Shots

Каждый раз, прежде чем ощутить, как игла пронзает роговицу, Силко произвольно задерживает дыхание, мысленно производя расчёт: подействует или нет? Очень давно, еще при первой прописке ежедневных пыток вкупе со сомнительно-относительным спасением, беспристрастный доктор предупредил о возможности появления синдрома привыкания с дальнейшей выработкой устойчивости к (почти)лекарственному средству. Так что после, при каждой инъекции, сомнения и страхи расцветали скорбным букетом, который Силко должен был быть готов при самом неприятном случае возложить на могилку своей трудоспособности. Его сердце привычно замирает, стоит игле пробиться к передней камере глаза, а следом начинает биться в тревоге, когда (что за черт!) не происходит последующего действия. Ни пронзительной боли реакции, ни эффекта облегчения. Ничего. Вот она, та самая ужасная минута, которой он так опасался. Говоря откровенно, даже боялся. Силко сидит неподвижно, уставившись стеклянным взглядом в пол, сгорбившись после того, как от боли его передернуло; в полном ужасе и с белым шумом в голове. Что-то дёргает его слева, назойливо, но очень отдалённо. Он чувствует, как пульсирует сосуд на виске, как в такт отдается тупой болью этот помпаж, разливается от затылка кпереди. Вот и приехали. Это всё. Это крышка. В гроб ложатся все стремления, в тартарары летят несбыточные планы. Ожидаемо, конечно, но почему же так скоро?! Лицо онемело, так что кажется, будто мозг вытекает через глазницу. Кто-то снова дёргает его - и уже понятно, что это за руку-, выводя из глубокого транса. - Эй, с тобой все в порядке? - спрашивает голосок и, кажется, не в первый раз. Силко поднимает взгляд, поворачивает голову и только потом замечает Джинкс. - Нет, - говорит он раньше, чем успевает подумать, но благо очень тихо и довольно невнятно. Он резко поднимается, намереваясь стремительно пройтись до выхода, но застывает, не дойдя пары шагов. В глазах резонно темнеет. Наверное, становится заметно, что его шатает, ибо Джинкс тут же подбегает и хватается за рукав. Силко чертыхается, борясь с судорожным вдохом. На мгновение становится совсем темно. И даже не ясно, будет ли это длиться уже вечность или, может (желательно), скоро пройдёт. Силко припадает к стене, пытается проморгаться, как если б это помогло избавиться от слепоты. Прохладные ладошки сжимают его руку, слегка дрожащую - этот жест кажется таким веским в кромешной тьме, что окружает. Силко сжимает ладошку в ответ и внезапно выдаёт: - Джинкс, ты знаешь, что будешь делать, если я сейчас... отключусь? - Буду ждать, пока ты включишься,- улыбнуться у нее не получается, ибо что-то в лице напротив ее не на шутку напрягает, внезапно выбивает из колеи.- О-обратн-но. И начнёшь выдавать поручения... - Нет, Джинкс. Я хочу быть уверен, что ты знаешь, что будешь делать, если я не "включусь" обратно. Его последнее предложение она пропускает мимо, взбудораженная и тревожно отвлеченная. - Я-я не понимаю, чего ты от меня ждёшь!.. Хочешь чтобы я справилась, так я справлюсь!.. Ты только скажи с чем... Откровенно говоря, что сказать он не знает. Поэтому просто берет Джинкс за руку и чуть крепко сжимает. Синие глаза застывают стеклянным ужасом. - Ч-что с тобой, Силко?.. Ты меня путаешь...- она издает нервный смешок, в то время как у него внутри будто что-то лопается. Какая-то несуществующая взбухшая мышца где-то над сердцем. - Я не знаю, Джинкс, - он старается ее не пугать, но получается плохо.- Я не знаю... Как и того, что будет после. Неопределённость, конечно, пугает, но такого человека, как Силко, она еще и побуждает к действию. - Поспешим,- говорит он как можно более мягко и заставляет тело отлипнуть от стенки. Ведомый маленькой детской ручкой он ступает по кривым улочкам Зауна, прекрасно делая вид, будто бы видит, куда идёт. Он спотыкается всего-то три или четыре раза, когда Джинкс от волнения тянет его слишком резко. Однако же стоит отдать ей должное. Малышка идёт, подробно описывая каждый камешек, а то и травинку, что попадаются им на пути - за что Силко ей безмерно благодарен. И делает это все она с таким легким видом, будто ведёт невесть какую нелепую игру. Временами она останавливается, показывая то в небо, то еще куда - в общем, делает всё, чтобы ведомому было не так тяжело идти. - И ты здесь? - небрежно интересуется Силко, услышав знакомое лязганье и ощутив дым сигарет. - А где мне еще быть? - Мне показалось, я посылал тебя с поручением. - Так это было утром, Босс. Ты может не заметил, как спустился вечер? - Тебе лучше идти молча. Быть может от утраты одного из чувств чужой смешок он слышит очень чётко. - Все, мы пришли.- Докладывает Джинкс, едва ли облегченно переводя дыхание, смотря то на дверь невзрачной лачуги, то на напряженный, застывший во мраке взгляд Силко. Слышится скрип и то, как Севика толкает нечто деревянное. - Посади его в комнате. А я приведу Дока.- Командует она довольно нерадостным голосом. Силко хочется что-то вставить, но вместо этого он сжимает челюсти и маленькую ладошку. Причем последнее делает мягче. Усевшись и напрягшись до предела, Силко на мгновение отпускает чужую руку и нервно приглаживает волосы. Потом тщетно пытается за что-то ухватиться. Ему вдруг становится до одури тревожно, но тут же его берут за руку, заставляя отрезвлеть. - Джинкс?- Зовёт он очень тихо, получая в ответ очень быстрое "я здесь".- Спасибо. И я хочу чтобы ты знала: с тобой все будет хорошо в любом случае. - Не говори так! С тобой! Все будет хорошо с тобой! Ведь так? - Так,- отвечает новый, но хорошо знакомый голос где-то сбоку, и Силко наконец выдыхает с шатким облегчением. Максимум придётся приспосабливаться. Минимум не придётся делать уже вообще ничего... А получасом позже он смеётся как ненормальный, всматриваясь в потолок. Сначала свет становится ярче, затем прорисовываются силуэты... Силко улыбается своей кривой улыбкой, смеясь над собой и над жизнью. Нет, еще не пора. Еще есть время. Почти что все время на свете!.. Монотонную речь на фоне прерывает выкрик: - ... стой, мелочь! А следом Силко видит голубоватые вихры и чувствует, как его сжимают в малые тиски. - Ты напугал меня! Больше так не делай!.. - Да... Извини. Извини, извини... Он гладит голову Джинкс, уперевшуюся ему в ребра, обнимает ее в ответ и готовится сказать все, чтобы ее успокоить. - Ты ведь обещал мне, что никогда меня не бросишь!.. "Никогда" это очень важно. "Никогда" это очень громко сказано. - Не брошу, Джинкс. Никогда. Рядом вздыхает утомленный доктор, продолжая свой вывод и рассуждение. - Как я и говорил, феномен привыкания. Феномен привыкания: растет толерантность, и все дело в дозе... Силко слушает его очень внимательно, одновременно ликуя от продленного шанса увидеть будущее, что еще какое-то время будет способен сотворить.