1998 год
Погожий сентябрьский день отчего-то и не радует вовсе. Осень в этом году вообще выдалась по летнему солнечной и теплой, и вся природа еще отливает зеленью, только кое-где в листве проскальзывает рыжина, а трава местами пожухлая, если присмотреться. Мила щурит глаза от ослепляющего солнца и устало вздыхает. Дом маячит на горизонте, и хотя от остановки до дома совсем короткое расстояние, ей так сегодня не кажется. Она успела устать в школе, хотя на календаре всего лишь вторник. Да и не сказать, что у неё сегодня было много забот, всего четыре урока, которые она заняла проверочными работами. Их придется проверять конечно, но этим она займется точно не сегодня. Сегодня в её планах — праздничный ужин по случаю её дня рождения, а на этот «праздничный» ужин бутылка Дюшеса и две свежие булочки с корицей. А затем она просто будет валяться у телевизора, включит на видике какие-нибудь фильмы и будет смотреть, пока не заснет. Никаких гостей, никакого праздника. Она никого сегодня не ждет в гости. Знала, что у неё не будет никого настроения, поэтому заранее всех предупредила, что не будет праздновать свой день рождения и что она не хочет, чтобы кто-то приезжал в гости. Конечно ребята были удивлены этому решению, но согласились, сказав, что привезут подарки в любой другой день. Не сказать, что ее волнуют подарки. Но и не сказать, что она совсем без подарков. Ей подарили цветы и конфеты, но она оставила их в школе. Большую часть времени все равно проводит там. Забрала только одну коробку конфет, чтобы съесть перед экраном телевизора. Мила вставляет ключ в замочную скважину, но даже не проворачивает и оборот, потому что дверь открывается медленно. На пороге стоит Саша, улыбается ей, а из квартиры тянется запах жареной курицы, запеченного картофеля и апельсинов. — С днем Рождения, Милка! — он затягивает её в квартиру и сжимает в своих крепких объятиях. — Я же говорила, что не хочу праздновать, — Мила отталкивает его от себя, смотрит с укором, потому что он же сказал, что они не приедут. — Хочешь, не хочешь, а придётся, — он забирает у неё пакет из рук, а затем помогает снять куртку. — Давай, проходи, мы тебе такой стол организовали. Он тянет её за руку, и, когда она заходит в гостиную, раздается громкий хор голосов: — С Днем Рождения! Поздравляем! — Счастья, радости желаем! — Крепкого здоровья, радости, веселья, и достатка! Первое, что бросается в глаза, кроме толпы людей в гостиной, это то, что гостиная заполнена разноцветными шарами, а на окне висит плакат с «С Днем Рождения». Второе, конечно, это толпа, да так, что в гостиной яблоку негде упасть: Оля с Ванюшей, Космос, Фил с Тамарой, Катя, Синицкая и Верба улыбаются ей, наперебой кричат поздравления, стараясь перекричать друг друга, только Макс, как всегда тихий, только улыбается ей и кивает. Вот только одного человека нет. Его отсутствие слишком очевидно и режет так, что она физически ощущает эту боль. Впрочем она выдавливает из себя улыбку: — Ребята, спасибо большое. Но не нужно было. К тому же я ведь вам говорила, что не хочу отмечать. — Конечно, прямо так мы тебя и оставили в одиночестве в твой день рождения, — Синицкая говорит эмоционально, подходит к ней, целует в щеку, и возвращается обратно за стол. А затем рядом с ней оказывается Ванюша, протягивает ей лист бумаги и звонко говорит: — Мила! Мила! Я нарисовал тебе рисунок! Поздравляю! Она присаживается на корточки, берет рисунок и рассматривает его с нежной улыбкой, потому что на рисунке человечки-палочки, но она без труда может понять, кто есть кто. — Спасибо, Ванюша, — Мила обнимает его, целует в румяную круглую щеку и отпускает, когда он начинает вырываться из её объятий уже буквально через пару секунд. Ванюша уже считает себя взрослым, заявляет, что взрослые серьезные мужчины не нуждаются в объятиях, поэтому она его отпускает, ласково потрепав по светлой голове. Он подрастет и поймет, что даже серьезные взрослые мужчины нуждаются в объятиях. Может быть даже больше, чем дети. Но это будет еще не скоро. Мила поднимается обратно на ноги и говорит всем: — Так, дайте мне хотя бы немного времени, чтобы привести себя немного в порядок. Но разрешаю вам начать без меня. Стол ломится от еды, а ещё бутылки с алкоголем стоят на пианино. А ведь она не хотела ничего из этого, ни гостей, ни этого обилия еды, ни тем более алкоголя. Мила всего лишь хотела выпить газировки, съесть булочки с корицей и коробку конфет, в одиночестве перед телевизором. Очевидно этот план переносится на другой день. — Вот и супер, — Космос тянется к одной из тарелок первым и накалывает на вилку кусок колбасы. — Смотреть на этот стол было невыносимо сложно. Я весь слюной изошелся. Ванюша же берёт в каждую из рук по ножке курицы, что все находят крайне уморительным, и тут же переключаются на Ваню. Поэтому Мила позволяет себе спросить, повернувшись к Саше, который до сих пор стоит за её спиной: — А Витя не пришел? Саша не должен счесть это подозрительным. Витя все же ее друг тоже. Сколько она себя помнит, он приходил на каждый её день рождения. Поэтому Саша ничего не должен заподозрить. — Он у тебя в комнате. Ему вдруг захотелось посмотреть старые фотоальбомы. — Странный он, — Мила удивлена этому. — Да у нас у всех много странностей. И давай, иди, но не задерживайся. И Пчёлу шли сюда. Саша подталкивает её в сторону коридора, а сам заходит обратно в гостиную, подхватывает Ваню на руки и усаживает на свои колени, говоря всем, что у них с Олей растет богатырь. Мила улыбается, разглядывая своих непрошенных гостей, а затем все же идет в свою комнату. После того фиаско у Вити дома не сказать, что они виделись. Она не знает, что он пытался ей доказать и о чем хотел поговорить, если хотел, но он приезжал к школе всю прошлую неделю, ждал, пока она выйдет из школы, передавал ей букеты цветов через вахтеров. Она избегала его, выходила на улицу через черный ход, цветы возвращала обратно. Не хотела говорить с ним, не хотела встречаться с ним лицом к лицу, но теперь ей никуда не сбежать. Мила заходит в комнату, закрывает дверь и прижимается к двери спиной. Витя сидит на диване и действительно листает альбом с фотографиями. И это действительно очень странно. Он решил понастольгировать? С чего вдруг? — И что ты здесь забыл? — спрашивает она. В гостиной слышен голос Космоса, он громко рассказывает очередную свою историю, но Мила особо и не прислушивается к его рассказу. Главное, что все скорее всего заняты этим рассказом и никому нет дела, что происходит здесь, в её комнате. — С Днем Рождения, принцесса, — Витя дарит ей одну из своих широких улыбок. — Преуспевай во всём. И пусть твоя жизнь будет полна прекрасных и счастливых моментов. Он продолжает сидеть на диване, даже не подходит к ней, чтобы обнять её и поцеловать. Наверно это и к лучшему. — Спасибо. Мила все еще стоит, прислонившись к двери, смотрит на него выжидательно, потому что не знает, что у него сейчас на уме. Но он не смотрит на неё, разглядывает альбом. Так проходит несколько минут, а может быть и пара секунд, прежде чем он поднимает на неё взгляд: — Я могу уйти, если порчу тебе настроение своим видом, — его губы кривятся в легкой усмешке. — Да, ты можешь уйти, Витя, — тут же соглашается она. Но Витя не уходит, смотрит обратно альбом, а затем поднимает его, разворачивает в её сторону и указывает на одну из фотографий: на ней они все впятером, в центре она, улыбается, ей пятнадцать, рядом Саша и Витя, по бокам Фил и Космос, они наклоняются к камере, и фото из 1987 года, за два дня до того, как Саша уйдет служить. — Я заметил, что на каждой фотографии, где мы все вместе, ты всегда рядом со мной. Мила вздрагивает от этого комментария, сжимает кулаки, но не теряет самообладание и отзывается, пожимая плечами: — Ты ошибаешься. Я там на всех фото рядом с Сашей. Так что это это ты на фото всегда рядом со мной. И она не собирается признаваться в том, что он сделал верное умозаключение: она каждый чертов раз становилась так, чтобы оказаться между Сашей и Витей. То, почему она хотела оказаться рядом с Сашей и так понятно, он её родная кровь. Но то, почему она хотела оказаться рядом с Витей, всегда хотела всё его внимание себе, всегда хотела быть рядом, о, это она поняла только тогда, когда узнала о том, как правильно назвать её чувства к нему. Мила все же отлипает от двери, подходит к шкафу и открывает его. Она совсем не была готова к тому, что придется наряжаться сегодня, поэтому рассматривает свои платья. И по её спине бегут мурашки, когда Витя прижимается к ней. Что он задумал? Она не шевелится, даже не дышит, ожидая его действий, но он не трогает её, лишь достает из её шкафа голубое платье и кладет ей его на плечо: — Надень его, — а затем наклоняется к её уху, заводит прядь волос за ухо и шепчет: — В нем твои глаза такие голубые, что в них можно утонуть. Витя точно издевается над ней. Она разворачивается и шипит: — Оставь эти комплименты своим шлюхам. Я не собираюсь наряжаться, чтобы угождать тебе. — У меня нет шлюх, — как-то устало говорит он, отступает и трет затылок. Она уже хочет спросить: так а кто так тебя вымотал, раз ты такой усталый, потому что выглядит он действительно усталым? Но конечно их прерывает трель звонка, а следом за ним Саша кричит: — Я открою. Только вот кто это пришел? Она точно никого не ждет. Впрочем, это может быть кто-то из соседей. Ей бы остаться здесь и переодеться наконец-то и выйти к гостям, но ей очень любопытно, кто пришел, поэтому она выходит из комнаты, небрежно бросив платье на диван перед этим, и идет в прихожую, а Витя следует за ней по пятам. На пороге, неожиданно для неё, стоит Кирилл, с коробкой пирожных в руках и удивленно смотрит на Сашу. — Ты тот самый профессор? — интересуется Саша. Она не видит, с каким выражением лица Саша смотрит на Кирилла, потому что Саша стоит к ней спиной. И она не видит, как смотрит Витя, потому что тут уже она стоит спиной к нему. Кирилл замечает её, кратко улыбается, но в его глазах мелькает испуг, когда он замечает Витю за её спиной. Мила машет ему рукой в знак приветствия. — Профессор? — немного с опозданием спрашивает он, нахмурив брови, потому что не совсем понимает, почему Саша называет его так. — Ну… парень Милки, — Саша хлопает его по плечу и затягивает в квартиру. — А. Да. Это я, — Кирилл кажется немного растерянным, топчась в коридоре и не зная, что с собой делать. — Проходи, не стесняйся. Здесь все свои. Я, кстати, Саша. Милкин брат, — Саша протягивает Кириллу ладонь. — Кирилл, — Кирилл пожимает ладонь в ответ, а затем быстро снимает свои туфли и куртку. — Петров Кирилл Алексеевич, двадцать семь лет, не женат, без судимостей, без вредных привычек, характеризующийся как положительный и перспективный молодой человек. Что же, я одобряю выбор Милы, — говорит Саша. Витя за ней хмыкает. А Мила мысленно ругает брата всеми матерными словами, которые знает. Конечно, ничего другого и ожидать нельзя было от Саши. Мила стоит, не вмешивается, продолжая наблюдать за этим разговором, потому что вмешиваться бессмысленно. Саша скажет ей не вмешиваться в этот разговор и даже если она не послушает его, он все равно не остановиться. — Вы-, — Кирилл даже на этом «вы» немного заикается. — Навел о тебе справки? — Саша закидывает руку на плечи Кирилла и тянет его в гостиную, продолжая говорить: — Конечно. Я же старший брат. Все братья так делают, — уже на пороге гостиной он оборачивается к ней и Вите. — Мила, ты же должна была переодеться или что ты там хотела сделать. И Витя, пошли. Не отвлекай её. Саша не дожидается ответа, заводит Кирилла в гостиную и конечно же все громко приветствуют Кирилла. Мила не двигается, как не двигается и Витя. Но так невозможно стоять вечно. К тому же их ждут. Мила оборачивается к нему. — Тебе стоит лучше уйти, — она не смотрит на него, смотрит поверх его плеча на картину в конце коридора. — Знаешь, а я передумал уходить. Так что тебе придется меня терпеть, — Витя подходит к ней вплотную, а затем наклоняется и шепчет ей на ухо. — Вряд ли бы Саша отозвался бы обо мне так лестно, да? Сразу бы всадил бы в меня две пули. Хорошо, что он не знает, так? — его дыхание обжигает её кожу, а затем он отстраняется и идет в гостиную, оставляя её в коридоре. День был и так не очень, а вечер обещает быть еще хуже. Мила беззвучно кричит, жалея, что не может закричать всерьез.🎞🎞🎞
Может быть все не так уж и плохо, думает она, сидя за столом, разморенная после еды. Она не собиралась так плотно есть, но сложно было отказать себе в том, чтобы попробовать всё, что было на столе. И каждый считает своей обязанностью подложить ей что-нибудь в тарелку. Она жалеет, что надела такое тесное платье, и теперь оно слишком натянуто в районе живота. Мила не надела то голубое платье, что выбрал ей Витя, его она закинула подальше в шкаф. Она надела черное платье, потому что у неё было такое настроение, мрачное. Но теперь все не такое мрачное, после подарков, как обычно дорогих и из-за границы, и еды, которую на прилавках магазинов достать сложно. Что же, её брат Саша Белый, и он точно может себе позволить то, что обычный гражданин РФ не может. Она уже и забыла, что такое жить и считать каждую копейку и экономить на всем, чтобы выжить. Кирилл сидит по левую от неё руку, оживленно обсуждает с Сашей политику Клинтона. Если вначале она боялась почему-то, что Кирилл особо не впишется в компанию, то теперь причин для этой боязни нет. Да, он вначале был зажатым, боялся отвечать, боялся смотреть на всех парней, но после пары рюмок и нейтральных вопросов он расслабился. И он всем понравился. Кроме Вити конечно же. Космос уже несколько раз его подколол в своем стиле, Саша что-то уверенно ему отвечает, как и Фил. Все остальные говорят между собой, делятся новостями и сплетнями. И за столом оживленно. Только Витя сегодня молчалив. Он то смотрит на Кирилла так, словно готов вытащить из-за стола и пристрелить. То просто пялится на неё, и Мила старательно на него не смотрит, слушает жалобы Вербы на десятые классы, которым в этом году нужно сосредоточиться на учебе, а им совсем не до учебы, потому что гормоны в голову ударили. Ей особо правда не до десятых классов. Может она и слушает Олесю, но её мысли больше крутятся около Вити. Он всегда любит поговорить. Ему есть что рассказать всегда. Но сегодня он только отвечает кратко, если его спрашивают и о чем-то шепчется с Олей периодически. Один раз теряет терпение из-за чего-то и уходит на балкон курить, после того, как Синицкая прошептала ему что-то на ухо. Он подскочил как ужаленный, наорал на неё и ушел на балкон, долго не возвращался. Синицкая конечно только закатила глаза на это. Жаль, что Мила не слышала, что она там ему сказала. Она смотрит на свой бокал вина. За этот вечер она даже и капли не выпила. Если всё получилось и она беременна, она не хочет навредить ребенку. Витя сидит напротив неё, смотрит то на неё, то на Кирилла, мрачный и хмурый. Она не особо вслушивается в то, о чем говорит её брат и Кирилл, но вот она выхватывает Сашино: — Может бокс или дзюдо? Наверно обсуждают спорт, и она не слышит, что там отвечает Кирилл. Но её внимание резко переключается, когда Витя слегка наклоняется вперед и говорит: — Вот представь, что вы идете по парку, а на вас нападает гопота. Что ты будешь делать? По крайней мере не вопросы материального характера. Она надеется, что этот вопрос не слишком много внимания привлечет, но нет, все затихают и ждут ответа. А Кирилл мешкается конечно. Он сидит рядом с ней. И она показательно берет его за руку и сжимает его ладонь в знак поддержки. Он поворачивается, кротко улыбается ей, а затем отвечает: — Я предпочитаю избегать мест, где могу встретить таких людей. — Это разумно, — Саша кивает на этот ответ. По его лицу сложно прочесть, остается довольным он этим или нет. — Тогда тебе из дома вообще нельзя выходить, — комментирует Космос и начинает смеяться, но замолкает, потому что Тамара пихает его в бок. — Так что ты будешь делать? — Витя все же спрашивает еще раз, более настойчиво в этот раз. — Попытаюсь решить конфликт мирно. Я верю в силу слов, — спокойно говорит Кирилл. — Потому что с силой кулаков у тебя наверное так, не очень, — Витя отзывается со смешком и откидывается обратно на стуле. — И можешь даже это не отрицать, потому что это очевидно. Мила все еще держит Кирилла за руку, и его рука резко становится потной. Теперь хочется убрать руку, но она сжимает его ладонь чуть крепче и смотрит с вызовом на Витю. — Пчёла, ты чего? Кирилл верно говорит, верные слова многое могут решить, — Саша усмехается, находя это забавным. Все начинают поддакивать, только вот конечно Витю это не устраивает, он оскаливается: — Да, если их говорят парни не в обосцанных от страха штанах. Кирилл резко встает, да так, что за ним падает стул и убегает, прикрыв ладонью рот. Кажется его тошнит. И это неудивительно, потому что эти Витины слова задевает гордость. Так опозориться перед кем-то — это бьет по самолюбию. И пускай даже об этом инциденте знают только они трое, это не означает, что Кирилл просто может забыть о том, что произошло. За столом повисает неловкая пауза. Все смотрят на Витю с недовольством. — Прекрати это немедленно, — с неприкрытым раздражением говорит Мила. — А что я не так сказал? Никто серьёзно не будет воспринимать парня в- — Я хочу, чтобы ты ушёл. Прямо сейчас, — Мила поднимается и указывает ему дверь, а затем берет стакан воды и уходит за Кириллом, чтобы проверить, как он. Потому что конечно это её вина, что Витя так себя ведет. — Прости, — первое, что говорит Кирилл, когда она заходит в ванную комнату. По крайней мере его не тошнит, и он просто сидит на крышке унитаза. — Все нормально, — она протягивает ему стакан воды. — Это я должна попросить у тебя прощения. — Все нормально, — Кирилл пожимает плечами и берет у неё стакан. — Ты не виновата, что он такой. Она знает, что не виновата. Просто Витя очень тяжело расстается с вещами, которые, как он считает, принадлежат ему. Так всегда было. И, когда они возвращаются в гостиную, Вити нет. Она слышала, как хлопнула входная дверь, когда она была с Кириллом в ванной. Тихая беседа, которую все вели, когда они вошли, на краткий миг притихает. Она не любит эти неловкие паузы. Впрочем кто их любит? Раздается тихое: — Я бы не отказалась от чашечки чая, — Верба даже поднимает руку, словно она на уроке в школе. С этими словами это молчание опять перерастает в гомон голосов, и вроде бы все нормально. Но без Вити всё равно всё не то. Чёрт.