on the art of unplanned serenading

— Аджосси. — говорит Шин Юсон, потянув его вниз, чтобы они могли вместе сесть за его стойку. — Нам нужно поговорить. — Когда она уверена, что Докча не собирается убегать (хотя, честно говоря, он обдумывает это, прежде чем осознать, что сбежать из собственной квартиры, чтобы избежать осуждения десятилетнего ребенка, вероятно, было бы чрезмерной реакцией), она прочищает горло. — Мы с Мией никогда не видимся. Докча хмурится. — Она здесь всё время. — Не всегда, — возражает Шин Юсон. — Только, например, всякий раз, когда приходит Джунхёк-оппа. — Она смотрит на него умоляюще, её глаза становятся большими, круглыми и умоляющими. — Было бы намного проще, если бы она жила поближе. Ах. Так вот о чем речь. — Возможно, тебе следует поговорить с родителями, — говорит он так мягко, как только может. —Мои родители не могут заставить их жить здесь. — Я тоже не могу. — Ты можешь, — настаивает она. Ее нижняя губа дрожит. Всё это кажется очень манипулятивным. —Пожалуйста? Мы почти не разговариваем друг с другом. — Это определённо ложь: Ю Мия приходит по крайней мере четыре или пять раз в неделю, потому что Ю Джунхёк всегда рядом. — Кроме того, если вы с Джунхёк-оппа поженитесь… — Брак — громкое слово… — Тогда вам стоит попробовать жить вместе,— мудро советует Шин Юсон. — Так сказала моя мама. Если бы жизнь Докчи была немного хуже или, может быть, если бы он не любил Шин Юсон так сильно, он бы ответил, что её мама должна заниматься своими делами, если она хочет, чтобы он продолжал присматривать за детьми бесплатно. Как бы то ни было, он поворачивается к холодильнику и ищет остатки еды, которые оставил Ю Джунхёк. — Хочешь пельменей? — Аджосси, — ноет Шин Юсон, и Докча начинает говорить о текстурах пельменей, пока не сдаётся. Он серьезно обдумывает этот вопрос только после того, как она уходит: прошло шесть месяцев, что, может быть, немного рано для того, чтобы переезжать, но Ю Джунхёк в любом случае теперь живёт здесь. Он не работает большую часть недели, он использует дерьмовую маленькую кухню Докчи, чтобы готовить, даже когда у него дома есть эта дурацкая, гигантская, и когда они вместе ходят за продуктами, он оставляет большую часть своей кухни в кладовой Докчи. Самое главное, что Ю Джунхёк сделал большую часть сладких романтических жестов. Это означает, что Докча проигрывает в их отношениях, но он может сравнять счёт. Это решено. Ему придется обманом заставить Ю Джунхёка переехать к нему. +++ — Что ты делаешь?— говорит Ю Джунхёк. — Ну, — говорит Докча, неловко зависая над маринованной курицей. — Я собирался готовить. — Не надо. — Ю Джунхёк, как всегда предсказуемо, выхватывает у него миску и начинает делать всё сам, оставляя Докчу с пустыми руками. Взяв стакан воды, он садится за стойку, позволяя себе одновременно восхищаться своим парнем и планировать дальнейшие действия. Пока Ю Джунхёк следит за едой, Докча кашляет. — Я хотел спросить тебя кое о чём. Ю Джунхёк даже не смотрит на него, что обычно нормально.( Так легче наблюдать.) Прямо сейчас солнечный свет просачивается сквозь окно, заставляя его казаться ещё более ярким, с золотистой кожей, подозрительно чистой для человека, не умеющего ухаживать за собой. Всё это напоминает Докче прошлое лето, когда Ю Джунхёк впервые посетил его квартиру, за исключением того, что теперь Докче не нужно притворяться, что его интерес вызван… чем бы он, чёрт возьми, ни притворялся год назад. Он возвращается к своей миссии. — Я хотел тебя кое о чём спросить, — повторяет он громче. На этот раз Ю Джунхёк действительно смотрит на него, хотя бы для того, чтобы встретить его знакомым взглядом. — Это срочно? — Должно быть? Можно я просто задам вопрос? — Он щурится. — Эй, это седые волосы? Это, вероятно, слишком очевидное доказательство того, что он уделяет достаточно внимания дурацким, великолепным волосам Ю Джунхёка, что он даже может разглядеть просвечивающее серебро. Вместо того, чтобы прокомментировать это, Ю Джунхёк просто позволяет своей руке прикоснуться к затылку, а кончикам ушей гореть красным. — Миа сказала, что я старею. — Да, — весело отвечает Докча. — Всё нормально; Я все ещё люблю тебя. — Кажется, что слова вылетают из его рта неестественно – он почти берёт их обратно, хотя бы для того, чтобы лучше контролировать ситуацию, но затем он видит выражение лица Ю Джунхёка, довольное и немного шокированное, и вместо этого позволяет им повиснуть в воздухе. Ю Джунхёк кладёт курицу в соус, а затем добавляет начинку, отодвигая одну тарелку Докче, а другую оставляя себе. — Что ты собирался спросить? — Ты должен меня выслушать, — говорит Докча. Ю Джунхёк уже начинает нервничать. — Шин Юсон жаловалась на то, что они с Ю Миа редко видятся. — Прежде чем Ю Джунхёк успевает заговорить, Докча поднимает руку, призывая его замолчать. — Поэтому я подумал — чтобы помочь ей, ты, возможно, захочешь… ну, знаешь. Остаться в более удобном месте. — Ким Докча, — говорит Ю Джунхёк. — И так как мы уже находимся в одном комплексе — Шин Юсон и я, я имею в виду...— продолжает Докча, — Я подумал, что это могло бы хорошо сработать, если бы ты просто мог...— Он пожимает плечами, пристально глядя на курицу. — Остаться...Немного...Или на какое-то время... Потому что... — Потому что это удобно. — Потому что это удобно. — соглашается Докча — Здесь всего одна спальня, — медленно говорит Ю Джунхёк, и Докча готовится к неизбежному: это дерьмовый комплекс; оно того не стоит; я не готов. — А как же Мия? Это… не то чтобы нет, но, возможно, он пытается смягчить удар. Однако Докча никогда не оставлял места для двусмысленности, поэтому он провёл свое исследование. — Очевидно, я думал о Мии; она — единственная причина, по которой это происходит, — высокомерно говорит он. Губы Ю Джунхёка дёргаются так, как будто он изо всех сил пытается не рассмеяться. Докча всё равно храбро продолжает. — Этажом выше открылась двухкомнатная квартира. Так что, если бы мы решили — ну — если бы мы переехали вместе, — неуверенно заканчивает он, — это было бы… вот как. На мгновение только тишина. Докча ковыряется в еде и молча считает секунды: пять, потом десять, потом пятнадцать. — Хорошо, — говорит Ю Джунхёк. — Ничего страшного, если ты не… — одновременно начинает Докча, но тут же замирает. — Что? Ю Джунхёк сейчас улыбается: та самая красивая, лёгкая улыбка, которую Докча видел, когда они впервые поцеловались, ту самую, которую он видел с тех пор бесчисленное количество раз. — Это было бы, — говорит он, — дешевле для нас обоих. "Типа тебе нужны деньги?" – почти говорит Докча, но прикусывает язык. — Тогда удобно. — Удобно, — эхом повторяет Ю Джунхёк. Он выглядит… не самодовольным, но что-то близкое к этому. Может просто доволен. Может быть, счастлив. Что бы это ни было, Докча хочет сфотографировать это и навсегда сохранить в своей памяти. — Да. — Так… так, чтобы было ясно. — Докча откусывает от курицы, которая, к сожалению, такая же вкусная, как и в первый раз. — Ты переезжаешь ко мне. Точно? Ю Джунхёк кивает, один раз. — Значит, я выигрываю, — почти рассеянно говорит Докча, и Ю Джунхёк на мгновение хмурится. — Что? Докча усмехается. — Тебе не о чем беспокоиться, — легко говорит он. — Сосредоточься на том, чтобы мы жили вместе. Теперь ты можешь возить меня, когда захочу; разве это не будет мило? — Он ожидал полного разочарования от Ю Джунхёка, но вместо этого встретил любовь. — Это будет раздражать. — говорит Ю Джунхёк, но его голос ласков и мягок. Докча, вероятно, все ещё проигрывает, думает он, если Ю Джунхёк может делать это с улыбкой, но… ну. Он не может сказать, что возражает.