***
Кэролайн никогда не была так довольна собой, как этим днём после прекрасного сна и невероятного шопинга с женой напарника. Блондинка задумала что-то глобальное и мучительное, когда специально для второго вечера выставки выбрала ещё более откровенный наряд, чем вчера: объёмную хлопковую рубашку, предусмотренную как белое хлопковое платье, она затянула сверху прозрачным корсетом, купленным в одном из парижских бутиков. Также телеведущая решила испытать мужчин(у) соблазнительными чулками под пояс с тем самым швом сзади по всей длине. Нейлоновая бежевая ткань французского качества премиум-класса была почти незаметна, но чёрная отделка зазывала и заставляла каждого из гостей обернуться ей вслед. Конечно, любительница тонких шпилек не забыла о ботильонах, делающих ее ноги бесконечными. Радости девушки не было предела, когда она застала растерянного Клауса в вестибюле у гардероба и нарочно прошла мимо него, задерживаясь и молча обтираясь о его пах ягодицами, будто им не хватало места, чтобы разойтись в просторном зале. Он проглотил язык и старался выглядеть отрешённым, не отвечая ей и не двигаясь, хотя она точно заметила, как он вдохнул аромат ее выпрямленных волос. Кажется, известная журналистка ещё больше утвердилась в том, что в состоянии ставить своего наречённого — она теперь знала наверняка, что им предначертано быть вместе — в подобное и в чем-то унизительное положение всю свою жизнь. Мэтт наблюдал за всеми выкрутасами коллеги и шумно выдыхал воздух, иногда смеясь в голос, а иногда просто качая головой. Кэролайн в этот раз бегала от политика к политику с микрофоном, и ему пришлось таскаться за ней со всей аппаратурой и проводами. — Скажите, вы уже познакомились с кем-то из студентов? — сияющая на миллион звёзд блондинка поймала знакомого сенатора. — Да, — Уоллис — темноволосый мужчина, вечно ненавидящий телевизионщиков, остановился, раздраженно жестикулируя в камеру. — Есть одна группа интересных ребят. На самом деле я никогда не разбирался в искусстве, но находиться здесь стало честью для меня. — Это и правда настоящее культурное наследие, — она брала напором, несмотря на его не совсем доброжелательное отношение. — Как вам современный подход? Инсталляции и эти световые шоу? — Вы знаете, я считаю, что культуру никак нельзя унаследовать, ее надо завоевывать, — мужчина философски размышлял, опять же, глядя в объектив. — Тем не менее, когда дело доходит до распределения бюджета, графа с надписью «Культура» вдруг безвозвратно исчезает с общего бланка госзатрат, — Кэролайн язвительно прокомментировала, и даже Мэтт присвистнул, отворачиваясь в сторону. — Вы же знаете, что это дорогое удовольствие, — Уоллис щёлкнул челюстью. — Да, дешёвые политики действительно очень дорого обходятся людям, — девушка посмотрела ему в глаза, и взрослый, уверенный в себе мужчина, не знал куда ему деться. — Не нужно так, дорогая, — он кое-как собрался с мыслями. — Мы обязательно позаботимся о студентах. Я уже наметил себе нескольких ребят. Стоит помочь развиваться колледжу и дальше. Как я понял, никакого финансирования из местной администрации не поступает, но эти художники хотят заниматься любым делом, — он улыбнулся в камеру. — Завтра будет небольшой аукцион и благотворительный вечер. — Купите картины и раздадите каждому художнику по мороженому? — В планах было многое, — Уоллис продолжил. — Возможно, в Новом Орлеане скоро начнётся строительство еще одного колледжа искусств. — Вы бы лучше взялись за старый, — Кэролайн хмыкнула, найдя это пустословие неинтересным. — Почему в Новом Орлеане? — Талантливые ребята завоевали мое сердце, — сенатор показал на отдельный зал-галерею. — А что вы на это скажете? — Я бы лучше присмотрелась к художникам из столицы, — блондинка увидела Клауса, показавшегося в проеме той двери, поэтому отвернулась: — Как-то они посовременнее, что ли. — Мне как раз нужно поговорить с мистером Майклсоном, — политик учтиво склонил голову и быстро кивнул, удаляясь подальше от назойливых репортёров. — Ты опять сходишь с ума, — Мэтт выключил запись, отводя подругу к столикам, переполненным цветными коктейлями и вином. — Хватит вести себя как маленькая глупая девочка. — Эта маленькая глупая девочка осталась без сексуального француза прошлой ночью, — телеведущая фыркнула, отыскав бокал с вишней. И спиртом. — Да, — он рассмеялся, вспомнив детали: — И без француженки. Брось, Кэр. Вся эта тема не про тебя. Я сомневаюсь, что ты смогла бы с кем-то… — он кинул незначительный взгляд на потрёпанного Клауса, ведущего беседу с сенатором. — В общем, пока здесь присутствует один конкретный художник, на секс ты можешь рассчитывать только с ним. И хватит со мной спорить, — он остановил поток гневной брани рукой. — Я из-за тебя чуть не умер. Кстати, есть шанс вернуть должок. — Не пугай меня, — Кэролайн слегка ударила его по выставленной ладони. — Я почему-то резко передумала прощаться с жизнью. Задержусь здесь, чтобы кое-кому было несладко. — Мария хочет посетить Национальный оперный театр, — Мэтт закатил глаза. — Опера Гарнье? — Да, — он и сам взялся за алкоголь, отпив пару глотков. — И у нас уже куплены билеты. — Можно побыстрее? — девушка поторопила, когда коллега снова поглощал вино. — Короче, посидишь с ребёнком? — ее друг посмотрел на неё умоляюще. — Эй, я не похожа на няньку, — она засобиралась, увидев новую цель в виде французского посла. — Да, ты похожа на няньку из порнофильма, — Мэтт остановил ее. — Кто-то мне говорил, что без проблем осмелится присмотреть за моей дочерью. — Я была не в себе, — Кэролайн рассмеялась, задумываясь о том, что и правда сошла с ума, отходя от новости с подставным геройством и разоблачением мужа. — Конечно, ты была не в себе, — оператор покосился. — Так в открытую ещё никто не покушался на мою сперму, — он нарочно сказал погромче, когда мимо них прошёл тот посол под охраной. — Ты болван, — блондинка захохотала, приходя в восторг от растерянного вида нескольких мужских лиц. — Моя жена скрутит мне яйца, — Мэтт запищал высоким голосом. — Давай же? Мы ведь друзья? — он передавал своим взглядом всю безнадёжность своей ситуации, напоминая, что супруга столько времени сидела в декретном отпуске и не видела белого света. — Тем более Мария доверяет тебе как родной сестре. Никаких нянь с улицы и по объявлению! — Она и правда у тебя святая, — телеведущая застонала. — Обычно все жёны коллег по работе меня ненавидят. — У них есть повод, поверь, — он ответил очевидное. — И прикрой уже свои соски! Хочешь проблем на свою задницу? — В принципе, можно и на задницу, — Кэролайн задумалась, изображая мудреца на шпильках. — У меня такой лифчик ручной работы. Тонкая ткань. Ладно. Я посижу с вашей девочкой, — она усмехнулась и, повернувшись, встретилась лицом к лицу со своей вчерашней знакомой: — Привет, Николь. — Добрый вечер, — организаторша по-хитрому улыбнулась. — Как прошла ночь с возлюбленным? — это прозвучало почти как сарказм, но блондинку нисколько не тронули слова обломанной француженки. — Да пошёл он, — телеведущая рассмеялась, отвечая и ей, и появившемуся рядом Клаусу, как раз закончившему разговор с сенатором Уоллисом и решившему разобраться со своей бывшей благоверной. — Пошёл я? — он окатил ее горячим дыханием, позабыв о нормах этикета и пренебрегая личным пространством другой личности, как это модно говорить в Европе. — Мне нужно работать, — Кэролайн задела своей рукой его бедро и тут же испарилась за углом, убегая прочь из зала. — Сочувствую тебе, чувак, — Мэтт в насмешливой манере протянул, но после того, как на него направили самый грозный взгляд, ему ничего не оставалось делать, как поспешить за своей коллегой и скрыться подальше от разозлённого и сексуально неудовлетворённого художника.***
В обед выходного дня Кол засел на работе вместе с Давиной, решившей вытащить его и показать свои некоторые задумки, катаясь по объектам и изучая документы в офисе. — Ты серьезно будешь здесь сидеть? — он посмотрел на Сэма в углу кабинета. — Да. — Он случайно не знает, как составить смету? — Кол обратился к девушке, а та пожала плечами, но их и здесь спасли добрые люди. — Я знаю, — Бонни также находилась в фирме и бегала с этажа на этаж. За последний год она так увлеклась работой, что иногда могла задержаться до самой ночи, пока Деймон бы не напомнил о себе. — Как хорошо, что меня окружают профессионалы, — мужская ухмылка озарила помещение. — С тех пор, как любимый брат сбежал, я чувствую себя как на вулкане. — Вы общаетесь? — мулатка передала ему папку с подготовленными бумагами. — Пишет раз в три дня. — Ты так скучаешь? — Давина обратилась с грустной улыбкой. — Не люблю чувствовать себя виноватым перед кем-то, — Кол уселся в кресло и завёл руки за затылок, откидываясь на спинку. — Ты хороший, — она ему подмигнула, демонстрируя Бонни чертежи и ожидая совета. — Но все ещё старый для меня, — брюнетка показала на него пальцем, начиная дразнить, но тот схватил свой телефон и уткнулся в экран. — Что ищешь? — Номер одной знакомой, — он сощурился. — Куда-то он подевался. Главное, вчера хотели встретиться. — Решил посмотреть ее голое фото? — Давина сболтнула лишнего и сама мечтала себя придушить. — Что? — То есть я предположила, — она не знала, куда деть свой взгляд, поэтому смотрела на ухмыляющуюся мулатку, наблюдающую за этой милой детской картиной. — Вы все так делаете обычно, — брюнетка буркнула и направилась на выход. — Стоять, — Кол догнал ее уже у двери. — Где номер той девушки, Давина? — Ты это у меня спрашиваешь? — она с возмущением его оглядела. — Убери от неё свои руки, — Сэм поднялся сразу, как только к его охраняемому «объекту» прикоснулись. — Не лезь, малыш, — ему раздраженно ответили. — Взрослые люди выясняют отношения. — У меня есть право прострелить тебе колено, — мужчина напомнил и потянулся к кобуре. — Что здесь такое? — Ребекка заскочила в кабинет вместе со Стефаном и племянником. — Наша сотрудница запала на своего босса, — Кол пояснил, отходя в сторону и здороваясь с мальчиком. — Что? — Давина открыла рот, подбирая слова: — Это произвол! То есть беспредел! То есть… Отвали, ясно? — она выбежала за дверь. Сэм быстрым шагом последовал за ней. — Ты ее напугал своим напором, — блондинка рассмеялась, становясь рядом с Бонни. — Так ты теперь не против служебных романов? — Кол дурачился с Аароном, раскидывая папки и строя из них башню. — После всего, что с нами произошло, мне абсолютно наплевать, — Ребекка фыркнула. — Больше не лезу ни в чью жизнь. — Тебе самой не смешно от этих слов? — Стефан поднял одну бровь. — Где твой брат? — она пыталась казаться незаинтересованной. — Ну вот, — он усмехнулся, ловя на себе ее неодобрительный взгляд. — Я же говорил, — Сальваторе ещё раз передразнил, но, получив лишь поддержку Кола, продолжил: — Деймон пошёл зацепиться языком с Кэтрин. Надеюсь, она выцарапает ему глаза. — Она в кабинете Элайджи, — Ребекка всегда знала, где находится ее подруга. — Мы договорились ехать в клуб, но братья решили перед этим поработать. И ты тоже здесь, — она улыбнулась Бонни. — Похвально видеть рвение сотрудников к дисциплине и труду. — «Только когда первая обезьяна на заре цивилизации взяла в руку палку, остальные начали трудиться», — Кол все ещё смеялся, отправляя племянника за кофе. — Ты всем показала, что тебя надо бояться. — Со-си, — блондинка показала родственнику средний палец. — Как ты ее терпишь? — он с ужасом посмотрел на Стефана. — Женщин нужно любить, чтобы потом не приходилось их терпеть, — тот самодовольно ответил и подошёл к своей девушке, целуя ее в висок. — Это ещё приторнее, чем год назад у Ника с его телезвездой, — Кол изобразил рвотные позывы и опять залип в телефоне. — Что ты там ищешь? — неугомонная сестра вечно совала свой нос в дела семьи. — Шлюху. — Не ври, — она бесшумно подошла сзади и ударила по спинке кресла. — Спорим, он гуглит лучшие места для конной прогулки? Или двадцать способов завоевать молодую девушку. — Пошли, Франки, — Кол слетел с места, улыбаясь вернувшемуся Сэму. — Где ты оставил горячую студентку? — Она в уборной. — Тогда я туда зайду, — он отшутился, но мужчина совсем не понял его юмора и снова потянулся к своей кобуре.***
Клаус, пребывая в бешенстве, направлялся по адресу указанного отеля, когда узнал о своём очередном провале благодаря одной маленькой дряни, как он прозвал ее в своих мыслях. Уже второй из политиков сослался на дотошные и критикующие заявления журналистов, в частности, некой сующей вовсюда свой очаровательный нос блондинки, и продинамил его студентов, даже не извинившись за то, что сначала всех их сам обнадёжил. Просидев на деревянной скамейке с купленной бутылкой белого вина, которое она так сильно любила, Клаус усмехнулся сам себе, как какой-то подросток, и, открутив удобную крышку, высыпал прямо в горлышко всю дозу белого порошка, отнятого у одного из своих студентов-плахишей. Дэйву пришлось вывернуть карманы и поделиться своим увеселительным на эту ночь, с грустью наградив преподавателя дорогим подарком, который тому как раз пригодился в качестве какого-то урока для несносных репортёров. Встряхнув содержимое бутылки, задумавший грязную игру художник вернул все как было и двинулся в сторону презентабельного отеля. Поболтав на ресепшене с молоденькими администраторшами, клюнувшими на его природное обаяние и пару дешёвых комплиментов, он выпросил у них посещение известной телеведущей без прямого приглашения, ссылаясь на давнюю связь с ней и не стесняясь растрепать, что они были любовниками. Через пару минут он уже оказался на четвёртом этаже и стучал в дверь номера. Как только девушка появилась на пороге, Клаус позволил себе ещё раз оглядеть ее снизу вверх: она нисколько не изменилась с их короткой встречи на выставке и даже не потрудилась переодеться, охмуряя своим соблазнительным видом неизвестно кого. Неужели у неё и правда были планы на эту ночь? — Теперь портишь мне жизнь всеми изощрёнными способами? — он наконец заговорил, косясь сквозь неё и вслушиваясь, чтобы точно разобраться, с кем она находится в номере. — Я принёс тебе выпить, надеюсь таким образом задобрить злую ведьму. — Помоги мне, — Кэролайн с отчаянием потянулась к его руке и дёрнула на себя. На секунду Клаус в самом деле забеспокоился, следуя за ней вглубь шикарных апартаментов, снятых на деньги канала, но когда они оказались у большого стола, он застыл и прирос к полу, не в силах собрать в мыслях то, что увидел. — Что это за… — он начал высчитывать месяцы на пальцах, потому что сердце пропустило дополнительный удар, как только перед ним предстал совсем маленький ребёнок. — Он… Ты… Он… — Первобытно-общинный строй? — блондинка усмехнулась, заметив ужас в глазах бывшего и его неспособность изложить внятную речь. — Первые слова? Он не твой, расслабься, — она кивнула на детский стульчик. — И не мой. Мэтт с женой оставили меня нянькой до самой ночи. Услуга за услугу. Я у него в долгу. — Ты присматриваешь за ним? — казалось, мужская нервная система начинала приходить в себя. — За ней, — телеведущая протянула руку, и девочка ухватилась за ее пальцы. — Ее зовут Лорен. Ей восемь месяцев, — она показала на различные баночки, раскиданные по всей поверхности стола: — Быть на побегушках у маленького человека оказалось намного труднее, чем я предполагала. — Ещё бы, — Клаус поставил вино, переводя дух. — Это тебе не лесбийские игры устраивать. Серьезно? Я ведь уже хотел отвезти тебя в психушку! — он моментально завёлся, вспомнив вчерашнее представление. Конечно, оно не привело его в какой-то дикий восторг, потому что смотреть, как лапают твою бывшую пассию — не самое лучшее занятие для обычного человека. А он точно не был мазохистом. — А я хотела, чтобы ты страдал так же, как и я! — Кэролайн закипела не меньше. — Так ты теперь у нас самая обиженная? — мужчина придвинулся ближе, задевая ее тело своим. — Весь этот год я… — он не нашёл, что ей еще сказать в свою защиту, поэтому запрокинул голову и захрипел: — Черт! Да пошла ты! Я ухожу. — Я не справляюсь, — блондинка коснулась его плеча, и он даже через толстую ткань своего удлинённого пиджака почувствовал, какой женская ладонь была горячей. — Она не ест гребаное мясное пюре. — Счастливо оставаться, — Клаус скинул с себя ее руку и развернулся. — Ну конечно, — ее смех заставил его остановиться на половине пути. — Ты всегда сбегаешь. На этот раз даже не будет прощального письма? — А что я должен сделать? — он вернулся к столу, кроя себя матом за слабость перед ней, и посмотрел на разнообразие банок с детским питанием, усаживаясь за свободный стул и начиная их изучать. — Заставить ее засунуть это через воронку? — Единственный шанс использовать слово «засунуть», когда находишься рядом со мной, — Кэролайн отчеканила ему в лицо, наклоняясь так, чтобы он снова оценил ее дорогие французские чулки. — Ладно, — Клаус проследил взглядом чёрные швы, призывающие залезть ей под платье-рубашку и увидеть какую-нибудь сексуальную отделку с подвязками для пояса. — Что у нас здесь? — он сглотнул, наконец обращаясь к ребёнку, на удивление молчаливому и сканирующему его как какое-то неопознанное явление. — Индейка и брокколи? Ну и мерзкая дрянь, — он открыл крышку с характерным щелчком и зачерпнул содержимое ложкой, протягивая его улыбнувшейся девочке. — Будешь? — Какая-то хрень собачья, — блондинка поморщилась от запаха, хотя сама до этого открыла несколько банок и осталась жива. — С таким лицом ничего не выйдет, — ей грубо ответили, пытаясь впихнуть в ребёнка пюре. — Ты портишь ей аппетит. — А ты — мне. — Я могу уйти, — Клаус успешно проделал манипуляцию, и Лорен съела уже вторую поднесённую порцию. — Наслаждайся женской компанией. Ты как раз это любишь с недавних пор. — Зачем ты тогда приходил? — телеведущая нагнулась ещё ближе, опаляя дыханием его шею и усмехаясь на то, как дёрнулась его выпирающая вена. — Ты вставляешь мне палки в колёса, — он повернул к ней голову, и она тут же отстранилась, продолжая играть на нервах. — После разговора с одной заносчивой особой почему-то некоторые высокопоставленные лица вдруг меняют свои решения. Ни с того ни с сего. Мсти мне, но не трогай студентов. Кэролайн села за стол рядом с детским стульчиком и задумалась, заговорив только спустя пару минут: — Завтра будет шанс встретиться с Фордом. Старый консерватор хотя бы не обдолбается после благотворительного вечера, как другие похотливые шишки. — Он тоже прилетает? — Да. Я тебя познакомлю с ним, — она поймала на себе непонимающий взгляд. — Помоги мне с ней погулять, а я добуду тебе порядочного инвестора. Ну, то есть это он найдёт инвестора, а сам будет курировать строительство от начала и до конца. Зачем тебе вообще это надо? — Хочу и дальше развивать юные таланты, — Клаус перестал мучиться с одной банкой и перешел к другой. — В стране нехватка рабочих мест и специалистов. Что не так? — он посмотрел на неё с таким же недоумением, когда она опять ушла в свои мысли, зависнув на его губах. — Будешь преподавать в колледже искусств? — Кэролайн о чем-то усердно думала. — Я и сейчас этим занимаюсь, — он откинулся на стуле, вникая в непринуждённо завязавшийся разговор. Атмосфера семейности зашкаливала: как будто он пришёл с работы, а жена с ребёнком ждали его на ужин, и теперь взрослые обсуждали прошедший рабочий день. — Не на полную ставку. Набрал небольшую группу и пытаюсь дать им то, чему когда-то сам научился. Молодых дарований много, но мало кто в состоянии потянуть дорогостоящее образование. — Какая забота, — блондинка заворчала, на самом деле засунув чувство гордости за него и его моральные качества далеко и подальше. — А вот наши политики не верят в последующие поколения. Они не верят в будущее. А это будущее заплатит с лихвой за их грехи. — Я не слепой, — Клаус показал на неё пальцем: — Поэтому мне было так важно поговорить хотя бы с кем-то из них лично. Ты всё испортила. Они ещё некоторое время молчали, пока Лорен не притронулась к детскому соку в бутылочке, запивая поздний приём пищи и радуясь встрече с гостем. — Как ты это сделал? — телеведущая возмутилась. — Она ведь не приняла от меня и ложки. — Просто я умею производить впечатление на женщин. — Не на всех женщин, — Кэролайн аккуратно взяла ребёнка на руки. — Милая, мы идём одеваться? Ты ведь так быстрее уснёшь, я знаю. Она с каким-то редким мастерством очень быстро справилась с детской одеждой и тёплым комбинезоном, и теперь хотела передать девочку Клаусу, но тот отступил подальше и никак не хотел брать на себя такой груз ответственности: — Я на это не соглашался. — Мы прогуляемся возле отеля, — блондинка напомнила, нервно укачивая Лорен, когда та начала капризничать. — Она уснёт, и мы вернёмся. Я видела, как Мария проворачивает подобный трюк. Свежий воздух их вырубает. — Какого черта я тебе помогаю? — он с недовольством забрал ребёнка и посмотрел на него с каким-то ужасом, боясь причинить боль своей хваткой или банально случайно выронить. — Что Кларк, что Уоллис кинули бы тебя на голубом глазу, ясно? — телеведущая натянула на себя длинное пальто с толстым ворсом. — Сделай одолжение, и я познакомлю тебя с порядочным политиком, — она захватила со стола принесённую бутылку. — Серьезно, она ведь перестала плакать, как только ты пришёл. Я не вынесу этого нытья снова, — девушка сама захныкала, и ей молча кивнули, выходя за порог. — Я не люблю детей, — Клаус уже продолжил, стоя в лифте. — Зато они тебя любят, — Кэролайн засмотрелась на его идеальное взаимодействие с чужим ребёнком и выдавила тёплую улыбку. На улице действительно было прохладно, но почему-то никто не жаловался, и каждый молчал о своём. Блондинка открутила крышку и сделала несколько глотков, принимаясь и дальше рассматривать широкую спину, когда мужчина, постоянно вздыхая и показывая свою незаинтересованность в вечерней прогулке, проносил девочку под бесконечными огнями целой улицы, усеянной дорогими отелями и магазинами. — Нравится Париж? — Клаус повернулся, почему-то усмехаясь на то, как девушка поглощала вино из горла. — Искусственный снег и яркие вывески? — телеведущая пожала плечами, показывая на рождественские украшения и гирлянды вдоль тротуаров. — Мода и романтика? — она провела параллель, кивая то в сторону бутиков, то в сторону отелей. — Любовь? Доступность развлечений? И никаких высоток. — Не впечатляет? — он продолжал нести ребёнка, крепко прижимая к своей тёплой груди. — Нужно попасть под настроение города. — Настроение города? — Клаус задумчиво протянул, смакуя ее фразу на вкус. — Я начинаю думать, что ты имеешь отношение к искусству. Пока что только посредственное, — он улыбнулся, услышав смех позади. — Выводить людей на чистую воду — тоже искусство, — Кэролайн зацокала на своих ботильонах и поравнялась с ними. — Журналисты иногда ходят по канату без всякой страховки. Люблю риски. Звучит незаконно. — Ты бы не налегала так на вино, — он пожалел ее, хотя изначально планировал таким образом наказать. После горячей смеси телезвезде пришлось бы несладко, и завтра она бы пролежала в номере весь день до самой ночи. — Ладно. Давай мне, — он вырвал у неё бутылку, чтобы в разгулявшуюся блондинку влезло меньше запрещёнки. — Нас бы задержала любая американская социальная служба, — девушка хихикнула, наблюдая, как мужчина справляется с алкоголем, держа заинтересованную Лорен на руках. — И отняли бы ребёнка. — Какая красивая семья, — неразборчивый голос раздался за их спинами, и Клаус чуть не выронил бутылку. Благо, что не младенца. Кэролайн тут же перехватила остатки вина, и они вместе обернулись. — Хотите, я вас щёлкну? — оказывается, какой-то уличный фотограф давно заприметил идущую по улице парочку с ребёнком. — Нет, — прозвучало хором и достаточно грубо. Они прошли ещё немного и повернули на менее оживлённую улицу. — Тебе не холодно так разгуливать? — Клаус не мог спокойно смотреть, как блондинка кутается в пальто. — Все ещё заботишься обо мне? — она ответно оглядела его и закатила глаза: сам был почти раздет в своём расстегнутом пиджаке, выглядевшем как камзол у какого-то дворянина. — Здесь даже в декабре осенняя погода. — Ну все, кажется, кто-то давно сопит, — он показал детское лицо. — Хочешь побыстрее от нас избавиться? — Кэролайн нервно хмыкнула, когда мужчина ускорил шаг и направился обратно в отель. — Пожалуй, да. Его слова зацепили ее, но она опять не подала виду, выбрасывая пустую бутылку в урну и догоняя его уже у лифта. — Давай сюда, — телеведущая пробежала в свой номер и указала на большую кровать. Она хотела остаться у себя, лучше ориентируясь на своей территории и среди своих вещей, поэтому молодые родители, заселившиеся через две стены, не стали возражать и принесли ребёнка в ее роскошный люкс. — Милая девчушка, правда? — блондинка засмотрелась на крохотный комок, теперь расположившийся на шёлковом покрывале. — Лорен — английское имя. На самом деле это я предложила так ее назвать, — она резко замолчала и сделала шаг назад. — Что-то не так? — Клаус потёр переносицу, пытаясь отвлечься от разглядывания совсем иного вида, потому что девушка сняла с себя пальто и снова посеяла в его разуме зерно разврата. — Я… — Кэролайн замешкалась, несколько раз начиная говорить одними междометиями, но потом собралась: — В общем, мы с тобой тогда болезненно разошлись, всё навалилось снежной лавиной, но это было неважно, — она вскинула руки, стараясь шептать, чтобы не разбудить ребёнка. — Через некоторое время я сделала тест. Все три показали положительный результат, — она повернулась в сторону, но увидела искажённое непонятными эмоциями лицо. — Я так испугалась, а затем что-то здесь щёлкнуло… — блондинка коснулась своих висков. — Я захотела этого ребёнка. Сильно. А его просто не оказалось, — она горько усмехнулась, слыша, как шевелятся мужские полные губы. Видимо, это явление, когда человек пытается что-то сказать, но у него этого не выходит, происходит не только при сонном параличе. — Объяснили, что вышла ошибка из-за тех таблеток. Гормональный сбой. Назначили новые препараты. Так и будешь молчать? Клаус все это время смотрел в одну точку, но не знал, что ответить. Это оказалось ударом ниже пояса. — Из меня бы вышел плохой отец, — он наконец прошептал, делая пару шагов назад и отворачиваясь к окну. — Я тебе как-то уже говорил. — А я бы тебе все равно ничего не рассказала, — Кэролайн также отошла в сторону, но через минуту почувствовала крепкую руку на своём предплечье. — Да что с тобой не так? — Клаус развернул ее к себе и процедил, чуть ли не брызжа слюной. — Ничего. — Не тебе решать за других людей, — он продолжал прожигать дыханием дырку в ее лбу. — Но ты постоянно мнишь себя судьей Божьей. Из-за твоих накрученных мыслей ты всё сломала, — он ещё сильнее вцепился в женскую руку. — Там додумала, там — докрутила! — Поддержки не оказалось, поэтому и докрутила, — блондинка пыталась тихо вырваться. Со стороны это казалось забавным — то, как они ссорились шепотом. — Мне больно. — Жаль, что не так, как мне, — ей ответили с отчаянием. Дальше телеведущая помнила, как ей стало невыносимо дышать, а волосы приподнялись от статического электричества, созданного трением одежды. Все эмоции выплеснулись наружу, и от подступивших слез спас только стук в дверь. — Эй? — Мэтт заскочил внутрь, не дождавшись, когда ему откроют. Он знал, что коллега имела привычку не закрываться. — Ты что здесь забыл, Республика? — он наблюдал, как два человека расходятся в стороны. — Надеюсь, он не прикасался к моей дочери? — Нет, — Кэролайн нагло ответила, проглотив остатки своих слов со всхлипом. — Я справилась сама, — она улыбнулась, заметив, как Клаус дрогнул спиной. — Из меня бы получилась хорошая мать. — Ты надевала подгузник так, словно искала где «плюс», а где «минус», — женский голос раздался из небольшой прихожей. Мария взяла дочь на руки и подмигнула блондинке. — Быстро учусь. Я их поменяла трижды, — она передала Мэтту огромную сумку с детскими вещами и питанием: — Забирай. — Спасибо, дорогая, — девушка ещё раз посмотрела сначала на молчаливую мужскую фигуру у окна, а потом и на саму растерянную телеведущую: — Ты когда-нибудь надеваешь лифчик? — Почему всех интересует моя грудь? — блондинка наигранно возмутилась. — Это такая тонкая ткань белья. — Спокойной ночи, — Мэтт остановился, когда подруга проводила их до двери. — Ты ничего не принимала? — Проваливайте, — она вытолкнула его за порог и вернулась назад. — Это и тебя тоже касается. — Где обещанная благодарность? — Клаус повернулся и развёл руки. — Я спас тебя от унижения и опущенного рейтинга доверия друзей. — Мне нужно принять душ, — Кэролайн посмотрела на него каким-то неясным взглядом. — Выметайся, — она бросила ему напоследок и хлопнула дверью ванной комнаты. Подойдя к умывальной зоне и посмотрев на себя в зеркало, она не расслышала никаких шагов из-за нарастающего гула в ушах, но зато четко увидела в отражении приближающийся мужской силуэт. Клаус оказался сзади и с силой вдавил ее в край керамической раковины. — Неужели так задела правда? — он обхватил ее талию, затянутую корсетом, а бедра заблокировал своими, прижав ещё сильнее. — Это ты все испортил! — она закричала на него в зеркало. — Не я! — Утешай себя. — Заткнись, — блондинка вздохнула. — Я вытащила тебя из тюрьмы. — Да ну? Это оправдание собственной слабости? — он зарылся в ее затылок освободившейся рукой. — И несусветной глупости? — Я хочу, чтобы ты убрался нахрен из моего номера, — девушка дёрнулась под его хваткой, но сделала больно сама себе, упираясь в край раковины животом. — Что ты делаешь? — она ощутила горячую ладонь, скользнувшую ей под платье. — Я не хочу! — телеведущая зашипела, когда ее волосы натянулись потуже в мужском кулаке. — Какая же ты лживая… — Клаус коснулся намокшей ткани ее белья и проследил жидкость до самых резинок чулок. — Кстати, минут через пять ты будешь валяться у меня в ногах и умолять, чтобы я брал тебя на каждой поверхности, — он насмешливо проговорил ей на ухо, задевая его своими губами. — Советую не мешать и получать удовольствие. — Ты мне подсыпал что-то? — Кэролайн застонала и от контакта, и от чувства собственной беспомощности. Конечно, она заметила своё маниакально-депрессивное состояние и увидела его как будто со стороны. Все эти развлечения как-то прошли мимо неё в своё время и удовольствия почти не приносили даже на светских раутах, а не то, что в гримёрках перед эфиром и выходом в студию. — Мы разделили на двоих, — Клаус оставил лёгкий поцелуй на ее шее, обдувая эрогенную зону и спускаясь ниже. — Качество гарантировано, судя по творчеству, что выдаёт один из моих студентов-обдолбышей. — Я ненавижу тебя, — блондинка предприняла ещё одну попытку выбраться, пока ее волосы опять не натянулись. — Ненавижу. — А молодой женский организм думает по-другому, — он наклонил ее голову к зеркалу и заставил посмотреть на покрасневшее лицо с расширенными зрачками. — Ты ведь еле держишься. Скажи, что нуждалась во мне. — Я и правда тебя не хочу, — телеведущая закрыла глаза. — Особенно после неё. Уходи, — она ещё минуту молча слушала его дыхание за собой, а потом схватила с полки стеклянные баночки с косметикой и бросила их в отражение. — Пошёл отсюда! — она закричала, все же разбив зеркало, и Клаусу пришлось ее отпустить. Несколько осколков попало на него, но он обеспокоенно осмотрел разгневанную девушку и выдохнул, не увидев никаких порезов. Кэролайн только ещё больше разошлась, отпрыгивая подальше, и, взяв в руки флакон дорогих духов, замахнулась им в воздухе и со всей дури бросила в своего напряжённого бывшего, наблюдая, как тот успел увернуться, и его чудом не задело отскочившим от стены стеклом. — Кажется, я тебя предупреждал, — Клаус слишком долго терпел ее истерику, но его нервы окончательно сдали. Он схватил блондинку за шею и, наклонив ее, потащил к душевой кабине, оказываясь вместе с ней внутри и включив воду таким образом, чтобы холодная струя попала ей на лицо и голову. — Так лучше? — он внимательно на неё посмотрел, отведя лейку душа и ухмыляясь на то, как она сильно закашлялась, выплёвывая попавшую в рот воду. — Какая же ты мразь! — телеведущая толкнула его, и он чуть не поскользнулся, стоя в обуви на мокрой поверхности. Впрочем, она и сама еле держала равновесие на своих каблуках. — Ненавижу тебя! — Скажи что-нибудь новое, — он пресёк все ее попытки выйти из импровизированной ловушки. — Желательно что-то такое, чего я ещё не слышал. — Как тебе это? — девушка нажала на кнопку, и теперь вода полилась на них сверху. Одежда быстро намокла и отяжелела, а стена шквалистого ливня с потолка душевой кабины не давала даже разлепить веки. — А вот это? — она подошла вплотную и зарядила самую неприятную пощёчину с отскакивающими каплями и звуком хлыста. Клаус стойко перенёс очередное рукоприкладство с ее стороны, но решил, что вытерпел данное унижение в последний раз. Он раскрыл глаза, несмотря на льющуюся воду, что так давила на веки и ресницы, и впечатал журналистку в стену кабины, не заботясь о том, что она неслабо приложилась затылком и зашипела от боли. — Далеко не все, на что ты способна, — он прохрипел, уставившись на ее мокрую одежду и выделяющуюся грудь под белой рубашкой. — Не узнаю ту Кэролайн Форбс, которую я любил, — на этом он отпрянул от нее, будто сам испугался собственных слов. Снова сплёвывая воду и пытаясь задеть бывшего возлюбленного за живое, двуличная, как ему показалось, блондинка дёрнула его за плечо и громко проговорила, пытаясь перекричать шум воды: — Я теперь Кэролайн Локвуд. Поздно ты осознал свои чувства. — А я не сказал, что они у меня остались, — Клаус заметил, как ее зрачки начали резко сужаться, а потом опять расширились. — Лжец, — она улыбнулась, наступая на него, на последнем шагу поскользнувшись, но он успел ее поймать. — Истеричка, — он схватил ее за горло и одним резким движением развернул лицом к противоположной стене. Хотелось вдоволь насладиться видом этих швов на чулках, которые так манили его весь вечер. И не только его. От этих мыслей, Клаус ещё сильнее вдавил ее щекой в стеклянную поверхность и задрал мокрую ткань рубашки до самого корсета. Он усмехнулся, когда девушка застонала, чувствуя его пальцы, сдвигающие белье, и ещё больше он был доволен от того, что она оказалась влажная совсем не от воды: ее вязкая жидкость ощущалась на его руке, и теперь он мог не беспокоиться о том, что им нужна какая-либо прелюдия. Скинув с себя пиджак, который уже тянул к земле весом, Клаус забыл обо всем на свете и быстро справился с ремнём, попутно раздвигая коленом женские бёдра ещё шире и припадая к упругим ягодицам своим пахом. Кэролайн чуть подалась назад и потерлась, желая принять в себя всю длину, которая давно увеличилась и теперь упиралась в ее плоть, плавно нажимая у входа и дразня, но, кажется, у мужчины были свои планы. Он оттягивал резинки ее чулок, поднимаясь ладонями выше, и, не в состоянии расстегнуть все крючки такого ненавистного в данную минуту корсета, со злостью разорвал верхние пуговицы ее прилипшего платья, обхватив показавшуюся грудь сквозь тонкий материал газового бюстгальтера. С грубостью сжимая ее и перекатывая в руках, Клаус посмотрел на затвердевшие соски через открывшийся вид свысока и, больше не в силах ждать, вдавил ахнувшую блондинку в стену, одним движением наполняя ее и задирая ее голову назад к себе, дёргая за мокрые волосы, чтобы впиться в приоткрытые губы. Телеведущая закричала, не разобравшись в контрасте эмоций, чувствуя, как ее буквально проткнули насквозь, хоть и это было ей так необходимо. Она не ощутила следом никаких замедлений, а темп только разошёлся и нарастал все сильнее и сильнее, поэтому мужская ладонь двинулась выше и накрыла ее рот в перерывах между поцелуями, когда не получалось заглушить и впитать в себя все ее протяжные громкие стоны. Бешеный ритм не давал обоим сказать и слова, и даже холодная вода не отрезвляла отчаянных любовников, безуспешно и с раздражением стягивающих друг с друга противно мокрую одежду. Кэролайн припечаталась к стене, но еле высвободилась из жёсткой хватки и развернулась к мужчине лицом, толкая его и падая сверху, потому что оба свалились на скользкий пол. Понимая, что долгого контакта под нерушимой шквалистой водой им не выдержать, задохнувшаяся блондинка ударила по кнопке, и фонтанное шоу тут же прекратилось. Она насадилась сверху, медленно расстёгивая крючки корсета под восторженный взгляд ценителя прекрасного, и позволила ему поднять руки выше, чтобы исследовать каждый дюйм ее тела. Под горячими прикосновениями женская кожа все равно покрывалась мурашками, и Клаус неуклюже поднялся вместе с девушкой на себе. Он прижимал ее к каждой стене, стараясь не запнуться о собственные спущенные джинсы, и кинул на кровать, добравшись наконец до комнаты и избавившись от оставшейся одежды, а потом помог ей проделать то же самое. Девушка с новой волной ушла в экстаз, приняв мужскую плоть под другим углом, и замычала в его ладонь, вовремя успевшую накрыть ее рот. Клаус только через пару минут разжал пальцы и принялся вколачиваться сверху, закидывая одну ее ногу выше и сцепляясь своим языком с ее, увлекая в страстные поцелуи, длящиеся целую вечность. Где-то на подсознании Кэролайн вспомнила, что завтра придётся оплачивать администрации отеля приличный ущерб, но это определённо стоило ей такой умопомрачительной ночи, даже если всю их дикость и безумство спровоцировали растворенные в вине наркотики. Хотя когда у них было по-другому?***
Кэтрин ждала Элайджу с деловой встречи и проклинала всех бизнесменов за их ненормированный рабочий график. — Как жизнь молодая? — Деймон пнул дверь ногой. — Червей не накопать? Или что там обычно едят чайки? — Это прилетел стервятник? — она откинула от себя каталог. — Не суй свой клюв не в своё гнездо. — Между прочим, стервятники высиживают яйца по очереди, — он задумался. — Получается, верная птица. — Ты шутишь? — брюнетка рассмеялась в голос и не по-настоящему. — Расскажи мне о верности. Зачем приперся? — Хотел позвать Бонни на вечер, — он посмотрел на настенные часы. — Хата будет свободна. Поиграем в игрушки. Возьму тот тренажёр и назову его маракуйей, — Сальваторе разговаривал сам с собой. — Куда уставилась? — Платье, — она снова разглядывала каталог. — Мне ничего не нравится. — Дай сюда, — он вырвал журнал мод. — Вам подойдёт Венецианская эпоха. Слишком много золота. Так и веет богатством, — насмешка оказалась очень ядовитой. — Ты нищий, — девушка заскрипела зубами. — Как материально, так и духовно. — Мы одинаковые, — Деймон с издёвкой протянул. — А что ты можешь дать своему рыцарю? — У него будет моя преданность, — Кэтрин тут же вспомнила тот самый вечер и поднялась с кресла. Одиннадцать лет назад… Она сидела на диване и ждала Стефана, который должен был помочь своему отцу в ресторанных делах. Молодой студентке тогда хотелось веселиться и наслаждаться жизнью, но сверстницы никак не находили с ней общий язык, да и не пытались сделать один шаг навстречу. С женщинами всегда тяжело, а когда они пытаются доказать друг другу свою исключительность и превосходство, становится совсем тошно находиться с ними в одном помещении. — Какая дрянь, — брюнетка повернулась на звук открывающейся двери. Старший брат Стефана ввалился в особняк и дышал ярым пламенем, как дракон. — Ты выпил солярку? — Авиационный спирт, — Деймон еле стоял на ногах. — Пьём все, что горит. Кстати, керосином лечат ангины и бронхиты. — И прощаются с пищеводом. — Все под контролем, — он все ещё мог выговаривать слова. — Что ты здесь забыла? — Жду Стефана, — она покачала головой и отодвинулась, когда отяжелевшее тело упало на диван рядом и по-свински закинуло ноги на стол. — Кстати, у тебя там голая девка в комнате. Ты ее убил? — Была в моей комнате? — Сальваторе показал хищнический оскал. — Она вроде как даже не дышит, — Кэтрин продолжила. — Подцепил вчера в клубе, — он всегда говорил прямо в лоб. — Оказалась слаба. Протрезвеет — выгоню. — Ты жалок, — ему проговорили с омерзением. — А ты ничего, — Деймон рассмеялся, протягивая к ней свою руку и дёргая на себя. — Когда я пьян, выглядишь сексуально. — Дыши в пакет, — Кэтрин попала коленом в область ширинки, и он согнулся пополам. Через несколько минут она поднесла ему бутылку и вручила таблетки. — Я достаю тебя всю свою жизнь, а ты продолжаешь заботиться, — мужской смех почти не прекращался. — Пресвятая Катерина. — Так вышло, что Стефану никак не избавиться от атавизма в твоём лице, — девушка спокойно ответила. — И снова мой чистейший братишка. Все его любят. — Перестань быть козлом, и все полюбят тебя. — Даже ты? — Деймон посмотрел на неё снизу вверх. — Об этом можешь навсегда забыть, — брюнетка протяжно выдохнула. — Я и не надеялся даже на малейший шанс, — Сальваторе покачал пальцем, объясняя истину. — Поэтому так, — он показал наверх, где лежало очередное утешение на одну ночь, — намного легче осознавать эту тупую иронию. Насмешка судьбы. Я фаталист. — Ты несёшь чушь, — Кэтрин закатила глаза, на самом деле сглатывая здоровенный ком в горле. — Проспишься — будешь жалеть. — Я жалею, что однажды влюбился в лучшую подругу своего родного брата, — Деймон полил воду себе на голову. — Остановись, — единственное, что девушка могла вымолвить. — Мне всегда было тошно смотреть, как ты даришь ему свою преданность и несёшь ее сквозь годы, как какое-то победное знамя, — он говорил, глядя ей в глаза и откинув бутылку назад через плечо. — Но ещё хуже было осознавать, что я этого никогда не получу для себя. — В том-то и проблема, — брюнетка поднесла к его лицу руку, но потом тут же ее одернула. — Тебе нужно перестать хотеть делать что-то для себя. — Ты помнишь, — Деймон вывел ее из ступора. — Время — как вода. — Да и ты не забыл, — Кэтрин качнула головой, перебрасывая объёмные кудри с одной стороны на другую. — К счастью, на утро ты сделал вид, будто ничего не произошло. — Нормальная такая модель, — он листал каталог, вновь превращаясь в того засранца, которым всегда старался быть именно для неё. — Пойдёт твоей костлявой шее. — Ты провалишь отсюда? — она вырвала журнал из его рук и кинула его обратно на стол. — Ладно, я хочу установить перемирие, — Сальваторе вдруг остановился возле неё. — Настало время двигаться дальше, — он положил обе ладони поверх плеч девушки и поцеловал ее в лоб, как дитя. — Я тебя отпускаю, мой друг, — он усмехнулся, глядя на застывшую брюнетку, и аккуратно коснулся ее щеки. Дальше Кэтрин не могла разобрать, что с ними произошло, но она смутно сообразила, что дела их совсем плохи, когда Деймон приблизился к ее губам и оставил на них трепетный поцелуй, слегка касаясь самого уголка и как бы спрашивая разрешение на дальнейшие действия. Девушка опомнилась, так и не разомкнув рта, и оттолкнула взволнованного Сальваторе подальше от себя, но, посмотрев в проем дверей, пришла в ужас, заметив оцепеневшего Элайджу с таким выражением лица, которого она еще никогда в жизни не видела: — Бог ты мой. Тишину в помещении и идущих друг на друга мужчин вдруг прервал взрыв, донесшийся откуда-то с улицы, и теперь все трое оказались у окна, заметив на дальней парковке руины из металла и большое пламя, охватившее спортивную машину, принадлежащую их новому ландшафтному архитектору. — Где мой сын? — Финн показался на пороге, с тревогой и яростью оглядывая каждого. Ещё через минуту ему на телефон пришло сообщение с условиями выкупа. Конечно же, похитителей интересовала вся документация, позаимствованная и вывезенная из старого подвала Локвуда.