Лис расчесывала длинные, еще чуть влажные после бани волосы, сидя на шкуре перед горящим камином.
Цири сидела напротив нее, и вся поза маленькой егозы выражала безудержное любопытство: она наклонилась вперед, к второй девочке, уперевшись обеими руками в шкуру, и напоминала живого и деятельного зверька, выглянувшего посмотреть на что-то интересное. Широко распахнутые прозрачно-зеленые глаза пристально следили за каждым движением Лис, казалось, она ловила каждое слово — порывистая и живая в своей немного набекрень надетой рубашке и со встрепанными мокрыми волосами, завязанными криво на затылке.
Лис же была спокойна, как замерзшая водная гладь: мягкие, плавные движения тонких белоснежных рук, струящиеся серебряные волосы, текущие сквозь зубцы гребня, плотно затянутая завязками свободная рубашка. Взгляд неожиданно теплых в этой общей холодной гамме ее кожи и волос, каре-зеленых глаз устремлен куда-то не то в пустоту, не то вглубь.
Кажется, именно вглубь.
Койон, заглянувший в большой зал, залюбовался видом двух таких похожих и в то же время — таких поразительно разных девочек. Навострил уши.
— То есть вы в какой-то момент в этих ваших школах выбираете, чем будете заниматься? — глаза Цири просто горели интересом, она не видела ничего вокруг.
Лис повернулась к ведьмаку, легонько улыбнулась, приветствуя его. Койон подошел ближе, сел сбоку от них, спиной ко входу.
— Почти, — продолжала тем временем Лис, — скорее, какой предмет будет занимать у тебя большую часть времени и будет значительно сложнее, чем у остальных.
— И что ты выбрала? — Цири жадно вытягивала из нее подробности.
— Сначала — ничего, — пожала плечами Лис, начиная заплетать легкую косу, — я же никогда до этого не ходила в школу.
— И что ты сделала? — Цири непонимающе нахмурилась, — выбирать-то надо.
— Пошла к брату, конечно, — ответила Лис так, будто это само собой разумелось. Цири не могла остановить поток вопросов:
— А он что?
— А он, — неожиданно улыбнулась Лис, чуть приподняв правую бровь, — поинтересовался, кто он такой, чтобы давать мне советы.
Койон и Цири синхронно нахмурились — им была неизвестна большая часть предыстории, поэтому реакция человека, который приютил когда-то Лис, показалась им странной.
— А ты что? — не смогла выдержать долгую паузу Цири. Лис закатила глаза.
— А я страш-шно на него обиделась, — такую реакцию ведьмак вполне мог понять, потому что отлично себе представлял, как себя чувствует ребенок, которому не к кому пойти за советом, — не разговаривала с ним дней шесть. Не думаю, что он это заметил.
— А потом вы помирились? — не оставляла надежду на лучшее княжна. Лис мягко ей улыбнулась.
— А потом я села и немножко подумала головой. Иногда мне помогает, — Койон едва слышно фыркнул, не скрывая своей заинтересованности в разговоре, но и не вмешиваясь, — и я поняла, что он был, в целом, прав. По двум причинам. Он сам с горем пополам учился — раз, и кто мне мог помочь с этим? — Лис слегка пожала плечами, доплетая косу до середины, — это же мне потом учить. Лучше меня меня никто не знает.
— Если бы ты знала, что хотела учить — вопрос выбора бы не стоял, — негромко заметил ведьмак. Короткий взгляд малахитовых глаз из-под полуопущенных ресниц.
— Я знала только, чему я точно не хотела учиться. Быть врачом.
— Почему? — искренне поразилась Цири, — ты же так хорошо умеешь успокаивать. Ты была бы замечательным целителем!
— Не была бы, — мягко возразила ей Лис, — мне нельзя. Я слишком, — она потеребила прядку, подбирая слово, — резко реагирую, когда кому-то рядом со мной плохо. Пропускаю все через себя. Кем угодно, но не целителем, — она ловко завязала кончик косы тонким кожаным ремешком, откинула ее за спину, — слишком много страданий, которые я не смогу облегчить.
Цири оттолкнулась руками, усаживаясь на попу обратно, и растерянно заморгала. Лис невозмутимо грелась у огня, но тонкие пальцы, поправлявшие ворот рубашки, слегка дрожали. Койон чуть качнул головой, разглядывая их.
Такие похожие — сероватые волосы, тонкие шейки, большие зеленые глаза.
Такие разные — порывистая, резкая Цири, еще не отпустившая свое прошлое, которое когтистой лапой сжимает горлышко, и спокойная, тихая даже Лис, которая своей способностью глубоко анализировать свои и чужие эмоции, мотивы, поведение, ситуации давала фору большей части взрослых, встреченных Койоном на Пути.
— Тебе точно четырнадцать? — слегка усмехнулся он. Лис развернулась к огню спиной, передвигаясь так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
— Примерно четырнадцать, — снова пожала она плечами, — кто ж считал на улице. Может, уже пятнадцать. Может — тринадцать с половиной.
— Ну про пятнадцать ты загну-ула, — надула губы Цири, — в пятнадцать уже замуж выходят вообще-то.
Койон фыркнул. Куда ей замуж, девчонка девчонкой — тонкие ручки, острые ключицы и полное отсутствие груди под рубашкой. Голова, может, у нее и работает как надо, но если б замуж по уму брали.
— Неужели? — подняла бровь Лис, — а по мне, так рано. У нас замуж выходят, как правило, около двадцати трех — двадцати пяти.
— Двадцать пять? — ужаснулась Цири, — это же так много! Это уже почти старая…
— И что мне теперь, рассыпаться тут песочком? — хмыкнул ведьмак, — мне-то уже почти два раза по двадцать пять. Старый, получается?
— Не-а, — успокоила его Лис, весело улыбаясь в ответ на совсем мальчишескую улыбку, — где ж ты старый?
— Вырастешь — поймешь, — показательно закряхтел ведьмак, вытягивая руки вверх и потягиваясь по-кошачьи. Пришел черед Лис фыркать.
— Так а что ты выбрала? — напомнила Цири, — какую науку?
— Биологию, — Лис вытянула руки вперед, сцепила ладони в замок, потянулась, — и вместе с ней… хм. Получается, алхимию, так называется. Они вместе идут.
— Алхимию? — поморщилась княжна, — но это же ужасненько скучно!
— Не скажи. Я помню свое первое занятие, — Лис склонила голову к плечу, глядя с хитрецой, — я тогда младше тебя была. Где-то на год. Учитель у нас была такая интересная женщина… начала первое занятие с опыта. Берет две склянки, взбалтывает, из одной переливает во вторую — и жидкость меняет цвет! Берет другие две — появляются синие хлопья! Третьи — жидкость начинает пузыриться и шипеть. Очень интересная штука.
— Но для алхимии нужна магия, — потер подбородок ведьмак, — редко, но нужна.
— Для нашей — нет. У нас магии нет, я же рассказывала.
— А почему биология идет с алхимией? — сосредоточенно хмурясь, пыталась сообразить Цири.
— Они схожи. Алхимия может идти и с физикой. Физика — с математикой.
— Математика? Это которая ремесло счетоводов? — удивился Койон, — а что там изучать?
Лис тяжело вздохнула.
— Ну если считать архитектуру умением строить шалаши, то да.
— Эвона ты завернула. И что ж там такого, в твоей математике?
— Ты знаешь, что такое бесконечность? — вопросом на вопрос ответила Лис.
Койон потер затылок.
— Ну, это очень много. Так же и говорится — бесконечность, нет конца.
Девочка фыркнула. Цири с интересом прислушивалась, переводя яркий зелёный взгляд с ведьмака на названую сестру и обратно.
— Как звезд на небе, — нашел, наконец, аналогию Кот, — сколько ни смотри, все равно все не пересчитаешь.
— Неверно, — припечатала Лис, — видимых звезд на небе конечное количество.
— И сколько же?
— Много. Но не бесконечно.
— С чего ты взяла?
— Глаз — несовершенная система. Ты не можешь видеть все-все звезды — только некоторые, те, что ближе и светят достаточно ярко. А значит, их можно пересчитать.
— Вот как. Ладно. А чего тогда бесконечно?
— Чисел. Вот ты до скольких считать можешь?
— Ну ты меня совсем за дуба-то не держи, — почти обиделся Кот, — до скольких надо — до стольких и досчитаю.
— Во-от. Допустим, что чисел всего какое-то конечное количество. То есть есть самое распоследнее число. А потом я прибавлю к нему один. И еще раз. И еще.
— То есть чисел бесконечное количество?
— Да! — хлопнула в ладоши Лис, радостно улыбаясь, — это называется счетная бесконечность.
— Я не понимаю, — надула губы Цири, — какая же это бесконечность, если можно пересчитать?
— Нельзя пересчитать за конечное время, — поправила ее Лис.
— А какие есть еще бесконечности? — ведьмака увлекли мудреные рассуждения, в кошачьих ярких глазах загорелся огонек интереса.
— Например, несчетные.
— А это как? Чего несчетно бесконечное количество?
— Точек на отрезке.
Заметив непонимание на лицах собеседников, Лис снова вздохнула. Поднялась, взяла со стола листок пергамента, перо и чернильницу. Села обратно, нарисовала на пергаменте жирную линию, выделив точки в начале и конце.
— Что такое отрезок, я, пожалуй, потом расскажу. Как думаете, сколько тут точек?
— Ты же сказала — несчетно бесконечное количество, — возмутилась Цири.
— А почему?
Лис хитро-хитро улыбалась, покачивая перо в пальцах.
— Потому что их нельзя пересчитать? — предположила княжна.
— Верно! Смотри, — Лис отметила еще две точки на линии, — допустим, я сколько-то точек насчитала. А потом я беру и рисую между ними еще одну, — она ткнула пером между точками, — и между этими, и между этими…
— Сложная эта твоя математика, — надулась Цири, — и неинтересная.
— Интересная, — возразила ей Лис, — просто я рассказываю сложно. Хочешь, удивлю тебя?
— Давай! — тут же загорелась княжна. Койон любопытно вытянул шею, глядя в листок.
— На этом отрезке, — Лис указала кончиком пера на нарисованную линию с точками, — столько же точек, сколько тут, — она нарисовала небольшой квадратик, — несчетная бесконечность.
— Но крадратик же больше!
— А бесконечности все равно.
— А их больше, чем чисел? — Койон снова потер затылок. Нет, эта математика явно не имела ничего общего с ремеслом счетоводов.
— Да, больше. Несчетные бесконечности больше счетных.
— Как можно сравнить две бесконечности? — вконец запуталась Цири.
Лис развела руками.
— Математика.
— А она вся такая сложная? — нахмурилась княжна.
— Нет. Есть простые и красивые штуки. Сейчас что-нибудь вспомню.
— Ты все это заучивала? — Кот с уважением посмотрел на девочку.
— Хуже. Я все это доказывала.
Лис рассеянно теребила в пальцах кончик пера.
— Как? Как до этого можно додуматься? — Цири округлила глаза.
— Долго. И мучительно. Но вот это нам объясняли, а потом спрашивали.
— Ну и образование у вас, юная леди, — Кот насмешливо поклонился.
— Четыре года, — равнодушно проговорила Лис, — средней школы.
— Сколько ж надо сидеть над книгами, чтобы за четыре года все это выучить! — всплеснула руками Цири.
— Долго. Я редко когда ложилась раньше часу-двух ночи. Занятия начинались в восемь утра и длились до шести-семи часов вечера, потом — дополнительные. Уходила я рано утром, а возвращалась после заката.
— И все это — над книгами? Ужасненько скучно!
В большой зал заглянул Ламберт.
— Че треплетесь? Делать нечего? Малявка, тебя Эскель на тренировку ждет.
Цири даже не стала привычно фыркать на «малявку», подскочила, унеслась на лестницу. Ламберт уселся за столом, оглядел сидящих у камина Лис и Койона.
— А я как раз вспомнила одну интересную штуку, — оборонила Лис.
— Какую? — хором поинтересовались ведьмаки. Девочка только недавно начала оттаивать и активно общаться со всеми обитателями крепости, и оказалась кладезем странных и интересных знаний — чего стоила ее лекция о маленьких частичках, из которых состоит все вокруг, затянувшаяся на несколько часов.
— Игру одну. Только карт тут нет, — Лис покачивала перо в пальцах, задумчиво глядя куда-то в угол.
— Карт тут завались. В сундуках лежат. Хочешь — одиннадцатого века, хочешь — тридцатилетней давности, с перечерченными границами, — Ламберт скривился. Он помнил, как Весемир ругался на своих бывших подопечных, когда они мешали ему рисовать эту карту, как долго и кропотливо вычерчивал границы, реки и горы чернилами. И как припахал Эскеля, как безропотного обладателя самого читабельного почерка, подписывать названия государств, городов, рек и гор.
— Не те карты, — рассеянно отозвалась девочка, — для игры карты.
— В гвинт, что ли? Ну, у меня есть колода. Потрепанная, правда.
— Что такое гвинт? — Лис подняла голову, в малахитовых глазах зажегся огонек интереса. Ей нравилось узнавать что-то новое — еще до своего бесславного наказания она таскала Весемира по всему арсеналу, с маниакальным упорством выспрашивая, как что называется, для чего нужно и как используется. Ламберт, зашедший проведать свою вотчину, тогда тоже попал под раздачу, добровольно-принудительно заменив наставника на месте лектора.
— Игра такая, краснолюдская. Мудреная очень. Каждую карту запоминать нужно — какая что делает.
— Нет, для этой игры нужно только уметь считать, — Лис коварно улыбнулась, — хорошо считать.
Кот, почувствовавший подвох, ретировался, оставив самого молодого из Волков на растерзание девчонке.
— А как хоть называется твоя игра?
— Преферанс. Или преф. Математики очень ее любят.
— Тю. Если счетоводы с этим справляются, то херня твоя игра. Щас увидишь, как надо играть в карты.
Целый день Лис и увлекшийся новым развлечением Ламберт аккуратно вырезали ножом из плотного пергамента ровные прямоугольнички. Лис пером и двумя нашедшимися видами чернил — черными и почему-то зелеными — разрисовывала карты, выписывала в углах достоинства и масти, рисовала легкими штришками профили валетов, дам и королей.
Но обучение сложной игре не задалось.
Лис вылетела из одного зала во второй — и быстро шмыгнула за спину стоявшему около стола Весемиру.
— Стоять, мерзавка!
Весемир удивленно поднял седые брови.
— В чем дело, Ламберт?
Молодой ведьмак тяжело дышал от гнева. Встал, широко расставив ноги, в трех шагах от наставника, скрестил руки на груди.
— Мухлевщица!
— Что, мудреная игра оказалась? — ехидно встрял точивший меч Эскель, аккуратно проходясь бруском по лезвию.
— Ламберт, — лекторским тоном начал Весемир, — сколько раз повторять, что азартные игры — враг ведьмака?
— Можно вообще не повторять, мне с первого раза плевать на нотации, — раздраженно прорычал самый молодой из Волков. Весемир терпеливо вздохнул.
— И на что же ты мог играть в карты с маленькой девочкой?
— Ни на что, — быстро влезла Лис, просовывая голову между локтем старого ведьмака и боком, и снизу вверх взглянула на злого Ламберта.
— На отжимания, — процедил ведьмак, раздраженно глядя в округленные зеленые глаза, — не надо меня выгораживать, мерзавка.
Весемир коротко хохотнул, потрепал Лис по волосам.
— Интересные ставки, однако. Хорошо это вы придумали.
— Сила есть — ума не надо, — снова встрял Эскель. В хорошем настроении он был готов возвратить Ламберту все подколы в трехкратном размере. Молодой ведьмак ответил коротким раздраженным рычанием.
— Делать нечего. Ставки ты знал, согласился на них и проиграл, — Весемир развел руками, усмехаясь, — сколько, кстати?
Ламберт зло выдохнул через нос, глядя в угол.
— Сто двадцать.
Эскель присвистнул.
— Разбей на два раза по шестьдесят и вперед, — наставительно произнес старый ведьмак.
Вернувшиеся с короткой прогулки за стены Цири и Койон застали злобно пыхтящего Ламберта на середине второго подхода. Лис пристроилась рядом с заинтригованным Эскелем на скамейке и болтала ногами, вслух считая отжимания. Молодой ведьмак не халявил, отжимался до самого пола, каждый раз медальон, выскользнувший из ворота рубашки, ложился на каменный пол с металлическим звоном, Ламберт едва касался подбородком и грудью пола — и поднимал корпус обратно, выпрямляя руки. Литые крепкие мышцы рук и спины перекатывались под тканью рубашки, ведьмак слегка взмок, но движения не прекращал.
— Все-таки продул? — Койон с легкой насмешкой прищурился, наблюдая за вынужденной тренировкой.
— Иди ты нахуй, — на выдохе пожелал ему Ламберт, опускаясь — звякнул медальон, он плавно выпрямил руки, возвращаясь в исходную позицию и вдыхая, — котяра.
— Сто два, — известила Лис, подогнула одну ногу под себя, — не ругайся.
— И ты, — он снова согнул руки, звякнул медальон, — туда же иди, — плавно поднялся, выпрямив локти, — мерзавка.
— Сто три. Чуть-чуть осталась.
— Нет приятнее зрелища, чем усиленные физические нагрузки, в которых ты не участвуешь, — философски заметил Койон, перехватив взгляд Лис, направленный на чужие методично сгибающиеся и разгибающиеся руки.
***
Трисс устало вздохнула, присаживаясь на кровать. Сообщение от Весемира и Геральта взволновало ее. Чародейка спешно завершила дела и сорвалась в путь, но не рассчитывала, что окажется настолько неприспособленной к долгой дороге. Порталы было строить нельзя, хоть и был у нее якорь во дворе Каэр Морхена — магические перемещения можно отследить. Она не могла себе позволить привести в крепость врагов, которых у Цири к ее двенадцати годам набралось немало.
Ей предстоял долгий путь. Маленькая таверна в Каэдвене — лишь короткая передышка, она преодолела уже почти половину дороги.
***
Девочки о чем-то громко спорили в библиотеке. Койон еще стоял в дверях, но уже слышал, как удивленно взмахивает руками Цири и сосредоточенно шелестит страницами Лис, что-то ей доказывающая.
— Да невозможно это!
— Возможно! Все студенты-медики это делают!
Ведьмак выглянул из-за стеллажа. Лис стояла, опершись ладонями на раскрытую на столе книгу, раздраженно сдула с лица выпавшую из косы серебряную прядку, передернула плечами, поправляя сползающую темно-синюю куртку. Цири стояла на коленках на стуле напротив названой сестры, лицом к нему, согнувшись над столом, сверкала ярко-зелеными глазами, как напружинившийся щенок:
— Никакой человек не способен на это! О, Койон.
Лис обернулась, хитро улыбнулась, переглянулась с Цири. Княжна с кровожадным выражением лица соскочила со стула, подбежала к ведьмаку, который только собрался спросить, что вызвало такой спор.
— Ты как раз нам нужен! — платиновый вихрь схватил его за ладонь, потащил к столу.
— Зачем? — осторожно поинтересовался Кот. Лис загадочно потерла ладони друг о друга, отлипнув от книги. Цири развернула стул, боком усадила на него не упиравшегося ведьмака. Девочки молча встали перед ним. От их взглядов — пристальных, изучающих, что-то молча прикидывающих — Койону стало малость некомфортно. В зеленых глазах ясно отражались какие-то сомнительные мысли относительно его скромной персоны.
— Леди, что вы…
— Снимай рубашку.
— А-э? — Кот удивленно вытаращился на девочек. Обе выглядели абсолютно серьезно — Лис скрестила руки на груди, критически оглядывая растерянного ведьмака, Цири сверлила его взглядом ярко-зеленых глаз. Ни одна не улыбалась — вряд ли это была шутка. Но в чем смысл такой просьбы от сосредоточенной княжны, он никак не мог понять. Что от него могут хотеть две девочки двенадцати и четырнадцати лет, чтобы для этого нужно было снять рубашку?
— Зачем? — догадка промелькнула в голове, — шрамы хотите посмотреть? Это лучше к Геральту, я…
— Нет. Снимай.
Цири для пущей важности чуть притопнула ногой. Койон не знал, бояться ему, звать на помощь или все же выполнить то, что от него требовали.
— Девочки, я, конечно, рад вашему вниманию, но Волки оторвут мне голову.
— Ты не о том думаешь! — Цири слегка покраснела. Кот растерялся окончательно под перекрестным огнем двух пар зеленых глаз.
— О чем я должен…
— Увидишь, — зловеще пообещала княжна. Койон призвал на помощь все душевные силы — эти две определенно могли напугать кого угодно. Стягивая рубашку через голову, отвлеченно подумал, что узнай кто-то из Котов о том, что он препирался и отказывался раздеваться после дважды повторенной просьбы, исходящей от двух существ женского пола — припоминали бы ему до конца жизни.
— Вы, пожалуй, страшнее грифона, когда вдвоем, — пробормотал Кот, перебирая в руках снятую рубашку, — штаны оставить можно?
— Нужно! — окончательно покраснела Цири. Княжна явно смущалась — взгляд ярких зеленых глаз то и дело соскальзывал с его плеча на стол и на окно. Лис же была каменно спокойна — подошла, слегка ткнула пальцем в грудь — ведьмак напрягся.
— Большая грудная мышца, — констатировала она, очертив ее по краям кончиками пальцев от плеча до середины груди, — вот здесь крепится к грудине, — она слегка постучала пальцами. Кот только растерянно моргал, окончательно капитулировав.
— А вот эта? — Цири, еще неловко краснеющая, указала пальчиком на его плечо.
— Дельтавидная, — холодные пальцы очертили мышцу по контуру.
— А кто это тебя покусал? — заприметила княжна длинный тонкий шрам, пересекающий мышцу, на которой было сосредоточено ее внимание.
— Брукса, — на автомате ответил Кот, — лет десять назад. Девочки, вы решили учить анатомию?
— Лис утверждала, что знает названия кучи мышц, — сморщила носик Цири, — но их же ужасненько много!
— А почему я?
— Ты добрый, — коротко ответила Лис, холодные пальцы коснулись локтя, ведьмак безропотно поднял руку — мышцы напряглись, сильнее проступив под кожей.
— А кто тут злой?
— Бицепс плеча, трицепс плеча… Никто не злой. Но Ламберт стал бы ругаться, а Геральт просто отказался бы.
— Твоя правда, — Кот принялся рассматривать стену, контролируя разбегающиеся по коже от прикосновений холодный пальцев мурашки.
— Че вы тут делаете? — вмешался четвертый голос. Из-за стеллажа выглянул Ламберт, сверкнул звериными глазами, с удивлением разглядывая голого по пояс собрата и Лис, которая увлеченно что-то показывала Цири на его спине.
— Анатомию учим! — бодро ответила Цири, выглянув из-за плеча окончательно фраппированного Койона.
Молодой ведьмак несколько секунд с молчаливым удивлением рассматривал процесс обучения — и внезапно заржал, привалившись плечом к стеллажу и качнув его. Опустил голову, прижал одну ладонь к лицу — хриплый смех рассеялся в огромной библиотеке, отражаясь от каменных сводов.
— Ну вы, девки, даете. Это ж надо придумать было… Блять, котяра, прости, но я должен это сделать, — Ламберт под осуждающим взглядом собрата двинулся к выходу из библиотеки, пошатываясь и пытаясь отдышаться от смеха, — Э-эскель! Гера-альт! Вы должны это, сука, увидеть! Поглядите, кого Белый Волк нам притащил!
— Холера тебе в бок, Ламберт, — Кот принялся ускоренно натягивать рубашку обратно. Лис уселась на стол, отодвинув книгу, которая оказалась анатомическим атласом, Цири недовольно поджала губы.
— Мы не думали, что кто-то зайдет, — она заглянула ему в глаза, — честно-честно!
— Правда, не думали, — Лис с другой стороны заглянула в лицо Коту, покаянно приподняв брови.
Койон только утомленно вздохнул. Когда раньше ему говорили, что любовь к детям — тяжелое бремя, он как-то не подозревал, что настолько.
Весемир, конечно, узнавший о произошедшем, строго отчитал обеих вместе с Геральтом. Цири усадили за книги, раз она так стремится к знаниям, а Лис прописали удвоенные тренировки, чтобы было, куда девать энергию. Следующие дни слились в нескончаемую череду выпадов, стоек, блоков и коротких серий атак тяжелым деревянным мечом, преподаватели менялись — Геральт хмуро и коротко комментировал ошибки, время от времени помогая их исправлять, Эскель подробно расписывал, что не так и как нужно, Койон ободряюще хлопал по плечу, пытаясь научить ее совсем отличной от волчьей технике владеть мечом, а от Ламберта можно было легко схлопотать деревянным мечом по заднице, если потерять бдительность. Под конец дня руки отказывались ее слушаться — ложку на ужине Лис держала с явным трудом. Обе девочки смотрели друг на друга с нескрываемой завистью, но и она истаивала: Цири неожиданно увлеклась драконоидами, а Лис вошла во вкус тренировок неделю спустя. Номинальное наказание плавно перешло в нормальное времяпрепровождение.
