Мне снился один и тот же кошмар, который преследует меня уже целый год. Я стою один посреди бескрайнего поля. Вдруг из ниоткуда появляется силуэт женщины, которая начинает неторопливо идти ко мне. Каждый раз я не могу разглядеть её лица. Подходя почти вплотную, она спрашивает меня:
— Ты готов?
Независимо от ответа, она всё равно отрицательно качает головой и уходит прочь. Как только она исчезает из поля зрения, земля подо мной раскалывается и я начинаю бесконечно падать во тьму. «Что ей от меня нужно?» — каждый раз проносится вопрос у меня в голове.
Вздрогнув, я проснулся. Протерев заспанные глаза, посмотрел на наручные часы Саныча, которые тот благоразумно оставил на столе. Два ночи. Толяна нужно будить только через час. Потянувшись, я хотел посмотреть в окно, но из-за разницы температур оно запотел. Накинув плащ и проверив барабан «Нагана», я вышел на улицу. Холодный ветер подул в лицо, сгоняя все остатки сна. Обойдя дом вокруг, я присел на крыльцо. Воспоминания о сегодняшнем сне заставили меня невольно поёжиться. Я уже собирался возвращаться в дом, как вдруг меня привлекло какое-то движение из леса, откуда пришли мы с Мишей. Глаза уже освоились в темноте, но расстояние не позволяло определить, что же я увидел. Наверное, идти навстречу было не лучшей идеей, но мне было уж очень интересно. Выйдя на дорогу, я остановился, вглядываясь в темноту. Из леса показалась какая-то фигура. Я напрягся, но продолжал стоять на месте. Вдруг показалась ещё одна. За ней ещё и ещё…
— Твою мать… — на выдохе сказал я и побежал в дом.
— Подъём! Ходячие! — заорал я у порога.
Ребята моментально проснулись и без лишних вопросов подготовились к бою.
— Сколько их? — спросил Саныч.
— Дохрена! Не перестреляем. Надо сваливать, — пытался отдышаться я.
— Рюкзаки на спину и на выход. Строй не нарушать, Серёга направляющий, я замыкающий. В бой не вступать, патроны расходовать только в самом крайнем случае! — скомандовал он.
Схватив свои пожитки, я выскочил вслед за Серёгой, который первым покинул наше временное убежище. Ходячие уже подходили к деревне и на вскидку я насчитал где-то штук тридцать минимум.
«Лишь бы не орда, лишь бы не орда», — молил я в голове. Забег по лесу в темноте не самая приятная забава.
— Долго нам ещё? — на ходу спросил я Серёгу.
—Километра два до трассы, а потом ещё пять по прямой, — запыхавшись, ответил он.
Спустя минут пятнадцать беспрерывного бега мы наконец-то вышли к дороге.
— Оторвались. Привал, — скомандовал Борис Саныч. Я разлегся прямо посередине дороги, подложив рюкзак под голову. Миша присел рядом со мной.
— Молодец, Сёма. Если бы не ты, нас бы съели ночью с потрохами.
— Поддерживаю. Семён, ты показал себя как ответственного и надёжного человека, — раздался надо мной бас Саныча.
Остальные кивнули, соглашаясь со словами командира. Лицо вспыхнуло, то ли от стыда, что я на самом деле не такой ответственный, то ли от смущения, что меня хвалят столько людей. Отдохнув всего лишь пятнадцать минут, мы снова двинулись в путь. Небо было безоблачным, поэтому дорогу освещал тусклый свет луны. Минут через сорок на горизонте показались какие-то ворота.
— Это и есть лагерь? — тыкнул я пальцем в ту сторону.
— Ага, — ответил Серёга.
— Семён, Михаил, когда подойдём, от меня не отходить, оружие не доставать, в словесные перепалки не вступать. Ясно? — кинул он нам через плечо.
— Как день, — весело ответил я, за что был награждён презрительным взглядом от Алисы. Миша лишь молча кивнул. «Какие все сразу серьёзные стали»,— подумал я, хотя по правде поводов для веселья ни у кого не было. Всё-таки этому горе-отряду разведчиков пришлось вернуться посреди ночи ни с чем. Да и ещё каких-то двух сомнительных пацанов с собой прихватили. Оборона лагеря действительно выглядела внушительно. Как нам и говорили, колючая проволока была обтянута по всему периметру. Площадь перед воротами освещалась прожекторами, которые были закреплены на наблюдательной вышке за воротами
— Стоять! Кто идёт? — раздался голос сверху.
— Разведотряд. Операцию пришлось свернуть из-за непредвиденных обстоятельств. По дороге встретили двух пацанов, взяли с собой под мою ответственность. Вооружены, но не опасны. К бандитам имеют крайне негативное отношение, — отрапортовал Саныч.
— Вас поняла! Открыть ворота!
Раздался сильный скрежет, после которого железные створки ворот разъехались в разные стороны. Наш бравый отряд прошёл внутрь, и как только последний из нас оказался на территории лагеря, ворота с таким же жутким скрежетом закрылись. К нам с Мишей подошли двое парней нашего возраста и потребовали сдать оружие. Мы вопрошающе посмотрели на Саныча, но он кивнул, мол, так и надо. Сцепив с плеча, свой «ВАЛ» и достав «Наган» из внутреннего кармана, я передал своё оружие пацану с крашенными пепельными волосами. Вакидзаси, закрепленный на бедре и скрываемый подолом плаща, я отдавать не решился. Должен же у меня быть хотя бы один козырь на неизвестной территории. К Мише подошёл здоровый пацан с рыжими растрепанными волосами с требованием сделать то же самое.
— Извините, катану не отдам. Память об отце, — как можно более вежливо, отказал друг.
— Мне срать, чья там память. Катану свою гони, — по-быдлански ответил рыжий.
— Слышь, осади, — вмешался я. — Он же сказал, что не отдаст.
— Ты чё там вякнул, полупокер, — развернулся он ко мне.
«Вот сученыш», — подумал я, инстинктивно положив руку на клинок.
— Заткнулись оба! — гаркнул Саныч. — Миша, можешь оставить катану, но из ножен не доставай. Под мою ответственность, — злобно зыркнул он на рыжего, который хотел что-то возразить.
— Почему у вас быдло на входе стоит? — спросил я Алису, которая шла рядом.
— Ты про Костю? Забей, он пришибленный какой-то, вечно кидается на всех. Он мне месяц назад в любви признался, так я его отшила. Щас он меня проституткой называет, — хмыкнула она.
— Вот урод… И что? Никто из парней его на место поставить не может?
— Ты видел наших парней? — кивнула она на Серёгу и Толика, которые шли перед нами. — Борис Александрович ставил его пару раз на место, но кроме угроз сделать ничего не может. Запрещено бить детей.
— Жаль, Михе не разрешили катану достать, — подмигнул я ей и получил в ответ нахальную улыбку.
Кстати о Мише. Я оглянулся назад и увидел, что он мило беседует о чём-то со Славяной. «Не успел здесь прописаться, а уже девчонок клеит», — подумал я. Тем временем мы вышли к центральной площади, на которой возвышался бронзовый памятник какого-то человека. «Генда» — прочитал я мысленно надпись на постаменте.
— Это кто? — шепнул я Алисе на ухо.
— Да сама не знаю. Говорят, первый директор лагеря, — шепнула она мне, не желая нарушать конспирацию.
— Семён и Миша идут со мной, остальные по кроватям, досыпайте. Подъём в восемь, тренировка в девять, завтрак в десять. Без опозданий, — приказал Саныч.
— Есть, — хором ответили его подчинённые и разошлись в разные стороны, а Алиса подмигнула мне на прощанье.
Мы обошли памятник и свернули направо, где возвышалось кирпичное трёхэтажное здание.
— Это администрация. Покажу вас директору и выделим вам койки. Обустраивать вас завтра будем.
— А сколько времени? — зевая спросил я.
— Три ночи ровно, — посмотрел на часы Борис.
— Ваш директор ещё не спит?
— Не должен.
Внутри здания не было ничего необычного. Типичная администрация, в городе была примерно такая же. Поднявшись на третий этаж, мы остановились у двери с табличкой «И.П.Киреев».
— Будет что-то спрашивать — отвечайте честно. Ведите себя естественно, но соблюдайте субординацию.
Борис Александрович постучался, но скорее ради приличия, и открыл дверь, подзывая нас. Мы увидели мужчину средних лет в военной форме с уже поседевшими волосами. Он сидел за столом и пил, судя по запаху, кофе. Ну да, что же ещё надо пить, чтобы не спать до трех ночи.
— Разрешите доложить, Иван Петрович, — обратился к нему Саныч.
— Не утруждайся, доложили уже. Завтра переговорим, куда дальше двигаться, — ответил директор.
— Тогда к делу. Подобрали двух пацанов, изъявили желание присоединиться к нам. Ребята хорошие, толковые. В общем, ручаюсь за них, — с отцовской гордостью выпалил бывший физрук.
— Хорошо, хорошо… Ну, представьтесь, орлы, — обратился к нам Иван Петрович.
— Михаил.
— Семён.
— С оружием обращаться умеете?
— Да, — хором ответили мы.
— Больше ничего и не надо. Кратко введу вас в курс дела. У всех в лагере есть свои обязанности, соответствующие твоему возрасту и твоим навыкам. Ладишь с электроникой — присоединись к техникам. Умеешь оказывать первую помощь — присоединись к медикам. Не умеешь ничего — занимайся лагерным бытом. Каждый должен приносить пользу, нахлебников тут не терпим. Вот ключи от тридцатого домика, разместитесь пока там. За оружие не переживайте, его отнесли в арсенал. По всем остальным вопросам ищите либо меня, либо Борьку. Все понятно?
— Так точно. К слову о полезности, мы с Мишей всё-таки были на той базе, до которой ваши не дошли. Нашёл там записную книжку местного генерала, может узнаете что-то полезное. Вот, — достав из рюкзака, протянул я ему ту самую книженцию.
— Молодец, на лету схватываешь, — улыбнулся он, забирая её из моих рук. — Ещё что-то есть?
— Нет, — опять хором ответили мы.
— Тогда можете быть свободны. Саныч, проводи их и возвращайся, надо потолковать.
— Понял.
Выйдя из кабинета, я облегчённо выдохнул. Честно говоря, я ожидал, что нам устроят допрос с пристрастием, выуживая из нас все тайные знания.
— Поздравляю с официальным принятием, салаги, — потрепал нам «по-отечески» волосы Саныч. Выйдя из администрации, мы спустились вниз по дорожке. Слева и справа от нас находились домики, больше напоминающие вкопанные бочки. Дойдя до конца тропинки, мы остановились у одного из них.
— Ваша берлога, — сказал Борис, открывая нам дверь. — Миша, ключи на тебе, не потеряй.
— Понял.
— Ну всё, располагайтесь. Я с утра Толика пошлю, чтобы он разбудил вас.
Внутри домик был так же скуп на интерьер. Две пружинные кровати, один стол и две тумбочки. Миша занял себе левую койку, а я правую. Сняв только плащ и берцы, я плюхнулся на кровать.
— Как хорошо-то, — наслаждался я мягкой и холодной подушкой.
— Ага, а ты идти не хотел, — ответил мне Миша, стягивая штаны.
— Посмотрим, что дальше будет, но пока что мне всё нравится.
— А дальше мы остаёмся здесь и присоединяемся к отряду Бориса Александровича.
— Нормально ты решил, а меня спросить?
— Куда я, туда и ты, — улыбнулся он, накрываясь одеялом. — Спокойной ночи.
— Вот жучара. Спокойной ночи, — ответил я и отвернулся к стенке, моментально отрубившись.
На новом месте я спал спокойно. Наверное, это был мой самый спокойный сон за последний год. Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Вот и сейчас кто-то открыл шторы, впуская свет в домик. Солнце ярко ударило в глаза, и я поморщился. Кто-то наклонился надо мной и пытался узнать, сплю ли я. Резко открыв глаза, я увидел перед собой знакомое пухлое лицо.
— Ёпт, Толян… Ты детей тоже будишь? — шумно выдохнул я.
— Нет, меня только тебя разбудить послали.
— Слава Богу, а то бы они заиками стали.
— Чего? — не понял он прикола.
— Ничего. Спасибо, что разбудил, — приподнялся я на кровати. — А где Миша?
— Он раньше встал, сказал, что хочет посмотреть на тренировку.
— А ты, получается, отлыниваешь? — прищурился я.
— Нет, я не с ними, — спокойно ответил Толик.
— Как это? А почему ты с ними вчера ходил?
— Меня берут, когда им рук не хватает.
Мне стало жалко его. Используют как вьючное животное.
— Так, скажи тогда, кто всё-таки в этом отряде?
Толик начал загибать пальцы и перечислять:
— Алиса, Электроник…
— Электроник? — перебил я его.
— Серёга. Он иногда к техникам заходит, помогает им и вроде как даже понимает что-то в этом. И ещё он на актера из одноимённого фильма похож. — пояснил он и продолжил. — Электроник, Славя, Борис Александрович и Ульяна.
— Теперь объясни, кто такая Ульяна.
— Девочка четырнадцати лет, мелкая егоза, если где-то суматоха, то там и Ульяна. У неё два рыжих хвоста, похожих на эти, как они, у ракет которые… — отчаянно пытался вспомнить слово Толик.
— Сопла? — предположил я.
— Вроде они, но не суть. В общем, Ульянку ты узнаешь.
— А почему в отряде девочек больше, чем мальчиков?
— С вами теперь меньше. А так, никто не хочет выходить за пределы лагеря, все предпочитают отсиживаться за стенами.
— Стоп, в смысле с вами? — прифигел я.
— Ну, мы когда с Мишей встретились, он сказал, что запишет вас обоих в отряд к Санычу. А что? Вы передумали?
— Честно, я даже и не надумывал. Он сам за меня решил.
— Вот оно как. Но по правде, вы бы очень пригодились рейд-отряду, — грустно вздохнул Толик.
«Что у них за лексикон, он ежеминутно новые слова что-ли выдумывает…» — недоумевал я.
— «Рейд-отряд» — это такое негласное название?
— Да, что-то вроде этого. Ладно, что-то мы засиделись. Пойдём, провожу тебя до умывальников, а потом до столовой, — сказал Толян, выходя за дверь. Я надел берцы и, накинув плащ, поспешил за ним. По дороге он рассказывал мне как тут всё устроено и где что примерно находится.
— Не переживай, тут указатели везде, не заблудишься. А заблудишься, спросишь у кого-нибудь дорогу, — утешил меня он, пока я пытался переварить всю услышанную информацию. Подойдя к умывальникам, Толя попросил меня быть осторожнее и сильно не кричать. Не поняв, о чем он, я открыл кран и сунул руки под воду. Наверное, я перепел Витаса в его лучшие годы. Воды была настолько ледяная, что буквально обожгла руки холодом.
— Она у вас прямиком из Арктики течёт?! — гаркнул я, пряча руки под свитер.
— Нет, из речки. Обогревателей у нас нет, поэтому вода за ночь замерзает. Она во-о-он в той бочке хранится, — показал он мне куда-то вверх. Взглянув в указанном направлении, я увидел огромную железную бочку, стоящую на деревянных балках. От неё шло две трубы: одна к умывальникам, вторая в неизвестном направлении.
— Вы это сами соорудили?
— Да, всё прошлое лето строили, — гордо ответил Толик.
— Кстати, я же так и не узнал, как давно вы в лагере?
— Ну, другие тебе сами расскажут, а я тут с прошлой весенней смены. Когда объявили режим ЧС, нас должны были эвакуировать на автобусах. Почти весь лагерь увезли, а последний автобус не пришёл. Потом мы узнали, что водитель прямо по дороге в мертвяка превратился. Так я и остался здесь, жаль, маму с папу не увидел, — грустно вздохнул Толик на последних словах. Воспоминания неприятно кольнули в груди. В голове прозвучали слова Миши о том, что все кого-то потеряли. Потеряли безвозвратно.
— Сочувствую. Вы молодцы, что не сдались и смогли организоваться, — положил я руку ему на плечо.
— Если бы не взрослые, которые остались с нами, мы бы ничего не смогли.
— Второй вопрос: каких ещё взрослых я не видел, помимо Саныча и Петровича?
— Ольгу Дмитриевну и Виолетту Церновну.
— Какова их роль в лагере?
— Ольга Дмитриевна заведует хозяйственной частью. Готовка, уборка и прочее на ней. А Виола наша медсестра, — объяснил Толя.
— Понятно, спасибо за экскурс.
Я снова повернулся к умывальникам, собираясь с силами, чтобы помыться. Мысленно досчитав до трёх, я сунул руки под кран и открыл воду.
— Ух… Блядь! Ух… Пиздец! Ух… Заебись! — орал я каждый раз, когда плескал себе в лицо. У Толика вяли уши от такого количества брани, но он ничего не говорил.
— Летом теплее будет, солнышко нагреет и вода теплая побежит, — утешил он трусящегося от холода меня.
— Дожить бы до него ещё, — ляпнул я, и только потом до меня дошёл смысл моих же слов. Но Толик лишь рассмеялся.
Через какие-то окольные пути мы вышли к площади, а через неё прошли к столовой. Ничего выделяющегося в ней не было, просто типичная столовая из СССР. Каменная кладка, деревянные окна, железные двери. Либо на её реконструкцию пожалели средств, либо решили сохранить антураж эпохи. Внутри столовая была отделана кафельной плиткой, посередине стояли две несущие колонны, а на них были прикреплены колонки.
— Работают? — кивнул я на один из динамиков.
— Техники хотят починить, но всё руки не доходят, — пожал плечами Толик, передавая мне один поднос. В столовой было немноголюдно, буквально пару человек, и то маленькие дети. Они глядели на меня с нескрываемым любопытством. Я улыбнулся, и они сразу же отвернулись, уставившись в свои тарелки. Пожав плечами, я подошёл к раздаче, за которой стояла девчушка лет двенадцати с маленьким вздёрнутым носиком и короткими русыми волосами.
— Привет, ты новенький? — улыбнулась она, накладывая мне рисовую кашу.
— Привет, всё верно, — как можно мягче улыбнулся я в ответ.
— Ты уж извини, у нас молока нет, поэтому каша на воде, — опечалилась она.
— Ничего страшного, для меня и это как деликатес.
Взяв свой завтрак, я присел к Толяну, который уже во всю поглощал кашу.
— Приятного аппетита, — пожелал я.
— И тебфе, — с набитым ртом ответил он.
— Миленькое у вас обслуживание… Только почему дети за поваров? — решил я невзначай продолжить диалог.
— А больше некому. У нас тут почти всё дети делают.
Дальше диалог не клеился и я приступил к трапезе. Спустя пару минут двери столовой с силой распахнулись, и в помещение вошёл вчерашний рыжий пацан. Вроде как, Костя. Резко взяв поднос, он гаркнул на девочку:
— Накладывай!
Она сжалась и дрожащими руками наложила ему порцию.
— Схерали так мало? Ещё накладывай!
— Не положено, у всех одинаковые порции, — дрожащим голосом ответила девочка.
— Не гони, по-любому жирному больше всех досталось, — со злобой сказал он и повернулся на нас. — О, полупокер, и ты тут, — и противно загоготал.
Я медленно поднялся из-за стола и развернулся в его сторону.
— Не надо, — прошептал Толян.
Проигнорировав его, я подошёл к рыжему:
— Слышь, щенок, ты чё на всех тявкаешь? Мама-сучка не воспитала? — прорычал я.
— Ты чё, самый дерз… — не договорил он, получив по лицу.
Чуть-чуть промазав хуком по челюсти, я попал по скуле. Костя пошатнулся, но не упал и, зарычав, бросился на меня. Увернувшись от прямого удара в нос, я повторил свой первый удар, только другой рукой. Но это его не остановило. Обхватив мое тело, он впечатал меня в ближайший столб. Воздух вышибло из лёгких, а глаза заслезились.
— Драка, драка! — оживились мелкие, сидевшие в столовой. Продолжая держать меня, Костя бил по печени, а я отвечал ему коленом по лицу. Один удар всё-таки прошёл ему в нос, видимо, сломав его, потому что он заорал и отлип от меня. Не упуская возможности, я пнул его ногой в живот, от чего он согнулся. Пробив лоукиком ногу, я продолжал яростно запинывать его, пока он не упал на пол и не накрылся руками. Хищно облизнувшись, я наклонился к нему:
— Увижу, что задираешь кого-то — твои яйца в болтунью превратятся. Понял?! — рявкнул я ему на ухо.
Сплюнув на пол, я развернулся на выход из столовой, ощущая, как взгляды присутствующих впились мне в спину. Обратным путём я направился в сторону умывальников. Сейчас я был благодарен за то, что вода была такой холодной. Мгновенно освежившись, захотелось успокоить расшалившиеся нервишки и трясущиеся руки. Пачка «Парламент» была со мной и, достав одну сигарету, я закурил. Никотин резанул горло, и я закашлялся. Курил-то я в первый раз. «Ну и гадость», — подумал я, делая ещё одну затяжку.
— На территории лагеря курить запрещено, — раздался голос у меня за спиной. От неожиданности я выбросил недокуренную сигарету и придавил её ногой. Обернувшись, я увидел перед собой рыжую девочку лет пятнадцати. Сложив дважды два, до меня дошло, кто это мог быть:
— Ну привет, Ульяна.
— Ты откуда мое имя знаешь? — удивилась она.
— Связи., — хмыкнул я.
— А тебя Семёном звать?
— Ого, тоже связи?
— Куда больше твоих. Это ведь ты Никифорову лицо разбил?
— Если ты про рыжего, то да, я.
— Молодец, а то он уже всех достал. Недавно меня побить хотел, дак я ему по коленке дала и в лес. А он ведь трус, из лагеря ни за что не выйдет. — гордо выпалила она.
— А ты не промах, малая. Но если ещё раз полезет, зови меня. На колбасу пущу, — отодвинул я подол плаща и похлопал по бедру. Не знаю, зачем я раскрыл ей все карты, но что-то мне подсказывало, что именно ей можно доверять. Тем более, надо же налаживать дружеские отношения в новом месте. — Только тс!
Глаза Ульяны загорелись, и она шепотом попросила меня:
— Ого! Покажи ножик, ну пожалуйста!
— Это не ножик, а японский клинок — вакидзаси, — так же шёпотом ответил я, вынимая его из ножен. — Вот, только не порежься.
Девочка бережно взяла его за рукоятку и осмотрела со всех сторон. Вскинула пару раз для удара и вернула.
— Крутотень! Я у твоего друга такой же видела, только больше.
— Это называется катана. Можно сказать, старший брат вакидзаси.
— Ой, какие слова сложные, — нахмурилась Ульяна. — Не проще ли просто меч и нож.
— Проще, но Миха каждый раз ворчит, когда я так говорю, — пожал я плечами.
— Зануда твой Миха. Видела его сегодня на тренировке. Первый день здесь, а уже выслужиться перед Санычем пытается, — насупилась она.
— А я зануда?
— Не, ты вон чего учудил, в первый же день драку устроил. Тебя, наверное, к директору вызовут, но ты не бойся. Поругают для приличия и отпустят, им такие как ты нужны.
— Прямо как в школе, — улыбнулся я, вспоминая свое детство. В классе этак пятом-шестом был у нас задира в школе. Не помню почему, но я перешёл ему, как говорят, дорогу. Позвал меня на «стрелку» за школой, сказал приходить одному. Будучи человеком чести, я так и сделал, а потом недоумевал, почему он сам привёл толпу. К счастью, Миха пошёл за мной, хотя я настойчиво говорил ему этого не делать. Конечно, нас побили, а потом ещё и к директору вызвали, но как же я был доволен, смотря на расквашенный нос своего обидчика.
— Эй, ты о чём задумался? — прервала мои флешбеки Ульяна.
— А… Да так, о детстве, — встряхнул я головой.
— Молодой человек! — раздался женский голос со стороны дорожки. Мы оглянулись в ту сторону. К нам широкими шагами шла женщина средних лет с длинными каштановыми, как у меня, волосами и большими зелёными глазами. И не только глазами… Кхм.
— Вы мне? — вежливо уточнил я, хотя кроме как ко мне тут больше не к кому было обращаться.
— К тебе, к тебе. Ты что в столовой устроил, а? Пару часов здесь, а уже драки устраиваешь! Живо к Ивану Петровичу, там решим, что с тобой делать. — бесцеремонно схватила она меня за руку и потащила за собой. Щенячьими глазками я посмотрел на Ульяну, прося о помощи, но она только пожала плечами и, махнув рукой на прощанье, скрылась в кустах. Я бы мог вырваться и убежать или крайняк вырубить эту женщину, но в моей ситуации это было бы равносильно самоубийству. А пожить я ещё хотел. Поэтому, свесив нос, я молча шёл за своим надзирателем.
— Извините, но вы даже не представились. Как вас зовут? — вежливо спросил я в попытке разрядить обстановку.
— Ольга Дмитриевна, — отрезала она. Ага, та самая, про которую говорил Толян. Местная «мамочка», которая блюдёт за каждым ребёнком.
— А я…
— А ты Семён. Уже наслышана, — прервала она меня.
Я насупился и решил больше не говорить с ней. Злая она какая-то. С другой стороны, с чего бы ей не быть злой. Приходит какой-то пацан и ломает твоему, пускай вредному, но родному «сынульке» нос. Уверен, что этот Костя обставил всё так, что это я на него набросился и побил за ни за что. Хотя я итак первым ударил, но ведь по делу. И вообще, кое-кто говорил, что если драка неизбежна, то бить надо первым. Тем временем мы пришли к администрации и поднялись к директору, как и обещала Ольга Дмитриевна. Войдя без стука, она выставила меня по середине комнаты и закрыла за собой дверь. Помимо директора в комнате также были Борис Саныч и неизвестная мне женщина.
— Как объяснишь свое поведение? — сразу же налетала на меня Ольга Дмитриевна.
— Что тут объяснять… Много выёживался, вот и получил.
— А если на тебя, как ты выразился, будет «выёживаться» Борис Александрович, ты его тоже побьешь?
Прикинув шансы получить по башне от него, я всё-таки выкрутился:
— Нет. Он командир, ему можно.
Саныч довольно хмыкнул.
— Иван Петрович, мы не должны оставить это так просто, — решила она найти поддержку у директора.
— Оль, ну что тут такого? Ну подрались два пацана, не убили же. В реалиях нового мира каждый должен уметь постоять за себя. Тем более, этот Никифоров давно нарывался, — заступился за меня Борис.
— Виолетта Церновна, что там с пострадавшим? — решил узнать подробности Иван Петрович.
Ага, значит, эта та самая медсестра. Выглядела она очень возбужд…. Очень красиво. Длинные тёмные волосы, собранные в хвост. Обтягивающий медицинский халат, который подчёркивал её фигуру. Но больше всего меня привлёк цвет её глаз. Один был голубым, как небо, а второй карим. Кажется, это называется гетерохромией.
— Ушиб носовой перегородки и многочисленные гематомы, ничего угрожающего жизни и здоровью пациента нет. В целом, как и сказал Борис, просто два пацана подрались, — вынесла свой вердикт медсестра.
— Тогда не вижу повод для беспокойства. Оставить это просто так мы, конечно, не можем, поэтому просто выносим предупреждение. Боря, нагрузишь пацана чем-нибудь, чтобы без дела не слонялся, — подытожил директор.
— Так точно, разрешите идти?
— Идите. Ольга Дмитриевна, останьтесь, надо переговорить. Виола, вы тоже.
Выйдя за дверь, Саныч похлопал меня по плечу:
— Молодец, не струховал.
— А чего мне его бояться, знаю я такую породу. Сначала кричит громче всех, а потом самым первым бежит стучать. Жаль, что нос всё-таки не сломал. — спокойно ответил я. Мы вышли на улицу, где Борис дал мне распоряжение идти к спортплощадке.
— Иди, там твой друг уже заждался. Я кой-куда сбегаю и вернусь, — быстро сказал он и ушёл в сторону площади.
«Так, новая локация. Как до неё, интересно, добраться?» — почесал я голову. Походив по округе в поисках указателей, я выцепил какого-то шкета, чтобы он показал мне дорогу. Активно жестикулируя, он объяснил мне, как добраться до стадиона и, получив заслуженного «краба», убежал по своим важным шкетским делам. Засмотревшись по дороге на местные пейзажи, я столкнулся с какой-то то девочкой, которая несла кучу постельного белья перед собой и не видела дальше своего носа. Извернувшись, я всё-таки поймал её за руку и притянул к себе, не дав упасть. Девочка была с азиатскими чертами лицами и длинными циановыми хвостами, очень похожая на девочку из аниме. Немая сцена продолжалась секунд пять, пока до меня не дошло, что её жизни ничего более не угрожает и следует отпустить девочку.
— Ой, извини, меня отправили белье перенести, а его так много, что я за ним ничего не вижу. Ты не ушибся? — протараторила она, заливаясь краской.
— Нет, сама-то как? — дрогнувшим голосом ответил я.
— Всё хорошо, если бы не ты, точно бы грохнулась. А бельё я всё равно в прачечную несла, так что не страшно, если замаралось.
— Тебя как звать-то, болтушка? — мягко улыбнулся я. Девочка ещё больше засмущалась, но ответила:
— Маша. Но на родине меня Мику зовут.
— Ты из Японии?
— Да, а как ты догадался?
— Интуиция, — постучал я пальцем по виску. — Давай помогу.
Собрав всё упавшее белье, я водрузил это гору на Мику.
— Тебе не тяжело? Может, донести половину?
— Не надо, тут недалеко, я быстро управлюсь. Спасибо, что помог собрать, до встречи, — одарила меня девочка приятной улыбкой и ушла.
— Пока-пока.
«Так много девушек на один квадратный метр… У них тут точно оздоровительный лагерь?» — пронеслось в голове. На горизонте тем временем показалась спортплощадка. Ещё издалека я увидел Мишу и Серёгу, которые подтягивались на турниках, играя в лесенку. Рядом с ними стояли Алиса, Ульянка и Славяна.
— Здарова, качки! — сказал я, подойдя почти вплотную к ним. Все обернулись.
— Здарова, Тайсон хренов. Ты зачем в драку влез? — наехал Миха, спрыгивая с турников.
— Воу, осади. Он первый начал, я лишь повёлся на провокацию.
— Не нуди, Миша. Сёмыч всё правильно сделал, — поддержала меня Ульянка.
— Наконец-то, хоть кто-то ему вломил. Я уж думала, нет у нас нормальных пацанов, — сказала Алиса, косясь на Серёгу. Проигнорировав едкий выпад в свою сторону, Серёга пожал мне руку:
— Молодец! Так ему и надо.
— Но всё-таки не стоило его так сильно бить, — нахмурилась Славяна.
— Извините, времени рассчитать силу удара не нашлось, — с сарказмом ответил я.
Миша недовольно покачал головой, но спорить ни с кем не стал.
— Все в сборе, отлично, — сказал появившийся из ниоткуда Саныч. Жестом позвав нас на трибуну, он проследовал к ней. Рассевшись полукругом, мы стали внимать его словам:
— Для начала поприветствуйте новых членов нашего отряда, Семён и Миша. Я надеюсь, что вы не разочаруете меня и оправдайте ожидания всего нашего коллектива.
Я покосился на Миху, но возражать не стал.
— У меня две новости. Первая это то, что техники наконец-то починили микроавтобус, поэтому пешком ходить больше не придётся. Вторая: нам катастрофически не хватает оружия и людей, а где-то поблизости ошивается орда мертвяков. По приказу Петровича на следующей неделе мы выезжаем в крупный город неподалёку. Предложения? Вопросы?
— Не имеются, — ответил за всех Миша.
— Отлично, тогда раздам задания. Семён, сгоняй к техникам, им какая-то помощь нужна, Алиса проводишь его.
Рыжая-старшая недовольно фыркнула, но возражать не стала.
— Миша, ты со мной до арсенала, нужно автоматы почистить и пересчитать боеприпасы. Славя и Ульяна — дежурство в столовой. Серёжа, загляни в медпункт, у них опять какая-то поломка.
— Можно я в арсенал? Ну пожалуйста, дежурить скука смертная, — заканючила Улька.
— Отставить сопли. Мне нужен человек, который умеет обращаться с оружием. А ты только мешаться будешь.
— Ну и ладно, — насупилась девочка и для драматизма притопнула ножкой.
Саныч взглянул на часы и заботливо добавил:
— Через десять минут обед, так что двигайте к столовой. Все задания будете выполнять после того, как подкрепитесь.
Через пятнадцать минут мы уже сидели в столовой и поглощали свой обед, состоящий из ухи и пресного пюре с тушёнкой.
— Хорошо бы ферму сюда, курочек там, индюшек, — сказал я, отклоняясь на стул.
— Думали над этим, но где их взять? Все ближайшие деревни давно разграблены, а живность разбежалась по лесам, — ответил Серёга.
— М-да, печально, — заключил я и повернулся на звук открывающейся двери. В помещение вошла ещё одна девочка в медицинском халате с необычными, наверное, крашенными фиолетовыми волосами, заплетёнными в смешные косички, как у Лунтика. Она взяла поднос и что-то сказала девочке на раздаче. Та кивнула и наложила ей две порции обеда. Я пересёкся с ней взглядами и улыбнулся. Девочка засмущалась и отвела взгляд, а потом поспешно вышла из столовой.
— Это кто? — узнал я у присутствующих.
— Ленка, она медсестре помогает. А что? Понравилась? — ехидно ухмыльнулась Алиса.
— Нет, просто интересно.
— Если интересно, то могу тебе руку сломать. Попадёшь в лазарет, а там глядишь и познакомишься с ней поближе, — огрызнулась девочка и резко вышла из-за стола, направившись к выходу.
— Э, подожди! Ты меня ещё к технарям отвести должна.
Остальные ребята почему-то рассмеялись под недоумевающий взгляд. Махнув им на прощание, я поспешил за Алисой. Она ждала меня на скамейке у входа.
— Пошли, — встала она, даже не взглянув на меня.
— Чего случилось-то? — шагал я за ней, пытаясь выведать причину такого поведения.
— Ничего.
— Информативно…
— Будешь докапываться — врежу.
После такого прямого отказа всё желание расспрашивать её отпало. Мы молча прошли через площадь и повернули в сторону ворот. Не доходя до них где-то двадцать метров, мы остановились перед каким-то старым невысоким зданием. «Клубы» — прочитал я на вывеске, возле дверей. Алиса молча поднялась по ступенькам и без стука вошла внутрь, а я за ней. Внутри стоял запах жжёной канифоли и аромат свежих опилок. В помещение находилось трое парней: один постарше и двое помладше. Тот, что постарше, был блондином в очках с голубыми глазами, наверняка ещё один из семейства Слави-Серёги. А вот те, что помладше, похоже, реально были братьями, да и к тому же близнецами. Русые и кареглазые пацаны что-то старательно выпиливали из дерева на станке. Их старший товарищ так же был увлечён работой по припайке каких-то микросхем.
— Тук-тук, — привлек я их внимание. Блондин обернулся и отложил паяльник со схемами в сторону. Жестом он остановил и двух своих коллег.
— Привет, ты, наверное, Семён? — протянул он мне руку.
—Всё верно. С кем имею честь общаться? — ответил я на приветствие.
— Александр. Или просто Шурик. Зови как хочешь. А это Влад и Вова, — показал он на братьев.
«А как их различать-то?» — озадачился я. Ребята кивнули мне и начали прибирать своё рабочее место.
— Сходите пообедайте и мне еды захватите, — обратился к ним Шурик, прогоняя на выход.
— А мне что делать?
— Тебе, Семён, крайне ответственное поручение. Нужно помочь разобрать кладовку, у самих руки постоянно не доходят, а там столько хлама.
Алиска, всё это время стоявшая молча, прыснула, похоже, увидев, как меняется моё выражение лица с «Я всех люблю» до «Я всех ненавижу».
— Если для меня работы нет, то я пошла.
— Стой, передай это Маше, — протянул ей какой-то шнур Саня.
— О, наконец-то починили, — обрадовалась она и выпорхнула за порог.
— Ни спасибо, ни до свидания… Что за поколение, — проворчал я.
— И не говори, — согласился Шурик.
Местный Шпунтик показал мне кладовку. Она была небольшой, где-то три на три метра, но забита до потолка. Предварительно отодвинув столы, чтобы не мешались, мы приступили к уборке. Потратив целый час и посадив кучу заноз, мы наконец-то закончили. В кладовке остался только шкаф, но я не видел смысла вытаскивать его.
— Фух, ну вроде всё.
— Ну, вообще-то не всё, — виновато почесал голову Шурик.
— Только не говори, что его тоже… — дрожащей рукой показал я на деревянное исчадие ада.
— Да, его тоже надо вынести.
— Зачем?!
— В кладовке хотят радиорубку установить, а для оборудования нужно много места.
— Ты же понимаешь, что вдвоём мы его не вынесем.
— Понимаю, — сказал Шурик и повернулся к близнецам, которые уже вернулись из столовой. — Вова, Влад, позовите пару крепких пацанов.
Кивнув, ребята вылетели из здания клубов. Пока Шурик поглощал принесённый обед, я осматривал шкаф. Чуть-чуть отодвинув его от стенки, я обнаружил какой-то ватман, который, скорее всего, упал сверху, застряв между стеной и шкафом. Развернув его, я увидел какие-то чертежи с кучей расчетов на обратной стороне.
— О, это же наш робот! — радостно воскликнул Шурик, бросив свой обед.
— В смысле ваш робот?
— Мы с Серёгой ещё в прошлой смене его конструировать начали. Хотели в этой начать собирать, но не смогли найти чертежей. А потом началась пандемия и уже не до него было.
— То есть вы здесь уже во второй раз?
— В третий, если быть точнее. И не только мы.
— А с этого места поподробнее, — придвинулся я поближе к Сане.
— Ну, что тут рассказывать… Третий год подряд одним и тем же составом попадаем в один отряд. Кто-то один ездит, кто-то с другом, как я с Серёгой или как Алиса с Леной
— Алиса с Леной?!
— Ну да, а что?
— Я думал, Алиса Лену терпеть не может.
— А, — махнул рукой техник, — это у них дружба такая, с соперничеством.
— Как это?
— Каждая выделиться пытается. Быть лучше, чем другая. Но поверь, друг за друга они глотки порвут, — посерьёзнел он на последних словах.
— Странная какая-то дружба… То ли друг, то ли враг, — задумчиво почесал я подбородок.
— Девочки, — пожал плечами Шурик.
Пока мы разговаривали, вернулись близнецы, приведя с собой двух самых крепких парней лагеря — Серёгу и Толика.
— Привет всем, кого не видел, — махнул рукой Толян.
Я сокрушённо вздохнул, понимая, что таким составом мы провозимся если не до следующего утра, то до ночи точно.
— Пошли, работяги. Посмотрим, как за шкаф схватиться.
— Чего?! Вы шкаф решили вытащить??? — выпучил глаза Серёга.
— Ольга Дмитриевна сказала, что надо, — вздохнул Шурик и пошёл в кладовку.
Помозговав, как поудобнее взяться, решили поступить следующим образом: мы аккуратно наклонили шкаф вперёд, давая возможность Серёге и Толику взяться за верхнюю часть. Убедившись, что они его держат, я и Шурик взялись за нижнюю и оторвали шкаф от пола.
— Ну, двинулись, — скомандовал я.
Серёга и Толик делали шаг назад, а мы шаги вперёд, и так до тех пор, пока не покинули кладовку.
— Давайте отдохнём, руки отваливаются, — простонал Серый.
— Согласен, — поддержал его Толик.
— Потом отдыхать будете, мы даже половину пути не прошли, — ответил я.
Отправив Вовчика и Владика держать дверь, мы двинулись дальше. И вот позади осталась мастерская. Сейчас предстояло самое сложное — спустить шкаф с лесенки. Затрачивая на каждую ступеньку по несколько минут, мы почти вынесли его. Но я рано обрадовался. На последней ступеньке Серёга решил, что он настолько сильный, что удержит шкаф одной рукой, а второй может вытереть пот. Конечно же, его рука сорвалась, оставляя Толика один на один со шкафом. Дрогнув от внезапно увеличенной нагрузки, Толян залез под шкаф, принимая его на спину, видимо, решив пожертвовать жизнью, но поставленную задачу выполнить до конца.
— Ой-ой, щас раздавит, — пропищал он под шкафом.
— Ты нахрена залез под него?! Пацаны, помогайте! — крикнул я братьям. Те, моментально среагировав, схватили шкаф по бокам, и вместе мы приподняли его, вызволяя нашего горе-товарища.
— Вы куда шкаф понесли? С грыжей слечь хотите?! — рявкнула внезапно появившаяся Ольга Дмитриевна.
Мы опустили шкаф на землю и устроили передышку.
— Сами же просили вынести его, вот и выносим, — устало ответил я.
— Когда это я такое просила?
— Два или три дня назад, когда просили освободить кладовку, — ответил ей Шурик.
— Я говорила НЕ выносить шкаф.
У меня подкосились ноги и я тихонько скатился по стене на землю. Саня виновато посмотрел на нас и опустил голову.
— Это нам что, хах… Обратно его тащить? — вырвался из меня нервный смешок.
— Нет уж, иначе точно поубиваетесь. Уберите его со входа и идите на ужин.
С этими словами Ольга Дмитриевна развернулась и ушла в сторону ворот. Кое-как дотащив эту бандурину за стену клубов, мы рухнули на траву без сил. «Это сколько я здесь проторчал, если уже ужин», — подумал я.
— Пошлите, подкрепимся что ли, — встал, опираясь об стенку, Толик.
Найдя в себе силы, через четвереньки я встал на ноги. Пошатываясь, мы побрели в сторону столовой. Шли мы стройненькой линейкой, этакая «три в ряд», только четыре. Вдруг перед нами пронесся рыжий метеор с криками: «Кто последний до столовки, тот тухлый помидор».
— Надо было её припахать, — устало отреагировал Серёга.
В столовую мы ввалились, опираясь друг на друга. Шурик и Толик присели к каким-то неизвестным мне пацанам, а я с Серёгой упали к нашему отряду.
— Приятного аппетита, — бесцветным голосом пожелал я.
— Приятного. Вы чего такие помятые? — ответил Миша.
— Лучше не спрашивай, — в унисон сказали я с Электроником.
— Тогда не буду. Кстати, Саныч просил передать, что вечером будет общий сбор лагеря на костровой.
— Костровая. Это где?
— Возле спортплощадки есть местечко под большо-о-о-ой костёр, — развела руками Ульяна, показывая масштабы ожидаемого.
— И для чего это? — не унимался я.
— Мы там собираемся, чтобы обсудить важные проблемы и просто поделиться своими переживаниями и проблемами. Ну и как говорил Пётр Иванович: «Для усиления единства и поднятия морального духа», — проконсультировала меня Славя.
— Понятно. Промывка мозгов. Знаем, проходили, — пессимистично заключил я.
— Можешь не ходить. Тебя там всё равно никто не ждёт, — едко ответила Алиса.
— Алиса! — осекла её Славя.
— Если ты там будешь, то я точно не приду, — на такой же манер ответил я.
Алиса покраснела от злобы и вскочила, ударив костяшками по столу:
— Не зазнавайся, ты ещё здесь никто, а уже всё критикуешь. Что-то не нравится — вали отсюда, никто тебя держать не будет, а некоторые даже и порадуются.
— Спасибо за совет, пожалуй, так и поступлю, — и решив реализовать свою угрозу, я резко выдвинулся из-за стола и быстрым шагом вышел из столовой. Настроение было паршивое. «Не день, а эмоциональные качели какие-то».
— Урод! — донеслось мне вслед.
На крыльце кто-то схватил меня за плечо и резко развернул к себе.
— Семён, успокойся. Ведешь себя как капризный первоклассник. То в драки ввязываешься, то истеришь с пустого места, — строгим голосом сказал Миша.
— Я спокоен как удав. Дай мне ключи от домика, вздремну перед костром, — соврал я.
Наверное, решение покинуть лагерь было весьма импульсивным, но мне здесь всё осточертело. Не хотелось здесь находится, каждый день выполняя идиотские поручения и слушать нравоучения от местных.
— Сёма, я вижу, что ты что-то задумал. Пожалуйста, просто вернись к нам и извинись перед ребятами.
— Ещё приказания будут? Дай мне ключи, я остыну и вернусь.
— Ладно, только давай без выходок.
Отдав мне ключ, Миша вернулся в столовую. Конечно, к ним, а не ко мне. «Ну и пошёл ты», — мысленно выругался я на него. Идя до домика, я размышлял о том, правильно ли будет покинуть лагерь? Бросить тут все и опять скитаться по стране в поисках местечка получше. А чем это хуже? Ну подумаешь, заставили помочь с уборкой, на благо лагеря же. Но есть ли будущее у этого лагеря, в котором живет сорок с лишним детей и всего четверо взрослых? Предположим, что за год наша численность не изменится, а рядом сформируется какая-нибудь новая агрессивная община выживших. Пойдут на нас войной и сметут тут всё, над чем мы старательно пыхтели. Или, не дай Боже, орда. В общем, количеством и качеством нас в любом случае задавят. Тогда не лучшим ли вариантом будет свалить отсюда пораньше, пока я не ввяз окончательно в эту лагерную жизнь? Жаль только, что Миха останется здесь, его не переубедить.
Зайдя в домик, я принялся собирать свои скромные пожитки.
— М-да, а мои «ВАЛ» и «Наган» в арсенале, замечательно, — буркнул я вслух. Ничего не поделать, оружие мне вряд ли просто так вернут, а бойню завязывать не хочется. Придётся как в старые добрые, тет-а-тет с клинком. Застегнув рюкзак, я в последний раз окинул помещение, вспоминая, ничего ли я не оставил. Домик я запирать не стал, кинув ключ на Мишину кровать. Теперь предстояло определиться с направлением выхода. На западе непроходимая стена, а на севере блокпост. Там мне путь заказан. Остаются восток и юг. На востоке тоже стена, но может там есть лазейка, однако добираться придётся через лагерь и спортплощадку в том числе, поэтому этот вариант отпадает. Остается только южная сторона, но я помню, что Толян упоминал какую-то речку. Ладно, надеюсь, она не глубокая, получится вброд перейти.
Вечерело. Солнце постепенно скатывалось за горизонт, освещая землю последними лучами. Красивый жёлто-оранжевый свет падал на домики и деревья. С наступлением сумерек все соберутся на костровой, что существенно облегчит мою задачу. Правда, потом меня начнут искать, но к тому времени я уже выберусь. Прячась в кустах и за домиками от проходящих мимо обитателей лагеря, я нырнул в какую-то рощу, через которую проходила тропинка. Идя по ней, я вышел к пляжу и, соответственно, к речке. Точнее, не к речке, а к реке с течением.
— Чёрт, — тихо выругался я.
Осмотревшись по сторонам, я приметил какое-то здание в правой части пляжа. Подойдя ближе, я понял, что это здание причала. Возле него тянулся мостик, к которому было привязано несколько лодок. Решение воспользоваться лодкой в данной ситуации было самым верным. Отвязав одну лодку, я уже собирался было залезть в неё, но голос сзади заставил меня застыть на месте.
— Ой, а ты что здесь делаешь?
Я повернулся и увидел ту самую девочку с фиолетовыми волосами и в медицинском халате с завтрака. Только теперь на ней был одет не халат, а теплый синий свитер и черные джинсы с ботинками.
— Эм, ну, понимаешь ли… — промямлил я, пытаясь придумать оправдание.
—Ты сбежать хочешь?
«Не в бровь, а в глаз». Решив, что утаивать уже что-либо бесполезно, я честно ответил:
— Да. Не останавливай меня.
— Но почему? Чем тебе здесь не понравилось? — взволнованным голосом спросила девочка.
— Тебя же вроде Лена зовут? Так вот, Лена, проблема больше не в лагере, а во мне. Здесь всё какое-то чуждое мне. Чужие люди, чужие вещи, чужие занятия… В общем, я здесь лишний.
— С чего ты это решил? Ты ведь даже и полного дня здесь не провёл, а уже думаешь, что здесь тебе не место, — нахмурилась Лена, но продолжала говорить также мягко. — Если ты сбежишь, то тебя ждёт куда более жестокий мир, наполненный одиночеством и болью.
— Я жил в этом больше года, — хмыкнул я.
— И как тебе?
— Что как?
— Как тебе жилось?
Вопрос поразил меня в самое сердце, заставляя вспомнить те чувства холода, голода, безнадёжности и страха. А ведь и правда. Что ждало меня за стенами лагеря? Снова тот мир, который грозился уничтожить, сломить и раздавить тебя в любую минуту. Я могу умереть от чего угодно, начиная с того, что подхвачу какую-нибудь простуду, которая разовьётся в воспаление лёгких, и заканчивая тем, что ходячие разорвут меня на части. Не стоит забывать и про бандитов, которые нашинкуют меня свинцом, как только увидят.
— Плохо, — сокрушенно ответил я.
— А здесь?
— Лучше… Намного лучше.
Лена ласково улыбнулась:
— Вот видишь. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть ко всему. Адаптация называется.
— Знаю-знаю. Но я уже тут не на лучшем счету.
— Это почему?
— Сломал нос одному из ваших, попал в черный список Ольги Дмитриевны, нагрубил ребятам, ну и попытка побега, если ты меня сдашь, — загибал я пальцы.
— С Костей всё хорошо, небольшая взбучка, скажем так… Пошла ему на пользу, — хихикнула Лена, чем вызвала у меня улыбку. — А насчёт Ольги Дмитриевны не переживай. Она хоть и строгая, но справедливая, тем более своё наказание, насколько мне известно, ты отработал.
— Да уж… С лихвой я бы сказал.
— И на счёт ребят тоже не переживай, я уверена, что они даже не обижались на тебя.
— А мне вот кажется, что Алиса до сих пор мне голову снести хочет.
Лена снова хихикнула и сказала:
— Если ты обидел Алису, то выход только один… БЕЖАТЬ! — устрашающее подняла руки Лена, а потом звонко засмеялась, и я вместе с ней. — А если серьёзно, то она перебесится и успокоится. Ей всегда нужно время, чтобы остыть, уж я то знаю.
— Откуда знаешь?
— Ну, мы с ней лучшие подруги и выросли вместе.
— Ого, а по вам и не скажешь, — удивился, вспоминая утренний инцидент.
— Знаю, — грустно вздохнула Лена. — Просто мы недавно поссорились и до сих помириться не можем.
— Расскажешь причину ссоры?
— Извини, но это личное.
— Понял, но позволь всё-таки дать тебе совет: если ты действительно хочешь помириться, то подойди первой. Будь выше всех обид и ссор, иначе потом очень пожалеешь о зря потраченном времени на глупые обиды. Чтобы между вами не произошло, дружба должна быть сильнее и выше этого, — со всей серьёзностью сказал я.
— Да, возможно, ты прав… Спасибо за совет, — улыбнулась Лена одними уголками губ. — Что-то заболтались, надо возвращаться. Ты ведь передумал уходить?
— Передумал, — вздохнул я. — Дурак я.
— Ну-у, может быть чуть-чуть, — прищурилась Лена и прыснула.
Привязав лодку обратно, мы с Леной вернулись в лагерь через ту же тропинку, по которой я пришел на пляж. Выйдя к площади, я опомнился:
— Блин, мне надо рюкзак сбросить и дверь закрыть. Иди без меня, я догоню.
— Хорошо, только обязательно проходи.
В очередной раз одарив меня приятной улыбкой, Лена пошла в сторону спортплощадки, а я в сторону своего домика. «Прав был Миха — веду себя как капризный первоклассник», — корил я себя в голове. После моего ухода в домике ничего не изменилось. Сбросив рюкзак и, с мыслью о том, что разложу его позже, я закрыл дверь на ключ и пошуровал на место сбора. Костровая представляла из себя место для кострища и расставленные вокруг скамейки и бревна. Впрочем, примерно это я себе и представлял. Здесь, по-видимому, собрались уже все обитатели лагеря и мероприятие должно было вот-вот начаться. Заметив на одной из скамеек свой отряд, я несмело подошёл к ним. Первым меня заметил Миша:
— О, выспался?
— Да-а…. Ребят, извините меня. Я не хотел обижать ни вас, ни тем более ваши чувства к этому лагерю.
— Все путём, — широко улыбаясь ответил Серёга.
— Мы и не обижались на тебя, понимаем, что это твое мнение, — ласково ответила Славя.
— Ладно уж, не кисни, проехали, — ухмыльнулась Алиса, настраивая гитару.
— Но за моральный ущерб всё равно конфеты должен, — добавила Ульяна, за что получила легкий щелбан от Алисы. — Да шучу я, шучу.
У меня будто камень с плеч свалился. На душе стало так хорошо и легко, что хотелось броситься в пляс прямо здесь. Но сдержав свои порывы чувств, я присел на место рядом с Мишей. Пока мы разговаривали о том о сём, к нам со спины подошла Лена:
— Привет, ребята.
— Привет, — почти хором ответили все, кроме Алисы.
— Алис, можно тебя на пару слов? — несмело произнесла Лена.
Рыжая удивленно взглянула на неё из-под чёлки, но отложила гитару и встала. Они отошли подальше от лишних ушей и начали о чём-то говорить. Как бы я не старался подслушать, шум толпы не позволил мне этого сделать. Но судя по тому, что в конце они обе обнялись и пришли с зареванными глазами, но довольными, всё прошло хорошо. Я удовлетворительно кивнул Лене и получил такой же кивок в ответ.
— Можно я с вами сяду?
— Не вопрос, — ответил Серёга, освобождая пространство между собой и Алисой.
— Внимание, тишина! — раздался у костра бас Саныча. Все стихли и в ожидании уставились на ветки, сложенные для костра. Борис Саныч достал зажигалку и поджёг газетку, лежавшую в центре этих палок. Вспыхнув, через пару минут она зажгла и основное топливо. Искры от костра улетали вверх, а дым разносился по всей площадке. Спустились сумерки и огонь стал основным источником света. Вперёд вышел Иван Петрович и произнёс воодушевляющую речь:
— Ребята, несмотря на всё то, что вам пришлось пережить, я горжусь тем, что вы не сломались, не сдались, а продолжили жить, преодолевая все трудности. Все вместе мы смогли создать этот лагерь, который стал для нас новым домом, а вы для друг друга и лично для меня — новой семьёй. И сегодня мы принимаем в нашу большую и дружную семью новых членов — Семён и Михаил, — показал он нас рукой.
Мы вскочили, вытянувшись по струнке, чем вызвали всеобщий смех.
— Вольно бойцы, садитесь, — смеясь, скомандовал директор. — Расскажите нам, откуда будете и как вас занесло сюда.
Роль рассказчика взял на себя Миша. После рассказа, на нас посыпалось кучу вопросов:
— А вы стрелять умеете?
— Умеем.
— А сколько зомби вы убили?
— Не считали, но много, хотя старались держаться от них подальше.
— А людей убивали?
После этого вопроса Миша помрачнел. Я положил руку ему на плечо.
— Да.
— Бандита?
— Нет, сержанта полиции. В самом начале эпидемии он спас нам жизнь. Дважды. Но его укусили, и он попросил пристрелить его, чтобы не стать как заражённые. Его звали Дмитрий Зайцев.
Повисло гробовое молчание. Кое-где послышались всхлипы. Все смотрели на нас либо с жалостью, либо с сочувствием, но ни одного осуждающего взгляда.
— Вам пришлось тяжело ребята, но всё позади. Теперь вы часть нашей семьи. Так ведь? — обратился он к остальным.
— Да, — послышалось со всех сторон.
Внутри вдруг стало неожиданно тепло. Это чувство растеклось по каждой частичке моего тела.
— Мальчики, а почему вы присоединились именно к рейд-отряду? — спросила та самая девочка с раздачи в столовой.
— Мы хорошо ориентируемся в городах, обладаем необходимыми навыками выживания в экстремальных условиях, да и в целом не хотим сидеть на одном месте. А ещё… — собирался продолжать, Миша, но я прервал его.
— А ещё мы хотим защитить всех вас. Хотим, чтобы вы все были счастливы и не нуждались ни в чём. Хотим, чтобы вы каждый день радовались тому, что живёте, а не выживаете. Не сразу, но все вместе мы создадим новое будущее для человечества!
Никто не ожидал от меня такой пламенной речи, даже я сам. Но вот первый хлопок от Миши, затем от Серёги и Лены, а потом и от всех остальных. Все присутствующие аплодировали мне.
Сказать честно, это было очень приятно, но очень смущало.
— Замечательная речь. — резюмировал Иван Петрович. — Ну а теперь перейдём к музыкальной части нашего мероприятия.
Повисла тишина, а Алиса начала грустный гитарный перебор. Я узнал песню, это был Цой:
Раньше в твоих глазах отражались костры,
Теперь лишь настольная лампа, рассеянный свет,
Что-то проходит мимо, тебе становится не по себе,
Это был новый день, в нем тебя нет.
Раньше в твоих глазах отражалась ночь,
Теперь, когда за окнами ночь, твои глаза спят,
И вот, на рассвете, ты не заметил, как начался новый день.
Пела она с приятной хрипотцой в голосе, что было идеальным аккомпанементом для этой песни. Закончив, она передала гитару Санычу, который решил вспомнить свою армейскую молодость:
У него и жены-то нет, ну какая еще жена?
Если отроду двадцать лет а кругом вообще война.
Он и вырос на той войне, на людей не имея зла,
Но достала его в Чечне пуля-сволочь из-за угла.
Был пацан и нет пацана,
Без него на земле весна.
И шапки долой и рюмку до дна,
За этого пацана...
А он матери так писал: «Ты же знаешь про все сама,
Сколько раз меня Бог спасал, и до следующего письма»,
И упал он заместо нас, было малому двадцать лет,
Правда есть, но на этот раз Бог промедлил, а снайпер нет…
— Н-да, актуально… — задумчиво произнёс я.
— Это точно, — отозвался сидящий рядом Миша.
— Ой, что-то у вас песни такие грустные-грустные. Давайте, я что-нибудь веселое спою, — сказала Мику-Маша, беря гитару.
«Ого, не знал, что она играть умеет», — удивился я в голове. Девочка настроила гитару под свой слух и начала петь песню Фунтика.
«Потому что, потому что… Всех нужнее и дороже… Всех доверчивей и строже… В этом мире доброта…» — подпевал я в голове и улыбался.
— Чего лыбу давишь? — ткнул меня в бок Миша.
— Хорошо здесь, — ответил я, уставясь в звёздное небо. Тысяча тысяч маленьких песчинок в бесконечном океане космоса. Я давно не испытывал такую палитру чувств, как за сегодняшний день. Раньше мы с Мишей были как загнанные звери. Боялись каждого шороха, спали по паре часов, либо на холодном полу брошенных зданий, либо на деревьях в сидячем положении. Если бы я ушел, то это было бы самой огромной ошибкой в моей, возможно, короткой жизни.
— Закругляемся, ребята, время позднее. Расходитесь по домикам, подъём завтра в восемь утра, — скомандовал Иван Петрович.
Все послушно стали расходиться в разных направлениях, а взрослые остались затушить костер. Мы шли нашей компанией и обсуждали сегодняшний день.
— Ладно, всем спокойной ночи, — зевая сказал Электроник и ушёл.
— Всем пока, — попрощались рыжие.
— Пока-пока, — махнули рукой на прощание Лена и Славя.
— Вот мы и остались снова вдвоём, — улыбнулся я Михе.
— Типун тебе, завтра встретимся со всеми, — легонько толкнул меня Миша.
За непринуждённой беседой мы добрались до домика.
— Слушай, а тебе понравился кто-нибудь? — ехидно спросил Мишка, снимая одежду.
— В плане?
— Ну в плане девочек.
— А, ну не знаю, мы тут знакомы со всеми всего день.
— Вот как… — задумчиво произнёс он. — А ты веришь в любовь с первого взгляда?
— Миха, чё за сопли? Говори напрямую, запал на кого-то?
— Ну-у… Да.
— Опа, это уже интересно, — развернулся я к нему. — Ну и кто же занял место в твоём сердечке, помимо меня?
— Да иди ты.
Мы оба рассмеялись.
— Но всё-таки — кто?
— Только никому. И без тупых приколов, — строго наказал он.
— Я — могила.
— В общем… Это Славяна, — неуверенно произнёс Миша.
— Ха, я так и знал. Ты с первой же встречи глаз с неё не сводил.
— Так заметно?
— Нет, это я такой проницательный, — прыснул я.
— Ой всё, спокойной ночи, — надулся Миша и отвернулся к стене.
— Спокойной ночи, герой-любовник, — хихикнул я и получил приглашение куда подальше.
Впервые я засыпал с такой лёгкостью на сердце. В голове проносились все события, которые произошли сегодня. Гоняя одну мысль за другой, я постепенно провалился в сон.
«Хорошо, что я остался. Спасибо, Лена».
Это было последнее, что я успел подумать, прежде чем заснуть.
