Безглазая Учиха

      — Тебе следует чаще улыбаться, одзё-сан.        Тихий шёпот, коснувшийся мочки уха, вполне мог заставить Шимай завизжать, если бы не ладонь, накрывшая её рот. Какаши ловко увернулся от стремительно приближающегося кулака. Он висел вниз головой, удерживая себя на ветке, с помощью, пускаемой в ступни чакры. Его лицо скрывала фарфоровая маска. Шимай задалась вопросом, как долго он находился за её спиной? Последние два часа она наблюдала за тем, как Узумаки швырял камешки в деревянную мишень, подвешенную на верёвке. Не двигаясь и почти не дыша, она сидела на ветке дерева в полной тишине, не зная как познакомиться с мальчишкой и не напугать его. Меньше всего она ожидала увидеть здесь надоедливого сереброволосого джоунина Конохи.       — Ты совсем из ума выжил?       — Тогда вы так мило улыбались тому мальчишке. Я впервые увидел вашу улыбку, одзё-сан. Признаться, я думал, что моя прекрасная одзё-сан вовсе не умеет улыбаться. Кажется, теперь я пленён вами до конца своих дней.       — Сделай одолжение, заткнись и исчезни.       Вместо того, чтобы исполнить её просьбу Какаши присел рядом, заставив её подвинуться.       — Что вы тут делаете? Следите за кем-то? А если ваш будущий муж узнает, что вы решили завести себе любовника?       — Это не смешно, Хатаке. Ты мне мешаешь.       — Тебе не следует крутиться около этого мальчишки, — неожиданно серьёзно проговорил Какаши, после короткой паузы. Шимай вздрогнула и внутренне напряглась, давая себе мысленную затрещину. Из-за всей этой игры в балагура, поклоняющегося «одзё-сан», образ настоящего Хатаке Какаши, сильного и опасного шиноби, прошедшего войну и потерявшего так много, исказился. Ей не стоило ослаблять бдительность в присутствии члена АНБУ, но рядом с Какаши, когда он вёл себя как идиот, она забывала о большинстве правил, которые ей так заботливо в голову вдолбил отец.       — Почему? Потому что он джинчурики или потому что он сын Минато-сана?       — Ты не в курсе, что это тайна деревни? Хокаге запретил говорить об этом, — скучающе произнёс Какаши, играясь с кончиками её волос.       — Хирузен — самая настоящая сволочь.       — Попрошу в моём присутствие проявлять уважения к Хокаге. За такое можно и за решётку на пару дней упрятать, одзё-сан, — Какаши, шутливо погрозил ей пальцем, а затем снова заговорил серьёзно, даже мрачно и немного тоскливо: — У Минато-сенсея много врагов как внутри, так и вне деревни, если кто-то узнает, что Наруто его сын, мальчика непременно попытаются убить или похитить.       — Все сторонятся его. О мальчишке ведь никто не заботится? Я слежу за ним целый день.       — А ты молодец. Мы заметили слежку, только когда Узумаки прошёл через ворота Конохи. Ребята охраняют периметр. Я сказал, что разберусь с тобой, поэтому вам следует уйти, если не хотите влипнуть в неприятности, одзё-сан.       — Собирая сведения об Узумаки Наруто, я предполагала, что его будут охранять, но как-то не подумала, что рядом с ним вместо джоунинов будет ошиваться целый отряд АНБУ.        — В Конохе его сопровождает только один человек. То, что он не заметил тебя не делает ему чести.       — Его накажут?       — Естественно. Лично прослежу за этим.       — А что ты скажешь остальным на счёт меня?       — Учиха Шимай. Генин. Увидела за пределами Конохи семилетнего ребёнка, который пошёл один в лес. Как любой ответственный шиноби, в обязанности которого входит забота о безопасности жителей деревни, решила проверить, что с ребёнком ничего не случится, поэтому последовала за ним.       — Покрываешь меня?       — Не испытывай моё терпение и уходи.       — Он очень похож на Тойду, — задумчиво произнесла Шимай и тут же улыбнулась, когда Узумаки шмыгнул и предплечьем размазал по лицу сопли. — Вот же грязнуля. Матсуоко, давно бы его отшлёпала… Почему именно он так несправедливо одинок? Сын того, кто фактически спас Коноху.       — Не переживай. Иногда к нему приходит доверенное лицо, которое даёт ему деньги и проверяет его состояние.       — Погибший Минато-сан был твоим сенсеем, можно сказать самым близким человеком после родителей. Ты должен был позаботиться о Наруто. Почему ты не усыновил его?       — Убийца друзей. Шиноби, помешанный на работе. Не знающий пощады Шаринган Какаши. Хороший из меня опекун? — как-то неожиданно грустно произнёс Хатаке и покачал головой. — Кто доверит ребёнка кому-то вроде меня? Ему нужна семья, а не хмурый джоунин из АНБУ, который может умереть в любой момент.       — И какая семья примет ненавистного джинчурики? — едко заметила Шимай, и помолчав добавила то, что, по её мнению, она никогда не должна была, точнее не имела права, произносить, на её месте должен быть кто-то другой, родной или просто близкий человек, которых у него практически не осталось. — Ты не виноват. А Рин… Она — трусиха. Невероятно жестокая трусиха. Вместо того, чтобы прирезать себя самостоятельно, она сунулась под руку товарища. Нет, не говори ничего. Я видела твои воспоминания. Ты не виноват.       — Что же… — Какаши неловко почесал затылок, делая вид что не услышал её слов, а затем мученически вздохнул, принимая про себя решение, о котором он, возможно, пожалеет. — Тебе повезло, что я капитан отряда, который сегодня охраняет джинчурики, поэтому… только в этот раз. Даю тебе пятнадцать минут на то, чтобы убраться из леса. После мы меняем позиции. И, поверьте, мои подчинённые не будут с вами столь же обходительны, как я, одзё-сан.       Шимай почувствовала лёгкий толчок между лопаток, до того, как Хатаке исчез в облаке пыли. Она чудом успела перегруппироваться в воздухе и приземлиться на траву.       — С вами всё в порядке? — спросил перепуганный мальчишка, сжимая в руке камешек.       — В полном, солнце.       Шимай говорила мягко и ласково, словно обращалась к своему любимому Саске, но доброта и тепло только ещё больше насторожили ребёнка, не привыкшего к такому обращению. Он даже отступил на полшага, готовый в любой момент дать дёру от непонятно откуда возникшей куноичи. Шимай понимала, что со своими открытыми взору шрамами, она выглядела устрашающе, и если Саске вполне привык к её уродству, то любой другой ребёнок испытает ужас, заприметив на шее, груди и руках кожу, стянутую белыми рубцами, которые больше напоминали извивающихся червей. Ей следовало замаскироваться или хотя бы набросить на себя слабенькое хенге, прежде чем устраивать слежку.       — Только вот нога… Не могу двинуть.       Ложь. Но если притвориться раненым и беспомощным, то трусливый человек скорее сбежит при виде шиноби, а добрый и наивный решит помочь. К счастью для Шимай, Узумаки оказался копией своего отца, причём копией, страдающей излишней доверчивостью, которую легко можно было спутать с глупостью.       — Вы ведь шиноби Конохи? — поинтересовался ребёнок, моментально оказываясь рядом с пострадавшей. — Встать можете?       — Не думаю. И как я умудрилась промахнуться мимо ветки, — вздохнула Шимай, осматривая верхушки деревьев в надежде увидеть там шиноби в фарфоровой маске и показать ему средний палец. — Ты ведь из деревни? Не поможешь?       — Э-э-э… Я-я могу позвать кого-нибудь? — неуверенно предложил мальчик. — Мне вас не поднять.       — Не надо. Не хочу, чтобы кто-то узнал, как именно я повредила ногу. Я такая неуклюжая, товарищи меня засмеют, — Шимай даже смогла отыграть стыд и смущение, прикрытые неловким смехом, Нэтсуми-сенсей точно бы похвалила её за актёрскую игру. — Можешь найти мне какую-нибудь крепкую палку? Отсюда до деревни недалеко, я и сама доковыляю.       — Сейчас-сейчас, даттебайо! Я видел тут одну.       Узумаки ринулся в ближайшие кусты и вытащил на свет изъеденную насекомыми корягу. Светясь дружелюбием, мальчишка помог Шимай подняться и отряхнуть одежду.       — Как твоё имя?       — Узумаки Наруто.       — А я…       Шимай осеклась не уверенная стоит ли говорить правду. Фамилия Учиха может напугать и оттолкнуть, но, если она ограничится только именем, будет выглядеть подозрительно. Ей не хотелось подрывать доверие Наруто ложью, но внезапно мальчишка разрешил её внутренние терзания.       — Вы ведь Учиха? Герб на вашей спине, — пояснил мальчик, улыбаясь, — кажется принадлежит клану Учиха? А вы… случайно не ударились головой?       — Нет, не переживай. Всё в порядке, своё имя я вроде ещё помню. Учиха Шимай. Генин. А ты учишься в Академии?       — Да, первый год, — живо отозвался паренёк.       — А что ты делаешь здесь один?       — Тренируюсь. Вот, смотрите!       Наруто подхватил с земли камешек и швырнул в центр деревянной мишени.       — Как вам? Я раньше даже докинуть не мог.       — Неплохо. Но разве не лучше сразу кидать кунаи или сюрикены?       — Да, но у меня нет ни кунаев, ни сюрикенов, — расстроенно проговорил ребёнок и досадливо шаркнул ножкой, обутой в изодранный сандаль.       — Мог бы умыкнуть тренировочный инвентарь из Академии.       — Вы что, воровать нельзя. Я не такой! Если бы Ирука-сенсей услышал ваши слова, то открутил бы нам уши.       — Почему сразу «воровать»? Позаимствовал, звучит лучше. Но ты прав, те кривые железяки, что используют в Академии не стоят «открученных ушей». Этот тебе должен подойти, — произнесла Шимай, доставая из подсумка кунай. — Держи.       — Вы отдаёте его мне? — после утвердительного кивка, покрасневший мальчишка затряс головой: — Нет. Я не могу так просто взять нечто столь дорогое.       Несмотря на отказ, глаза Наруто жадно изучали сверкающее на солнце лезвие, ему даже пришлось спрятать руки за спину, чтобы случайно не ухватиться за рукоятку, обмотанную тонким красным шнурком.       — Это подарок, за то, что не испугался и помог, но в следующий раз, если увидишь незнакомого шиноби или подозрительного человека за пределами деревни, лучше беги без оглядки.       Мальчишка всё ещё колебался, Шимай решила чуть надавить на удивительно скромного ребёнка, Тойда бы такую вещь с руками оторвал.       — Отказываться от подарка невежливо, Наруто-кун.       — С-спасибо. Мне впервые что-то дарят.       — Попробуй бросить.       Мальчик с готовностью швырнул оружие, которое стукнулось о дерево и отлетело обратно.       — Чёрт! –воскликнул Наруто, отчаянно краснея.       — Ничего, попробуй ещё раз. Только встань вот сюда. Тебе следует прикидывать расстояние для броска, и в соответствии с этим выбирать хват. Для нечётных чисел за рукоять, для чётных за лезвие. Тут, примерно, метра три. Какой хват должен быть?       — Э-э-э. За лезвие?       — Чётные числа делятся на два. Разве вы не проходили эту тему в Академии?       — Наверное… Я не уверен, — Наруто неловко рассмеялся и озадаченно почесал голову.       Шимай запоздало вспомнила, что Саске отзывался о Наруто, как об отстающем ученике.       — Ладно. Шаг взрослого приблизительно равен метру, — Шимай широко шагнула вперёд и замерла. — Запомни, что чётные числа, такие как два, четыре, шесть, восемь, десять, делятся на два, и, кидая кунай, ты должен держать его за лезвие, а нечётные на два не делятся, значит ты должен держать кунай за рукоять. Повтори. Три раза.       Наруто шагнул, максимально широко расставив ноги, и послушно несколько раз повторил сказанное Шимай, пока не перестал путаться.       — Отлично. А теперь встань ровно, расправь плечи и бросай.       Кунай с глухим стуком врезался в мишень и упал на землю. Наруто опустил плечи, поджимая от досады губы.       — Уже лучше. Тут важна не сила, а техника. Не сжимай так сильно рукоять, и не двигай кистью. Кунай должен выскользнуть из твоих пальцев. Вот так, — Шимай метнула оружие и улыбнулась Наруто. — Когда ты доводишь движение до рефлекса, ты не думаешь о расстоянии и прочей ерунде. В детстве меня учила моя сестра, из-за чего мне приходилось по нескольку часов в день независимо от погоды беспрерывно кидать кунай в забор. Только спустя месяц лезвие, брошенного мной куная, воткнулось в доски, и только тогда сестра нарисовала на заборе мишень. Она была настоящим извергом, потому что никогда ничего не объясняла. Пробуй ещё, а я посмотрю и, если что, помогу.       Солнце уже начало клониться к горизонту, а вспотевший Узумаки всё продолжал тренировку, не давая себе и минуты отдыха. Шимай, сидевшая в тени деревьев, наблюдала за тем, как парень оттачивал бросок, и иногда делала замечания, которые он старался терпеливо сносить, хотя по нему было видно, что он едва сдерживал обиду. Кунай ни разу не попал в цель.       — Даттебайо, — вяло воскликнул утомлённый Наруто. — У меня никогда не выйдет. И жрать охота, сил нет!       — Если будешь тренироваться, то рано или поздно получится. Не всё сразу. На вот, подкрепись, — Шимай достала из кармана слепленный утром онигири и протянула его подбежавшему Наруто. — Во время тренировки нужно делать перерывы.       — Шимай-сан, вы сами это приготовили?       — Угу. И давай без всяких «сан» и «сэмпай», м?       — Может мне лучше называть вас «сенсеем»?       — Я ведь всего лишь генин, куда мне до сенсея?       — Тогда можно мне звать вас «онэ-сан»?       — Почему бы и нет, — спокойно произнесла Шимай, в то время как у самой от волнения подскочил пульс.       — Спасибо за угощение, онэ-сан. Держите, вам тоже следует подкрепиться, — он протянул ей половинку онигири, заставив Шимай умилиться его доброте.       — Спасибо, Наруто-кун, но я не голодна.       — Точно?       — Да, кушай сам.       — Итадакимасу, — произнёс Наруто разом затолкав в себя половину онигири. — Вкуснотища!       Наруто, громко чавкая и о облизывая пальцы, уминал рис. Шимай переполняло вполне знакомое чувство бескрайней заботы, которое всегда просыпалось в её истерзанной душе, когда рядом находился Саске. Впервые это чувство возникло рядом с кем-то другим. Перед взором помимо её воли возникла картина, полная умиротворения, тепла и любви, которой она была лишена в детстве. Скромная маленькая кухня с тарахтящим холодильником. Нежные лучи закатного солнца, нагло пробивающиеся сквозь ситец дешёвеньких штор, озаряют лицо широко улыбающегося мальчишки. Его пшеничные волосы вспыхивают золотом, а искры в глазах горят ярче звёзд. Они вместе ужинают за кухонным столом. Наруто, с таким же увлечением, как и Саске рассказывает ей о своём дне в Академии, а она слушает его и незаметно подкладывает в его тарелку самые вкусные и красивые кусочки тамаго-яки. Да, она смогла бы о нём позаботиться. В отличие от трусливого Какаши, она бы не побоялась взять на себя ответственность за жизнь сына Намикадзе Минато.       — Пойдёмте, — Наруто подскочил на ноги и протянул ей руку, улыбаясь. — Я вас провожу.       — Конечно.       Шимай сжала маленькую липкую ладонь, и они медленно двинулись обратно в деревню. Наруто всю дорогу то убегал вперёд, демонстрируя ей странное изогнутое дерево с двумя стволами или поляну, на которой росли грибы, то возвращался обратно, хватал её за руку и рассказывал о том, как на прошлой неделе с помощью самодельной удочки поймал настоящего карпа. В своих рассказах он ни разу не упомянул Академию или возможных друзей, он даже ни разу не пожаловался на то, как тяжело ему жилось.       — В следующий раз подарю тебе набор сюрикенов, — пообещала Шимай, когда они, пройдя пост охраны, вышли на центральную улицу, пересекающую рынок, который к вечеру был почти непроходим из-за огромного потока покупателей, идущих с работы.       — В следующий раз? — обрадованно воскликнул Наруто и нетерпеливо запрыгал вокруг, словно бы вовсе не устал после тренировки. — А когда мы теперь встретимся? Завтра? Давайте завтра на том же месте?       — Да, думаю, можно и завтра. У меня как раз нет никаких дел.       — Онэ-сан, спасибо за сегодня. Я бы хотел… Тут одна обаа-сан всегда угощает меня яблоками. Вы любите яблоки? Сейчас, я на минутку. Стойте тут и никуда не уходите.       Наруто убежал вперёд, ловко лавируя между спешащими прохожими. На каждом шагу он обеспокоенно оборачивался, проверяя стоит ли Шимай на месте или нет.       — Чего надо? — недовольно спросила Шимай у появившегося перед ней АНБУ, который, к сожалению, не являлся Какаши. Отчего-то сейчас она хотела увидеть именно его, а не совершенно незнакомого шиноби, лицо которого скрывала маска.       — Учиха Шимай, пройдёмте вместе со мной. Прошу не сопротивляйтесь.       — Дай хоть попрощаться, — Шимай шагнула мимо АНБУ, но он грубо схватил её за плечо. — Лучше отпусти меня, — она дёрнулась, скорее для вида, просто чтобы придать себе немного храбрости. Игра окончена. В честном поединке ей не выстоять против людей из АНБУ.       — Иначе что, Учиха? — усмехнулся мужчина, крепче сжимая её плечо. — Ждёшь, что к тебе будут относится как-то по-другому раз ты из благородного клана?       — Иначе пожалеешь, — прошипела ему в ответ разгневанная Шимай. Больше всего на свете она ненавидела, когда ей указывали на её происхождение таким тоном, словно без фамилии «Учиха» она ничего из себя не представляла.       Нужно было не больше минуты, чтобы попрощаться с Наруто. Просто обнять его, взъерошить волосы или пожать руку. Хоть что-нибудь. Даже лаконичное «до завтра» было куда лучше молчаливого ухода. Ради короткого мига прощания Шимай была готова на всё, в том числе переступить запрет Хокаге. Но прежде, чем она успела погрузить наглого шиноби в иллюзию, кто-то схватил её за локоть с другой стороны, и они втроём исчезли в облаке пыли, оказываясь в узком тёмном проулке.       — Был приказ: забрать без лишних разговоров и шума, Куница, — непривычно сухой голос Какаши прозвучал слева.       — Простите, капитан.       — Свободен. Дальше я сам. Жду от тебя отчёта, как и от всей команды.       Куница склонил голову и исчез, Какаши выждал минуту, прислушиваясь, затем наклонился к Шимай и тихо произнёс:       — Я ведь просил тебя уйти через пятнадцать минут. Теперь у нас проблемы.       — Я не сделала ничего противозаконного.       — Придерживайся той легенды, о которой я говорил ранее. Скажешь, что после моего предупреждения упала с дерева, и… прости, но по-другому тебе не поверят.       Когда Хатаке ударил её по голени, у Шимай от боли потемнело в глазах. Он прижал её голову к своей груди, заглушая крик.       — Ничего не бойся. Ты не сделала ничего противозаконного, — тихо проговорил Какаши, стягивая хитайате с её лба вниз, прямо на глаза. Он осторожно провёл по упрямо сжатым губам подушечкой большого пальца, приклеивая к ним узкую полоску бумаги с печатью «молчание». Его палец задержался на остром подбородке чуть дольше чем следовало, что заставило смущённую близостью Шимай занервничать теперь уже не только от вынужденной слепоты. Она попыталась отбросить его руку, но он успел перехватить её запястья ловко обернув вокруг них верёвку. — Не сопротивляйся, иначе пожалеешь… одзё-сан.       От его почти ласкового «одзё-сан», сказанного на ухо, сердце болезненно сжалось. Шимай описала бы это ощущение как страх или волнение, приправленное ожиданием. Но разуму было непонятно, чего ожидало её тело. Разум знал только одно. Бежать бессмысленно. Какаши — противник не её уровня. АНБУ схватили её как преступницу, и, если она окажет сопротивление, они могут её убить на законных основаниях. Она без сопротивления позволила Какаши перекинуть себя через плечо, словно мешок с рисом. Ощущая всем телом быстрые прыжки, Шимай поймала себя на странной мысли, что она глупо доверилась Хатаке, которому доверять вообще не следовало. Это было неправильно, иррационально и почти смертельно. С его подачи АНБУ могли схватить её намного раньше, но он позволил ей провести время с сыном Намикадзе, потому что так же неправильно и иррационально доверился ей.       Когда бег сменился шагом, Какаши опустил Шимай на землю, вынуждая прихрамывая пойти рядом. Его ладонь на локте. Нежный и в тоже время уверенный жест поддержки, не позволяющей ей в полной мере ощутить себя преступницей.       — Что с её ногой?       — Повредила, когда упала с дерева.       — Идти может?       — Да.       — Я провожу задержанную в камеру. Ибики-сан попросил вас зайти к нему после отчёта у Хокаге.       Только после ухода Какаши Шимай по-настоящему почувствовала холод и сырость подземелий АНБУ. Ей было сложно побороть страх, нарастающий с каждым шагом. Знание и принятие того, что случится дальше не могло его заглушить. Теперь здесь не было никого кто мог бы встать на её сторону.