Сокровище двух океанов

      — Я останусь.       — Нет.       Инуи посмотрел на старпома снизу-вверх — высокий, зараза — совершенно спокойно. На лице кристальная эмоциональная пустота, ровный штиль, как тот, что сейчас в море позади. Инуи склонил голову набок в жесте некоторого недоверия, но спорить он не собирался. Если бы диалог сейчас был с одним из вечно активных братьев Хайтани, возможно, он бы высказал своё мнение, объяснил, что корабль нуждается в полной инвентаризации чуть больше, чем просто в покупке ядер и припасов, и что он любезно может заняться этим. Так же любезно, как начистить лицо второму брату, если тот посмеет что-то возразить. На сколько они застрянут в море на сей раз — знал разве что сам Посейдон. Поэтому нужно было быть готовым ко всему. Однако спорить со вторыми лицом после капитана — плохая затея. Просто отвратительная. Инуи и так здесь был не то чтобы очень приятным и дружелюбным, далеко не всеми любимым, но тем не менее важным для команды человеком. Но всё же…       «Да таких, как ты, целое море», — как-то проронил их боцман Санзу, отчищая пол сильно смоченной тряпкой. На его лице застыла неприятная кривая ухмылка. Действительно талантливых плотников было по миру много. Но действительно талантливых плотников, знающих, как именно работает механизм безумной «Фантазии» , насчитывалось только двое. Первый уже отдыхал в могиле. О чём Инуи любезно напомнил тогда Санзу, отзеркаливая его ухмылку. Дважды повторять не пришлось: пришедший на спор капитан корабля чётко выразил своё восхищение корабельными навыками Инуи, чем поставил во всех ссорах жирную точку. Ему было разрешено остаться на корабле и путешествовать со всеми.       — Я понимаю твоё беспокойство, Сейшу, — и вот он, лёгок на помине, — но сегодня мне нужны все силы, пусть даже и не такие военные, — капитан положил руку Инуи на плечо, искренне улыбаясь. — Хотя ты себя просто недооцениваешь.       Инуи коротко кивнул на слова. Спорить он не желал изначально, скорее, просто как обычно бы поворчал, да сделал как просят. Оружие в руках он держать умел не хуже любого солдата, только не все об этом знали. Потому что о некоторых вещах рассказывать необязательно.       — Но всё же припасы нам нужны, — капитан окинул взглядом всех присутствующих. — Ран, Риндо, думаю, вы отлично справитесь с покупками, — он кинул в руки одному из братьев плотный кошель и подмигнул, — если рук будет не хватать, забирайте с собой Санзу.       Оба брата расплылись в недоброй улыбке, смотря друг на друга. Инуи до их отношений не было никакого дела, он поспешил накинуть на плечи свой потёртый камзол и поправить ворот рубашки, соскакивая с корабля на пристань. Мысли в голове носились хаотично: какую работу ему нужно будет выполнять, если капитан так упорно тащит его с собой? На убийство Инуи и не рассчитывал, вчера за ужином они проговаривали план: найти — забрать — сбежать. Чётко и быстро. Однако без подробностей было очень неуютно. Их корабль прибыл в город буквально к полудню. Зачем нужно было высаживаться так рано? Этот и ещё с десяток вопросов так и копошились в голове, как черви в гниющем яблоке. Благо напряжение всегда можно спрятать за маской показательного волнения: не каждый же день нужно было совершать похищения.       Морской воздух на пристани забивался в ноздри солёным запахом свежести, немного отрезвляя. В столицу ближе к концу недели прибывало всё больше торговцев, дабы уютно расположиться на городской площади, продавая привезённые со всего света товары. В полдень на площади уже было многолюдно, душно и со всех сторон тянуло разнообразными запахами. Потеряться в толпе, что вереницей тянулась по всему рынку, было на раз плюнуть. А ещё столкнуться с кем-нибудь, поскользнувшись на корке мандарина. Инуи поймал низенькую пухленькую девочку за руку, спасая от падения. Её саму, но не выпавшее из корзинки маленькое зеркальце, что вдребезги разбилось о каменную кладку. Секундное замешательство, и девочка в ужасе смотрела на осколки под ногами. Видеть детские слёзы Инуи не хотел, поэтому поспешил нагнать команду. Разбитое зеркало — день начинался очень плохо.       Пробираясь через узко поставленные палатки и прилавки, Инуи то и дело утопал в многообразии товаров. Здесь и причудливых форм сладости, и яркие шелка, и неизвестные музыкальные инструменты — всё в кучу, базар как он есть. На каждый товар свой покупатель. Даже на ярко-красные большие свежие яблоки, которые можно было купить почти на любом острове. Которые можно было безнаказанно просто стрясти с деревьев земледельцев в столице. И именно к этим фруктам сейчас и шёл капитан «Фантазии». Он сказал: «пройдёмся немного». Пройдёмся немного, присмотримся к страже на площади и в городе. У него был план, достаточно простой и выполнимый хотя бы потому, что, в отличие от остальных пиратских суден, «Фантазия», хоть и числилась в розыске в некоторых водах, всё же в большинстве стран имела нормальную репутацию.       Нормальную, если говорить о свободном местонахождении членов экипажа в столице Королевства или приближённых странах. Нормальную, если смотреть на идущего впереди капитана в ярко-красном мундире, к которому были прикованы взгляды лишь приезжих персон — как к маяку для всех страждущих. Ни одно его появление не обходилось без привлечения внимания, он любил находиться в центре всего, чувствовал себя важной фигурой и показательно обижался, если их старпом как-то огораживал его от толпы.       «Какучо, я так люблю людей», — говорил капитан, обхватывая старпома за пояс камзола, оттаскивая того за спину. Мол, не мешай, отойди, это не твоя толпа — она моя. Так было и сейчас: незачем было отклоняться от привычного, даже если они замышляли что-то поистине страшное. Ведь что могло пойти не так?       Инуи шёл позади, анализируя не столько данные по городской страже, сколько вычисляя, так ли много у него есть времени на то, чтобы отлучиться и вернуться незамеченным. На первый взгляд — ни минуты. На повторный взгляд? Нет, ни секунды. По крайней мере, сейчас, когда он толком не понимал отведённую ему роль в безумном плане. Но спрашивать о чём-то капитана он не решался, отправить письмо можно будет и при побеге, благо его птица летала неподалёку. Тёмная, неприметная, маленькая — как раз для передачи важных сообщений.       Минув рыночную площадь, капитан свернул куда-то в сторону прямо к большому саду, где под листьями огромных деревьев стояло несколько мраморных скамеек. Застывшим изваянием посреди поляны он чем-то напоминал Флору с картины Франчи. Эдакое воплощение живого образа с полотна с розой — яблоком — в руках. Обаятельный и смертоносный. Смотрящий на всю команду спокойным, но хитрым взглядом.       — Думаю, скоро можно будет начинать.       Инуи безмолвно кивнул вместе с остальными. Такое игривое настроение капитана лучше было не портить. Тем более оставалось подождать всего ничего. Тот самый особняк, куда они должны были ворваться, находился неподалёку — немного возвышался скульптурным изваянием, втиснутый последи домов-грибов, как их же подобие, только всё равно чем-то выделявшийся. Ровный, статный, опрятный, но не приковывающий взгляды, ровно как и его хозяин: высокий аристократ, что чаще не проводил время в душной столице, а путешествовал по свету. Инуи знал о нём многое: от распорядка дня до предпочтений в одежде. И по большей части не только из-за задания слежки, но и из собственного неутолимого любопытства. Об этом человеке хотелось знать всё и побольше. Необъяснимым иррациональным желанием, поселившимся в голове ещё с первой встречи.       С первой встречи, когда они столкнулись на площади лбами, одновременно пролезая в узкий проход между рядами. Инуи тогда извинялся как мог за то, что потянул юношу на себя, спасая от падения, на все расспросы качая головой, стараясь не поворачиваться спиной, чтобы не показать замызганный грязью жилет, на котором отпечатались все следы трудового дня рынка. «Эта белая накрахмаленная рубашка и начищенные сапоги попросту не должны были пострадать», — думал тогда Инуи. Что же делал на рынке такого вида аристократ в летний жаркий день, так и осталось загадкой. Инуи просто не видел очевидных причин гулять по злачным грязью местам человеку, в чьём распоряжении было с дюжину слуг, которые могли по любому его приказу сделать всё что угодно.       О Коконое Хаджиме Инуи знал так много, что имя, приятно отскакивающее от зубов, с наслаждением влетало в уши. Где бы оно ни было произнесено, всегда дарило ему радость. Даже сейчас из уст капитана.       — Ты словно так и изнываешь спросить меня, почему же я взял тебя с собой?       От лукавой улыбки не скроешься.       — Не совсем, — Инуи покачал головой, он не врал, всего лишь недоговаривал. — Просто хотелось бы внести ясности в план. Что именно мне предстоит делать?       — О-о, это, пожалуй, самый главный вопрос сегодняшнего дня! Что же предстоит делать нашему робкому плотнику, даже мушкета в руках не державшего? Конечно же совершить самое ужасное и дикое похищение, за которое, скорее всего, всех нас вздёрнут на плахе!       Капитан залился смехом, кружась по поляне с надкусанным яблоком в руках в причудливом танце: Флора рассыпала розы из корзинки, топча их ногами. А у Инуи впервые за сегодняшний день волосы на загривке дыбом встали.

***

      Капитан был прав — мушкета Инуи в руках не держал, а вот ружьё вполне. Даже стрелял из него, и не раз. Но вот так сразу просить стрелковое оружие было бы очень странным. Он решил ограничиться простой дубинкой. Тем более по изысканному плану убивать было вовсе не обязательно. Ни слуг, ни тем более самого похищаемого. Всё тихо и быстро, чтобы успеть в разгар праздника, когда горожане и большая часть стражи соберутся на площади. Капитан выбрал этот день неспроста: ежегодные гуляния в столице Королевства, как правило, начинались с полудня и продолжались аж целые сутки. Еда, выпивка, танцы и драки — всё это, несомненно, было сопутствующими элементами. Поэтому на организованное нападение всего на одну особу без охраны всем было бы попросту наплевать. Тем более если эта особа на днях должна была уплывать в путешествие вновь. У них был всего один шанс.       — Хочешь сделать что-то безумное — делай это у всех на виду, — посмеялся Какучо, закидывая абордажный крюк на стену особняка. У каждого из их команды в голове была чёткая планировка поместья, такое же чёткое представление о количестве слуг и их передвижении. Всё должно было пройти по сформулированному плану. Ведь так?       «Ведь так?» — спросил себя Инуи, стоя на балконе второго этажа, вжимаясь в стену, молясь всем богам, чтобы остаться незамеченным. В два часа дня у юного аристократа был полдник. Миловидная молоденькая служанка в белом накрахмаленном чепчике, так и сползающем с её пышной причёски, должна была накрывать на стол внизу на первом этаже. Что она делала в это время здесь — оставалось загадкой. Как и то, что сам Коконой разгуливал буквально в нескольких метрах от Инуи в этой же самой комнате, о чём-то беседуя с вышеупомянутой служанкой. Чёрт побери!       Оставалось просто надеяться, что это лишь единственный курьёз в их сегодняшнем плане. Но поднявшийся запах гари, резко ударивший в ноздри, явно давал понять «не-а, не единственный». Инуи начало мутить. Он выглянул из-за угла, поудобнее пережимая дубинку в руках: служанка уже спешила к выходу, наверняка также почувствовав странный запах, оставляя своего хозяина в комнате совершенно одного. Медлить было нельзя. Выждав пару секунд, пока Коконой отвернётся и уйдёт в противоположный конец комнаты, Инуи дёрнул балконную дверь на себя, осторожно и тихо заходя внутрь. В самом доме запах был приглушённее и походил скорее на последствие чьего-то неудачного кулинарного эксперимента.       Инуи выглянул из-за стены, рассматривая худую фигуру Коконоя, который старательно записывал пером что-то на сложенном на колене пергаменте. Его губы двигались в такт руке, и если бы Инуи знал язык глухонемых, то явно бы распознал речь. А пока оставалось лишь впиться взглядом в хорошо слаженную фигуру, осматривая каждый изгиб, каждую складку на белой рубашке, задержаться на поясе высоких брюк, выделявших талию, и прикинуть, что находиться так долго в плену тягучих мыслей просто непозволительно.       Сделав шаг в сторону, Инуи оказался аккурат за спиной своей цели. Ещё немного вперёд, и можно было дотронуться до него рукой. Вот так Инуи, не спеши, дыши ровнее, тише, чтобы не быть услышанным. Чтобы он ненароком не повернулся. Чтобы…       О нет!       Тяжёлую дверь выбило из петель словно от взрыва, откидывая куда-то к балкону. Коконой дёрнулся от испуга, роняя перо с письмом на пол, задевая столик рядом с собой, откуда по тёмному лакированному покрытию стали стекать чернила прямо на светлый пол. Инуи слышал, как капли одна за другой разбивались о древесину, Инуи видел то, что видеть не должен, — на него смотрели с испугом, от него пятились к стене.       Так ведь не должно было быть. Разбитое парой часов ранее зеркало внезапно всплыло в памяти. Это должно было случиться.       — Ты?       Коконой выдохнул как-то чересчур громко, сощурил влажные глаза, прикрывая лицо рукавом. В комнате было жарко, душно, под потолком собирался сероватый дым — в особняке явно разгорался пожар. Инуи отодвинул эту догадку на второй план, ступая вперёд ботинком прямо в лужу чернил, — сейчас важно было выполнить часть плана, отведённую ему. Он приближался медленно, доставая плотный платок из кармана, зажимая дубинку второй рукой между пальцами, молясь, чтобы использовать её не пришлось.       За его движениями наблюдали неотрывно, ему в лицо прошептали «не надо». Для него мир сузился в одну прямую линию от него самого до перепуганного человека впереди. До глухих ударов сердца, перегоняющих стучащую позади секундную стрелку массивных часов. До раскрошенной мозаики на стене, с грохотом осыпающуюся на пол. Три ангела одновременно рассыпались в прах, когда Коконой схватил чужую руку своими тонкими аккуратными пальцами прямо за запястье. Руки его не дрожали.       — Пожалуйста…       А вот губы дрожали, глаза бегали по чужому лицу в суматохе, словно зацепиться не могли за что-то одно. Словно искали причину и следствие одновременно — непосильная задача — искали хоть что-то, что могло бы помочь отговорить. Он выглядел так растеряно, как потерянный на вокзале щенок, брошенный хозяином давным-давно, что Инуи стало не по себе. На мгновенье, всего одно чёртово мгновенье, он готов был передумать. Один миг, как сбой в системе, запущенная в висок стрела, оказавшаяся всего лишь игрушкой.       Инуи вдохнул поглубже, стянул губы в тонкую полосу, пытаясь вобрать в себя весь оставшийся кислород, что в комнате был, а может, выловить и за пределами, главное только воздух, но не терпкий вишнёвый аромат, что ударил в ноздри вместе с гарью. Сладкая, медовая вишня, смешанная с резким запахом цитруса, и ещё немного корицы, точно свежая выпечка. Инуи бегло перевёл взгляд на стол у окна, где на белой скатерти стояли две тарелки — даже позавтракать не успел. Что ж, так даже лучше будет.       — Прости.       Два карих глаза расширились: в них показался страх, распростёртый пеленой, в них капля горечи осела на радужке с обратной стороны. Коконой только и успел дёрнуться в сторону, а дальше глухой удар по затылку решил все его причинно-следственные думы. Инуи поймал его за талию осторожно. Так, словно не хотел вредить, так, словно секундой назад не собирался ударить по голове. Обхватил поудобнее, закидывая на плечо, и двинулся к выбитой двери.       — Капитан! Пора уходить!       Из разных комнат были слышны крики прислуги, звуки разбивающегося стекла, плач — каждый звон отпечатывался в сознании. Каждое дребезжание и лязг записывался на подкорку преступлением. Пространство вокруг уменьшилось лишь до поиска нужного из всех всплесков — задерживаться в горящем поместье не хотелось. Инуи так и не понял, что произошло и тем более кто устроил пожар, он искал взглядом лишь красный мундир, отгоняя все тревоги на второй план. Хотя бы тёмно-синий — Какучо же всегда где-то рядом с капитаном. Их миссия выполнена, нужно было убираться как можно скорее.       — Ах! Пощадите!       Откуда-то из-под лестницы доносились тихие лепетания, Инуи предпочёл проигнорировать их и поскорее спуститься вниз, завидев через перила на первом этаже знакомые одежды.       — Что прои…       Какучо обернулся, красуясь красноречиво блистающим подтёком на щеке. В руках он держал окровавленную саблю. Инуи вдохнул лишь раз, прежде чем его сильно толкнуло в бок. Еле удержавшись на ногах, беспокоясь больше не за себя, а за безвольное тело на плече, он обернулся. Какучо принял второй удар на себя, ловко парируя меч неизвестного мужчины, делая выпад навстречу, наотмашь ударив человека по лысой голове. Кажется, не смертельно.       — Здесь была засада! — проронил он, развернувшись к Инуи. — Вижу, ты справился. Бежим в западное крыло, нам нужно уходить!       Инуи двигался как в замедленной съёмке. Он не мог толком защищать себя, только уворачивался от падающих с потолка ошмётков камня: ещё буквально несколько минут, и поместье рухнет. Схлопнется, как старая пыльная книга, запирая на своих страницах тела не успевших выбраться людей. Это было страшно. Страшно хотя бы потому, что Инуи в пожаре уже приходилось бывать. Внутри маленькой комнаты, где завалом перекрыло все пути, с одним оставшимся выходом в виде подпотолочного окна, куда мог пролезть лишь ребёнок. Ребёнок и пролез. Выбрался на свободу, кашляя сажей, весь о ожогах, но живой. Смотря на разгорающееся пламя позади себя и людей вокруг, что даже не думали помогать. Ненависть в глазах каждого из них Инуи запомнил навсегда.       — Дилижанс вызывали?       В этот раз обстоятельства были иные. У берега, куда они с Какучо слетели по склону в считанные секунды, выбегая из западного крыла особняка, их ждали братья. И впервые за столь долгое время Инуи был действительно рад их видеть.       — Ран, не до шуток сейчас!       — Понял.       Забираясь в лодку, Инуи старался не смотреть назад. Его руки дрожали, в голове голоса звонко ударялись о черепушку, разбиваясь на мелкие частицы, распадаясь каскадом. Протянутая Риндо верёвка была взята инстинктивно, так же инстинктивно перевязаны голени и запястья безвольно лежавшего на коленях Коконоя. Кажется, Риндо проронил что-то вроде «возишься, как с принцессой». Инуи лишь отмахнулся, пихая его в бок. Голова гудела. Сидящего рядом капитана, сжимающего на руке окровавленную тряпку, он заметил не сразу.       Они выплыли из гавани без курса, без малейшего ориентира, просто куда глаза глядят, просто на полном ходу. Главное было отплыть подальше, чтобы спохватившаяся флотилия Королевства потеряла их след. Благо сменить паруса на излюбленные алые они не успели. А значит, риск затеряться значительно увеличивался.       Инуи чувствовал себя откровенно хреново, но не хреновее капитана, который, обильно смочив рану спиртом, беспорядочно ходил по палубе.       — Капитан?       — Всё пошло не по плану… Они знали… Они знали!       — Изана…       Какучо протянул к нему руки, но капитан лишь звонко ударил по ним, закрывая лицо ладонями и отворачиваясь. Он спустился по лестнице в трюм, продолжал лепетать что-то бессвязное.       — Изана, мы что-нибудь придумаем.       Какучо выглядел растерянным. Каждый из команды выглядел потрёпанным и обескураженным. Все понимали, что в любом плане без рисков не обходилось, тем более в таком масштабном. Но чтобы продуманный от корочки до корочки распорядок был раскрошен в щепки почти с самого начала… Такое было впервые. Ощущение предательства витало в воздухе. Все смотрели друг на друга с недоверием. Один лишь старпом слабо выдохнул и приказал всем разойтись по местам: сверлить друг друга взглядами бешеных псов — ещё чего не хватало! И он был прав. Команде нужно было успокоиться, перевести дух. А ему самому спуститься к Изане. Ведь ни о каком боевом духе не могло быть и речи, если сам капитан в упадке.       Попутный ветер подгонял корабль в одному ему известном направлении. Судя по рисующимся вдалеке горам — к прибрежным необитаемым островам. Но Инуи сейчас это мало волновало. Он наконец-то восстановил дыхание, успокоив бешено стучавшее сердце. Сегодняшний день записался на подкорку ярким выжженным пятном. Он закрыл глаза, откидываясь назад и ударяясь затылком о борт корабля: чёрт, а письмо отправить так и не удалось.