно переводя взгляд с чародейки на ведьмака. Снова потянулась к нему, коснулась пальцами ладони.
«Я сделала что-то не так? Это плохо?»
— Тише, — горячая ладонь прошлась по серебристым волосам, — ты не могла сделать что-то неправильно. Ты сделала ровно то, о чем Трисс просила. А что до результатов этого действа…
— Результаты мне ясны, как день, — Трисс поставила локти на стол, положила подбородок на сплетенные пальцы, — магическая искра в ней чужеродна. Эта Сила была ей дана. И эфир… Геральт, она и впрямь Зеркало. Но почему такое странное сочетание — вот в чем вопрос. И этот сильнейший перекос в менталистику, — чародейка задумалась, медные в отсветах светильника на стене волосы упали на лицо, — то, что она делает так непринужденно — чародеи этому обучаются десятилетиями, Геральт. И не у всех это получается.
— Почему ты решила, что ее Сила чужеродна? — Геральт не убрал ладони с макушки девочки, и они вдвоем сверлили Трисс взглядами: Лис — удивленным и слегка растерянным, Геральт — напряженным.
— Сразу видно, что ты ничего не понимаешь в магии, — фыркнула Трисс, откинула прядь с лица, — Сила — она одна и та же, Геральт. Стихии — лишь ее форма. Обычному чародею может быть трудно подчерпнуть Силу у стихии, к которой он не склонен, но это возможно. Вода, от которой она сразу отдернула руку — первейшая стихия и одна из самых простых для начинающих. А брать Силу у огня ни один здравомыслящий чародей не станет. Она слишком… слишком яростна. Первобытна. Необработанна. Чистая мощь. Это почти невозможно контролировать, оно сразу ведет к почти полному перегоранию. Любой чародей сходу сгреб бы четыре сигилла с водой, землей, воздухом и огнем и отложил бы эфир — никто не черпает оттуда Силу без крайней надобности. Это слишком сложно, слишком тонкая материя. А ее дарованная искра так и намекает на то, что призвана работать именно с эфиром. И почему-то огнем.
— Погоди, но ведь эфир — это же души.
— Души, связанные с телом. Бинго, Геральт, — чародейка прищурила изумрудные глаза, — вот и ответ. Она — Зеркало. Прошлое Зеркало, как я успела прочесть в единственном оставшемся с тех времен трактате, работал именно с эфиром. То бишь — черпал Силу в странных пропорциях, даже находясь в башне высоко над землей, вдали от огня и воды. Воздух не смог бы дать ту Силу. Собственно, на основании этого эфир и причислили к числу стихий.
— Это, конечно, очень интересно, — Геральт снова скрестил руки на груди, — но я не то чтобы сильно разбираюсь в магии, Трисс.
Лис снова застыла фарфоровой фигуркой — сидя на коленях на стуле, уложив ладони на бедра, как в медитации. По замершему личику было невозможно угадать, о чем она думала. Чародейка ласково ей улыбнулась.
— Да, — проговорила она, — да, я понимаю. На какое время вы тут сможете задержаться?
***
Следующие несколько дней слились в нескончаемую череду.
Трисс понемногу привыкала к способу общения Лис, пытаясь научить ее контролировать силу телепатических импульсов, снизить ее до приемлемого уровня. Голова перестала раскалываться от пары слов, переданных девочкой.
К удивлению чародейки, медитировать Лис умела. Садилась, скрестив ноги, перед камином, и замирала, глядя в пламя. Силу, идущую от открытого огня, Зеркало чувствовала и без ее помощи — но как Трисс не билась, зачерпнуть Силу девочка не могла. Чародейка хмурила тонкие брови и сплетала пальцы в замок — видимо, размер ее внутреннего хранилища Силы очень невелик. Ей не втянуть необузданную, дикую силу огненной стихии — Лис могла лишь пропустить ее через себя, преломляя. Творить заклинания она могла лишь при наличии открытого пламени недалеко.
Но творить с учетом всей величины Силы стихии.
За день Лис разучила устную формулу и жесты согревающего заклинания — забавно кривясь и изо всех сил пытаясь повторить звуки чуждого языка. Геральт наблюдал за происходящим отстраненно — до тех пор, пока вода в выданной Лис плошке не закипела, обращаясь в густой пар, едва девочка закончила читать формулу. Ей надо было всего лишь слегка согреть ледяную воду.
Трисс пожала плечами — и бросила идею обучать девочку конкретным, пусть и столь простым заклинаниям. Слишком опасно. Сначала контроль и только контроль.
Бесконечные часы медитации перед пылающим очагом. Огонь грел бледное лицо и холодные руки. Лис растворялась в пустоте мыслей, не замечая течения времени и затекающего тела.
Менталист из Трисс был очень средний, но она попыталась прощупать границы Зеркала и в этой сфере. Лис и вправду хорошо передавала собственные мысли, воспоминания, даже чувства — Трисс успела ощутить душную жару большого города, где жила девочка, воодушевление при виде ее друзей — для чародейки просто незнакомых детей, волнение перед экзаменом, увидеть незнакомое звездное небо, на которое когда-то смотрела Лис.
Но она была абсолютно безнадежна в чтении чужих мыслей. Она не могла это сделать. Трисс битых два часа — после нескольких часов подробных объяснений — сидела перед ней, сняв все щиты, открывшись для ментального диалога, но Лис едва смогла ухватить специально переданный ей обрывок четко оформленной, единственной мысли. Утомившись при этом так, словно она мешки ворочала.
При передаче своих мыслей она сносила любые барьеры, не обращая на них внимания — Сила словно сама знала, сколько должно быть потрачено на это. Но считать она не могла почти ничего. Ни о какой секретности и скрытности тут речи не шло.
Геральта это успокоило. Девочка все же не влезала к нему в голову.
Трое суток убив на медитации и одностороннюю телепатию, Трисс решила все же показать первое, что пришло ей в голову — иллюзии. Иллюзорные заклинания в среде чародеев считались едва ли не самой простой ступенью освоения магии — да, они могли быть разными по своей природе, по структуре, по времени действия, но в целом иллюзии были очень простой вещью.
И Лис схватила их на лету.
Едва Трисс закончила объяснение, Лис протянула правую ладонь к огню камина. Большой зал для приемов на первом этаже стал их местом для занятий — чародейка сидела в мягком кресле, пододвинутом к камину, девочка пристраивалась на толстом ковре у ее ног. Лис сжала протянутую к огню ладошку в кулак — словно схватила кусочек Силы — и взмахнула ладонями, шепча формулу.
К потолку вспорхнула небольшая серая птичка. Захлопала крыльями — совершенно беззвучно — и растворилась в воздухе. Геральт вздохнул, прижимая ладонью трепещущий медальон.
Иллюзии, телепатия. Что-то свербело в сознании, какая-то смутная мысль не давала покоя.
Иллюзиями на примитивном уровне владели некоторые чудовища — например, туманники, заманивающие путников в трясину. Но перед ним у камина сидел просто человеческий ребенок, девочка лет тринадцати, радующаяся, что у нее так быстро и хорошо получилось. Трисс, не ожидавшая столь быстрого успеха, тоже радовалась вместе с ней.
Весь вечер ушел на отработку иллюзорных заклятий. Иллюзий существует великое множество — визуальные, звуковые, тактильные, обонятельные и комбинированные. В большой зале, куда он заглядывал время от времени, то сверкали яркие огни, то рядом с Лис сидела на полу иллюзия какого-то незнакомого ему рыжего мальчишки, то звучала тягучая, напевная мелодия.
На шестой день они уехали с рассветом.
Вечером накануне Трисс долго беседовала с Геральтом, отправив Лис отсыпаться. Девочка категорически отказалась оставлять свою огромную рубашку, но с радостью приняла новые, более удобные для верховой езды штаны и тонкую черную нижнюю одежку без рукавов — Саовина наступала через две недели, воздух стремительно холодел. Им предстоял долгий путь на север.
Геральт вглядывался в розовеющее у края небо, придерживая сонную Лис в седле, и с непонятным чувством вспоминал, как в дне перехода от Вызимы они натолкнулись на инстектоида в лесу.
***
Эта тварь была чертовски сильной.
Конечно, ведьмак смог ее упокоить, но она успела неслабо изодрать ему левую руку и лопатку через одежду.
Он вздохнул с облегчением, скидывая с себя перевязи с мечами правой, не так сильно пострадавшей рукой.
Обостренным приливом адреналина и остаточным влиянием элексиров чутьем ощутил на себе внимательный взгляд огромных зеленых глаз. Лисенок, Зеркало Зираэль, недавно подобранная им девочка с ошеломляюще сильной способностью к телепатии — и практически точная копия Цири внешне.
Но не внутри.
«Позволь мне помочь тебе»
Геральт хмыкнул и болезненно зашипел, поводя левым плечом.
Горький запах страха, исходящий от девочки, мешался с чем-то мягким, отдаленно приятным и успокаивающим — ее собственным запахом.
Эта горечь будет преследовать его вечно, куда бы он не отправился. Неудивительно, что ребенок боится его — при его появлении мужики отворачивались и украдкой осеняли себя знаком от сглаза, а девки прятали детей.
Такова участь чудовища, бывшего когда-то человеком — быть преследуемым горьким запахом страха.
— Возьми чистой воды и бинты в седельной сумке.
«Я умею перевязывать»
Зеленые глаза слегка обиженно сощурились. Девочка почти бесшумно подошла к лошади, Геральт правой рукой стянул с себя рубашку и остатки снаряжения, стараясь не тревожить левую — кровь почти остановилась.
— Интересно, где ты этому научилась, соплячка двенадцатилетняя, — беззлобно фыркнул ведьмак, смиряясь с ноющей болью в плече и фактом, что Лис грохнется в обморок, когда увидит рану, через три, два, один.
Тонкие, до легкой мышечной дрожи холодные пальцы коснулись спины правее раны.
Виски снова пронзила мгновенная острая боль — его с размаху швырнуло в чужие воспоминания.
Чьи-то худые предплечья — тонкая с внутренней стороны кожа расчерчена узкими линиями вен и артерий, поперек иссечена бледными шрамами и болезненно-алыми порезами.
Тихий, усталый голос.
— Прости, малышка, не хотел тебя испугать.
Темные кудри перед самым носом — в своих воспоминаниях девочка прижала чужую голову к груди, обхватив тонкими ручками. Сжали больно грудь ее эмоции — разрывающая печаль, горько-полынная безнадежность, острая потребность помочь, приласкать.
Все почернело — выступил из непроглядной темноты контур дверного проема. Человеческий силуэт — мужской, широкоплечий, бегают по медным волосам тёплые блики света — и лоснится темным бордовым левый рукав.
— Не бойся, все хорошо.
Геральт проморгался, вынырнув из чужого разума, сфокусировал взгляд на огне костра в метре от себя, сузив в тонкую щель кошачьи зрачки.
«И мне четырнадцать», — недовольная мысль девочки заставила его тихо фыркнуть.
— Невелика разница.
Тонкие пальцы слегка мазнули по неповрежденному участку на дельтавидной мышце, призывая развернуться боком к огню, чтобы было лучше видно. Ведьмак подчинился, пересел, обдумывая, что девочка удивительно красноречиво и понятно умудряется общаться без слов.
— Почему ты не говоришь? Ты же не немая, я слышал, как ты тихо что-то говорила, когда мы только встретились. Не немая же?
Лис, потянувшаяся за водой, тихо фыркнула.
— И-ийе, — мелодично откликнулись она, и ведьмак почувствовал — пела, пока его не было. От долгого молчания голос садился и хрипел, словно связки забывали, как работать правильно, а непонятный ответ девочки зазвенел, как тонко настроенная струна.
«Я не знаю вашего языка. Ни одного из тех, на которых ты говоришь»
— Тогда как ты общаешься телепатией?
Тонкие пальцы мягко скользили по коже спины и руки, не задевая болезненно ноющие участки — Лис рассматривала рану, прикидывая, как ловчее ее промыть и перевязать.
«Магия, видимо»
Кожу обожгло прохладой воды — свежие раны тут же нестерпимо дернуло острой, рвущей болью. Возможный ответ оборвался болезненным рычанием, отвлекшийся ведьмак содрогнулся, нервный озноб продрал спину и руки, по коже стекала вода, коричневая от крови.
«Прости, прости, прости», — холодная ладошка легла на правое плечо, Лис на мгновение прижалась щечкой к чужой спине — участка мокрой кожи коснулся холодком короткий, нервный выдох, и она тут же снова уселась ровно за его спиной. Напрягшихся мышц вдоль позвоночника легонько коснулись самые кончики пальцев.
«Мне стоило предупредить тебя, прости»
— Нормально, — Геральт совладал с дрожью в натянутой нервно спине, расслабился, ссутулился, — теперь — бинты.
Пальцы коснулись внутренней стороны раненой руки — ведьмак, морщась, приподнял ее. Ловкие холодные пальцы заскользили по коже от локтя вверх, осторожно накладывая виток за витком шершавые бинты на плечо. Широкое движение одной рукой — белая марля легла через шею поперек груди, коснувшись раны на лопатке. Лис и впрямь знала, как нужно перевязывать — вскоре бинт покрыл целиком разорванные монстром участки кожи.
Геральт закрыл глаза, потянул носом воздух.
Горький страх растворился в остром сожалении, перемешиваясь с ним в опасную, взрывную смесь.
Он поморщился своей догадке.
Девочка боялась его — это ведьмаку было очевидно. Но он спас ее, пострадал, убивая опасного монстра — и бедняжка, утопающая в страхе к нему, чувствовала себя обязанной помочь, несмотря на подкашивающий ноги ужас.
Прикосновение тонких пальцев к спине исчезло — девочка затянула узел на повязке, мягко поднялась с земли, подходя ближе к костру и лошади.
— Ты боишься меня, верно?
Он изо всех сил постарался убрать горечь чужого страха из своего голоса.
Лис остановилась около костра — маленькая, тонкая фигурка в огненном ореоле. Обернулась, состроив непонимающую мордашку, заправила мешающуюся бесцветную — седую — прядь за ухо.
«С чего бы это?»
— Посмотри мне в глаза, бесстрашное дитя. Я — чудовище, мутант, если угодно. И я чувствую твой страх.
Сказал — и понял, что горький запах истаял, оставшись едва заметным отзвуком себя. Кошачьи зрачки вздрогнули, расширившись на мгновение от удивления.
«Ты спас меня»
Девочка тряхнула волосами, продолжив идти к лошади. Плотва перебрала передними ногами — Лис осторожно погладила лошадь по шее.
«Да, ты гораздо крупнее меня, старше, сильнее. Но я не вижу ни единой причины тебя бояться. Твои глаза — не показатель того, что ты чудовище, бесстрашный ведьмак»
— Ты боялась всего мгновение назад.
Геральт был ошарашен — он сам не знал, зачем продолжает этот разговор. Куда его это приведет.
«Я боялась сделать тебе больно. Прости еще раз»
Зеленые глаза мягко блестели в теплых отблесках костра, когда девочка подошла снова, встала прямо перед ним. Тонкая длинная шейка, узкие запястья и щиколотки, проступают под бледной кожей хрупкие, будто птичьи, косточки — кажется, их можно переломить одним ударом. Ведьмаку — тем более.
Но он неподвижен, будто загипнотизирован малахитовым блеском радужек и тихим голосом, вспыхивающим в голове, минуя воздух.
«Я плохо понимаю, как и почему к тебе и тебе подобным здесь относятся подобные мне»
— От нас прячут детей и плюют вслед, — невесело осклабился Геральт.
«Идиоты. Я слышала, что люди — самые страшные чудовища, и убеждаюсь в этом буквально с каждым днем»
— Хотел бы я встретиться с тем, который это сказал. И пожать ему руку.
«Едва ли это возможно. Он мёртв»
Малахитовый взгляд стал рассеянным, отвлеченным — на секунду ему показалось, что Лис сейчас заплачет, но слезы так и не родились в блестящих радужках.
