Феникс и единорог

      Кованые городские ворота распахнулись с первыми лучами солнца — неторопливо и торжественно. По мощёной дороге застучали колёса торговых повозок, затопали сапоги странствующих рыцарей, зашелестели плетёные туфли монахов. Навстречу им хлынул поток празднично одетых горожан, истосковавшихся по общению с внешним миром. Солнце с улыбкой взирало с небес на оживающую Белла́ту.       Ещё пару недель назад эти улицы были совершенно пусты. Лишь дурной туман клубился по мостовой, поднимаясь до самых крыш и окутывая толстую черепицу бурым маревом. На светлых стенах домов оседала ядовитая пыльца, безвредная для взрослых, но губительная для детей, растений и животных. Зараза пришла с Западных болот в начале весны, и ветер быстро разнёс её по всему Адале́ру. Лекари в отчаянии заламывали руки: все их целительные снадобья оказались бессильными. Доселе процветающее, королевство тонуло в предсмертной тоске.       Два минувших месяца оставили на душе Тэ́нри вечно пылающее клеймо. В королевском дворце, разумеется, перекрыли все входы и выходы, но проклятому туману запертые ворота не помеха. Ржавые разводы на листьях умирающих садовых яблонь; скелет плюща на стене башни; лицо отца, читающего письма из провинции; горькие рыдания фрейлины, у которой жестокая болезнь отняла двухлетнего сына… Всё это въелось в память вечными чернилами, на одной странице с бесконечным, изматывающим страхом неуверенности в завтрашнем дне.       Но всё позади. Пока ворота открывают не на целый день, но вскоре Беллата заживёт полной жизнью. Можно вновь радоваться лёгкому весеннему ветерку и лучам солнца на коже, видеть улыбки на лицах подданных и улыбаться им в ответ. Опасность миновала, хвала Предвечным и смелому шагу Его Величества. Решение обратиться к колдуну было крайне рискованным, но если бы не он…       Плечи под лазурным шёлком парадных одежд сковала невольная дрожь. Страшно представить, что случилось бы с Адалером, если бы болезнь продолжила натиск. Гибель скота и посевов привела бы к повсеместному голоду, а без детей у народа не может быть будущего. Королевства не стало бы меньше чем за год. Но от этой чудовищной участи его уберёг один-единственный человек. Туман действительно рассеялся, хворь отступила, а на полях зазеленели новые ростки. По слухам, колдуну удалось не только сдержать болезнь, но и исцелить часть заражённых, даже не покидая столицы, — поначалу, разумеется, никто не верил, но вести с окраин подтвердили.       Сам Тэнри лично с таинственным чародеем не встречался, но догадывался, что для чудес подобного уровня требуется исключительное могущество. По этой причине колдунов в Адалере, мягко говоря, не жаловали и при случае обходили десятой дорогой. Но справедливые опасения вовсе не отменяют любопытства…       Стройный гнедой жеребец под седлом встревоженно всхрапнул и притопнул копытом, словно не одобрял мыслей седока. Юноша потрепал Арзала по шее, повернул голову в сторону Бьяна и шёпотом уточнил:       — А ты видел колдуна?       — Нет, — так же тихо отозвался тот, сжав поводья так, что тонкая кожа перчаток с гербом дома Ми́рас натянулась на костяшках. — Кажется, он исчез сразу после ритуала. Но Ро́нил провожал его на вершину башни и застал начало… Говорит, зрелище было безумное.       — Свечи, кровь и человеческие кости?       — Скорее, невнятное бормотание и яростные удары большой палкой по воздуху. — Бьян опустил голову в попытке скрыть ухмылку длинными, золотистыми с солнечной рыжиной кудрями. Волосы Тэнри едва касались плеч и не позволяли повторить манёвр, так что он благовоспитанно прикрыл рот ладонью и шёпотом добавил:       — Главное — результат.       — Безусловно, — не стал спорить брат. — Не думал, что от колдовства есть польза, но стоит признать, отец поступил правильно.       — Не забудь сказать ему об этом. На совете именно ты громче всех кричал, что это слишком опасно, — напомнил Тэнри. Бьян округлил глаза в притворном возмущении.       — Ничего подобного. Это был Лойг.       — Нет, ты. Я помню, ведь я сидел напротив.       — И клевал носом. Неудивительно, что перепутал.       — Бьян!..       — Ваши высочества, — вмешался мирный, но вместе с тем настойчивый голос. О присутствии Гинсо́ро, главного королевского распорядителя, они, разумеется, забыли, тогда как он ревностно исполнял свои обязанности и следил за тем, чтобы наследный принц Бья́нен и младший принц крови Тэнриаль вели себя с подобающим их положению достоинством. Их высочества послушно замолчали, но не забыли обменяться лукавыми взглядами.       Бьян выпрямился в седле — внешне безмятежный, но его взор не отрывался от ворот, а пальцы украдкой перебирали поводья. Долг обязывал наследника короны самолично встречать иностранные делегации, подавая пример учтивости и гостеприимства, но долгое ожидание выводило его из себя. Тэнри же относился к подобным вещам с философским спокойствием. Правда, костюм уже начал прилипать к спине под палящим солнцем, но пока не доставлял особых неудобств. Несмотря на всю нелюбовь младшего принца к толпам, после многодневного заточения во дворце пёстрая суета и весёлый городской гвалт казались упоительными. Было приятно находиться здесь, среди обновлённых домов и свежей зелени на подоконниках, и просто дышать полной грудью.       Мысли вновь невольно обратились к колдуну. Интересно, каким образом он остановил моровое поветрие? Развеял прямо в воздухе или запечатал особым заклинанием? Не то чтобы Тэнри хорошо разбирался в тонкостях колдовского искусства — совсем нет. Так, время от времени тайком почитывал запретные труды из королевской библиотеки. Без злого умысла, исключительно из любопытства. Сведения в этих книгах содержались крайне скудные и противоречивые, но ясно давали понять: колдовство — одно из самых сложных и захватывающих в мире занятий. Пусть в Адалере оно считалось по большей части вредоносным, а интерес к нему — предосудительным, юный принц никак не мог совладать со своей тягой к недозволенным знаниям.       Способность вызывать дождь парой слов или направлять ветер одной лишь силой воли очаровывали его больше всех волшебных сказок. В детстве он даже нашёптывал себе под нос заумные колдовские слова и размахивал руками, представляя себя могущественнейшим чародеем на свете. Но даже тогда у него хватало ума молчать об этом, и изменять своей привычке к скрытности Тэнри не собирался. Никто во дворце не одобрил бы подобное увлечение, даже если оно было чисто умозрительным.       И всё же в одном он мог согласиться с мнением большинства: средоточие такой огромной силы в руках одного человека всерьёз пугало. Остаётся лишь радоваться, когда эта сила на твоей стороне…       — Наконец-то, — чуть слышно выдохнул Бьян, когда в воротах показалась шестёрка вооружённых всадников на вороных жеребцах. За ними плелись лошадки помассивнее, тянущие богато украшенную карету с дверцей в форме раковины морского гребешка. Вот и последние гости. Тэнри сразу приосанился и изогнул губы в любезной улыбке. Говорить будет Бьян, ему положено по старшинству, но соблюдение основных правил приличия требуется от всех его провожатых.       После положенного обмена любезностями между королевским домом Адалера и тучной герцогской четой Хи́йо вся процессия направилась во дворец. Толпа выстроилась коридором по обе стороны улицы и встречала шествие оживлёнными возгласами. С непривычки шум несколько сбивал с толку, но Тэнри продолжал улыбаться и приветствовать подданных взмахом руки. Всеобщее ликование отзывалось пением в его собственной душе. Наконец они снова свободны, и можно беззастенчиво радоваться жизни.       Правда, радоваться хотелось не всем. Один из сопровождающих герцога, высокий человек с кустистыми бровями и горбатым носом, поравнял своего коня с лошадью Бьяна и угрюмо поинтересовался:       — Ваше высочество, вы уверены, что прибытие в город, недавно оправившийся от страшной болезни, не влечёт за собой пагубных последствий для здоровья?       По лицу наследника престола скользнула едва заметная тень, но он отозвался с поистине королевским достоинством:       — Мы уверены, господин Келра́м — в противном случае не брали бы на себя ответственность за принятие делегации. Беллата очищена, как и прочие города Адалера. Я лично могу гарантировать вам полную безопасность.       Подозрения гостя вполне оправданны, и его сложно было винить в недоверии, однако согретое счастьем подданных сердце Тэнри овеял неприятный холодок. Могут ли они быть уверены до конца, что колдун выполнил свою работу как следует?.. Нет, нельзя сомневаться, в этом нет ни малейшего смысла. Отец убедился в отсутствии угрозы, прежде чем приглашать иностранных союзников. Едва ли подданные стали бы обманывать его.       К счастью, ответ Бьяна удовлетворил господина Келрама хотя бы отчасти, и больше он не пытался испортить Тэнри настроение.       По прибытии во дворец их высочества вверили герцогскую чету вместе со свитой заботливым рукам распорядителя и слуг. Гостям необходимо время, чтобы отдохнуть и подготовиться к предстоящему банкету. Принцы расстались у лестницы и тоже разошлись по своим покоям — умыться и сменить наряд.       Слуги налетели на Тэнри, едва он переступил порог спальни.       — Ваше высочество, волосы! Нужно немедленно привести их в порядок!       — Позвольте ваш плащ, он весь в пыли.       — Вода, ваше высочество!       — Ваши костюмы готовы, будьте любезны взглянуть и выбрать на ваш вкус…       С куда большим удовольствием Тэнри скоротал бы оставшиеся до обеда часы в компании тишины и хорошей книги, однако он поблагодарил каждого за труды и добросовестно приступил к исполнению утомительных обязанностей по выбору одежды и приведению себя в приличный вид.       Незадолго до полудня, причёсанный, посвежевший и затянутый в узкий жилет, точно в корсет, Тэнри направился в банкетный зал. Бьяна он повстречал в начале коридора, а в конце, у самых дверей, их уже поджидал Лойг, переступая с ноги на ногу в предвкушении празднества.       — Хвала Предвечным! — воскликнул он при виде братьев. — Где вы были так долго?       — Видел герцога Хийо с супругой? — ответил вопросом на вопрос Бьян. Его лицо хранило абсолютную бесстрастность, но лисьи глаза сузились, намекая на наличие подвоха. Тэнри это подметил, а вот Лойг по простоте душевной отозвался честно:       — Видел мельком в окно, но представиться пока не довелось. А что?       — Если видел, должен был понять, почему их карета ехала так медленно.       Не выдержав, Тэнри прыснул в ладонь. Хохотнул и Лойг, но вместе с тем осуждающе покачал головой.       — Вот ты змей, — укорил он старшего брата. — Не вздумай так шутить на троне, мигом свергнут.       — А ты мне на что, господин главнокомандующий? Как раз следить, чтобы его величество мог шутить безнаказанно, — парировал Бьян и заглянул в зал поверх его плеча. — Где Ви́рро? Обычно на банкет он прилетает едва ли не раньше слуг.       Лойг загадочно поиграл бровями, наклонился вперёд и поведал полушёпотом:       — Похоже, наш Вирро зацепился языками с кем-то из новеньких фрейлин. Никак расцепиться не могут.       Удовлетворённо усмехнувшись, Бьян смахнул воображаемую слезу.       — Растет мальчик… Весь в меня. Скоро и Тэнри начнём из-под каждой юбки вытаскивать — верно, братец?       Жаркая кровь тут же хлынула к щекам младшего принца, но он сумел сохранить самообладание и бесстрастно отозваться:       — Спасибо, я вполне способен управиться сам.       — Можно и самому. Но вдвоём намного приятнее, — не смутился Бьян и чуть заметно подмигнул. Парадный мундир на могучей груди Лойга натянулся от еле сдерживаемого смеха.       Тэнри отвернулся и сделал вид, что страшно заинтригован суетой слуг возле стола. На колкость было что ответить, но братьям вовсе не обязательно знать, что его никогда не интересовали дамские юбки. Иное дело — начищенные до блеска доспехи.       Почему по сей день в груди так ноет, стоит лишь вспомнить об этом? Прошло время, всё должно было сгладиться, забыться. И мимолётные улыбки, и полные страсти взгляды, и неповторимый жар первых прикосновений, и дрожь волнения на обнажённой коже, и головокружение, и боль… Порой Тэнри завидовал умению Бьяна и Вирро с лёгкостью забывать неудавшиеся романы и с головой окунаться в новые — сам он так не мог. Возможно, потому, что пока за плечами был всего один. Его первая любовь, тайна, которую юноша намеревался раскрыть разве что Предвечным. И то лишь в самом крайнем случае…       А вот Вирро, унаследовавший открытую душу Лойга и соблазнительную томность манер Бьяна, явно не собирался ничего скрывать. «Младший из старших» братьев Тэнри спешил по коридору, так и сияя улыбкой.       — Кажется, «переговоры» прошли успешно? — незамедлительно поддел его Бьян. Вирро порозовел, поправил пальцами растрёпанные кудри и весьма талантливо скопировал ехидную ухмылку брата.       — Кажется, кто-то завидует?       Бьян торжественно возложил ладонь на его макушку и провозгласил:       — Молодость быстротечна. В моём сердце нет зависти — лишь тоска по утраченным годам светлой юности…       Принцы дружно рассмеялись. Тэнри присоединился, невольно залюбовавшись картиной.       Братья у него — загляденье, один к одному: высокие, стройные, светловолосые, с отцовскими медово-карими глазами и точёными скулами. Разные по характеру, но одинаково прекрасные и уверенные в себе. Ни дать ни взять три брата-королевича из любой сказки. Зато четвёртый будто сошёл со страниц заурядного мистического романа — рост весьма скромный, волосы тёмно-каштановые, без намёка на волны, глаза серые, как грозовые тучи, с нефритовой зеленью вокруг зрачка. Вечно держится особняком и пребывает в вечных сомнениях. По заверениям придворных, внешность и характер достались Тэнри от покойной матери, но признаться, дела это не упрощало, скорее наоборот. Порой ему хотелось немного больше походить на старших…       — Развлекаетесь, ваши высочества? — прервал веселье звонкий голосок. Слева от Тэнри возникла хрупкая фигурка в воздушном жемчужно-сером платье. Миловидная рыжеволосая девушка надула губки в показной обиде. — И никто не удосужится проводить даму к столу…       — Что вы, прелестная кузина! — моментально сориентировался Бьян и с небрежной галантностью подал ей руку, так виртуозно оттеснив стоящего на пути Вирро, что тот обомлел и застыл на месте, глупо моргая. — Окажите честь, я с превеликим удовольствием вас провожу. Вы так редко радуете нас своим присутствием, что немудрено и заблудиться…       — Вы сомневаетесь в моих умственных способностях, принц Бьянен? — провокационно сощурилась герцогиня Анноре́т. В очередной раз блеснуть остроумием Бьяну помешал Лойг, заявивший со свойственной ему прямотой:       — Он дурачится, кузина. Не обращайте внимания.       Взгляд, которым Бьян наградил не в меру чистосердечного брата, был полон вселенской усталости. Тэнри и Вирро изо всех сил сжимали губы, чтобы не расхохотаться в голос.       Протяжный и чистый звук трубы возвестил о начале трапезы. Вирро подхватил Тэнри под локоть и указал на стол, подражая изысканным манерам Бьяна.       — Позвольте и мне проводить вас к столу, дорогой брат…       Ухмыльнувшись, Тэнри аккуратно высвободил руку.       — Спасибо, я здесь точно не заблужусь.       Так непривычно видеть этот зал пышно украшенным. Пока в стране свирепствовал мор, королевская семья не покидала замок и, естественно, не принимала гостей. Из-за угрозы голода еду приходилось беречь, и питались они совсем просто. Стол и сейчас не ломился от угощений, но повара расстарались и сотворили из ограниченного количества припасов достойное пиршество. Обиженным точно никто не уйдёт.       По традиции столы расставили буквой «Т», на вершине которой располагались места королевской семьи. Согласно этикету, Бьян и Лойг сели по правую руку от трона, Вирро и Тэнри по левую. Через мгновение грянул гимн, и в дверях показался сам король. Присутствующие почтительно поднялись на ноги.       Его Величество Э́гелан, статный и удивительно грациозный для своего почтенного возраста, был воплощением степенности и надёжности. Сколько Тэнри себя помнил, отец не позволял эмоциям захватывать власть над разумом и всегда умел принимать верные решения, независимо от мнения окружающих. Это лишь укрепило его положение и наделило репутацией мудрого и справедливого короля.       Перенесённое страной бедствие не прошло для него бесследно: морщины углубились, взгляд сделался более отрешённым, чем обычно. Тем не менее, он приветствовал сыновей улыбкой.       — Все в сборе. Пора начинать.       Он обвёл лица юношей взглядом. Отчего-то Тэнри показалось, что на него отец смотрел дольше, чем на остальных. Странно, обычно бывало наоборот… Ещё больше удивило то, с какой поспешностью король отвёл глаза, прежде чем подать знак к началу банкета и опуститься на трон. В чём дело? Младший принц забыл убрать книгу о чарах с видного места? Кажется, нет… Тогда в чём ещё он мог провиниться? Но спросить напрямую сейчас не было возможности, так что он благоразумно решил отложить разговор до вечера. К тому же, жареный фазан в винном соусе настойчиво требовал его внимания.       Аромат стоял восхитительный. Постоянно сглатывая слюну, Тэнри еле дождался, пока его тарелку наполнят, и торопливо схватился за вилку.       — Ты сегодня не ел? — хихикнул Вирро, который чинно разглаживал салфетку на коленях.       — Это было давно, — отозвался Тэнри, с трудом сдерживая желание затолкать в рот целое фазанье бедро.       Брат приступать к трапезе не спешил. Сжал в пальцах серебряные приборы, но к еде не притронулся и с любопытством обвёл глазами длинный стол.       — Жаль, дядя Сто́ван не приехал… — вздохнул он.       — Мечтаешь снова выслушать историю о его женитьбе на русалке?       — Она забавная, разве нет?       — После сорок первого повторения она слегка утратила былую новизну.       — Не будь как Бьян, — поморщился Вирро. — По крайней мере, рассказы дяди неплохо скрашивали эти унылые официальные приёмы.       Тэнри торопливо заел улыбку кусочком мяса. В этой последней фразе — весь Вирро, душа общества и известный любитель повеселиться. Несчастье, постигшее Адалер, временно лишило его возможности блистать на балах, и теперь ему, безусловно, хотелось наверстать упущенное.       — Я думал, тебя уже успели развлечь, — невинно подметил Тэнри. — Как зовут эту фрейлину?..       Вирро предостерегающе шикнул уголком рта, покосился на отца и наклонился ближе к уху брата:       — Ми́тта… О, она чудесная! Всего на год старше меня и такая образованная! Обожает Лове́на, даже цитирует отрывки наизусть.       — Так вы с ней стихи друг другу читали? Или…       — Об остальном тебе знать ещё рано, — лукаво сощурился Вирро и с видом победителя отправил в рот ломтик рыбы.       Едкая ухмылка так и просилась на губы. Как отреагировал бы брат, узнав, сколько вещей, не положенных его возрасту, Тэнри уже успел изучить? В определённом смысле он опередил в этом всех своих братьев, но едва ли это повод для гордости. Скорее, для размышлений.       Опять. Опять лишние раздумья вместо беззаботной радости. Сегодня это неуместно как никогда.       Тёплые пальцы Вирро легко коснулись запястья.       — В чём дело? Тебе нехорошо? — встревожился он. Тэнри улыбнулся и вполне искренне ответил:       — Нет, всё в порядке.       Долой воспоминания и дурные мысли. Пусть будет праздник.       Он с удовольствием разделался со своей порцией фазана, продолжая обмениваться замечаниями и шутками с братом. Трапезу прервал хрустальный перезвон колокольчика — король намерен держать слово. Все моментально отложили приборы и устремили взоры на Эгелана, который с достоинством поднялся на ноги. Столб света из распахнутого окна удачно осветил его величественную фигуру, лазурную мантию и широкую серебряную корону на едва тронутых сединой волосах. Сердце Тэнри невольно замерло от восхищения. В такие моменты он особенно гордился отцом.       Ровный звучный голос волной прокатился по залу:       — От имени королевского дома Мирас и всего Адалера приветствую всех, кто нашёл время и силы почтить нас своим присутствием в это непростое время. Миновала страшная угроза, которая…       И тут грянул оглушительный раскат грома, заставивший всех без исключения гостей подскочить на своих креслах. У Тэнри потемнело в глазах, но через миг он сообразил: солнце. Мгновение назад оно так и било в окна, а теперь скрылось за густой тёмной пеленой. Гроза? Разве такое возможно? Буря подобных размеров не налетает в одночасье…       Грохнуло второй раз — тяжёлые двери зала распахнулись, едва не слетев с петель. Чудовищный порыв ветра разом смёл со стола салфетки и листья, украшающие подносы с фруктами. Звякнул разбившийся хрусталь, одна из дам вскрикнула от ужаса, но ураган стих так же внезапно, как и появился. В гробовой тишине раздался новый резкий звук.       — КАР-Р-Р-Р!       Гигантский ворон, ростом с целую руку Тэнри, а может быть, даже ногу, впорхнул в зал клочком чёрного дыма и взвился под потолок. Провожая его изумлённым взглядом, юноша не сразу заметил фигуру, беззвучно шагнувшую через порог. А когда заметил — уже не мог отвести глаз.       Беспросветно чёрный плащ укрывал тело незнакомца от макушки до пят. Рука в кожаной перчатке сжимала суковатый перекрученный посох. Под широким капюшоном клубилась тьма. Безликий силуэт замер в дверях, жуткий и молчаливый, как сама смерть.        Сознание оцепенело от ужаса. Тэнри был не в силах пошевелить даже кончиком пальца и окаменел в своём кресле, не сводя глаз со зловещей фигуры. То же самое, по всей видимости, случилось с остальными. Даже стража у дверей не сделала ни единой попытки остановить нарушителя.       — Я пришёл за платой, король.       Голос. Мужской, хриплый, под стать вороньему карканью, тихий, но до такой степени властный, что казался оглушительным. От его звука дрожали кости и всю кожу стягивало мурашками. Но суть его речей пугала ещё больше.       Без сомнения, на праздник пожаловал сам пресловутый колдун — наряд и помрачневшая обстановка прекрасно заменяли объявления герольдов. Отец наверняка пообещал ему солидную награду за помощь, но почему он явился требовать её именно здесь, сейчас? Разумнее всего было бы дождаться окончания торжества. Хотя кто знает, как заведено у чародеев…       Как всегда в трудные минуты, взор Тэнри обратился к отцу. Тот удержался на ногах, с прямой спиной и гордо поднятой головой, но лицо заметно побледнело. Он ответил так же негромко:       — Сию минуту?       — У нас был уговор, — напомнил колдун. — Свою часть сделки я исполнил. Твой черёд.       — Условие осталось прежним?       — Хочешь отказаться?       — Нет.       — Тогда пусть каждый за этим столом будет свидетелем того, как правитель Адалера держит слово, — с непонятной издевкой произнёс человек в плаще и прибавил: — Не медли. Я и без того слишком здесь задержался.       Мокрые пальцы Тэнри судорожно комкали шёлк парадных штанов. Что он мог попросить? Драгоценности? Всю королевскую казну? В любом случае отец выполнит обещание, а они поддержат. Богатства можно скопить заново — зато множество жизней будет спасено.       Эгелан опёрся на стол самыми кончиками пальцев, будто это помогало ему удержаться на ногах. Заговорил хладнокровно и твёрдо:       — Я, Эгелан Мирас Беллатский, законный король Адалера по долгу и праву рождения, свидетельствую, что этот человек исполнил все обязательства передо мной. Никакие дальнейшие действия с его стороны не побудят Адалер развязать с ним войну или навредить каким бы то ни было способом, пока действует наше соглашение. Я также признаю его право на получение платы за свои труды. Посему вверяю его опеке и власти… — Тут король запнулся. Два коротких выдоха — и тихое окончание: — Моего сына. Младшего принца крови династии Мирас, Тэнриаля Лайге́тского.       Ропот наполнил зал, словно шелест листьев во время дождя. Тэнри всегда нравился этот звук. В такую погоду приятно сидеть в нагретой постели с интересной книгой в руках. Вот только… почему отец назвал его имя? Ведь речь шла о расплате за колдовской ритуал, к которому он никоим образом не причастен. Или же…       Пальцы Вирро, на сей раз ледяные, как у мертвеца, так сильно сжали его запястье, что ногти впились в кожу. Стол чуть заметно пошатнулся — это Лойг и Бьян одновременно вскочили на ноги.       — Нет! — выкрикнул Лойг.       — Да как ты сме… — яростно зашипел Бьян на колдуна, но внезапно поперхнулся воздухом и застыл с открытым ртом, не в силах вдохнуть. В горле заклокотал надсадный хрип. Рука потянулась к шее. Лицо стремительно наливалось кровью, словно его душили.       Спустя мгновение та же участь постигла и Лойга. На глазах обомлевшего от страха Тэнри его старшие братья, задыхаясь, тяжело повалились обратно в кресла.       Колдун оставался недвижим. Казалось, он и пальцем не шевельнул. Его голос звучал пугающе невозмутимо:       — Вы что, не слушали? Сам король признал моё право. Сделка состоялась. Ни один закон не нарушен. Вам есть что возразить?       Даже если и было, принцы не могли этого сделать — они продолжали хрипеть и царапать собственные шеи. Их тела мучительно содрогались. Зрелище было столь невыносимым, что Тэнри почти решился закричать «хватит!», но тут братья наконец обмякли и задышали, жадно хватая воздух. Лойг натужно закашлялся, навалившись боком на подлокотник кресла; Бьян откинулся на спинку, совершенно без сил. Запястье Тэнри в мёртвой хватке Вирро начало неметь.       Не дожидаясь ответа, колдун буднично, даже деловито заключил:       — Решено. Даю вам время попрощаться. Никаких сборов — с собой он унесёт лишь то, что на нём надето. Памятных подарков не нужно. Дадите что-то сверх — я узнаю.       Лойг вцепился пальцами в край стола, пытаясь выпрямиться. Он ещё не оправился после пережитого, а глаза уже пылали от негодования.       — Забери… лучше… меня!.. — просипел он.       — Зачем? — По тону можно было догадаться, что колдун усмехнулся. — В моём доме и без тебя достаточно дров. Не заставляйте меня ждать.       С этими словами он развернулся, взметнув длинной полой плаща, и вышел вон. Ворон-исполин вылетел следом, шумно взбивая крыльями воздух. Двери захлопнулись.       За окнами вновь посветлело. Салфетки вернулись на свои места, словно их и не сметал безумный вихрь. Словно ничего и не было. Но обстановка изменилась до неузнаваемости: не осталось ни одной улыбки. Лишь белые напряжённые лица — и тишина.        «Вверяю его опеке и власти моего сына, Тэнриаля Лайгетского», — эхом пронеслось в сознании Тэнри. Фраза затягивала, как липкая холодная трясина. Погрузившись в неё с головой, он наконец осознал.       Плата. Он — плата.       Чей-то голос назвал его имя. Крепкие руки подхватили с обеих сторон и потащили прочь. Очнулся Тэнри в секретной комнатке рядом с банкетным залом. Бьян закрыл за ними дверь и выругался так, как никогда в жизни себе не позволял. Лойг замер рядом с ним, не выпуская руки Тэнри из своей. Глаза Вирро влажно блестели, хорошенькое лицо исказил ужас.       — Предвечные… — прошептал он, обнял младшего брата сзади за плечи и уткнулся лбом в висок. Тяжёлый.       — Он его не получит! — прорычал Лойг, в порыве чувств сжимая плечо Тэнри выше локтя.       — Не получит, — подтвердил Бьян сквозь зубы и скрестил руки на груди. — Неслыханно! Теперь у этих нелюдей и деньги не в чести? Натуру требуют?       — Замолкни! — осадил Лойг и виновато покосился на Тэнри. — Как ты?       — Я…       Если бы он только знал. Ход дня переломился так внезапно и быстро… В голове вязкая каша, ничего не разобрать. Если бы кто-нибудь объяснил, что происходит…       Дверь отворилась снова, избавив юношу от необходимости отвечать. Король Эгелан, в одночасье постаревший на добрый десяток лет, молча переступил порог. Старшие сыновья коршунами набросились на него с двух сторон.       — Что он себе возомнил?! Гнать взашей, чтобы носа не смел показать! — разорялся Лойг. В противоположность ему Бьян тихо и разочарованно процедил:       — Как ты мог пойти на это? Он ещё ребёнок. Он этого не заслужил.       В другое время Тэнри обязательно возразил бы, что шестнадцать — уже далеко не детский возраст, но сейчас не мог выдавить из себя ни слова. Вирро баюкал его в объятиях и негромко всхлипывал на ухо. От этого становилось только хуже.       Отец встретил обвинения прямым тяжёлым взглядом.       — Он сам назначил цену. Я предлагал иные варианты, вплоть до королевской казны, но он стоял на своём. Он поклялся, что не причинит Тэнри зла.       — А ты уверен, что у вас схожие представления о зле и клятвах? — скривился Бьян. От яда в его голосе сводило скулы. — Допустим, он сохранит Тэнри жизнь, но есть вещи хуже смерти. Зачем колдуну юноша королевских кровей? Вариантов два: либо использовать в гнусных ритуалах, либо удовлетворить свои низменные, извращённые…       — Бьян, хватит! Не говори таких ужасных вещей! — дрожащим голосом прервал Вирро.       — Почему нет? Наш отец должен знать, на что обрекает Тэнри, раз так легко согласился расстаться с ним.       — Легко? — Всего одно тихое слово, слетевшее с уст короля, заставило Бьяна угрюмо замолчать. Эгелан пристально взглянул на старшего сына. — Ты лучше всех должен осознавать, что стояло на кону.       Наследник трона медленно склонил голову к плечу. Выражение его лица самую малость смягчилось.       — Судьба одного человека в обмен на благополучие целого королевства. Не так ли? — произнёс он, отчётливо проговаривая каждое слово. — Но почему именно Тэнри?       — Я неоднократно задавал ему этот вопрос. Он отвечал, что на всё есть причины, — глухо отозвался отец.       — И тебя это устроило?       — Адалер погибал. Промедление обрекало тысячи невинных людей на голодную смерть. Это мой народ, Бьянен. И твой тоже.       Тэнри поймал взгляд отца — печальный, обречённый. Его решение — решение правителя, трудное, но правильное. Он несёт на своих плечах бремя ответственности за подданных и готов защищать их. Во что бы то ни стало.       — Я понимаю.       Все вздрогнули и обернулись на младшего принца, который до сих пор не проронил ни единого слова. Тэнри бережно отстранил руки Вирро и выпрямился. Даже собрал силы для слабой улыбки.       — Невысокая цена, если подумать. Я не наследник и не принесу так уж много пользы, оставаясь здесь. Если это поможет спасти Адалер…       — Ты не обязан соглашаться, — вмешался Лойг, взирая на брата круглыми от изумления глазами. — Сделка была заключена без твоего ведома, тебя использовали как разменную монету. И ты просто смиришься?       — Уже забыл? Он едва не убил вас там, в зале, не сходя с места, — напомнил Тэнри. Под скулами Лойга заходили желваки. — Кто знает, что он устроит, если не получит свою плату. Возможно, нечто гораздо хуже мора. Я не хочу, чтобы подобное случилось из-за меня.       Хвала Предвечным, голос совсем не дрожал. Юноша сам изумлялся сдержанности собственного тона, но только так можно было донести мысль до остальных.       Молчание рухнуло на их головы могильным камнем. Взгляды блуждали по сторонам, ни на чём не задерживаясь. Прежде, чем осознание неизбежности захлестнуло каждого с головой, Вирро пролепетал:       — Но… как же? Мы не можем… мы… Тэнри…       — Всё будет хорошо. Я справлюсь, — заверил младший принц, стараясь не смотреть ему в глаза.       Пора прощаться. Прямо сейчас, пока он не до конца отдаёт себе отчёт в происходящем и потому настроен весьма решительно. Ещё пара минут — и начнёт колебаться, а этого допустить никак нельзя. Лучше уйти сейчас, пока он не успел задуматься о возможных последствиях.       Но с чего же начать? Прежде каждое расставание сулило новую встречу. Теперь Тэнри не был уверен, что вернётся хотя бы однажды…       Поблекший мир на мгновение заслонили солнечные кудри. Бьян. Блестящий острослов и циник, покоритель сердец, прирождённый стратег и оратор, будущий король. Тот, кто всегда протянет руку помощи и даст дельный совет в любой области, будь то естествознание, искусство, политика или любовь. Тот, на кого Тэнри с детства хотелось равняться. Он сделал первый шаг к младшему брату, мягко прижал к себе чуть слышно шепнул на ухо:       — Прошу, береги себя. Ты человек, не слиток золота и не игрушка. Не позволяй ему думать иначе.       — Спасибо. — Тэнри прикрыл глаза и всего на миг позволил себе уткнуться лбом в широкую грудь брата. Затем пришла очередь Лойга, который немедленно сдавил рёбра юноши в медвежьей хватке.       — Мы это так не оставим, слышишь? — горячо твердил он. — Я соберу армию и спасу тебя. Найду где угодно, достану хоть из-под земли! Ты только держись, хорошо?       Милый Лойг, добрая душа. Уже забыл, что условия сделки запрещают преследовать колдуна. В этом весь он — порывистый, честный до неприличия, нежный и бесконечно заботливый. Именно он всегда первым бросался утешать Тэнри, если тот нечаянно отбивал себе пальцы тренировочным мечом или падал с лошадки во время уроков верховой езды. Они вместе играли в мяч, вместе смеялись и плакали над старинными романами. Пусть Лойг не столь находчив и проницателен, как Бьян, но его сила крылась в другом. В последние годы Тэнри сделался более замкнутым и отдалился от братьев, но любовь Лойга, такая тёплая и бескорыстная, не могла оставить его равнодушным.       Поэтому он не стал разубеждать. Благодарно обнял брата в ответ и коротко отозвался:       — Хорошо.       Лойг стиснул его ещё крепче и наконец отступил, украдкой проведя пальцами по векам. С тяжёлым сердцем Тэнри повернулся к Вирро.       На него было жалко смотреть. Слёзы безостановочно текли по белым, как мел, щекам, собираясь каплями на остром подбородке. Плечи дрожали. Он не мог говорить от душивших его рыданий — лишь смотрел на Тэнри с тоскливой мольбой в глазах.       Вирро создан для праздника, для беззаботных улыбок, для танцев и песен, для легкомысленных стихов и романтических признаний при луне. Никак не для жизненных трудностей. Испытания не закаляли его, а пугали, делали уязвимым. Поэтому Вирро предпочитал вовсе о них не думать до тех пор, пока беда не постучится в дверь. Как следствие, оказывался абсолютно не готов к её визиту.       Его Тэнри обнял сам, на миг приняв на себя обязанности старшего. Вирро заслонил лицо ладонями и прижался к его плечу.       — Не волнуйся. Я смогу за себя постоять, — заверил Тэнри, сглотнув предательский солёный ком в горле. Ответом послужил слабый стон. Вирро стиснул руками его талию и не разжимал объятий, пока Бьян не вмешался и не отвёл его в сторону.       Осталось самое трудное.       Король Эгелан, всегда такой строгий и невозмутимый, сжал сухими пальцами плечи Тэнри и прислонил лоб к его лбу. Седеющие кудри закрыли их от мира невесомым пологом. Тихо, так, чтобы слышали только они двое, отец произнёс:       — Спасибо, что понял. Надеюсь, однажды сможешь и простить.       От горечи этих слов хотелось кричать в голос. Необходимо было ответить мудро и решительно, но слова не шли. Прикусив дрожащую губу, Тэнри закрыл глаза и коротко, удивлённо вздохнул, когда сильные руки отца сомкнулись на его спине.       У правителя целой страны, пусть и не самой большой, всегда хватает дел помимо заботы о сыновьях. Он окружил принцев лучшими слугами и воспитателями, регулярно справлялся об их успехах, порой находил время для коротких бесед, но главной целью короля видел служение народу. Он никогда не обнимал Тэнри так крепко, с такой сердечностью. Никогда в его голосе не звучало столько искренней боли и сожаления.       Тэнри утонул в этих объятиях, в ласке, ставшей для него самым ценным прощальным подарком. Слёзы всё же прорвали волевую оборону и покатились по щекам, пятная шёлковую мантию. Слова дались с неимоверным трудом, но он не мог упустить последний шанс:       — Я люблю тебя… отец.       — Я тоже люблю тебя, Тэнри.       Как бы ни было сильно желание укрыться от будущего под защитой этих тёплых рук, юноша всё же нашёл в себе силы отстраниться. Утирать слёзы бессмысленно — набегут новые. Он снова повернулся к братьям.       Лойг стискивал челюсти и кулаки, всё ещё не желая мириться. Понурого, ослабевшего от слёз Вирро поддерживал за плечи Бьян, взиравший на Тэнри с напряжённым ожиданием. Теперь он понимал. Тяжёлое бремя ответственности на миг сблизило их, как никогда прежде.       — Проводить тебя? — уточнил он негромко. Младший принц молча качнул головой. Он не выдержит продления этой пытки. Пусть всё закончится сейчас.       Пальцы вслепую отыскали холодную ручку задней двери, ведущей в коридор. Повернув её, Тэнри выскользнул наружу и, спотыкаясь, побрёл прочь.       Умные ноги сами несли его в нужную сторону. Правая, левая, правая, левая, правая, левая. Каблуки праздничных туфель звонко стучали по узорным плитам. Стражники в начищенных доспехах безмолвно отдавали честь Его Высочеству, не подозревая, что принц покидает их. Возможно, навсегда.        «Навсегда». Такое нелепое слово. Люди бросаются им по поводу и без, не осознавая истинной глубины его смысла. «Навсегда» — значит отныне и навеки, по крайней мере, на всю оставшуюся жизнь. Он больше не увидит этих бледно-лазурных стен с золотистым узором из рябиновых ветвей — символа королевского дома Мирас. Не полюбуется закатом из окна дворцовой библиотеки, не перечтёт любимую поэму, не прокатится верхом по уютным улочкам Беллаты. Больше не будет занятий с магистром Йерта́лом, который любую науку умеет преподать внятно и интересно. Не будет погожих вечеров в саду, куда он выбирался рисовать яблони, цветы и птиц. Не будет искромётных шуток Бьяна, раскатистого смеха Лойга, озорной улыбки Вирро. Взглядов отца, полных сдержанной гордости, тоже не будет.       Если бы можно было захватить на память хоть какую-нибудь мелочь — материнскую брошь, перо с чернильницей… да хоть кисть от подхвата для портьер. Но ведь нельзя. «С собой унесёт лишь то, что на него надето», — таково было условие? Проклятый колдун, рвёт все связи Тэнри с дворцом ещё до отбытия.       Резкая, удушливая злость сдавила грудь. До главного выхода оставалось несколько шагов, но ноги отказывались идти дальше. В жилах вскипела гордость. С какой стати он, Тэнриаль Лайгетский, сын короля Адалера, обязан потакать чьим-то прихотям? Достаточно того, что он согласился на уплату долга. Какой-то проходимец с посохом не заставит его отказаться от собственного происхождения. Прямо сейчас он поднимется в спальню и заберёт с собой всё, что посчитает нужным…       Но тут перед глазами встала, как наяву, грозная чёрная фигура, следом — искажённые му́кой лица Бьяна и Лойга… У Тэнри не было права рисковать чужими жизнями из одного лишь самолюбия. Без него мир не рухнет; а если рухнет из-за него, он никогда себе этого не простит.       Гнев угас вместе с волей. Тэнри бездумно распахнул двери и очутился на широком мраморном крыльце.       Плащ колдуна темнел небрежным мазком под раскидистой яблоней. Второй мазок — ворон — виднелся среди ветвей. Измотанный прощанием, скорбящий, растерянный, раздражённый, Тэнри приблизился к ним без малейшего страха.       — Долго, — отрешённо заметил колдун. Юноша промолчал.       Конец посоха глухо ударил о землю. Перекрученное навершие уставилось принцу в грудь.       — Возьмись.       Тэнри упрямо стиснул зубы. Этот человек собирался забрать его из родного дома, от семьи. Он вынужден покориться, но не обязан облегчать ему задачу.       — А если нет?       Пусть испепелит на месте, если захочет. Его право.       — Нет так нет, — неожиданно легко согласился колдун. — Всё равно сознание потеряешь.       Вдруг он по-змеиному быстро вскинул руку, вцепился в плечо Тэнри и рывком дёрнул на себя. Тот не устоял на ногах, пошатнулся, но рухнул не в траву, а в глубокий мрак без единого луча света и глотка воздуха. Пропала земля под ногами, пропали деревья, пропали пальцы на его плече. Это конец? Какой бесславный и совершенно прозаичный…       Ослепительная вспышка разрезала тьму пополам, и всё исчезло.