Искры

Багира танцевала с Булатовым. Кот, оставшийся в полном одиночестве за столиком у окна, машинально потягивал вино, глядя на танцующую пару, и вдруг пронзила жгучая мысль: а что, если между ними что-то есть? Он ведь никогда не задумывался об этом. Даже не смел помыслить в подобную сторону. Хотя, что скрывать, не раз и не два слышал грязные намеки насчет слишком тесных отношений командира и боевой подруги; как-то раз, еще в «Тайфуне», в очередной командировке даже начистил рожу какому-то сержантику, посмевшему отпустить похабную шуточку насчет женщины в группе: «Да ясное дело, небось взяли, чтоб командира ублажала, зачем же еще?» А сейчас все эти установки о напарничестве, дружбе, боевом братстве вдруг отошли на задний план, заменяясь совершенно другим. Совершенно иными мыслями, чувствами и желаниями. Неправильные, недопустимые, даже постыдные — но они были, и деваться от этого оказалось некуда. И обожгло неожиданно острым желанием: очутиться сейчас на месте командира, который прижимал Риту к себе, ведя ее в танце. Смешно… У него не было ни малейшего повода и ни малейшего права ее ревновать — но почему-то все внутри сжималось от какого-то горького, смутно-болезненного чувства. И Кот даже не знал, что было бы лучше: отмотать все назад, к исходной точке, к прежним их отношениям, в которых не имелось ни намека на этот привкус неправильности, или броситься в омут с головой, погружаясь в эти чувства безоглядно, бесповоротно, отчаянно… Багира вернулась за столик одна. Бизон с Умой что-то живо обсуждали у барной стойки, Булатов ушел поговорить по телефону, и Кот с Ритой снова остались одни. И если в тот раз ему каким-то чудом удалось отвертеться от разговора, то сейчас, похоже, ждать подмоги в лице вовремя пришедших товарищей было бессмысленно. Рита устроилась на своем прежнем месте — разгоряченная танцем, слегка раскрасневшаяся, с непослушной прядкой, упавшей на сияющие глаза. Сделала пару глотков прохладного вина, внимательно взглянула на Ионова.       — Поговорим? — предложила непринужденно, слегка подавшись к нему. Кот, избегая смотреть ей в лицо, опустил глаза, натыкаясь взглядом на вырез светлой блузки с парой расстегнутых верхних пуговиц — и его моментально кинуло в жар.       — О чем? — спросил хрипло, поспешно переводя взгляд на свои судорожно сцепленные руки. Рита чуть развернулась к нему, наклоняясь еще ближе — и словно волной свежего, солено-прохладного бриза обдало ароматом ее духов. Слегка коснулась пальцами его плеча — и даже через ткань рубашки Кота обожгло это мимолетное простое прикосновение, вызывая волну раскаленных мурашек.       — Вась, ну что с тобой происходит? — спросила мягко. — Сам не свой в последнее время… Может, на личном что-то? Ионов криво усмехнулся, не сдержавшись. На личном… Знала бы она…       — Багир, у меня все отлично, правда, — ответил спокойно и твердо. Рита укоризненно покачала головой.       — Какой же ты все-таки упрямый, Васька…       — Ну извини, другого не завезли, — хмыкнул он в ответ, осознавая, что получилось незаслуженно колюче. Рита ведь уж точно не виновата в том, что с ним происходит. Происходит по отношению к ней…       — Ничего, я тебя и таким люблю, — легко рассмеялась Багира. И ее тихий ласковый смех, пройдясь по нервам разрядом тока, заставил содрогнуться. Его накрыло. Накрыло безумное, мучительное, лихорадочное желание ее поцеловать.