Коллекционер

— Давай, Шаст, — мужчина протянул в сторону нож-бабочку, крепко держа его за лезвие. Под его ботинком хрипел какой-то мужик, корчась в невыносимой агонии. Попов надавливал ботинком на его висок, припечатывая к бетонному полу, по которому грязными разводами расползалась кровь, плотно забиваясь в трещины. Парень принял из рук нож, надменно ухмыляясь и опускаясь на одно колено, взял мужчину за подбородок, резко потянув его голову вверх. Послышался хруст суставов, Арсений убрал ногу с его головы и отошёл поодаль, наблюдая за дальнейшими действиями. — Ум-моляю вас, не надо, — мужчина быстро моргал, выдавливая эти слова через боль, еще надеясь убежать от этих маньяков. Из рассеченного виска тягуче лилась кровь, вызывая адские импульсы животного страха. Подбитый глаз налился кровью, в нём местами полопались капилляры, заливая весь белок красной жидкостью. — Смешной ты, — Антон повертел нож в руках, по-хищному скалясь, перекатывая языком во рту арбузную жвачку. Арсений поддакнул еле заметной ухмылкой, уходя в тень и присаживаясь на потрепанный стул, — как жаль, что видимся в последний раз сегодня. Шастун мерзко засмеялся. От этого смеха кровь стыла в жилах и вызывала холодок по телу, органы сворачивались в узел, а желудок сводило неприятным спазмом. Антон жуткий. Взгляд его горящих глаз был направлен на свою жертву, он смотрел исподлобья, немного приподняв брови. Он любил играть и получал наслаждение от каждой минуты такой «игры». Парень опустился на корточки, седлая свою жертву. Мужчина застонал, пытаясь скинуть с себя пацана, хоть и был уже близок к кончине от потери крови. Он слаб, истощён и плохо соображает. — Считай, — холодным, как сталь голосом произнёс парень, хватая мужчину за волосы и поднимая его голову с пола. — Ч-что? — голос дрожал, а в голове уже была сплошная сумятица, он постепенно терял рассудок, а картинка перед глазами становилась все мутнее и туманнее. — Считай, блять. Вслух. Я хочу, чтобы ты подольше оставался в сознании. — Шастун резко выпустил волосы из руки, и голова мужчины с громким стуком опустилась на холодный пол. Он неспешно начал считать. Тело его била крупная дрожь, не хватало сил, чтобы выдавить из себя еще хоть слово кроме злосчастных «один», «два»… — Тысяча минус семь сколько будет? — из темноты послышался насмешливый голос Арсения, который решил поддержать игру парня. Мужчина напрягся, пытаясь посчитать, а Антон поднёс нож к футболке, начиная её разрезать, открывая спину, покрытую потом, грязью и липкой кровью. Мужчину продолжало потряхивать, он пытался сосредоточиться на цифрах, но холодное острие впилось в его лопатки, выжигая собой неведомые узоры. Он задёргался, но Шастун надавил сильнее. По позвоночнику медленно потекла капля крови, оставляя за собой липкую дорожку, усиливая витающий в воздухе металлический запах. Лезвие искусно вырезает купола на спине у мужчины, местами буквально отсекая кожу от мышц. Антон был талантливым резчиком по дереву в детстве и теперь, когда каждый его холст был таким разнообразным, кричащим, живым, творить становилось вдвойне интереснее. У них с Арсением дома уже была целая коллекция различных татуировок самых разных людей, надежно спрятанных в формалине и стоящих на полке. Антон гордился своей коллекцией, в минуты скуки разглядывая каждую баночку и вспоминая те сладкие минуты. Арсений считал это увлечение немного странным, но никогда не отказывал любимому в получении нового экземпляра его уже довольно обширного консервного погреба. Его заводило умелое обращение парня с холодным оружием, которое становилось словно кистью в его руках. Никакая смерть не была красива, если она была не от рук Шастуна. Арсений же предпочитал огнестрел. Ничто не могло сравниться с весомой гарантией смерти у тебя в руках. Он обожал винтовки, ружья, миниатюрные пистолеты, револьверы и классический, но неповторимый Glock. Его привлекала возможность быть незамеченным в момент убийства, когда в глазах жертвы не останется навсегда твой еле уловимый силуэт. Он чувствовал прилив сил, ощущая сильную отдачу в плечо и шею, хладнокровно поднимая вытянутую руку, направляя её на цель. Они с Антоном были отличным тандемом, оба хороши в своём деле и слаженно работая уже несколько лет. Мужчина под Антоном все ещё хрипел, когда парень заканчивал вырезать очередную татуировку для коллекции. Сил кричать уже нет. Взгляд психопата горел безумным огнём, а рука в перчатке, сжимающая изящную бабочку, была покрыта уже потемневшей кровью, в некоторых местах засохшей. Он отделил лоскут кожи и поднял его на свет, любуясь своей работой, отмечая филигранную точность всех мельчайших изгибов рисунка. Шастун положил лоскут на плёнку, заботливо разложенную Арсением рядом, и вернулся к жертве, которая готова была вот-вот отправиться в последний путь. Лицо залито багряной кровью, а легкие еле работают, с каждым выдохом теряя всё больше желания к жизни. — Арс, добей его, — Антон сыто улыбнулся, упаковывая очередную плюшку в свою коллекцию, кивая мужчине на тело. Арсений вышел из своего укрытия, слегка одергивая пиджак. Из кармана он достал медицинский фартук и, небрежно его накинув, стянул со стола свой Glock, накручивая на него глушитель. Выстрел получился тихим, и пуля с мерзким хрустом прорвалась в череп, забрызгивая фартук кровью. Попов также безэмоционально снял его и бросил в печь, что была в их гараже. Подул на дуло и скрутил глушитель, пряча пистолет в кобуру. — Надеюсь, сегодня ты не будешь его глаза вырезать. До сих пор жути нагоняют две пары, что у нас в спальне стоят, — Арсений брезгливо дёрнулся, подходя к парню и невесомо целуя того в висок. — А что, тебя кошмары мучают? — Шастун нагло улыбнулся, разворачиваясь лицом к мужчине, и утянул его в глубокий поцелуй. Он оставляет Арсения и подходит к мужчине, осматривая его на предмет побрякушек. На пальцах были замечены два массивных серебряных перстня, а на шее свисала такая же массивная цепь. Сняв их с убитого, он критично осмотрел разводы крови на них и убрал в карман, обещая себе почистить их дома. — Нет, просто найди другое место для своих игрушек, не в кайф трахаться, когда на тебя смотрит тот, кто давно умер, — мужчина хмыкает и набирает Позову. Их давний друг-патологоанатом поможет им разобраться с телом. О связи Димы в их делах умалчивается, но у Арсения явно было пару козырей в рукаве, помогающих ему контролировать ситуацию с врачом.

***

Миловидная девушка-интервьюер крутилась около толпы людей, пытаясь обступить их и подойти к известному блогеру, чтобы взять интервью. Сквозь толпу все равно виднелась его высокая фигура. Он успокаивающе дёргал руками, демонстрируя окольцованные пальцы и свисающие с кистей браслеты, что, соприкасаясь между собой, создавали звон. Куча этих людей ему уже осточертела, и он поминутно заламывал руки, борясь с внутренней агрессией. Пара простых вопросов — и он уйдёт домой. Может, прихватит с собой какую-нибудь потаскуху, готовую с ним поебаться из-за популярности, а потом грохнет её где-нибудь в переулке, оставляя на корм для червей. При представлении этой картинки глаза Антона наполнились жизнью и нездорово заблестели, сердцебиение его участилось, и теперь он профессиональным взглядом высматривал свою жертву. К сожалению, к нему всё же протискивается интервьюер и присаживается на кресло напротив. Антон переводит взгляд на девушку, и в голове уже мелькают картинки того, как он её убивает. Он лихорадочно облизнулся и рассмотрел на предплечье девушки татуировку паука. Придётся попотеть. Чёрт, он с собой ничего не взял. От лихорадочных мыслей все его тело начало зудеть и он не мог не думать ни о чём, кроме предстоящего убийства. В жилах его вскипела кровь, а в ушах стоял сплошной белый шум. Убить. Убить. Убить. Из мыслей его выводит голос девушки, которая призвала всех к спокойствию и начала лихорадочно листать свой блокнот в поиске вопросов. Антон изучающе смотрел на её лицо, на руки, на вздымающуюся от волнения грудь, на пышные волосы, которые были уложены в конский хвост. Взгляд также невольно падал на её многочисленные украшения. Антон еле заметно покачал головой, прикидывая, что такие только сдать на металлолом — бесполезные побрякушки. Он закончил сканировать девушку и из толпы выцепил взглядом Арсения, жестом спрашивая «ну как тебе?». Арсений молча кивнул, немного стискивая зубы и щуря глаза. Ему не нравилось, когда жертвами Антона становились девушки. Он был слишком собственником, чтобы знать о том, что прежде чем убить, он трахает их до потери пульса. Кулаки до побеления костяшек сжимались сами по себе, но увидев действительно заинтересованный профессиональный взгляд Антона, он успокоился. Всё равно жить ей осталось не больше часа, так зачем же ревновать к мёртвым? Когда интервью подошло к концу, Антон включил все свое природное обаяние, завязывая разговор с журналисткой, которая просматривала записи, нервно закусив ручку зубами и хмуря брови, и пыталась разобрать собственный почерк. — Ирина, как насчёт того, чтобы выпить кофе? — Антон наклонился и сказал ей это на самое ухо, от чего девушка мгновенно покрылась румянцем. Он почувствовал её учащенное сердцебиение и представил, как сжимает её сердце в руках. — С удовольствием, Антон, — Шастун улыбнулся. Он знал породу таких девушек — их пальцем помани, они для тебя всё сделают. Приятно, что Ирина не была исключением. Он достал телефон и напечатал два слова Арсению, чтобы он того не ждал и шёл домой. Антон подставил свой локоть, чтобы Ира за него взялась, и она приняла этот жест, протискивая свою маленькую ручку под массивный локоть Шастуна. Всю дорогу до кофейни Антон хищно улыбался, пока девушка что-то щебетала внизу, счастливая, что её заметила звезда. Пара свернула в малолюдный переулок, и Антон начал глазами изучающе пробегаться по местности в поисках какого-либо режущего предмета. Под ногами оказалась ржавая крышка от консервной банки с торчащими острыми краями. Он попросил остановиться, чтобы якобы завязать шнурок, а сам поднял предмет с земли, пряча его в кармане безразмерной худи. На улице смеркалось, и редкие прохожие вовсе исчезли из поля зрения. Он посчитал, что сейчас самый лучший момент, чтобы начать исполнять свой план. Шастун наклонился к девушке и заткнул её своим поцелуем, она мгновенно обмякла в его руках, и он прижал её к стене, не давая возможности сбежать. Ира почувствовала неладное и начала вырываться, а Антон развернул её и прижал щекой к стене, начиная стягивать с неё брюки. Девушка пыталась закричать, но Антон приложил её виском к стене, на несколько минут помутняя сознание журналистки. Не теряя времени, он вытащил свой член из штанов ввёл его в девушку, которая от страха металась и пыталась укусить руку, которой он держал её рот. — Все вы шлюхи и всем вам нравится это, — Антон рвано толкнулся в тело, шипя от недостатка смазки. Девушка уже всхлипывала, проклиная себя за неосмотрительность, а двухметровый Антон все продолжал в неё вдалбливаться, рукой стягивая волосы, а другой зажимая ей рот. Спустя пару толчков он кончает в неё, параллельно доставая из кармана крышку от консервов. Когда тело девушки с грохотом падает на колени, он берет её за предплечье и тихо, но угрожающе рычит в самое лицо: — Дернёшься или заорешь — я тебя заживо сожгу, усекла? — холод ужаса прошёлся по её спине, и она лишь еле видно кивнула, тихо пища от страха. Шастун сделал первый порез в самом основании татуировки и начал вести по контуру, а брюнетка тем временем закричала от боли. Антон бросил крышку и горящими глазами зыркнул на неё, оторвал от её кофты лоскут и затолкал ей в рот, чтобы помолчала. Крышка была слишком ржавая и вырезала тонкие линии неаккуратно и рвано, лишая очередной предмет коллекции своей ценности. Он залил кровью всю одежду девушки, она беззвучно плакала, тушь стекала по щекам, во рту тряпка стала мокрой и в кое-каких местах покрылась кровью. Она ждала, когда эти муки закончатся, но парень лишь усерднее надавливал на крышку, матерясь себе под нос. — Сука! — Он бросил крышку, смотря на изувеченную руку девушки, где давно потерялись контуры татуировки и были лишь рваные лоскуты кожи. Такую работу он явно не понесёт домой, поэтому, потеряв весь свой запал и энтузиазм, Шастун вновь поднимает крышку с пола и ведёт по шее девушки от уха до уха. Ира не успевает среагировать и через несколько секунд умирает, пока кровь фонтаном хлещет из сонной артерии, забрызгивая одежду Шастуна. Хреновый вечер выдался сегодня. Он достаёт телефон из кармана, обтирает руки о толстовку и набирает Арсению. — Забери меня, — парень бегло осматривает бездыханное тело и диктует брюнету адрес.

***

Мужчины сидели дома, ужиная и обсуждая произошедшее за день. Антон был напряжён и будто норовил как-то задеть Попова резкими высказываниями. Мужчина на это лишь скептично вёл бровью, наматывая спагетти на вилку. — Что у тебя сегодня? — Антон зачесал сальные волосы назад, немного хрипя от долгого молчания. — Какой-то мудак. Заплатили хорошо. — Арсений неопределённо повёл рукой в воздухе, припоминая свою жертву. По натуре Арсений был просто охотником, он таился где-то на крыше и выискивал намётанным взглядом свою добычу. Убивал с первого раза точным выстрелом в голову. Его не прельщали муки своих жертв, он желал им скорейшей смерти, он являлся по своей сути санитаром. Поэтому последнее время его настораживало поведение Антона. Тот изменился и будто озверел, выпуская наружу своих внутренних демонов, становясь всё более неуправляемым. — А у тебя? Антон усмехнулся, отводя взгляд. Арсений работал слишком мелко. Антон хотел куда большего размаха, чтобы количество жертв, стонущих под его ножом, увеличивалось, их крики заполняли собой все мысли Шастуна, а предсмертная агония отпечатывалась на кромке его подсознания. — Трое человек, — Арсений присвистнул, на миг даже выронив вилку из рук. — Ты не думаешь, что появятся вопросы? — Арсений угрожающе зарычал, поднимаясь со своего места, глядя прямо в глаза маньяку. — Слишком много без вести пропавших, куда ты будешь их девать?! — Арсений схватил Антона за грудки, встряхивая того. Глаза Антона загорелись праведным гневом, захватывая всю радужку пляшущими чертями. Антон с громким звоном бросил вилку на полупустую тарелку и поднялся со стола, стальной хваткой убирая руку Арсения с воротника своей футболки. В глазах сквозил холод, а голос пропитан был нотками металла. — Меня не ебёт. Отпусти. Попов прожигал дыру в парне, глядя в его удаляющуюся спину. Антон определенно точно терял контроль над собой, и если его не остановить, их поймают. Три жертвы за один день — слишком много для одного парня. Слишком много. Проходя над люком, ведущим в погреб, Арсений уловил еле слышные стоны боли и какие-то всхлипы. Он умудрился привести их домой, заебись. Арсений тяжко вздохнул и направился наверх в спальню. На улице смеркалось и стремительно темнело. Шастун направился в погреб к своим жертвам, желая немного поразвлечься. Он оставил их в компании своей дражайшей коллекции, маринуя их ужасом и безысходностью. Интереснее убивать, когда жертвы отчаянно пытаются цепляться за жизнь из последних сил. Он спустился в погреб, ослепляя двух парней ярким светом. Глаза их были наполнены ужасом, и они пытались перебирать конечностями, чтобы выбраться из кандалов, но лишь выворачивали свои суставы, ещё сильнее трясясь от страха. Тряпки, завязывающие рот, были покрыты пятнами крови. Видно, эти несчастные пытались разгрызть их зубами. Наивно. Антон сверкнул в темноте зелёными глазами, немного ёжась от холода подземного помещения. Слабый свет, просачивающийся сквозь щель в люке, помогал разобрать очертания комнаты. Два молодых парня зажмурились, когда Антон подошёл к ним вплотную, и задергали головой и руками сильнее, как в припадке. — Тише, тише, — Антон зафиксировал голову блондина руками, пристально смотря ему в глаза, — не нужно портить себя раньше времени, — парень заорал сквозь тряпку, с подбородка его потекла слюна, а на запястьях начали образовываться гематомы от кандалов. Сидящий рядом парень продолжал смотреть на маньяка и своего сокамерника большими испуганными глазами, он пытался не шелохнуться и замереть, в надежде, что его не заметят. Из рассеченного виска периодами сочилась кровь, а в голове до сих пор гудело. Ему хотелось поскорее выбраться отсюда и никогда больше не попадаться на уловку «дай телефон, бро, мне, кажется, девушка изменяет». Думал, поможет человеку, проявит мужскую солидарность, а теперь вынужден сидеть на привязи как собака, разглядывая банки с непонятным содержимым. Шастун ласково огладил скулу блондина, с упоением наблюдая за тем, как тот трясётся от страха. Парень сжал тряпку с такой силой, что под скулами проступили желваки, а челюсть невероятно свело. У него не было сил кричать, он лишь тихо скулил, мечтая спиртом оттереть все эти мерзкие прикосновения маньяка. Его футболка покрылась пылью и грязью, а губы посинели от холода, у него поднялся жар и, кажется, он был в бреду. Никак иначе он не мог объяснить всю ту абсурдность ситуации, в которую он попал. В темноте сверкнуло лезвие металла и послышался характерный щелчок откидного лезвия у ножа. Это был любимый нож Антона, подаренный Арсением на годовщину их отношений. На рукояти был выгравирован серебряный паук с тонкими, едва заметными, нитями паутины и его инициалами «А. Ш.». Он медленно рассек лезвием ткань футболки, едва задевая торс парня. Тот весь сжался, подгибая, насколько мог, ноги под себя и затрясся ещё сильнее. Футболка отлетела в сторону и обнажила подтянутое тело молодого парня, шея которого вся покрыта была татуировками. — Забрать бы тебя всего в мою коллекцию, — Антон покрутил нож, хищно скалясь и держа другой рукой парня за подбородок, — но я люблю разнообразие. Например, — Антон перевёл лезвие в сторону второго парня, который голубыми глазами смотрел в пол, не желая встречаться взглядами с маньяком, — ты. Мне нравятся твои татуировки на лице. Not guilty? — Антон мерзко усмехнулся, скалясь и тыкая ножом в грудину парня. — Да мы тут все, блять, не виновны. Голубоглазый парень вжался затылком в холодный бетон и прикрыл глаза, вспоминая все известные ему молитвы, хотя сам верующим никогда не был. Но Антон снова вернул своё внимание к блондину, проводя острием ножа дорожку от шеи до тазовой косточки, едва надавливая на кончик. Идеально наточенный нож не оставил порезов, но виднелась бледно-розовая царапина, как от лёгкого прикосновения острой бритвы. Незаметно, но очень садняще. Он не знал, почему решил приволочь своих жертв к себе домой, но ему определённо точно нравилось чувства бесконтрольности своих действий. Здесь их никто не услышит, никто не найдёт и можно делать с ними все, что угодно, не боясь торопиться. Единственное, у Арсения появятся вопросы, но Антону так плевать на мнение этого педанта. Антон седлает бедра парня и тут же морщится, понимая, что штаны насквозь мокрые. Как мерзко и по-животному. Он встаёт и стягивает насквозь мокрые брюки парня, откидывая их в сторону. Блондин готов провалиться под погреб от стыда, представая перед маньяком и ещё одним парнем совершенно голым. Сердце его бешено забилось, и он пытался ногами прикрыться, осознавая, что у него ничего не получится. Антон резким движением руки раздвигает его ноги и тычет острием ножа в член, слегка отодвигая его и замечая татуировку на интимном месте. — Ка-ри-на, — Антон по слогам читает буквы, выведенные курсивом на лобке парня, и хмыкает, — никогда не понимал, для чего люди выводят на своей коже имена тех людей, которые и года не продержатся рядом. Казалось, Антона забавляет этот диалог в одну сторону. Он что-то рассуждал вслух, пока его жертвы лишь несвязно мычали брыкались, гремя кандалами о стены. Шастун зажёг керосиновую лампу, стоящую на полке рядом с его коллекцией, и теперь его лицо зловеще подсвечивал свет от лампы, причудливыми тенями скача по маленькой комнате. Парень закусил губу, рассуждая, с чего бы ему начать. Выбор был так велик, что глаза разбегались, можно было помучить их подольше, оттягивая сладостный момент на потом, а можно было сразу получить то, чего он хочет. Но второй вариант был абсолютно не интересным. Антон резким движением вырвал тряпку изо рта блондина, тут же ножом утыкаясь ему в грудину. — Заорёшь — будет больно. Все равно никто не услышит. Блондин еле видно кивнул, разминая рот, языком смачивая пересохшие губы и облизывая кровящие дёсны. Маньяк потянулся к карману и вытащил оттуда плоскогубцы, поигрывая ими на свету. Глаза обоих парней расширились, и блондин гортанно завыл, мечась в ограниченном пространстве. — Молчать! — точным движением руки, Антон метнул маленький лёгкий ножик в парня, и тот, перекрутившись пару раз в воздухе, попал точно в центр его ладони, пригвождая её к стене. Брюнет, находящийся в сантиметре от руки своего соседа, в миг поседел, теряя сознание от страха. Блондин замер, а по его руке тонкой струйкой полилась тёмная кровь, заливая его светлые волосы. Он бездумно то открывал, то закрывал рот на манер рыбы, а Антон цепкими пальцами зафиксировал его подбородок и открыл широко рот. По лицу парня стекал холодный пот, сердце бешено колотилось, а конечности начинали неметь. Антон занёс руку с плоскогубцами, и тут же послышался мерзкий хруст и перед глазами блондина появилась кровавая пелена, а щеки стремительно заливали горячие слёзы. Пришедший в себя брюнет открыл глаза, увидел валяющиеся на полу зубы и начал громко мычать. Антон лишь пнул его в печень, и тот мгновенно замолк. Весь рот блондина был залит кровью, все тридцать два имеющихся зуба лежали под ногами, а затем к ним полетел язык, вырванный с корнем. — Я предупреждал, что лучше молчать. —Антон дёрнул подбородок парня и с вызовом посмотрел на брюнета. — Предупреждал ведь? Брюнет часто закивал головой, как болванчик, обливаясь слезами и что-то тихо скуля в тряпку. Антон погладил того по щеке, большим пальцем оглаживая татуировку над бровью. — Молодец, ты хороший мальчик. Блондин не мог открыть глаза, из которых в несколько ручьев катились крупные слезы, попадая в рот и вызывая новую вспышку боли из-за соли, содержащейся в них. По губам и подбородку тянулась длинная нитка вязкой крови, попадая на грудь. Антон приспускает свои домашние штаны и, резко открыв рот парня, толкается в него и держит обеими руками за голову, не давая возможности отвернуться. Парень, сидящий в двух шагах рядом, уже в открытую плакал навзрыд, давясь собственными слезами. Перед глазами все плыло из-за пелены слёз, в ушах стоял непреодолимый гул и стук собственного сердца. Ему было так страшно, что он окажется на этом же месте, что, казалось, он умрёт от разрыва сердечных струн. Антон продолжал толкаться, а блондин давился собственной кровью, задыхаясь и мыча. Он не мог вздохнуть, он вообще ничего не мог сделать из-за постоянной боли. Член Антона покрылся липкой кровью, и через пару толчков он кончил прямо в рот парню, вытаскивая свой член. Из беззубого рта продолжала вытекать кровь вперемежку со слюной и спермой. Уголки губ треснули от диаметра члена маньяка, и сейчас парень чувствовал себя настолько униженным, что только смерть способна смыть этот позор. Только ножом можно было отскоблить мерзкие прикосновения маньяка. Антон довольно улыбнулся, вытирая член салфеткой и натягивая штаны обратно. Он потрепал брюнета по щеке, слегка похлопывая по ней. А затем потушил лампу и поднялся наверх, плотно закрывая люк.

***

Арсений мягко целовал плечи Шастуна, сидя на его коленях и обхватив лодыжками талию. Антон пальцами грубо мял кожу на пояснице мужчины, слегка царапая ее своими короткими ногтями. Попов шумно выдохнул, подставляя свою шею для поцелуев и ласк парня. Антон припал губами к кадыку мужчины, слегка посасывая его и захватывая зубами небольшой участок кожи. Мужчина зашипел от жалящих прикосновений парня, понимая, что потом останутся краснеющие следы. Антон оглаживал лопатки мужчины, неспешно поднимая его пуловер, оголяя спину, и она мгновенно покрылась мурашками. Парень стянул мешающий предмет одежды и вернул своё внимание к ключицам, на которых виднелись бледнеющие засосы, постепенно сходящие на нет. Пару царапин на ямке уже затянулись и больше не вызывали дискомфорта у мужчины. Арсений весь горел от нетерпения, желая поскорее ощутить парня в себе, и начал призывно елозить бедрами по паху Шастуна, ловя его хриплые вздохи. Парень подхватил мужчину под ягодицы, поднимая его и укладывая на спину. Глаза его горели и потемнели, смотря с поволокой на мужчину. Его сильные руки одним движением стянули вниз его домашние штаны и с желанием посмотрели на Попова, который водил руками по своему телу, дразня и призывая к действию. Шастун опустил руку меж ягодиц мужчины, не разрывая зрительного контакта, и в одно движение вошёл двумя пальцами сразу. Арсений согнулся пополам, стенками ещё сильнее сжимая пальцы парня и вскрикнув от боли. — Антон, ты чё творишь? — Арсений резко положил свою руку на руку партнёра, вынуждая выйти. Антон осторожно вывел пальцы, замечая на них кровь. Глаза его вновь нездорово заблестели, а большим пальцем он размазывал кровь Арсения по пальцам, смотря на неё на свету. — Извини, давай продолжим, — Попов недоверчиво покосился на парня. Расслабиться получалось труднее из-за неприятной пульсации в заднем проходе и небольшими струйками стекающей крови, которая заляпала чистое постельное. — Аккуратнее только. Антон закивал головой как болванчик, опуская голову к промежности мужчины. На половинках ягодиц осталась засохшая липкая кровь, которую он лизнул на пробу, катая специфичный вкус на языке. Он часто видел кровь, но никогда не думал использовать её в постели, и только что сделанное открытие будоражило его, и даже пальцы зашлись в лёгком треморе от предвкушения. Он широко мазнул языком по кольцу мышц, вызывая рваные выдох у брюнета, который пальцами сжимал простынь до побеления костяшек. Он расставил ноги чуть шире, давая больше возможностей шатену для своих действий. На самом деле, это было зря. Антон вылизывал анус мужчины, наслаждаясь металлическим запахом крови и её вязкостью на языке. Немного похлопав по ягодицам мужчины, он одной рукой дотянулся до лежащей рядом на подушках маске для сна. Он хитро улыбнулся, протягивая её брюнету. — У меня есть для тебя сюрприз, накинь повязку, — Антон мерзковато оскалился, поглаживая Арсения по колену. Тот лишь в недоумении поднял брови, но все же надел маску на глаза. Шастун привстал, руками нашарил лезвие для канцелярского ножа в столе и аккуратно подцепил его пальцами, другой рукой продолжая гладить мужчину по внутренней стороне бедра, чуть дотрагиваясь до стоящего члена. Парень вернул свои ласки языком, и Арсений откинул голову на подушки, блаженно выдыхая. Шатен обхватил рукой ствол мужчины, распределяя естественную смазку по всей длине и аккуратными движениями надрачивая, нежно водя большим пальцем по головке, а второй рукой сжал лезвие покрепче и сделал неглубокий порез в районе паха на внутренней стороне бедра. Мгновенно начала сочиться бордовая кровь, пачкая немного ржавое лезвие и пальцы парня. Арсений, не ожидавший такой резкой боли, скинул с себя маску и увидел кровящий порез. — Антон, ты больной? — Арсений зло зыркнул на парня, вставая с кровати и направляясь на кухню за аптечкой. Антон молча сидел на полу, все ещё сжимая окровавленное лезвие пальцами, слегка крутя его. Антон всё больше стал напоминать сумасшедшего, и Арсений не на шутку волновался о психическом здоровье парня. Он понимал, что убийства стали своеобразным триггером, но Шастун на его глазах становился совершенно невменяемым и опасным не только для общества, но и для самого Арсения. Это был уже не тревожный звоночек, это был громкий набат в колокол. Брюнет вытащил из аптечки бинт и перекись, обработал порез, хоть и неглубокий, но довольно неприятно саднящий, обмотал бинтом и убрал все на место, собираясь с мыслями и выдыхая. Шастун начинал его пугать. Мужчина всерьёз задумался о том, что рано или поздно станет его жертвой. Вернувшись назад в спальню, Арсений начал неторопливо одеваться, все еще разозленный поступком Антона, который так и сидел на полу полуголый, бездумно глядя в стену, покручивая меж пальцев лезвие. Кровь, попавшая под ногти, засохла, и кожу вокруг неприятно стянуло. Арсений задернул шторы, укрываясь от яркого лунного света, и небрежно бросил Антону из-за плеча: — Ночевать будешь на диване, — мужчина кинул парню его подушку и плед и демонстративно лёг на кровать, отвернувшись к стене, накрываясь с головой одеялом. Антон фыркнул, поднимая с пола подушку с пледом и направляясь на кожаный диван, который неприятно прилипал к телу и скрипел от каждого движения. Он ненавидел ссоры с Поповым за такие моменты. Ощущалось так, будто он встречается с истеричкой-женой, ревнующей к каждому столбу и не пускающей мужа на порог. Так наивно и глупо.

***

— Антон, ты когда от своих питомцев планируешь избавляться? Вторые сутки голова гудит от их мычания под полом, — Арсений в подтверждение своим словам схватился за виски и начал их массировать, чуть надавливая. Эти «гости» здесь были уже неделю, и он не мог нормально спать, зная, что у них в доме есть пленники. Шаст же спокойно пил чай, размешивая ложкой сахар, немного гремя, соприкасаясь ею с бортиками. — Я ещё не закончил, — сухо ответил парень, закидывая в рот конфетку, которая тут же разнесла по кухне терпкий аромат вишни. С той самой ночи отношения их испортились и стали едва ли не враждебными. Стены спальни слышали частые перепалки и переругивания, а на кухне все обычно чуть ли не до драки доходило. Парни начинали стремительно друг от друга отдаляться, больше не считая нужным посвящать в свои дела партнёра. Арсений молча терпел, стараясь выходить на охоту ночью, чтобы не слышать пыток Антона. Жертвы в погребе теперь едва ли походили на живых людей, некогда бодрые и крепкие парни исхудали, сквозь кожу просвечивали рёбра и острые кости. Рука блондина, что была пригвождена к стене, почернела, и её оставалось лишь ампутировать. По телу парня пошло заражение, во рту развивалась какая-то инфекция, челюсть его была открыта, а голова словно тряпка, мотылялась из стороны в сторону от малейшего прикосновения. Антон выбрал себе в любимчики брюнета, приносил ему еду и пока не трогал, заставляя издеваться над блондином. Он заставил брюнета оттрахать парня, угрожая ему арматурой, если он не согласится. Брюнет боязливо смотрел, но от угнетающей обстановки постоянного ужаса, у него даже не вставал член. Он уже в голос хныкал, с дрожью в глазах смотря на Антона. Тот всучил ему в руки арматуру, настраивая камеру и кивая головой. Блондин заливался слезами, все ещё не понимая, зачем его сучье тело всё ещё держится за жизнь. У брюнета промелькнула безумная мысль ударить арматурой Антона и сбежать. Бежать, пока в лёгких не закончится воздух и пока он не будет достаточно далеко отсюда, но он словил ужасающий взгляд маньяка, держащего наготове метательный нож. — Надеюсь, ты меня не разочаруешь, малыш. Перемазанные грязью, два парня слились в одно целое. Брюнет с сопротивлением вставил арматуру в задний проход, зажмуривая глаза и не в силах слышать этот мерзкий хлюп и мычание парня, который уже сорвал голос. Он вытащил арматурину и бросил её на холодный пол, поднимая руки к лицу, закрывая ладонями глаза, и усиленно мотал головой из стороны в сторону. Блондин лежал на полу, скрючившись и царапая одной рукой запястье другой, желая с собой поскорее покончить. Антон остался недоволен незаконченным представлением и отложил камеру на полку, вытаскивая из кармана складной нож. Ему надоело это сопротивление со стороны брюнета, и он подумал, что зря не наказывает его также, как и блондина. Тот практически в первый день стал покорным. Шастун подошёл к парню и цепкой хваткой взял его за подбородок. Кандалы в стене он заменил на цепи, и для парней теперь было чуть больше возможностей для движения. Антон приставил градиентное лезвие к виску парня, немного ведя к уху. У брюнета не было сил бояться, и он просто внутренне зарыдал, а внутри была такая зияющая пустота, что её ничем нельзя было запомнить. — Ты мне уже наскучил, — Антон потрепал парня по щеке и лёгким движением руки, с нажимом начал отрезать тому ухо. Тряпка, закрывающая рот, затрещала от давления на неё зубов. Кровь залила плечо парня, глаза были воспаленные и красные, ореолы ресниц уже не могли сдерживать подступившие слезы, и они одинокими дорожкам стекали по щекам, попадая в рот и нос. Антон держал в руке аккуратное ухо с вытатуированным знаком доллара в руке, отряхиваясь от крови. Из-за низкой температуры в помещении оно уже было слегка прохладным и начинало стремительно леденеть в его руках. Он обтер лезвие ножа о ткань своего свитера, вновь подходя к парню. Он давно хотел в коллекцию татуировку с его лица и сейчас ничто не мешало ему получить её. Шастун вновь приблизился к лицу парня, который отчаянно пытался закрыть его, смотря побледневшими голубыми глазами, сверкающими в темноте бусинами слёз. Он стёр большим пальцем грязь с его лба, открывая место с татуировкой, и на пробу провёл лезвием около виска, рассекая кожу. Отходила тяжело из-за плотной натянутости кожи на череп. Он сделал засечку около брови и пальцами немного подцепил кожу, потянул её вверх, другой рукой под углом аккуратно срезая кожу, на манер рыбьей шкуры. Спустя пару точных срезов, кусочек кожи был у Антона в руках. На лице брюнета теперь краснела пустота, слегка обнажая череп. Удовлетворённо кивнув, Шастун вновь потушил лампу, схватил пустую банку и отправился укладывать шкуру в формалин.

***

Антон загружал связанных парней в багажник, предварительно вырубив их и крепко завязав им рты. Арсений стоял в сторонке и затягивался сигаретой, опершись рукой о крышу машины. С «багажом» было покончено, и мужчины залезли в автомобиль, в навигатор вбивая маршрут, чтобы без проблем вернуться обратно. — Какой смысл везти их туда живыми? — Арсений устало потёр переносицу и вытер вспотевшие ладони о ткань джинс. — Хочу, чтобы последние секунды их жизни прошли «на свободе», — Антон оскалился, вдавливая ногу в педаль газа, ускоряясь. Они направлялись в лес далеко за городом, хоть сами и жили в нескольких километрах от черты города. За окном сменялись пейзажи со степи до густой тайги. По радио ненавязчиво играла какая-то мелодия, Арсений в такт постукивал пальцами по колену, а Антон сосредоточенно вёл машину, обхватив руль двумя руками, и не сводил взгляда с дороги. Арсений заметно нервничал, стараясь не выдавать этого. Он поминутно закусывал губу и хмурился, периодически поправляя съехавшие очки. По глазам било палящее майское солнце, и он жмурился, пытаясь закрыть солнце рукой. — Почти приехали, — констатирует парень, оглядываясь на Арсения. Он резко выворачивает руль вправо и съезжает с дороги, ведя машину по бездорожью и высокой траве. Хоть это и был внедорожник, Арсения коробило от звуков попадающих камней и травы на днище автомобиля. Солнце закрывали высокие деревья, кронами уходя далеко вверх и сплетаясь верхушками. Антон заглушил машину и дал знак Арсению выходить. Мужчина подобрал с задних сидений небольшую лопату и встал около сосны, смотря как шатен открывал багажник и доставал из него полуживые тела. Под ногами расстилался плотный ковёр из еловых веток, а в воздухе витал дурманящий запах хвои. Копать в этом месте будет тяжело, ветки хрустели под ногами от каждого шага. Шастун вытащил парней, уже пришедших в себя, и развязал им глаза, ставя на колени. Блондин, кажется, уже давно потерял рассудок, и взгляд его был безумным и в то же время каким-то безучастным, а брюнет тем временем смотрел на своего похитителя и ещё какого-то мужчину, которого он раньше не видел. Антон подал знак рукой Арсу, и тот принялся ходить по округе, в поисках открытого участка земли. Антон аккуратно взял за подбородки парней, заглядывая тем в глаза, а затем медленно развязал их руки, по-животному рыча им на уши. — Я даю вам шанс выжить. Бегите, — Антон развязал ноги парня и отошёл к машине, вытаскивая метательные ножи из футляра, в котором они были. Блондин даже не шелохнулся, лишь беззвучно зашевелил губами, падая на землю и сворачиваясь калачиком. Брюнет подумал, что ему послышалось, но он несмело встал на ноги, осторожничая и не выпуская маньяка из виду. А затем помчался изо всех сил, которые у него только остались. Антон подождал десять секунд, давая парню фору, а затем побежал за ним, держа наготове ножи. Арсений уже выкопал две глубокие ямы под сосной и теперь ждал, опершись локтем на лопату, смотря за разворачивающейся картиной. В груди у него сидело тянущее чувство тревоги, которое расползалось по всем внутренним органам, парализуя и отравляя. В воздухе как будто была разлита угроза, которую можно было почувствовать, находясь рядом с Антоном. Шастун бежал, длинными ногами рассекая воздух с громким свистом, и почти нагнал брюнета, который уже выдохся и безуспешно пытался спрятаться за деревьями. Антон одним чётким движением метнул нож и попал прямо в затылок парню, лишая его жизни. Из затылка толчками вытекала кровь, а парень упал сначала на колени, а потом ничком свалился на еловый ковёр, испуская последний вздох. Шатен подошёл к нему, выдернул окровавленный нож и взвалил тело брюнета себе на плечо. Около автомобиля все также неподвижно лежал блондин, сжимая здоровой рукой еловую ветку и вдыхая её запах, пытаясь скрасить свою смерть. Антон небрежно бросил тело в яму, и оно с грохотом ударилось о твёрдую поверхность земли и корней, торчащих их неё. Арсений начал закидывать землю поверх трупа, ожидая второго. Шастун с презрением смотрел на скорчившееся тело парня, даже убивать его не было особого желания из-за его униженного положения. Но тем не менее, он опускается на колени и вонзает нож прямо ему в сердце. Рот заливается кровью, и парень начинает хрипеть. Затем взгляд его стекленеет и он больше не дышит. Антон проверяет пульс парня, удовлетворённо кивая, потому что его больше нет, и также легко взваливает труп на плечо, неся к Арсению. Тот стоял, покрывшийся потом, и поминутно сдувал мокрую чёлку со лба. Солнце было уже высоко в небе, и начался зной, припекающий головы парням. Антон скинул тело во вторую яму и перенял лопату у Арсения, начиная закидывать тело землёй. Арсений вытащил из брюк пачку сигарет и, вытянув одну, подхватывает её губами и щёлкает зажигалкой, подпаляя кончик. Он с интересом смотрел за тем, как Шастун закапывал тело и сгибом локтя стирал пот со лба. — Надеюсь, это были первые и последние жертвы, «гостившие» у нас дома, — Арсений серьёзно посмотрел на парня, стряхивая пепел на землю. Антон прервался от своего занятия и с вызовом посмотрел на мужчину. — Это и мой дом тоже. Так что я сам буду решать, что делать, а что нет. Арсений злобно фыркнул и направился к машине, туша окурок о собственный ботинок. — Ну тогда желаю тебе удачи, но я в этом участвовать больше не собираюсь, — мужчина пнул лежащую рядом ветку, мешающую пройти. Шастун, бросив лопату, в два прыжка оказался рядом с мужчиной, с силой взяв его за предплечье. — Ты никуда от меня не уйдёшь, — Антон зло посмотрел на мужчину, все ещё продолжая держать его руку крепкой хваткой и чеканя каждое слово, — ты только мой! Арсений скептично повёл бровью, вырывая руку из цепкой хватки ненормального. — Да что ты говоришь, мне похуй, я ухожу. Антон сверлит брюнета взглядом, зверея с каждой секундой. После минутного молчания, парень произносит в спину Попову: — Беги, Арс, — он хватается за метательные ножи в ножнах, вытаскивая один из них, — и тебе же будет лучше, если я тебя не догоню. Арсений застыл, затылком чувствуя прожигающий взгляд. Он секунду стоял, прикрыв глаза и глубоко вдохнув, а затем сорвался с места и побежал, цепляясь ногами за многочисленные ветки. Антон честно отсчитал десять секунд и рысью помчался за мужчиной. Перед его глазами стояла пелена гнева, что его мужчина решил от него уйти. Он длинными прыжками отталкивался от земли, настигая мужчину. Он пригибался от низкий ветвей деревьев, норовящих хлестнуть его по лицу. Арсений был всё ближе, и, замахнувшись, Антон кидает лёгкий нож, попадая Попову в спину. Он протыкает легкое, и оно мгновенно заполняется кровью. Изо рта мужчины струйкой потекла бордовая кровь, а сам он упал на колени и, как в замедленного съёмке, опустился лицом на землю. Подбежавший Шастун взялся за рукоятку ножа и прокрутил его в мужчине несколько раз, слушая ужасный хруст и чувствуя сопротивление костей. Чем чаще Арсений дышал, тем сильнее наполнялись его лёгкие кровью и тем медленнее был пульс. Антон со злостью перевернул мужчину на спину, держа Арсения за подбородок. Голубые глаза внимательно смотрели на Антона, а губы тихо прошелестели: — Я всё ещё люблю тебя. Глаза Арсения остекленели, и вся живость их мгновенно утекла. Тело обмякло и больше не подавало никаких признаков жизни. Антон дышал как загнанный зверь, гнев ещё начал стихать, только сейчас уступая место ужасу. Он не мог поверить, что только что убил человека, которого так сильно любил. Шастун посмотрел на свои дрожащие ладони и в ужасе закрыл лицо, царапая себя короткими ногтями. Ничего изменить нельзя было, оставалось только смириться. Антон вытащил нож из мужчины и краем глаза из разорванной рубашки заметил какую-то надпись на теле мужчины. Он стянул рубашку пониже и увидел свежую, ещё воспаленную татуировку на груди мужчины «Антон». В миг Шастун забыл про свою иронию, с которой относился к именам на теле, сейчас это стало чем-то символическим. Он решил оставить эту значимую часть себе и аккуратно вырезал татуировку с груди, отмечая, что тело начинает остывать. Завершающий элемент его коллекции. Завернув кусок кожи в салфетку и убрав в карман, Антон перекидывает на плечо Арсения и несёт его в машину. Он хочет похоронить его рядом с домом. Парень укладывает мужчину в багажник, закрывает его, садится в машину и начинает медленно стекать по сиденью. Что же он натворил.

***

Машина медленно едет по дороге, направляясь к дому. Антон дёргано поправлял чёлку и прибавлял скорость, желая поскорее очутиться в родных стенах. Глаза лихорадочно бегали по сторонам, и сам парень покрылся липким потом. Он испытывал ни с чем не сравнимую панику и холодящий душу ужас. Оставалось два последних поворота, и он будет дома. Парень облегчённо выдохнул, сжимая кожаный руль и ещё немного прибавляя скорость. Внедорожник рассекал по гладкой дороге, без единой ямы и ухабов. На подъезде к дому, Антон заметил нечто подозрительное. И как только он въехал во двор, дом оцепила полиция, и двое в штатском вышли из его дома в компании ОМОНа. Они направили пистолеты на парня и приказали ему поднять руки и не двигаться. Спецотряд уже исследовал багажник, тут же обнаруживая свежий труп мужчины. Антон сглотнул, понимая, что не сможет сбежать. Полицейские повязали его и загрузили в машину, давая знак остальным оцепить дом и охранять его до конца следствия. Проблем со следствием не было, Антон не отрицал все обвинения, выданные ему. Всех без вести пропавших за последние четыре года обнаружили по татуировкам, хранящимся в погребе, и изъяли их, извещая родственников погибших о том, что к сожалению, пропавшие уже давно мертвы. Состоялся суд, на котором Антону присудили заключение в психиатрической лечебнице в изоляторе для особо буйных. Приговор был озвучен, и парня увели в компании четырёх полицейских для большей безопасности. Антон не мог понять, где и когда успел проколоться, столько лет работы и так бездарно закончить. Явно в чём-то был подвох…

***

У Арсения было неприятное предчувствие приближающейся опасности. Их с Антоном отношения были накалены до предела, и вот-вот могло пойти что-то не так. Оборвать предохранители у Шастуна было дело лёгким, и Арсений действительно задумался о том, что Антон его убьёт. Может и не по своему желанию, но он это сделает, ослеплённый вспышкой гнева. Задумавшись об этом, он позвонил Позову, прося его об очень необычной услуге. — Дим, завтра утром я тебе отпишусь, и если через четыре часа я тебе не позвоню, — Арсений прикинул примерное время, вновь повторяя его чётче, чтобы все прошло точно как надо. — Ровно через четыре! То ты позвонишь в полицию и донесёшь на Антона, ты меня понял? Дима что-то недоверчиво пробормотал, думая, что это проверка на «вшивость» от брюнета, но тот был предельно серьёзен и просил, чтобы врач поклялся ему. — Хорошо, но в чём дело? — Арсений не хотел давать ответ на вопрос, который ещё эфемерно витал в воздухе и ощущался лишь безупречным чутьем Попова. — Расскажу, если выживу, — Арсений грустно усмехнулся, и Дима смекнул, к чему клонит Арсений, серьёзно пообещав ему, что выполнит просьбу. — Надеюсь, ты знаешь, что существует анонимный донос, можешь не переживать за свою шкуру. Дима непритворно обиделся, сказав, что считает Попова лучшим другом, несмотря на его специфичную работу. Арсений поблагодарил друга и, отключив звонок, упал головой на подушки, закрывая лицо руками. В грудь заполз ядовитый паук подозрения и тревоги, так что мужчине не удалось заснуть, и он смотрел в потолок, отсчитывая часы до утра. Позавтракав, Антон чмокнул в щёку брюнета и сказал, что сегодня они вывезут «гостей». Он попросил его вытащить старую лопату из гаража и садиться в машину.

Акт первый. Начало.

Арсений покорно выполнил просьбу парня и сел в машину, печатая Позову.

Арсений (9.50)

Четыре часа. Отсчёт пошёл.

Парни приехали на место назначения. Арсений мысленно прощался с машиной, с природой и с Антоном. Антон не заметил изменившегося поведения брюнета, и это успокаивало. Арсений неминуемо чувствовал приближение своей смерти, и когда Антон произнёс «Беги», чувствовал, что выиграл ёбаную лотерею, только радости от этого не прибавлялось. Он бежал без особого энтузиазма, уже заранее приготовившись к своей участи, глянул на наручные часы: «13:45». Чувствовался профессионализм во всем, в мельчайших деталях. Он внутренне поставил галочку напротив своего чутья, которое ни разу не подводило его, и начал замедляться, ощущая пронзающую боль в спине. Это конец.

Акт второй. Донос.

Дима, который неотрывно следил за временем уже несколько часов, действительно ответственно подошёл к странной просьбе Арсения. Стрелка часов секунда в секунду перевалила за «13:50», мужчина подождал буквально несколько мгновений и затем набрал номер полицейского участка с анонимного номера. — Здравствуйте, хочу донести вам о преступлении. Сначала полицейские приняли звонок с долей скептицизма, но услышав подробности и сопоставив их с данными, они немедленно отправились по адресу. Ордер на обыск было брать слишком долго, и двое полицейских, рискуя своими погонами, забрались внутрь дома вместе с ОМОНом, обыскали каждый угол, но не нашли ничего подозрительного, пока не… — Шеф, здесь лестница ведёт в погреб. Мужчины спустились в тесное холодное помещение и сразу их взгляду предстали сотни банок разных размеров с кусками кожи набитых татуировками. Молодой новобранец, увидев эту картину, поспешил подняться наверх, чтобы его не стошнило. Они опечатали каждый сантиметр в доме и буквально через мгновение подъехал внедорожник с маньяком. Повышение обеспечено.

Акт третий. Конец.

И вот, вечером двадцать шестого мая Шастуна Антона Андреевича приговорили к пожизненному заключению в психушке. Арсений уберёг окружающих от Антона, сам являясь киллером. Ирония, которая сквозит в каждой, блять, букве.