Мятежные Земли

Тартар, Долина двух рек, дворец правителя В одной из пыточных камер подвала, вопреки законам физики, становилось жарко. Демоны сначала обступили королеву кольцом, чтобы защитить, но, когда увидели, во что превратилась Алеся Рябова, то мигом бросились врассыпную. Низшие не хотели проблем с самим Эребом. Амелия не злилась: понимала, что стражи сотворены им и, хоть присягали Аиду, против создателя не пойдут. К тому же, их навыки против Мрака ничто. Владычица бросила Раскешу магический кристалл с записью и сухо приказала: --Отнеси это моей матери. Она знает, что делать. Демон унесся выполнять, остальные встали по периметру. --Помощь не придет, жрица.—прошипело воплощение Эреба, будто зная, что она задумала.—Будем биться один на один. --Не вопрос.—пожала колдунья плечами, раздумывая, как Алеся могла превратиться в подобное существо. Это не темное замещение, но что же? Понимание—ключ к грамотному сопротивлению. В существо полетели заклятия Молекуляризации, Разобщения, Дезориентации и даже пыточное, Сцеп—но ни одно из усиленного комбо ни нанесло созданию из экзотической материи вреда. --Мрак невозможно побороть мраком.—изрекло нечто, еще недавно бывшее старшей внучкой Гипноса. --Я всё же попробую.—храбрилась девушка и снова атаковала, но противник без малейшего усилия отразил ее выпады. Одним из заклятий зацепило оковы Гипноса, и тот освободился. Теперь кронледи билась одна против двух. И хотя бы один из этих двоих ощущался минимум на порядок сильнее ее самой… … Штаб Ковена Мглы Вальтер расслабленно развалился в кресле, адепт Кшиит немного нервно сел на предложенный стул. --По сведениям моих источников, Афина раскрыла адептку Эфимию. Ее доставили на Олимп и передали целителям.—упавшим тоном сообщил темный друид расы ашанти. Его голая фиолетовая кожа блестела от секрета желез, выделявших гормон страха. Друид знал, как не любит господин получать плохие вести. --Если она заговорит…--продолжил гуманоид. --Убить.—приказал архимистр. --Но на Олимпе нет наших агентов, повелитель.—напомнил друид.—Только мелкие стукачи. Олимпийцы не допустили бы в свою чистенькую обитель ни одного черного, это аксиома. Фос неспеша покопался в папках с компроматами, извлек одну, маркированную, и передал подчиненному: --Свяжешься по защищенному номеру с Махаоном, сыном Асклепия. Мне известен один…неприглядный факт его биографии, который заставит чудо-доктора оказать Ковену одну услугу. Кшиит довольно оскалился острыми зубами. --Будет сделано, повелитель. Постучавшись и получив разрешение войти, в мрачный кабинет бесшумно втиснулась слегка полненькая секретарша: --Владыка, Элина Аргианарис достигла нейтральной зоны и запросила Убежище в связи с критической ситуацией. Вальтер даже поморщился: --Такие блестящие студентки—и одна ошибка ставит под угрозу мой великий план… Скажи адептке, что к ней выдвигается куратор с дальнейшими инструкциями. Девушка могла больше не висеть на линии: секретарь обрадовала ее благой, как надеялось дитя, вестью. --Отправляйся на встречу со своей подопечной.—повелел Кшииту Фос.—Она была талантлива, но слегка недальновидна, а в нашем искусстве малейшие огрехи недопустимы. Передай адептке, что ее смерть послужит платой Эребу и Мгле. Такая формулировка означала, что Элине Аргианарис не будет позволено уйти максимально достойно, унеся с актом черного самопожерт- вования жизни нескольких смертных. Ее принесут в жертву древним, вне зависимости от желания девушки. Кшиит поклонился и отчалил. Вальтер не сожалел о предстоящей двойной ликвидации: сестры Аргианарис были талантливы, но не исключительны. Могли бы стать таковыми, но совершили досадную ошибку. Все адепты Мглы живут до первой непростительной ошибки, когда карающая рука магистра выводит их из игры. И для каждого адепта эта непростительность индивидуальна, ибо Мгла многогранна, и каждый вносит соразмерные своей судьбе усилия в познании Учения. Однако, и этого Фос ученикам не говорил, пройти Тропу до конца, наполниться знанием всеобъемлюще и сохранить баланс могут лишь единицы. Таких уникумов в Ковен не берут, ибо Вальтер не хотел сотворить подобного себе, того, кто мог его свергнуть. Подобным сыну Эреба можно было только родиться, и только в высокородной семье чистокровных магов. Но Вальтер контролировал, чтобы ни один потенциальный алмаз не стал бриллиантом высшего порядка. Все кандидаты не доживали даже до совершеннолетия. … Олимп, госпиталь Эфимия постоянно щурилась от светлых оттенков в интерьере этого величественного здания. Туда-сюда сновали целители, а также средний и младших медперсонал в голубых одеждах. Ее раны быстро заживали под густой регенеративной мазью, но сердце болело всё отчетливей. И неспроста: еще при захвате девушка активировала ампулу с контактным ядом, не оставлявшим следов. По анализам его не обнаружишь: быстро разлагающееся вещество. По телу разливалась гипоксия. --Декомпенсация!—заметила палатная сестра. Полукровку тут же перевели в реанимацию, но она уже скинула давление, не держала гемодинамику, стало неустойчивым дыхание. --Адреналин, бемегрид!—распорядился реаниматолог после беглого осмотра, пока помощник ставил центральный венозный доступ. Через полчаса девушку уже стабилизировали, давление, пульс и дыхание пришли в норму. Нарушения ритма больше не беспокоили, даже выброс кортизола медики контролировали. «Я влипла»--поняла Эфимия, лежа под датчиками, мониторами, круглосуточной охраной и надзором медработников. С обеденным обходом в одиночную палату вошел Махаон. Обыденно посмотрел на мониторы. --Доктор, мне плохо. Я хочу умереть.—прошептала девушка, и на глаза навернулись искренние слезы. Эфи понимала: не уйдет из жизни сейчас—Ковен отравит ей существование потом. --Я всё понимаю. Не надо нервничать, это лекарство.—неэмоционально заверил Махаон, быстро введя какой-то препарат. Поправив датчик оксигенации, он направился в другую палату. Эфимия закрыла глаза, ища в полудреме покоя. Внезапно, как по щелчку, сердце пронзила боль. Стало хуже. Запищали мониторы. --Врача в 5ую!—воскликнула постовая. Махаон пулей примчался из соседней палаты и тщетно реанимировал колдунью долгих 40 минут. Но изменения были необратимы: в 13:45 доктор вынужденно констатировал биологическую смерть. Допрашивать теперь было некого. Дело аномалии Пентели снова зашло в тупик. …Испания, Мадрид, центральный парк Элина отыскала единственную пустую скамейку, защищенную от смертных оградительными чарами, и села. Не прошло и минуты, как к ней подсел гуманоид под личиной человека, Кшиит. --Вы от миссис Чен?—выдала Эли фразу-пароль. --Да, и она передала вам подарок.—ответил Кшиит заученной фразой, дав девушке сверток. Колдунья развернула кусок ткани, узрела ритуальный нож и перевела шокированный взор на куратора: --Я просила Убежища, а не смерти. --В твоем случае смерть и есть Убежище.—ответил гуманоид. --Мое тело и душа итак достанутся Эребу и Мгле, зачем же торопиться?—выпалила полукровка, отшвырнув клинок.—Заберите. --Увы, ты должна покориться посмертию именно сейчас, дитя.—оскалился Кшиит и набросил на девушку Клеть, замуровывая ее резервы, а затем резким движением пресек ее жизнь. Тело рухнуло вниз под действием гравитации, но испарилось тьмой, так и не коснувшись земли. Кшиит же быстро растворился в толпе, будто и не совершал преступления. Двойная ликвидация свершилась. Только вот плата не достигла Эреба и Мглы. … Долина Грез, Тартар Элина очнулась в странном темном, но зеленом благоустроенном гроте у реки. Над ней склонился уже знакомый прекрасный юноша с золотистыми глазами, от которого пьяняще пало маком. --Морфей.—из последних сил прошептала колдунья: жизнь покидала ее тело, мучимое агонией.—Зачем? --Я дарую тебе сон вечный.—ответил божок, приложив теплые ладони к ее лбу, и девушка заснула уже без боли. Ее темная, изорванная душа теперь могла пополнить ряды грешников в царстве Аида, как и надобно по законам смерти, а тело никогда бы не тронул тлен. Ритуал друида не свершился. И хоть Эли никогда не отвечала Морфею взаимностью, он дал ей уйти достойно. И хоть пьянящего романа не случилось, печаль неразделенной любви навеки заполнила часть сердца небожителя. И он решил мстить Ковену Мглы за эту несправедливость. (…) Долина двух рек, Верхний Тартар, дворец правителя Справившись с травмами младшей дочери Морфея и оставив ее жаловаться на жизнь стенам одноместной палаты, целительница отправила демона охранять дверь. Ее беспокоило, что девчонка не впала в сон: впервые колдунья видела людей, устойчивых и к Упокоению Светом, и к медикаментозному многокомпонентному наркозу. --Дети Морфея не спят так, как вы, смертные. Они творцы своих снов.—услышала женщина голос и обернулась. На подоконнике сидел юноша невероятной красоты и любовался маком, чьи красные лепестки источали пьянящий аромат…сна. --Вы…Морфей?—догадалась целитель. --А вы Виола, мать нашей королевы.—кивнул божок.—Не обращайте на меня внимание, вижу, у вас дела. Что ж, теперь к кристаллу. Его и сообщение надо как-то переправить богам-олимпийцам. Но платы, чтобы призвать Ириду, у смертной не было. --Помочь?—встрял небожитель в ее раздумья. --А вы можете?—удивилась женщина. --Конечно.—хитро улыбнулся божок.—Пора призывать радугу. С этим просто: фонтан, создать дисперсию воды, направить источник света, и вуаля—нужный физический эффект. Даже монетка нашлась. В переливах брызг воды явился силуэт крылатой богини, посланницы Геры, и сообщил: «Ввиду большого количества запросов линия перегружена, ждите». Но дело было срочным, женщина не могла ждать! Морфей был удовлетворен реалистичностью своей иллюзии. --Время теряем.—вздохнула целитель, глядя, как слабеет сигнал.—Мне срочно нужно… Передам через инспектора. Божок незаметно установил помехи, чтобы светлая не связалась с начальством, и улизнул в подвал. Битва была в самом разгаре: Амелия швырялась в воплощение Эреба Костоломом, усиленным Разрывным, комбинацией всех пыточных вплоть до 12ого уровня, которые успела подчерпнуть из книг… Выглядело убого: Алеся-Эреб либо вяло отражало заклятия, либо поглощало их, подпитываясь энергией разъяренной колдуньи, а потом ударило модифицированной Клетью, заблокировав активную энергию королевы и отрезав ее от бездонного пассивного резерва. Гипнос даже взбодрился: что будет делать получеловечка без магии? У той произошло зависание центрального процессора. --Стоп, стоп, стоп.—вмешался Морфей, став как раз между кронледи Дар’Эрейма и своей некогда обычной дочерью Алесей. --Уйди, отец.—попросила Леся уже своим голосом. Амелия немного выпала в осадок: получается, осколок Эреба действительно не заместил личность девушки, в одном теле уживалось сразу две автономные личности разных магов! --Эта девушка отныне под моей защитой. Все кончено, Леся.—устало попросил небожитель. --Если ты переметнулся на сторону убогих, это не означает конец, Морфей.—произнесло существо уже голосом Эреба. --Слишком много ненужных жертв в противостоянии зла со злом.—отрезал божок.—Бегите, королева. Амелия мужественно осталась: не пристало потомственной дворянке бежать с поля брани, подобно поджавшей хвост шавке. --Мы не закончили. В сторону, сын.—приказал Гипнос. --Послушайся папочку, поди вон.—попросило существо. --Я же говорил, не уйду.—подчеркнул божок. --Тогда сражайся.—проклокотало существо. Морфей понял, что больше времени выиграть не удастся: Гипнос запустил пространственное искажение. --Жаль, что ты не на нашей стороне, сын.—печально признал старший из богов сна. --Я всегда играл только за себя.—выпалил Морфей. Его природная защита слабела… … Олимп --Что значит констатирована смерть? Как?—удивилась Паллада, слушая скупой отчет Махаона. --По протоколу констатации смерти.—подсказал сын Асклепия. --Она не должна была умереть, тем более в ваших руках.—осуждающе нахмурилась совоокая. Что-то не так… --Это реанимация, здесь иногда умирают.—изрек врач философски. --Протокол о вскрытии мне на стол.—приказала богиня, мрачнея, и направилась в тронный зал: пришло оповещение об угрозе от Гермеса. В главном зале олимпийцы как раз досматривали запись с кристалла, переданного-таки целительницей Виолой через секретаря Галактического инспектора. Запись обрывалась на том месте, как Алеся Рябова преобразилась в Эреба. Жена экс-принца Элиона беспокоилась, что Амалиан может быть скомпрометирована, а Тартар захвачен, и просила о помощи. --Так вот почему меня соизволили выдернуть из заключения.—иронично произнес Аид.—Вы столкнулись с неизведанным. --Это не темное замещение, нечто похуже, не так ли, брат?—поинтересовался Зевс. --Подселение. В одном теле две равноправные личности.—хмуро поведал бог мертвых.—Это значит, девчонка—Хранитель знания Эреба. Никто иной не смог бы провернуть подобную технику, ибо никого, кроме Хранителя, Эреб не представит как равного себе. --Представит кому?—упавшим голосом уточнил Гермес. --Архимистрам Мглы, конечно.—пугающе улыбнулся Аид.—Поздрав- ляю, нас втянули в войну галактических масштабов. --Звони Инспектору, брат.—попросил громовержец.—Я приношу извинения за гамбит в отношении тебя и вынужденные неудобства, но… сейчас на рассуждения времени нет. --Звоню лишь потому, что обязан защитить свое царство.—подчеркнул старший из сыновей Кроноса.—Извинения не приняты.—пауза.—Галакти- ческого инспектора, пожалуйста. Код экстра. Секретарь неожиданно перенаправила на самого Эрассеринша. --Мне известно о ситуации в Тартаре.—сходу сказал Эрас, не дав Аиду и слова молвить.—Ситуация подпадает под Догмы о вмешательстве, но есть еще понятие цивилизационного развития. Мы не можем вмешиваться вечно. Некоторые серьезные проблемы вы должны решить сами. Амалиан должна победить и измениться без чьей-либо помощи. Звонок был разорван с принимающей стороны. --Святоша нас кинул.—буркнул бог мертвых.—Вот тебе и принц без страха и упрека, добродетельный до блеска. --Поскольку бороться со злом его же методами—уподобиться злу, а противостоять Эребу заклятиями, что им же придуманы, равно пинанию воздуха, мы должны пустить ситуацию на самотек.—поняла Афина подоплеку ответа светлого. --Не совсем.—осенило Аида, и он ушел в медитацию. --Дурдом.—молвил Гермес. Восстановив силы, бог мертвых применил то, чем владел отменно: телепатию—и воззвал к Амелии. Если ее разум еще не замещен Эребом, должно получиться. … Тартар, Долина двух рек, дворец правителя Старания Амалиан и Морфея были бесплодны: пытаться побить мрак—словно пинать воду или воздух, больно не будет. И в этот момент голову девушки пронзила резкая боль от ментальной атаки. Удар ее на долю секунды замедлился. «Шлем ужаса»--прозвучало в мозгу темной. Повиновавшись подсказке, она надела шлем Аида. Он ведь может воздействовать на любое существо, у которого есть душа! В этот же момент череп Алеси пронзила боль, разум помутнился, а осколок Эреба спешно покинул нестабильное тело… --Нет.—вскрикнула полукровка уязвленно. Поздно: свершилось. --Разблокируй мне магию и закончим с этим.—приказала Амелия Морфею, уже ощущая себя хозяйкой ситуации: Гипнос-то сбежал… --Конечно, королева.—заверил Морфей льстиво и набросил толстую шипованную цепь на горло лишенной магии кронледи! --Какого…--прохрипела владычица. --Забирай Настю и бегите в Межмирье.—попросил Морфей старшую дочь.—Я оставил портал открытым. Леся ретировалась. --Зачем ты…--прохрипела девушка, тщетно пытаясь сорвать металл с шеи, но длинная цепь захлестнула и ее тело, прижав руки к туловищу, оставив мириады сочащихся кровью ранок. --…дал ей уйти?—закончил Морфей фразу, сверкнув золотистыми глазами.—Я ведь говорил, что всегда играю только за себя. --Они…бесчеловечные убийцы.—прохрипела слабеющая королева, отчаянно борясь с заговоренной цепью. Безрезультатно: на каждое усилие, каждую попытку сопротивления следовало сжатие. --Знаю.—горько улыбнулся божок.—И все же, они мои дочери. К тому же, их души еще можно спасти, а у тебя души нет. Поэтому то, что я собираюсь сделать, даже преступлением не назовешь. Прикажи демонам опустить оружие и освободить проход. Амелия оставалась наблюдательной, несмотря на то, что разум начинал ускользать из-за сильной боли и слабости. Морфей не мог владеть темным говорением: эта техника доступна только адептам Мглы, он же—божок. Сказано—сделано. Демоны расступились, чтобы замолкнуть навеки. --Заговоренную цепь не ты создал, так почему же…--начала девушка, но очередной приступ страданий оборвал ее фразу. Они шли по коридору. --Почему управляю этим заговоренным орудием?—завершил Морфей ее мысль.—К твоему сведению, право владения при желании можно передать, что Леся и сделала незаметно для тебя. --Куда мы? --Они убили мою любовь, ты ее воскресишь.—рыкнул небожитель. --Я не… --Не некромант, знаю. Но ты временный зам Аида, и здешние некроманты должны тебя слушаться.—коварно ухмыльнулся внук Эреба.—Прогуляемся вниз по курсу. Этот безумец удумал направиться в Нижний Тартар… В вотчину той, кого взял в заложницы. Воистину гениальное решение. Колдунья хрипло рассмеялась, но боль заставила умолкнуть. По мановению свободной руки Морфея, не державшей конец заговоренного орудия, цепь стала незримой. --Люблю реалистичные иллюзии.—улыбнулся божок.—Они так искушающе похожи на правду… Пока двое спускались к телепорту, то видели распятых мятежных лордов и леди, чьи конечности, прибитые к доскам, сочились кровью, лица перекосились от боли, и удавка медленно сжималась сильнее под давлением системы грузов и блоков. --Жестокая ж ты тварь.—сплюнул небожитель.—Стольких убить, якобы под эгидой Учения… Как будто, предавая тебя и Аида, они предали великих Мглу и Эреба и наши идеи. Лицемерка. --Все темные немного лицемеры.—парировала девушка. --Не все. --Назови хоть одного. Божок замолк, и колдунья поняла, что попала в яблочко. Они добрались до телепорта, затратившего бы, по сравнению с емким порталом, гораздо меньше энергии на перемещение двух тел с верхнего уровня подземного царства на нижний. Когда столб энергии рассеялся, и девушка осмотрелась, то с ужасом поняла, куда они попали. В Храме Эреба и Мглы не было ни единого источника света, но Амелия узнала строение по ауре. Эту ауру бесчестия ни с чем не спутать. Коридоры из оникса и стали скоро сменил столь же непроницаемый морион, идеальный массив породы. Жрецы и жрицы всё так же несли службу в центральном зале, у алтаря. Главный жрец Эреба, к несчастью, и правда оказался некромантом. --Иди со мной.—приказала верховная. Тартарианец подчинился. Остальные не шелохнулись, и позже девушка поняла, почему: уж слишком едко улыбался Морфей. --Ты ввел их в ступор. --Я могу повелевать не только грезами, но и всем сознанием.—промурлыкал божок.—Одна система, по сути. К сожалению, он изрек истину. Выжженные лавовые и песчаные пустоши сменились зеленью: трое оказались в Долине грез, вотчине богов сновидений. В центре прохладного грота лежало тело юной полукровки. --Приступайте.—повелел небожитель. --Такие ритуалы не вершат по щелчку пальцев.—покачал головой некромант.—Только на подготовку уйдет 3 дня. Лицо бессмертного перекосило от злости… --Это правда.—поддержала коллегу Амелия.—Дать переродиться светлому одно, но Элина—грешница. Ее душа слишком черная и априори не может возродиться ни в новом, ни, тем более, в нынешнем теле. Перерожде- ние идет через искупление, а смертные грехи… --Не искупает даже вечное страдание.—закончил жрец фразу до полусмерти напуганной кронледи. --А что поможет?—прошипел Гипнос, и боль пронзила обоих. --Искреннее раскаяние.—выпалила колдунья. --Чушь!—воскликнул божок.—Истинно темным раскаяние чуждо, так как они презирают мораль. Амалиан ничего не ответила: правду глаголет. Но жрец возразил: --Не знай я уловки—не стал бы некромантом. Раскаяние почти невозможно, но практически реализуемо. Есть одна техника, позволяющая обойти это ограничение. --Делай, что должен.—разрешил Морфей.—Призови ее душу и начнем. --Грешников ада может призывать только Аид и маги его крови.—покачал некромант головой.—Незримый сам наложил этот запрет. Влады-чица должна уговорить стражей вывести нужную нам душу за пределы места отбывания наказания. Бога сна откровенно злила и изматывала эта ситуация: всё шло совсем не так радужно, как хотелось бы… --Остаешься здесь.—приказал Морфей, и жреца буквально вкатало в скальную породу.—Королева пойдет со мной. Заговоренная цепь сильнее сдавила горло, и Амелия вынуждена была повиноваться небожителю. Ее голова ни на секунду не прекращала думать о возможном спасении, но удобного случая не предоставлялось. Рудники встретили путников невыносимым шумом, душераздирающими стонами боли, режущим уши свистом плетей. Воздух пропах кровью. В этих давящих на психику условиях грешники, а также провинившиеся тартарианские рабы добывали ценную породу под неустанным присмотром аидовых прихвостней. Даже видавшей виды темной стало некомфортно, и она на мгновения застыла, не в силах спуститься с холма. --Вперед.—прошипел Морфей. Владычицу и внука Эреба встретил один из гвардейцев: --Госпожа, что привело вас? Сын Гипноса даже обиделся: его будто в упор не замечали! Говорить спокойным, уверенным, надменным тоном. Амелия с трудом держала привычно высокомерный вид: --Мне нужна душа Элины Аргианарис. Срочно и без возражений. --Это законодательно подкреплено?—нагло уточнил демон. --Мне надеть шлем ужаса, чтобы вы поняли, насколько ситуация серьезна, рядовой?—повысила колдунья голос. Разжалованный и приниженный, демон больше ничего не спрашивал и молча привел искомую душу. В Долину грез возвращались уже втроем. Жалкая, израненная, скованная иллюзорными цепями, Элина растеряла остатки того холодного очарования, что было присуще всем детям старших богов. Ее оковы издавали характерный металлический звон, и лишь то, как бесшумно ступала полупрозрачная духовная оболочка, возвращало к мысли, что девушка мертва. --Стой здесь и не отсвечивай.—приказал Морфей кронледи Мятежных земель, как вернулись в грот.—А ты приступай, чернокнижник. --Повежливей, божок.—попросила Амалиан холодно.—Ты все-таки с аристократией разговариваешь, а не с голодранцами. --Вежливости захотелось?—елейно уточнил бессмертный.—Так, смею напомнить, мы не на светском рауте, царица. Одно движение моей руки—и ты умрешь от удушья. Это ясно? Колдунья ядовито усмехнулась: --Ясно. Некромант приблизился к духу служительницы Ковена Мглы, положил ладони на виски ее астральной проекции и начал читать что-то гортанным голосом. Зрачки его сузились, лицо заострилось, не похожее более на лик гуманоида, и выход энергии во внешнюю среду возрос. Маг видоизменял разум подопечной, заставляя ее раз за разом проживать измененную реальность. Реальность остракизма и безнадеги, в которой отец от нее отрекся, а мать беспомощный инвалид, прикованный к постели, ибо узнала, что дочь—темная. Раздробившая свою бессмертную душу, продавшаяся лидеру Ковена чернокнижников и убийц. Олимпийцы и светлые не считали Учение Мглы ни религией, ни философским течением. Темные объявлялись безумцами, раковой опухолью, нет, скорее даже заразной инфекцией, которую надо подавлять. Естественно, немногие белые и серые пытались помочь черным вернуться на путь истинный. Чаще всего их просто презирали, а те стано- вились еще более озлобленными в ответ. Шли дни и ночи томления без воды, еды и отдыха: некромант усердно прокручивал цикл неприятной симуляции для истерзанной души Элины, а Морфей и Амелия вынужденно наблюдали за тем, как шипит, мечется, нечеловечески воет истязаемый дух. Эта бесчеловечная техника должна была рано или поздно вымотать девчонку настолько, что покаяние станет для нее избавлением от ужаса. Эту уловку разума некромант использовал впервые, но эффект превзошел ожидания: к третьей ночи подопытная сломалась. Жрец неожиданно опустился на пол грота, присел и резко ударил кулаком по земле, вызвав странную вибрацию. Костяшки его пальцев от удара такой силы содрались до крови, оставив следы черной жидкости на оранжевом песке. С мгновение ничего больше не происходило, а потом черные капли смешались с песком, тот зашипел, зашевелился, словно живой, жуткими волнами, и многоугольник с неисчислимым числом граней отделил тело, душу и заклинателя от наблюдателей. --Это гениально.—восторженно прошептала Амелия.—И щитовые, и обрядовые руны одновременно. Чернокнижник ушел в медитацию, продолжая гортанно говорить что-то на диарикте, но двое уже не слышали слов: барьер не пропускал звук. --Всегда поражался, как они, прочитав нараспев несуразицу и посидев в позе аскета, могут творить столь разностороннее оружие.—произнес Морфей, и глаза его загорелись.—Скелеты, умертвия, неприкаянные, Жнецы, Стражи… А основа одна—человеческое тело. Королева ничего не ответила. На их глазах сейчас совершалось таинство, во время которого болтать вообще преступление. Молчание, выражавшее благоговение, было бы уместней. В Долине грез настала тишина, но не покой.