Behind blue eyes

Капитан Джеймс Тиберий Кирк несмотря на кажущуюся безответственность и безалаберность был очень чуток и внимателен к своему экипажу, к которому он относился как к огромной семье. Тем более он не мог не заметить напряжённое состояние своего старпома, обычно спокойного, будто скала вулканца, становившегося в последнее время всё более раздражительным и нервным. Конечно, это не выражалось ничем, кроме вздёрнутой брови, саркастичного тона и иногда более жёсткими выговорами, но команда стала обходить Спока стороной и бояться остаться с ним наедине чуть ли не так же, как с доктором МакКоем. Кирк всё чаще оглядывался на идеально прямую спину старпома, пытался вызвать его на разговор, но это было всё равно, что завязать философскую беседу с трибблом. Вулканец молча стоял несколько минут, будто партизан на допросе, а после почтительно кивал и возвращался к своим прямым обязанностям, так и не сказав ничего, кроме «Вам не о чем беспокоиться, капитан». Джим, конечно, знал, что вулканцы не лгут, но он сердцем чуял, что этот явно что-то не договаривает. Капитан чувствовал затишье перед бурей в каждом движении коммандера, и буря не заставила себя долго ждать. Ещё выходя из турболифта, Кирк услышал хорошо знакомую отчитывающую интонацию. Судя по всему, сегодня под раздачу попал навигатор Чехов, совершив непростительную, по мнению вулканца, провинность. Юный энсин стоял по струнке перед возвышающимся над ним офицером по науке, втянув голову в плечи и густо краснея. Казалось, он хотел провалиться сквозь пол прямиком на инженерную палубу. Тон вулканца становился всё жестче, он сжал руки в кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а Павел выглядел так, будто сейчас расплачется. Остальная команда смотрела на разыгравшеюся перед ней сцену со смесью ужаса, удивления и сочувствия к несчастному парнишке, попавшему под горячую руку. Джеймс Т. Кирк не был бы Джеймсом Т. Кирком, если бы не решил вмешаться и заступиться за энсина. Он понятия не имел, что тот мог натворить, но он был точно уверен, что не позволит так кричать на русского вундеркинда, даже если тот вздумает собственноручно разобрать Энтерпрайз и сдать его в металлолом. - На два слова – он храбро подошёл к Споку, встав между ним и Чеховым. - Капитан… «На два слова - ещё настойчивей и твёрже перебил вулканца Кирк, - Чехов, вернитесь на пост, а Вас, мистер Спок, я жду в своей каюте» Капитан кивнул побелевшему навигатору и пошёл к турболифту, краем глаза видя, что Спок идёт за ним. В турболифте ехали молча. Спок придал своему лицу обычное отрешённое выражение, однако яркие зелёные пятна на его щеках все равно выдавали его внутреннее состояние. Джим чувствовал, как в нём неприятным жжением закипает злость. Он еле сдерживается, чтобы не высказать старпому всё, что он обо всём этом думает прямо здесь, но молчал, пока за ними с тихим шелестом не закрылись двери их каюты. - Это что сейчас было?! – с места в карьер начал тираду Джим, яростно оттеснив вулканца к стене и оглушительно хлопнув по ней кулаками по обе стороны от его головы, отрезав Споку пути к отступлению. - Капитан… - Только не говори, что мне не о чем беспокоиться! Что с тобой происходит, Спок?! Я должен знать! Иначе… Уволю!!! – последнее слово Кирк рявкнул, снова ударив по ни в чём не повинной стене так, что с прислонённой к ней тумбочки посыпались разбросанные в беспорядке вещи. - Капитан, прошу Вас отойти на приемлемое для обычного диалога расстояние – Спок позеленел ещё больше. Джим никогда не видел его таким. В темно-карих, почти чёрных сейчас глазах вулканца капитан прочёл… Отчаяние? - Спок, пожалуйста, что происходит? – Кирк опустил руки, но не отошел ни на шаг, внимательно вглядываясь в лицо вулканца. Тот помолчал несколько секунд и, видимо, решив, что высказать всё капитану начистоту – единственный возможный вариант, густо позеленел и еле слышно сказал: «Пон Фарр, сэр». Джим удивлённо поднял бровь и чуть приоткрыл рот, пытаясь понять, о чём Спок говорит. Когда-то в Академии они изучали нравы и обычаи вулканцев, да и Боунс травил анекдотики… Догадка поразила капитана, словно снег, упавший на голову в Африке. Он глуповато и немного нервно хихикнул и неловко спросил: «Ты имеешь в виду то, о чём я думаю?» - Судя по Вашему выражению лица да, капитан. - И давно? - Три дня, сэр. Джим задумался. Смотреть на старпома было просто жалко, тот стал уже совсем изумрудным, а его тонкие пальцы слегка потряхивало. Капитан вздохнул и снова посмотрел в лицо Спока. «Знаешь, мне кажется, я могу тебе помочь, - он доверительно коснулся плеча вулканца, ощутив жар его тела даже через форменный свитер – я мог бы просто отдрочить тебе и все были бы счастливы» Кирк ободряюще улыбнулся. - Капитан, прошу Вас, Вы не понимаете, насколько серьезно и опасно то, что Вы хотите сделать. – На лбу Спока выступили капельки пота, он смотрел на Джима, будто загнанный зверь на охотника. - Да брось, ничего тебе не будет, да и не нужен мне гоняющий всех по кораблю старпом. К тому же… - Сознание услужливо подсунуло ему воспоминания, как он в Академии вполне успешно лечил хроническую ворчливость Боунса, но Джим сразу же отогнал эту мысль, потянувшись к ширинке форменных брюк старпома. Тот тяжело дышал, закрыв глаза, даже не пытаясь остановить Джима, то ли сдавшись под его напором, то ли отдавшись воле инстинктов. Кирк осторожно спустил его брюки до колен вместе с бельём и уставился на полу возбужденное орудие вулканца. - Немаленький у тебя – без капли смущения и даже с некоторым восхищением сообщил он, глядя как умилительно позеленели кончики острых ушей. Капитан провёл широкой ладонью по стволу, усмехнувшись, когда услышал от вулканца чуть сдавленный стон. Джим медленно двигал рукой, шепча на совсем позеленевшее ухо Спока всякие пошлости, положив ему другую руку на плечо, чтобы тот даже не думал о побеге. Кирк не врал себе, он давно уже задумывался о подобных отношениях со своим старпомом и сейчас просто пользовался столь удачным случаем, пока тот не может сделать свою обычную мину и заявить своё коронное «Это нелогично, капитан». Не сдержавшись, он чуть прикусил острый кончик уха коммандера, поразившись, насколько бурной была реакция: Вулканец ещё громче застонал и попытался подавить свои стоны, всхлипнув и прокусив себе губу. В уголках его рта выступили несколько зелёных капелек. «Капитан… Пожалуйста... – Спок просит чуть слышно, всё его тело сотрясают судороги, он до хруста в пальцах сжимает кулаки, - Бегите...» Но Джим то ли не слышит его, то ли не хочет слышать. Он сам был увлечён процессом и теперь пытался одной рукой стащить с вулканца свитер, гладя горячую грудь под ним. Когда, наконец, ему это удалось, Джим приник к острой ключице, целуя её и оставляя зелёные засосы. Вдруг Спок глухо зарычал и сам стал стягивать с капитана одежду, потащив его чуть ли не за шкирку к небольшой кровати. - Вот, это уже другое дело… Ай! – Кирк недовольно зашипел, когда Спок особенно сильно сдавил его рёбра. Он слышал треск разрываемой на нём одежды, видел горящие безумной страстью глаза своего старпома и думал, что начал всё это не зря. К несчастью, он очень скоро осознал всю трагичность своей ошибки. Спок входит в него резко, без всякой подготовки, совершенно не заботясь о здоровье и тем более об удовольствии своего капитана, и Джим кричит. Громко и с надрывом. Ему никогда не было ещё так больно. Глаза застилает пелена из невольно выступивших слёз, он ничего не видит, в ушах резким гулом отдаётся каждое движение коммандера. Тот хрипло и как-то совсем по-животному стонет, вдавливая Кирка в кровать, грубо лаская его, оставляя по всему телу следы своих зубов. Джим не знает, сколько это продолжается, сквозь собственные крики и рычание Спока он слышит настойчивый писк падда, раз пять или десять, он не помнит. Спок кончает, а потом еще и ещё, но капитану уже всё равно. Единственное, что греет ему душу, это навязчивая мысль, что он уволит этого остроухого извращенца к чёрту, как только всё это кончится. Он думает, что ему показалось. Нет, определённо… Только не это! Он слышит сначала шум открывающейся двери, затем этот звонкий молодой голос с таким одновременно раздражающим и умиляющим его акцентом. Джим с титаническим усилием поднимает голову и открывает глаза. - Капитан Кирк, сэр… Доктор МакКой просил передать, что… - Павел Андреевич Чехов застывает в дверном проёме с падом в одной руке и универсальным ключом в другой. Пад выскальзывает из его онемевших пальцев и кучей обломков разлетается по капитанской каюте. - Беги… - это было последнее, что он ясно слышал от капитана. Чехов ничего не помнит, кроме ужасающей боли, рвущей его тело на мелкие кусочки изнутри. Он задыхается от собственных слез и криков, где-то на краю сознания он слышит, как Кирк умоляет Спока прекратить, как пытается его отпихнуть, слышит страшный хруст ломаемой руки. Энсин начинает уже молиться о смерти, но он всё ещё в сознании, совершенно здоровый организм подводит его, не давая отключиться. Но скоро и он от шока даёт сбой, и Павел погружается в такую желанную тьму, ему кажется, что прежде, чем провалиться совсем, он слышит крепкие американские ругательства.