Позволь себе сложить оружие

Сочельник впервые в жизни Гарри проходил так волшебно. И дело было не в количестве магии и чар, которых в Мэноре было действително много, а в том, как уже взрослый маг Гарри Джеймс Поттер себя чувствовал. Никогда: ни в детстве у Дурслей, ни в школе — где бы он ни отмечал этот праздник, он не чувствовал себя настолько любимым. После отбытия Акаши Гарри как-то совершенно точно почувствовал, что скоро Самайн, что дальше День благодарения и Рождество. Что дальше огромная, новая жизнь. С Драко. Рядом, близко, счастливо. Дальше их будущее, взаимное, совместное. И глупые идеи о какой-то там помолвке с какой-то там Гринграсс вообще не имеют никакого права на жизнь. Мэнор откликнулся на его состояние мягким теплом, и Гарри совершенно нелогично захотелось отпраздновать все праздники сразу. Все, которые он пропустил, и все, которые он провёл в холоде нелюбви и одиночества. Именно поэтому он уже с самого начала декабря начал подготовку к Рождеству. Уже наловчившись на Хэллоуинских украшениях, он умело и креативно принялся за убранство особняка и сада. Даже конюшни не избежали участи стать ознаменованными праздничным духом. Драко этот энтузиазм поддерживал, иногда даже принимая участие не только в обсуждении декораций, но и в их создании. Они отмечали вдвоём, разместившись у ёлки в гостиной вместо огромной столовой, с её излишней торжественностью. Такой ужин был удивительно похож и не похож на их обычные вечера. Тепло и мягкие, солнечные эмоции наполняли пространство, но сегодня помимо этих неизменных спутников, здесь царила какая-то странная, мистическая тишина, словно ещё один гость на празднике. Она иногда проявлялась, дарила парням несколько минут, которые оба использовали для того, чтобы ещё раз поверить в чудо и будто бы заякорить их счастье в моменте, а потом исчезала с мягким «Ma petite fleur» или «любовь моя», или просто «Драко…» А иногда и просто в улыбке, такой говорящей, такой яркой, что на место тишины приходили звуки поцелуев и касаний. Когда часы пробили полночь, Драко весь подобрался. Он и так заинтриговал Гарри таинственностью своего подарка, и тот уже устал перебирать догадки в голове. Однако проходила минута, другая, третья, но ничего не происходило. Драко снова посмотрел на часы, а потом немного расстроенно повернулся к Гарри. — Я надеялся, что всё получится, но, видимо… — в этот момент камин затрещал ярким огнём, и из него вышел Альбус Дамблдор собственной персоной, — получилось… — закончил Драко. Гарри в первые секунды немного растерялся, но всё же встал для приветствия. Такого подарка он, конечно же, не ожидал, но ещё он его и не понял. По крайней мере, пока. Однако первые слова бывшего директора всё объяснили. — Мне очень жаль, юноша. Сириус не смог. Но он обязательно навестит вас, когда сможет вырваться… — Дамблдор немного склонил голову, показывая жестом, что ему действительно жаль, и чуть повернулся, чтобы найти глазами Избранного. — Доброй ночи, профессор, — поздоровался Драко. Он не выглядел расстроенным или озадаченным, скорее, немного разочарованным. — Это не так страшно, я что-нибудь придумаю… Выслушав ответ Лорда с доброй улыбкой на лице, соблюдая приличия, Дамблдор обратился к его протеже. — Гарри… Мальчик мой. Я очень ждал этой встречи, — профессор расскинул руки в ожидании объятий, но Гарри лишь протянул руку и скромно, осторожно пожал сухую старческую ладонь. Гарри безусловно был рад, что Дамблдор выжил, было заметно, что ему досталось много испытаний за эти три года. И невдомёк ему было, что Дамблдор выглядит просто чудесно по сравнению с тем, в каком состоянии он был после битвы с Волдемортом. Но он слишком многое успел обдумать и понять после своего заключения в Азкабане, чтобы так беззаветно бросаться ему в объятья. — Рад вас видеть, профессор, в добром здравии. С Рождеством! Драко, памятуя о тех разговорах, что случились между ним и Гарри, положил свою руку своему цветочку на лопатку, поддерживая его позицию, и пригласил всех выпить чаю. Для бывшего директора на столе тут же появились лимонные дольки. Уже за столом Драко поинтересовался: — Профессор, я надеялся, что при личной встрече вы сможете раскрыть нам некоторые факты, которые нам так и не удалось объяснить. Как так получилось? Почему сработал контур? И почему Мэнор выстоял? Ведь звёзды были совсем иные… — Что ж… Всё на самом деле просто. И в то же время — нет… Простой ответ на один из твоих вопросов таков: ты исполнил своё собственное изобретение — Мёртвую петлю — безукоризненно. Дверь закрылась, и контур сработал. А вот почему выстоял Мэнор… Это уже другой вопрос, юный Лорд. И я отвечу, если вы подтвердите моё предположение… Я ведь не ошибусь, если скажу, что вы, юноша, — он обратился к Гарри, — не использовали убивающее заклятие… Гарри кивнул, а Драко ответил: — Нет, не использовал. — В таком случае, давайте по порядку. У Тома была причина хотеть твоей смерти, Гарри, но она была далека от той, что знает всё волшебное сообщество. В Первую Магическую Войну с распространением идей Волдеморта о чистоте крови и активным ростом количества его сторонников появилось некое пророчество… О рождении ребёнка, которого Тёмный Лорд отметит как равного себе, и не будет им жизни, пока оба живы, и один погибнет от руки другого, — парни переглянулись, а Дамблдор продолжил. — Выбор пал на тебя, мальчик мой, случайно. Том понятия не имел, о ком из вас двоих, о да, — глядя на удивлённые лица своих слушателей, кивнул профессор, — в то время родилось два дитя, подходящих под этот критерий, но о ком именно говорилось в пророчестве, никто не знал. И Том Риддл в надежде искоренить возможного противника, сам того не зная, создал его, выбрав вместо Невилла тебя, — он все ещё смотрел на Гарри. — Но ты не погиб в младенчестве, потому как любовь Лили защитила тебя. Ты прошёл нелёгкий путь, ты почти погиб, и, видимо, Том разуверился в избранном им пути, потому что решился собрать свою душу по кусочкам и воссоединить её. — Подождите, профессор, а как же вот это всё «И не будет им жизни, пока оба живы, и один погибнет от руки другого…» Почему он меня не убил, а упрятал в Азкабан? Профессор удивлённо поднял брови, но потом увидел лицо Драко, его глаза, полные вины и раскаяния, и понял, что не он должен ответить на этот вопрос. — Любимый… Я… Я не говорил тебе, чтобы… Не знал, справишься ли ты, не знал, как ты отреагируешь… — О чем? Драко? Не говорил тогда, скажи сейчас, не мучь меня больше! Малфой кивнул и взял ладонь Гарри в свою. — Убивая тебе в первый раз, Волдеморт не оценил, настолько нестабильной была его душа, и создал крестраж. В тебе. В тебя поместил частичку своей души. Понимаешь? Есть способ, как можно свою душу разделить, поместить вне своего тела, а потом восстать из мёртвых, если тело умрёт. Ты видел это на кладбище, тогда, три с половиной года назад. Это и называется крестраж. Я думаю, именно поэтому он тебя не убил. Боялся, что это коснётся и того крестража, что был в тебе. Я не знаю, когда он догадался об этом, очевидно, это было случайностью, но… Легурийский пентакль он возводил для того, чтобы собрать свою душу обратно. И ты, Гарри должен был быть на одном из тех каменных постаментов, вместе с Нагайной и другими крестражами. Когда ты рассказывал мне о ней, о том как ей жилось, что она ощущала, и что почувствала после смерти Владыки, что из неё что-то будто достали чужеродное… Я так ясно понял, что она тоже была его крестражем… А ведь ты, должно быть, чувствовал тоже самое… Прости меня. Я не хотел причинять тебе боль, не хотел, чтобы ты чувствовал себя плохо… Прости… Гарри помолчал несколько минут, осознавая новости. — Я не злюсь. Я и сам не знаю, как бы отреагировал. Но зато теперь знаю, что когда Волдеморт умер, его часть души ушла из меня. И понимаю, что так глубоко его чувствовал, будто он в моей голове, именно из-за этого куска души во мне. Я не сходил с ума, он меня сводил с ума… — он вздохнул тяжело, а потом вдруг посмотрел на Драко, и второй вздох был уже облегчённый, свободный. — Но теперь его нет… — Что возвращает нас ко второму вопросу юного Лорда. Как без нужных звёзд на небе Мэнор не снесло от количества энергии, что осталась после Мёртвой петли. И я могу предположить, что перед тобой, Гарри, не было цели его убить? — Но как? Как я тогда его убил, если не хотел этого? Я думал, что я хотел этого так сильно, что это желание пробудило моё магическое ядро, вскипятило его, взорвало, и поэтому я… Дамблдор мягко, но настойчиво смотрел ему в глаза, и теперь его полуулыбка была напряжённой, словно он подталкивал Гарри к какому-то выводу. — А ты вспомни, о чём ты думал в тот момент? — Что люблю Драко, что должен защитить его. Его и весь мир. Что это зло не должно жить, что нельзя позволить этому жить… — тихо ответил Поттер, незаметно для себя прижимаясь к Драко, стискивая его руку в своей, ища тепла и поддержки. — И тебе удалось победить Волдеморта просто потому, что ты никогда не хотел его убить, в отличии от него самого, — продолжил его мысль Драко. — Ты из любви не хотел позволить существовать злу, Мерлин, из любви ко мне, цветочек мой… Ты защищал… Какой же ты, Мерлин, как же сильно я люблю тебя… — Малфой всё это время смотрел на sa petite fleur, но потом повернулся к профессору. — И из-за этого созидательного намерения Мэнор выстоял? — Мне думается, что так, — просто ответил Дамблдор. — Пророчество исполнилось, но не заклинанием, которое убило бы лишь одно его тело с частичкой души, а стремлением создать мир без зла… И тот факт, что Том находился в Мёртвой петле, пусть и не закрытой, но всё же путь в никуда уже был проложен… Этот факт помогает мне понять, что, видимо, оказавшись в нигде, душа Тома каким-то образом собралась сама… Всё же это опыт в той области, где любые изучения невозможны, опыт за гранью жизни… Гарри был в некотором замешательстве, но он был рад, что этот кусочек пазла сложился. Ему стало почему-то легче, словно что-то с его плеч исчезло с этим знанием о себе. Профессор тем временем подобрался и немного торжественно начал. — Я пришёл к вам в канун Рождества не только, чтобы увидеть волшебника, который спас Магическую Британию и его покровителя и друга. У меня есть подарок, и я уверен, вы оба оцените его по достоинству. Я должен поделиться с Гарри очень важной информацией, которая повлияет на его жизнь ничуть не меньше, чем знание об исполненном пророчестве, — Дамблдор сделал паузу, удостоверившись, что оба парня внимательно слушают его. — Ты, Гарри, я уверен, знаком со сказками барда Биддля… — Поттер кивнул, немного покраснев: их традиция с Драко читать сказки перед сном никуда не делась, только теперь она окрасилась в другие тона, и сказки тоже иногда были… другие… — Тогда поймёшь меня, если я скажу, что ты, мальчик мой, владеешь всеми тремя Дарами Смерти. Я поясню… Перед битвой я отказался от владения Бузинной палочкой, чтобы она не досталась Волдеморту, можно сказать, изменил ей с другой палочкой, позволив кое-кому меня обезоружить… Не суть… — усмехнулся старик хитрой улыбкой— глаза его задорно блеснули за стёклами очков. Дамблдор был почти по-ребячески взбудоражен возможностью поделиться тайным знаниями, чувствуя себя словно осуществившим какую-то каверзу. — О свойствах твоей Мантии тебе рассказывать не нужно, ты и сам, я уверен, догадался бы, будь у тебя подобный повод для размышления. А Воскрешающий камень я спрятал в снитче, который ты поймал в своём первом победном матче. И он по праву твой, Гарри. Ты поймал его, и он признает твоё владение. Но говорю я это вам обоим не просто так… К сожалению, твои вещи утрачены, но право собственности на них, как ты понимаешь, не может перейти просто так. Я чувствую как ты силён, и знаю, что как только ты обретёшь в своих руках то, что твоё по праву, Магическая Британия долгие века будет в мире, безопасности и процветаении. Ты уже великий волшебник, Гарри, и правильное, мудрое распоряжение Дарами Смерти сделает тебя для истории равным Великим Основателям. — профессор немного помолчал, давая возможность осознать свои слова, а потом закончил эту пафосную речь. — Я знаю, что в тебе, в вас обоих, достаточно доблести, честности и чувства справедливости, чтобы пронести это предназначение с пользой для мира. И теперь вам предстоит отправиться на поиски утерянного, но не утраченного… — Дамблдор удовлетворённо сложил пальцы на груди, ожидая восторженной реакции. Однако Гарри его удивил. — Я никуда не отправлюсь, — Поттер вынырнул из секундой задумчивости и вернул себе спокойную уверенность. — Снитч у меня. Драко нашёл его и Мантию. Мне хотелось иметь что-то из детства и… И Драко нашёл их, — снова повторил Гарри, никак не комментируя весь этот возвышенный монолог с примесью очередного важного поручения. — Это же чудесно, просто прекрасно! В таком случае ты можешь… — Нет, — Гарри использовал свою силу, пресекая не интересный уже поток. Его не разозлило то, что профессор снова пытается манипулировать его решениями, но утомило. Вообще, вся эта суть с «подарком» ему совсем не понравилась, и продолжать разговор он не хотел. Его «нет» в тишине гостиной прозвучало твёрдо и безапелляционно. Гарри выдержал паузу, а затем немного наклонил корпус вперёд, опираясь локтями на колени, чувствуя, что должен пояснить, прояснить это раз и навсегда. — Я давно сложил своё оружие. Мне не интересны ваши интриги и хитроумные планы. Я не знал о пророчестве и сейчас понимаю, что рад этому. Получилось, как получилось. Я, выходит, отдал свой долг Магическому миру, сам того не ведая. И на этом я ставлю точку. Никаких больше приключений, никаких изысканий, никаких заданий. Я отказываюсь. Имя владельца всех Её Даров останется тайной. И это моё окончательное слово, — Гарри откинулся на спинку, ослабляя давление своей силы, повернулся к Драко и взял его за руку. — Это наше окончательное слово. Дамблдор опустил глаза и склонил голову на бок, перебирая пальцами. — Что ж. Я не исключал такого исхода, но всё же надеялся убедить тебя. Однако, вижу, что я здесь бессилен, — он улыбнулся одними губами, а глаза выражали печаль и разочарование. — Я всё же рад, что вы есть друг у друга. И рад, что вы на светлой стороне. — Мы на своей стороне, профессор, — Драко испытывал некое облегчение. Он был уверен, что уж в этот раз его тайный до поры до времени собеседник «В.Е.» — на самом деле простейший шифр — следующие порядковые буквы его инициалов по алфавиту — с которым он поддерживал связь многие месяцы, неизменно подписываясь «Е.N.», наконец понял и принял их позицию. И знал, что слово, прозвучавшее от Гарри, было нерушимым без всяких Непреложных. Прощание было скоротечным и не очень тёплым. В конце концов, это рождественская ночь, и у Драко на неё были очень приятные планы, которые свидетелей не предполагали. Утро встретило парней морозом и медленным снегом. Драко долго нежил свой цветочек в постели, но потом всё же предложил выйти в сад. Он так и не подарил свой подарок, ведь надеялся, что дяде удастся посетить Мэнор хотя бы на несколько часов, а терять такие привлекательные минуты ночи не хотелось. Пройдя в маленький дворик у восстановленного крыла, Драко попросил Гарри закрыть глаза. Тот улыбнулся, улавливая задор любимого, и послушался. Драко тут же склонился к нему в поцелуе — слишком предвкушающим было выражение лица sa petite fleur. — Что-то мне подсказывает, что не ради этого ты озвучил свою просьбу. Хотя, — Гарри облизал любимые губы и его язык юркнул глубже, — Ммм… Я совсем не против, любовь моя. — Не увлекайся, цветочек мой. Люблю тебя, — Драко чмокнул его напоследок и исчез из его поля, чтобы уже через мгновение вернуться и взять его руку, направляя её раскрытой ладонью чуть в сторону и укладывая её на что-то очень мохнатое. — С Рождеством, любимый, — прошептал Драко почти в ухо. Когда Гарри открыл глаза, его восторгу не было предела. На него смотрел подросток-маламут, свесив длиннющий язык на бок. — Драко, — выдохнул Гарри. — Спасибо, — его глаза лучились благодарностью, так обычно, привычно, но всё равно как будто впервые. — Люблю тебя, — он вскочил, обнял Драко, поцеловал жарко, крепко, и кинулся обратно к собаке. — Вижу, вы подружитесь. Вы чем-то похожи, — Гарри хохотнул на этот сравнение, — Я хотел, чтобы у тебя был верный друг. — Но мой лучший друг это ты, — произнёс Гарри, не отрываясь от собаки, почёсывая ему шею и голову двумя руками, попутно пытаясь уклониться от шершавого языка, пытавшегося вылизать его нос. — Я не просто твой друг, Гарри, — улыбнулся Драко. — Я твой будущий муж, а вот он пусть будет ещё одним другом, — и сам присел на корточки, чтобы присоединиться к их забаве. Прогулкой в саду их гонки с питомцем язык не повернулся бы назвать. Они носились как стая фестралов, ныряли в снег и потом долго вытряхивали его из волос и шерсти, и Малфой с гордостью заявил, что для него это премьера такого отдыха, и он намерен достичь вершин мастерства в валянии в снегу. Они ребячились почти до полудня, когда домовик доложил о гостях и парни направились к особняку. Уже на подходе к дому Фружи ощетинился и зарычал, бросившись вперёд. — Смотри-ка, защитник… — заметил Драко, широко улыбаясь. Северус обещал заглянуть с поздравлениями, и Малфой совсем не уследил за временем, о чём, правда, ничуть не жалел. Они остановились у замершего пса, который больше не рвался в драку, но всё ещё настороженно урчал. — Не рычи, он не опасен, — глубокий тембр замминистра звучал как всегда строго и безапелляционно, так, что даже собака шлёпнулась на снег задом, с интересом глядя на огромного чёрного пса, выглядывавшего из-за широкого плаща Снейпа. — Сириус, — выдохнул Гарри. У него внутри словно что-то замерло, а потом наоборот ожило, заскребло, зашевелилось, и в груди разлилось странное тепло. Всё же с этим человеком было связано столько несбывшихся надежд. Пока не сбывшихся, но вдруг… Сириус обратился и подошёл ближе к Гарри. Его улыбка была непривычно серьёзной, а глубокая складка на лбу выдавала то, какие непростые мысли сейчас крутились в его голове. — Здравствуй, Гарри… Ты… Так вырос, ты повзрослел… Поттер слишком по-детски для такого комментария шмыгнул носом и порывисто обнял крёстного. Он и не понимал, насколько же ему на самом деле хотелось с ним увидеться. — Я думаю вам есть, о чём поговорить, — улыбнулся Драко. — Я займу гостей, Гарри, не торопитесь… Гарри довольно долго молчал, не зная, на самом деле, о чём можно поговорить. Сириус, в свою очередь, подбирал слова. — Как твои дела, Гарри? Я слышал что ты живёшь здесь, и как только смог, пришёл к Снейпу. Я сейчас много времени провожу вместе с Римусом у оборотней. Они к маглорождённым относятся намного лучше, чем в лагерях, и мы обсуждали возможность построить для них… Не это важно, как ты? — Я? Хорошо. Отлично даже… Мне не особо есть что рассказать, я три года провёл в Азкабане, думаю, этот опыт тебе и без моих рассказов знаком… Но… Как ты жил, где ты был? Сириус вздохнул и углубился в рассказ, понимая, что Гарри, наверное, нужно чуть больше времени, а возможно и намного больше времени, чтобы открыться перед ним. И сейчас все слова о том, как он рад, что мальчик жив и здоров, как волновался, как многое хочет ему рассказать о родителях, что обещал им беречь своего крестника, и как жаль ему, что всё так вышло, всё это сейчас не к месту. Сириус умел рассказывать байки, и они с Гарри уже минут пять не могли унять хохот от истории о змеином клубке, который подбросили в их домик детишки-оборотни, чтобы посмотреть на их визги, но не учли, что госпожа Макгонагалл умеет превращаться в кошку, и всех змей она выгнала обратно восвояси за несколько минут. Но вдруг по Мэнору прокатилась волна беспокойной сырой магии, снег местами растаял некрасивыми проплешинами, а кусты зашептали тревожно и вымученно. Гарри тут же бросился к северной границе сада, понимая, что именно там кроется причина страданий Мэнора. Сириус побежал за ним, не зная, к чему готовиться, с ходу доставая палочку, но она не пригодилась — мальчик прекрасно справлялся и сам. Спустя всего несколько минут на дорожке показались Драко и Северус, а за ними, путаясь в длинной мантии поспевала Грейнджер. Увидев Сириуса в человеческом виде, она замерла, невежливо уставившись на него, разглядывая его лицо, но до её невоспитанности мало кому было дело. — Что у вас здесь происходит?! Почему я каждый раз прихожу словно на поле сражений?! — Гарри немного повернулся, чтобы видеть подошедших Драко и Снейпа со своим бессменными хвостиком. — Вы что, не можете навести здесь порядок?! — Я и навожу… — серьёзно ответил Гарри, передвигая снова без палочки несколько огромных шестеренок астрологического хронометра, который помогал Мэнору справляться с магическими потоками. — Оно и видно… — начал было Снейп, но Гарри не закончил. — Просто в созвездии родилась ещё одна звезда, и настройки нужно откалибровать, — он вздохнул и воссоздал в воздухе полную схему преломления лучей с какими-то диаметрами, окружностями, точками сопряжения и символами смежных созвездий, кивнул чему-то и снял проекцию, потом передвинул ещё несколько каменных засечек по окружности хронометра и удовлетворённо расправил плечи. — Как ты это… Тут же… Где ты взял эту схему? — Гермиона шокировано смотрела на сооружение, и по её лицу было очевидно, что она глубоко поражена. Кажется, она даже не слишком много внимания уделила тому, что Гарри владеет невербальной и безинструментальной магией. — Это действительно очень хороший вопрос… — поддержал свою протеже Северус, и Гарри пожал плечами, выходя из периметра хронометра на дорожку, где стояли его собеседники. — Когда они проснулись, мне пришлось переделать кое-что, чтобы сад не страдал… О, Лорд Финеас Блэк мне очень помог, рассказал об астрономии и астромагической динамике, посоветовал даже учебник его доброго друга — Фурье Томагана. У Драко замечательная библиотека. Так что, когда я понял основной принцип, остальное было не сложно… И кстати, говоря о Томагане, бывший директор Снейп, у вас на границе Тёмного Леса с горами, я знаю, есть несколько десятков чёрных гранатов, если верить летописям Элвириуса Донована. Томаган ссылался на удивительные свойства этих камней, можем мы с Драко одолжить их у школы… Думаю, месяцев на тридцать… Может, чуть больше… — Хм-хм… Какая необычная просьба, мистер Поттер… По большому счёту, если они действительно всё ещё там… Прошло всё же пять веков, если я не ошибаюсь в дате создания творения Донована… Но… — Но откуда ты знаешь? Я читала историю Хогвартса, там ничего про гранаты нет! Я точно помню! — нервно затараторила Грейнджер в крайней степени возмущения, будто обвиняла Гарри в том, что он оказался в этом вопросе подкованнее её. — Ну, а я читал не единственный источник о школе, — довольно холодно, безразлично сообщил ей Гарри и снова обратился к Сириусу, который сохранял молчание, осознавая, в кого превратился тот мелкий и нескладный мальчишка за эти почти четыре года, к замминистру Снейпу и, конечно, к Драко. — Элвириус писал летописи о магических существах горного хребта Шотландии, — они двинулись по направлению к особняку: поднялся ветер, и саду требовалось какое-то время восстановить свои потоки без присутствия гостей, — и конечно, он упоминал школу и особенный вид огнедышащих ящериц, который могли спариваться только после того, как погреются на этих прекрасных камнях. Потому что гранаты на время лишали их способности испепелить свою пару огнём. У Томагана вообще целый раздел был про «чрны очы», надеюсь, я правильно произнёс. И, судя по описанию, он имел в виду не опал, оникс, и точно не агат. Он говорил про гранат… И я просто вспомнил эти факты и свёл воедино… — Замечательно, мистер Поттер, только я не пойму, зачем они вам на такой срок. Они накопят магию, превращаясь в своеобразный аккумулятор, а дальше что? — Я эту идею ещё не обсуждал с Драко, так что… — Давай обсудим, родной мой, тем более крёстный может подсказать что-то интересное… — Драко провёл рукой по его шее и волосам, походя, пропуская перед собой любимого, следующего по неширокой дорожке вместе с директором в дом. Сам он теперь шёл следом, рядом с Грейнджер, которая то и дело оборачивалась назад, потому что Сириус ненадолго задержался в саду. Ему нужна была минута тишины. Ни Дамблдор, ни Снейп, ни сам Гарри не предупредили его о том, какие отношения связывают его с Малфоем, и это стало абсолютным шоком. Чтобы справиться с ним, нужна была свобода и время, но обратиться псом, чтобы побегать и привести эмоции в порядок, было бы не к месту. Поэтому он присел в беседку, решив быть невежливым гостем и пропустить обед. Маламут Гарри крутился вокруг его ног, будто чувствовал, что ему требуется поддержка, пока голоса затихали вдали. — Можно наладить зарядку и доставку камней в Мунго, им всегда не хватает накопителей, а с расформированием этих магглорождённых поселений, где магов доводили до полного истощения, мне кажется логичным на постоянной основе делиться нашими очевидными излишками. Мэнор всё ещё обустраивается после потрясения, ему нужна наша помощь, а так, мы можем помочь кому-то ещё… — Поразительная идея! Можно обсудить это со Сметвиком! — ответил Снейп, а Драко чуть тише добавил: — Это просто потрясающая идея, любовь моя, мы обязательно это реализуем! Какой же ты у меня удивительный… За праздничным совместным обедом в расслабленной, непривычной атмосфере семейного тепла, подобрев от пары бокалов любимого Огденского, Снейп поднял насущный вопрос: — Гарри, так чем ты всё же планируешь заняться? Как бывший директор, я могу похлопотать об автоматическом зачёте экзаменов и получении аттестата. У меня после увиденного твоя квалификация по экзаменационным предметам не вызывает никаких сомнений. Есть Аврорат, есть Министерство. В конце концов, у нас отличная сборная по квиддичу. — О, я планирую… Остаться здесь. Мэнор любит меня, и пока оставить его я ни за что не смогу. Да и вообще… Я понял, что мне очень нравится создавать. То, что у меня вышло с поместьем… Это же так здорово! И я пока вообще не хочу чего-то другого, но потом, когда Мэнор перестанет постоянно нуждаться во мне, я… — он посмотрел на Драко, который внимательно и немного напряжённо вслушивался в его слова. — Я думал… Политика последних лет принесла много разрушений. Много поместий и древних родовых особняков пострадали. И я мог бы помогать… Управление магическим имуществом — это то, что, оказывается, не так много магов действительно умеет делать. И магия многих родов сейчас нацелена не на сохранение дома, а на сохранение себя самой, очага, семьи… Это наверное наивно, что я хотел бы помогать таким местам… — Немного наивно, но я уже знаю, что это дело окажется очень востребованным. Тем более, что у тебя прекрасно выходит. Мэнор расцвёл, как и его Хозяин, — Снейп усмехнулся, что было для него совершенно нехарактерно и выразило крайнюю степень его удовлетворения так, что Гермиона невольно поперхнулась. Гости стали обсуждать возможные места, где помощь такого рода очень помогла бы, и даже школа была упомянута в этом ключе. Но Гарри видел, как напряжённо молчит Сириус, и не выдержав, подошёл к нему и увёл из столовой. — Что тебя беспокоит, Сириус? Я же вижу… — Гарри помолчал, давая возможность Блэку ответить, но тот не решался выразить свои мысли в словах, и Поттер высказался сам. — Я хотел бы с тобой подружиться. Общаться, встречаться, праздновать и просто делиться. И это процесс — я это уже давно усвоил. Но это не работает в одну сторону. Так что или ты говоришь — словами, а не вот этим вот взглядом, или надо как-то находить другой вариант. — Ты прав, ребёнок. Я просто не ожидал, что вы с Малфом вместе. И я волнуюсь за тебя. Он вытащил тебя из тюрьмы, ты питомец в его доме, и я вижу, что у вас хорошие отношения, и вообще, мы сейчас активно работаем над тем, чтобы в принципе не было этого отвратительного веяния. Люди не могут быть питомцами, и нужно доработать закон, опять не это важно, Гарри. Ты уверен, что у тебя всё хорошо? Он тебя не обижает? Гарри рассмеялся: — Я люблю его, Сириус, а он — меня. Я вхож в его родовую магию и Мэнор говорит со мной больше, чем с Драко. Наши домовики называют меня Хозяином, и мы… — Гарри выдохся, сделал паузу, обдумывая, стоит ли раскрывать крёстному этот вопрос. А потом всё же добавил. — Драко просил меня стать его магическим супругом. Не сейчас, не скоро, просто, когда мы решим, что… В общем, я понял, и не надо. Не надо волноваться. У меня всё хорошо. И не сомневайся, это меня оскорбит. Я понимаю, что только этот скептицизм и позодрительность позволили тебе выживать так долго. Но не в этом вопросе. Я для него убил Волдеморта, Сириус. А он для меня сделал ваш этот тихий переворот возможным. Не надо сомневаться. Мы с ним — уже семья. После такого монолога Блэку нечего было сказать. Он только кивнул, принимая слова крестника. К моменту, как они вернулись к столу, беседа о магическом управлении имуществом сменила своё направление в совсем другую степь, и Драко весомо заметил: — Я бы никогда не стал полагаться на такой нестабильный источник дохода… — Да? И как бы ты обеспечил семью с твоими навыками, но без денег? Гарри планирует помогать старым особнякам, а ты, крестник? Чем бы ты зарабатывал? — Торговлей, производством, артефакторикой, зельеварением… У меня множество талантов, крёстный… — Это правда. Уж мне ли не знать. Игры с пространством входят в их число, и мы поговорим об этом детально, Драко, обязательно. Я не всегда буду замминистром, я вернусь в школу, и мы обсудим твоё открытие подробно и пристрастно. Но, если серьёзно… Чем ты хочешь вообще заниматься? — все взгляды устремились на Драко. — Уж точно не политикой, — Драко расслабленно откинулся на спинку стула. — На самом деле, я без понятия, — он раскинул руки ладонями вверх. Улыбнулся. Вынул палочку. — Проводить время здесь, в Мэноре. С моим цветочком… Просто жить? — и выпустил сноп искр в потолок, создавая с десяток разномастных красочных феерверков, понимая, что да. Он хочет быть с Гарри, хочет прожить свою юность, а не выживать. Хочет ребячиться с Фружи и играть в снежки с любимым. Хочет барахтаться с Гарри в бассейне и ходить в парк аттракционов, хочет… Хочет забыть о долженствовании, правильности и серьёзности, и жить полной грудью. Он так давно уже был взрослым и ответственным, что пропустил то время, когда от жизни ты получаешь удовольствие, когда наслаждаешься каждым стаканом кофе и глупым фильмом на афише. Драко вспоминал те сны, что делил с Гарри, вспоминал, как потихоньку, ночь за ночью твёрдая корка из наложенных на него забот и обязательств, надежд и долгов, трескается, и он чувствует всё большую жажду жизни. Как и сказал Гарри, пора сложить своё оружие, в его случае не столько палочку, столько остроту своего ума, и позволить себе дышать полной грудью. Драко улыбнулся своим мыслям, глядя на красоту под потолком и повторил: — Да, крёстный. Я хочу просто жить!