Ночь после битвы
Величие империи определяется не только масштабом завоеванных территорий, но и той ценой, которая за это заплачена. Максимус как никто другой знает эту цену: сегодня его войско одержало очередную блистательную победу. Германия полностью принадлежит Римской империи. Во имя Цезаря! Во славу Римской империи! Во имя Максимуса! Максимус! Максимус! Всю ночь лагерь будет наполнен этими криками. Войско зализывает раны, разливает по кубкам крепкие напитки, вспоминает павших товарищей, делится историями о новых героях и славит своего военачальника. Не он ли подарил им эту победу? Не он ли сражался бок о бок со своим войском, направляя его в нужное русло, как казалось, одной силой воли? Особое воодушевление охватило тех, кто сегодня впервые побывал на поле боя. Юноши сидели вокруг горящего костра и оживленно вспоминали свою первую битву. Большинство из них даже не видели врага в лицо — подавали стрелы лучникам, помогали одевать доспехи или перевязывали раны старших товарищей. Но этот день им запомнится лучше, чем любой другой в их жизни. Огонь, топот беснующейся конницы, окружающие со всех сторон крики и на глазах тающее войско противника. Не каждому выпадает честь увидеть сражение под блестящим руководством Максимуса Децима. Аелия слушали с замиранием сердца. Юноша был не кем-либо, а учеником самого Максимуса. Правда сказать, начал свое учение он всего несколько недель назад и, хотя мальчишка из Испанской провинции показывал достойные результаты, брать его с собой в битву Максимус отказался. Как же он был сердит, узнав, что ученик ослушался его приказа… После сражения Аелий еще не встречался с военачальником. В пылу битвы Максимус был сосредоточен только на своем войске. Но битва окончена и, рано или поздно, он доберется и до своего ученика. Лучше было бы прийти первым, пока радость от победы не успела смениться всеразрушающим гневом. Тихими, почти крадущимися шагами Аелий приблизился к шатру своего учителя и слегка отодвинул завесу. Максимус омывал свежие шрамы, полученные в сражении. По его телу стекала вода, смешанная с лечебными травами и застывшей кровью. Юноша стоял как завороженный, наблюдая за движением смоченной ткани по телу воина. Дыхание прерывалось, а в груди все трепетало так, словно сердце вдруг забилось в немыслимом темпе. Как же вдрогнуло его тело, когда он вдруг понял, что за ним в ответ тоже наблюдает пара зеленых глаз! Юноша сделал несколько шагов, оказавшись внутри шатра. Его взгляд никак не мог остановится, то задерживаясь на строгом лице учителя, то падая на его мужественное красивое тело. Тень страха, тревоги, а в то же время отчаянного желания и целеустремленности сейчас отзываются трепетанием на его губах. Неожиданно Максимус залился звонким смехом. Его несказанно веселил смущенный вид своего подопечного, залитые алым щеки и, вместе с этим, искренная уверенность в том, что он останется вживых, осмеливаясь неподчиняться приказам военачальника и вот так просто входя в его покои. — Значит вот как… Ты родился под счастливой звездой, Аелий. Клянусь всеми Богами! Как иначе я согласился на это безумие! — Безумие? — Взять тебя в ученики. Боги благосклонны к тебе, и я тоже. Всего несколько слов, а сердце успокаивает бешенный ритм, когда слышыт этот голос. Аелий знает, что все сказанное правда и он ходит по тонкому лезвию. Но раз Боги так благосклонны к нему, почему бы Им не побыть и дальше благосклонными? А раз учитель сменил гнев на милость, то и Богам точно не за что на него гневаться, ведь Их приказов он не ослушивался. Нет, у него впереди еще много славных военных побед и судьба героя. Если, конечно, не попадет под горячую руку Максимуса…Спустя много месяцев…
— Огонь! Лучники, огонь! — Вперед! Кавалерия, одним ударом, вперед! За Рим! За Максимуса! За Аелия! Всадник на лихом коне мчится по полю битвы, нанося смертельные удары. Там, где только что пронесся Максимус, боевой дух римлян возносится до небес. Войско сражается так, словно сам Ахиллес во дни величия Греции спустился помогать своим верным подданным. А в самой гуще сражения мелькает серебристый меч и ловкая рука юноши, что разит врагов отточеными движениями. Максимус подает знак и в считанные секунды силы Римской империи перегруппированы. Конница отступает, делая обманный маневр, и заманивает в капкан противника. Выждать момент. Только по команде, ни секундою раньше. Аелий научился распознавать мельчайшие движения военачальника. Еще на несколько мгновений все замирает, а потом резко приходит в движение последней, решающей атакой. Отряд под руководством Аелия завершает сражение. Победа! Во имя Цезаря! Слава Римской империи! На рассвете можно будет отправляться домой. О чем еще мечтает легионер после славной кампании, если не о заслуженном отдыхе и любимой женщине? Цезарь лично приехал поздравить Максимуса с очередной победой. В шатре Максимуса ожидает юноша, сопровождающий его в каждой битве. Сколько блистательных побед одержали они, почти два года сражаясь плечом к плечу! На лице Децима появляется улыбка, когда он смотрит на то, как изменился Аелий. Волнистые локоны обвивают решительное и волевое лицо молодого воина. В глазах больше не читается страха или тревоги — их сменила неутолимая страсть ко всему, что ожидает его впереди. Максимус касается ладонью лица юноши и привлекает его к поцелую. Вероятно, это их последняя совместная ночь — Аелий уже давно не нуждается в наставничестве… Сколь бы не хотелось ему остаться учеником легендарного военачальника, это не имеет смысла. Аелий давно заслужил равный титул и знает об этом. Максимус гордится своим творением… Их руки ласкают друг друга, а движения тел сплетаются в страстном, возбуждающем танце. Но Максимус Децим не из тех мужчин, которые так просто поддаются чужим чарам. С губ молодого воина срывается стон разочарования, когда он понимает, что игра снова идет не по его правилам. Его наставник будет с ним сегодня особенно нежен. Юношу подхватывают на руки и опускают на покрывала. Холодные пальцы, касающиеся его груди, заставляют дыхание сбиваться снова и снова. Как ждет он этих прикосновений, тех ласк и невыносимой притягательной близости, что дарит ему эта связь. Максимус целует прекрасное тело юноши, наслаждаясь каждой его гранью. Как мечется его взгляд от этих поцелуев! Он прекрасно знает единственную слабость этого мальчишки! Аелий хочет быть сильным: в кажом учебном бою, в каждом настоящем сражении, но эту битву он всегда проигрывает. Он ничего не добьется от Максимуса силой. Придется признаться в том, как ему хочется отдаться в заботливые руки своего любовника. Еще несколько минут ласки и юноша признает свое поражение, а быть может и победу, ведь он желает Максимуса именно таким. Молодой воин обвивает руками шею возлюбленного, полностью отдаваясь чувствам и трепетным прикосновениям. В шатре разлился аромат оливкового масла. Децим растирает ладони, чтобы прикосновения были более теплыми. Несколько капель падает на чувствительную кожу паха, а когда ладонь проскальзывает между ног, с губ Аелия срывается стон наслаждения. «Как я люблю твои теплые прикосновения! Почему ты каждый раз сначала доводишь меня до дрожи холодными пальцами?!..» Максимус улыбается, он прекрасно все читает в глазах любимого. Неужели так и не скажет вслух? — Я ведь сделаю все, о чем ты меня попросишь… Аелий смущенно отводит взгляд, понимая что имеет в виду Максимус. Он точно все знает! — Согрей меня, пожалуйста… Ааах… На его просьбу тут же откликаются. Расшитая ткань покрывала опускается на разгоряченные тела. Максимус спускается поцелуями к паху юноши, а его дыхание согревает залитую маслом кожу. Одна ладонь Децима оглаживает бедра Аелия, другая медленно готовит его к следующим ласкам. Вьющиеся локоны разбросаны по вздымающимся плечам юноши. Стоны двух мужчин становятся все громче и громче, так что их наверняка услышат. Но разве что глухой еще не знает об их страсти. Аелий закрывает глаза, полностью отдаваясь власти охватывающих чувств. Он сильно ошибался, думая, что только их первая ночь будет столь яркой и незабываемой. Каждая ночь, разделенная с его возлюбленным, неповторима. Как прекрасно ощущать его всем телом, а затем содрогаться от волны наслаждения, пронизывающей каждую частицу сознания. Слушать, как постепенно восстанавливается ваше дыхание, а по телу разливается тепло. Невыносимо думать, что это может больше не повториться. — Ты отсылаешь меня? Завтра утром… — Я бывал в Испанских землях. Поля усыпаны цветами богаче, чем весь Рим золотом. Разве твое сердце не хочет вернуться домой? — Разве ты не знаешь, что мое сердце хочет быть рядом с тобой? Максимус отвечает не словом — медленным, чувственным поцелуем, говорящим намного больше. Он давно знает, кому принадлежит его сердце, чье имя будет безустанно повторяться на его губах. — Ты позволишь мне отправиться с тобой? — А ты научишь моего сына сражаться мечом? — И чем же будет занят его отец? Максимус опять не ответил, увлекая возлюбленного в еще один поцелуй…