Запретный плод

Прошло уже две недели с тех пор, как Гримхильда поселилась во дворце. Большую часть времени она проводила с мужем или же с гостями, что с визитом или проездом посещали замок. С Белоснежкой ближе они стали разве тем, что принимали пищу и гостей за одним столом. Не то, что бы девочка сильно переживала по этому поводу, но было весьма обидно. А первой подойти - да поводов не было даже. В один из таких дней Белоснежка прогуливалась по саду, что был расположен во дворе замка. Это был один из самых красивейших садов в королевстве. Деревья мягкими листьями шелестели, будто что-то нашептывая, создавая ощущение комфорта и избавляя от чувства одиночества. Каждый раз, когда девочке было тяжело или тягостные думы одолевали её разум, она приходила в этот сад. Каждый раз она точно знала, в какую часть сада пойдёт. Не потому что там красивее деревья или же птицы иначе поют, а потому что там стояла их с мамой скамейка. Она ничем не отличалась от других на вид, но была сплошь пронизана воспоминаниями. И хотя с каждым разом юной Белоснежке приходилось труднее вспомнить мамин образ, но каждый раз, приходя сюда, чувствовала - мама рядом. Она ощущала её присутствие во всём - в цветах, окруживших скамейку, в пении птиц, даже в воздухе. И становилось легче. Здесь её не могли осудить, здесь было тихо, хорошо… Вот и сегодня она решила ещё раз пойти к этому месту, ещё раз сделать глоток из чаши воспоминаний. В раздумьях дошла она до заветного места, чтобы наконец высказать всё, что было у неё на душе. Быть может, так станет легче и самой понять себя? –Мама… Здравствуй. Я хотела поговорить с тобою. Жаль, что ты не рядом. Я бы хотела услышать твой голос вновь, видеть твои глаза, пока рассказываю всё, что накопилось, а затем забыться в объятьях твоих спокойным сном. Но сегодня ведь речь не о том, чему более не суждено сбыться. Ты ведь знаешь, что у папы новая женщина. Чувствую, что знаешь. Мама, она красивая. Безумно красивая. Её глубокие глаза, темные волосы, голос, манеры. Всё столь изящно и грациозно, словно художник управляет кистью, рисуя её силуэты. Я так запуталась, мама. Я смотрю на неё и глаз отвести не могу, будто приворожили меня. Я просыпаюсь и засыпаю с мыслями о ней. Но разве могу я? Не позволено же, матушка. Она жена моего отца. Она женщина. Разве могла я полюбить её? Но сколько я не пыталась найти другой ответ на свои вопросы - всё к одному прихожу. - по щекам девочки давно уже медленно капают слёзы, оставляя на бледном лице её аккуратные, чистые следы капель. Руки, сложенные в замок на коленях, едва заметно подрагивают. Каждое слово - будто ножом порез, но не может она молчать более. - Грех на мне теперь, маменька. И что мне дальше делать, ума теперь не приложу. Была бы ты рядом… Услышав недалеко от места, где она сидела, чьи-то тихие, неспешные шаги, она наспех вытерла слёзы маленькими, нежными ладошками, отряхнула платье, быстро попрощалась с мамой и покинула место, всё ещё неся груз в груди, но который теперь был гораздо легче. Пройдя пару метров до небольшого фонтана, она увидела перед собой любопытную картину. На краю его, у самой воды, сидела Гримхильда. Благодаря тому, что она сидела спиной к Белоснежке, та осталась незамеченной. В руках у королевы было небольшое зеркальце, обрамленное серебром и драгоценными камнями. Девочка не видела ещё зеркальца столь прекрасного. *У женщины такой неземной красоты и не могло быть зеркало обычное. Они будто дополняют друга друга! - промелькнуло у неё в голове. Девочка стала наблюдать за королевой из своего укрытия. В один момент Гримхильда вынула из кожаной сумки, что лежала подле неё, что-то маленькое и, кажется, острое, по виду напоминающее обычную иглу. Немного резко, но тем не менее осторожно, она прикоснулась остриём иглы к своему пальцу. На фаланге пальца тут же образовалась маленькая лужица крови, которую та опустила на стекло зеркала. Капля тут же растеклась по всей поверхности стекла, растворяясь в нём. Белоснежка, наблюдающая за этой картиной, невольно взвизгнула, чем тут же привлекла внимание Гримхильды. Та резко вскочила со своего места, принявшись спешно подходить к девочке. Белоснежка тут же попятились назад, но отчего-то ноги не хотели её держать, на каждом шагу запутываясь и норовя усадить хозяйку на землю. Гримхильда схватила девочку за локоть, резко дёрнув на себя, отчего та охнула и оказалась прижатой к мачехе. –Тебя не учили, что подсматривать нехорошо? Особенно за взрослыми. - злость женщины ощущалась с каждой секундой всё больше. Пальцы её крепко держали девочку за предплечье, а лоб практически касался лба Белоснежки, отчего та отчётливо чувствовала дыхание возлюбленной на себе и видела её разъярённый взгляд, что с каждой секундой пугал всё больше. –Прости..те. Это вообще случайно вышло, я мимо проходила, а тут Вы… А я… И зеркало это. А вообще я ничего не видела. - Белоснежка опустила глаза в пол, так как держать взгляд уже просто не было сил. Она почувствовала, что хватка на руках стала слабее. Настолько я что она вполне могла бы вырваться и убежать. Но она продолжала стоять на месте, смотря в под. - Простите. Мне просто стало интересно. Мы ведь даже не общались с тех пор, как Вы появились в замке. Я ничего о Вас не знаю. –А хотела бы? - резко прервала её женщина. –Что? - недоумённо переспросила Белоснежка, наконец поднимая на неё свой ясный взор из-под полуоткрытых век. –Хотела бы узнать меня? - уже увереннее произнесла Гримхильда. –Д-да, наверное. Вы же моя мачеха… И жена моего отца. И… Да, я бы хотела. Да. - девочка путалась в словах и предложениях. От волнения рядом с этой женщиной она, кажется, могла бы и вовсе потерять дар речи. *Господи, какую же чушь я говорю. Она же сейчас только посмеётся надо мной. Ну неужели нельзя было прежде обдумать свою речь? Боже, может ещё не поздно убежать? - причитала в своей голове Белоснежка, краснея в каждой минутой всё сильнее. –Тогда, может, прогуляемся? - предложила королева, в голосе которой не было даже намёка на неловкость или смущение. –С удовольствием, Ваше Высочество. - произнесла Белоснежка, всё ещё не сильно понимая то, что это вовсе не сон. –Прошу, зови меня Гримхильда. Мы же не чужие люди, в конце концов. - она слегка рассмеялась наблюдая за тем, как девочка постоянно краснеет. Гримхильда быстро сложила все вещи в сумку и, закинув её на плечо, вернулась к Белоснежке, чтобы они могли продолжить прогулку, но уже вместе. –Хорошо, Гримхильда. Так… Могу я узнать, чем Вы… ты… занималась там? - осторожно спросила Белоснежка. –Возможно, однажды ты всё узнаешь. Но не сегодня, прости. Все мы храним секреты. Есть ещё вопросы? –Ты правда ведьма? Просто ходили слухи, и я подумала… - речь Белоснежки была прервана искренним и громким смехом Гримхильды, что заставил и девочку улыбнуться, понимая абсурдность ситуации. –Верь больше слухам, моя девочка, и не такое знать будешь. - произнесла королева, всё ещё слегка посмеиваясь. - А вообще, моя бабушка была ведьмой. От неё же мне это зеркальце и досталось, как подарок на моё шестнадцатилетие. Я же к колдовству равнодушна и бессильна. Кажется, она говорила что-то ещё. Или нет. Непонятно. В голове девочки только набатом стучало: «моя девочка, моя девочка, моя девочка...» Отец часто называл её так, но из его уст это звучало совершенно иначе. Возможно, потому что каждый из говорящих это вкладывал в слова разный посыл. А, возможно, потому что в сердце Белоснежки эти люди занимали совершенно разные места. Но, впрочем, сейчас явно было время не для этих размышлений. –Эй, ты меня слушаешь вообще? - в какой-то момент спросила Гримхильда, наблюдая за потерянными взглядом девочки. –Да… Да, прости. Так что ты там говорила? - Белоснежка тут же покраснела, понимая, что пропустила, возможно, что-то важное, копаясь в своих мыслях. –Говорю, что там, откуда я родом, всё было иначе... - на лице Гримхильды было умиротворение, но всего на долю секунды, пока она говорила о своём доме, в её глазах промелькнула горечь, какая бывает во время долгой разлуки с кем-то, кого ты безмерно любишь. –А как ты оказалась здесь? Почему не живёшь с семьёй? - тут девочка немного замялась, понимая, как глупо мог прозвучать её вопрос. - Нет, не в смысле в замке, здесь понятно. Но ты же приехала из поместья своего дяди. –Я давно к нему переехала. Он единственный и ближайший мой родственник и друг. - грусть. Её ни с чем нельзя было перепутать. Глаза потухли, от прежней бодрости не осталось и следа, хоть она и пыталась это скрыть. –Расскажешь? - с надеждой спросила Белоснежка, на что та только махнула рукой. Повисло неловкое молчание, прерываемое только шелестом листьев и веток, пока они продолжали ходить по тропинкам парка. - Моя мама тоже давно умерла. - внезапно начала Белоснежка. - Я была ещё маленькой. С тех пор папа сильно изменился. Он старался уделить мне достаточно внимания, совершенно забывая о том, что ему тоже больно. А я не могла понять, всё думала, что он сам по себе, такой человек, да только вот сейчас, наблюдая его с тобой рядом, вижу, что он счастлив. –Забавно в жизни получается, Белоснежка: мы пытаемся спасти любимых, забывая о себе. И всё это время тонем, тонем, тонем, пока другой человек, что, возможно, и сам тонет, не протянет нам руку, чтобы поддерживать друг друга на плаву. Хотя, в конечном итоге, всё равно оба умрут. Сначала утонет один, потому что устанет бороться. А другой пойдёт ко дну вслед за ним. Потому что сам не справится. –Но что, если вместе они доплывут до берега? Такое может быть, нельзя ведь отрицать. - они уже дошли до конца парка и теперь просто стояли, продолжая свою беседу. –Может, разумеется. Но всё равно в итоге умрут. Рано или поздно смерть приходит и забирает всех. Хорошо, что боролись. Хорошо, что помогли друг другу. Но смерти на это всё равно. У неё свои планы на людей. Поэтому, не стоит привязываться к людям, Белоснежка. Однажды тебе разобьют сердце. Думай всегда только о себе. –Но ты ведь любишь моего отца. Так, значит, тебе тоже разобьют сердце? –А кто сказал, что оно у меня есть? - Белоснежка смотрела на неё широко распахнутыми глазами, изредка моргая. Её рот слегка приоткрылся, а розовые пухлые губы блестели от ниточек слюны на них. Гримхильда смотрела в бездонные глаза, что так завороженно и с интересом наблюдали за ней, ожидая хоть какого-то объяснения. Женщина слегка рассмеялась, отчего на её щеках появились небольшие, едва заметные ямочки. - Что ж, дорогая, думаю, что мне пора. И так я задержалась здесь. Спасибо, что скрасила моё одиночество. - тут она протянула руку вперёд, касаясь кончиками пальцев плеча девочки, умилительно наблюдая за тем, как щёки той покрывались густой краской. На плечо девочки отпустилась уже вся ладонь мачехи, что плавно провела вдоль всей руки, слегка сжимая маленькую ладошку. Этот нежный жест длился всего пару секунд, но девочке казалось, что прошло не меньше пары часов. Напоследок улыбнувшись, королева ушла во дворец. Белоснежка же осталась стоять на месте, пытаясь побыстрее вернуть себя в реальность и запечатлеть эти осторожные касания в своей памяти навечно.