Молчим под звездопадом

Я опаздывала. Чудовищно, непростительно, страшно опаздывала. Автобус заглох и никак не хотел приезжать, и когда я уже решила добежать пешком, он проехал мимо меня на полпути, даже не остановившись – это было первой и самой угнетающей неудачей. Бегать я не люблю от слова совсем и не очень-то это умею, поэтому уже через две минуты я начала спотыкаться, задыхаться и захлёбываться воздухом. Это ужасное чувство, кода у тебя сводит ноги, а тебе всё равно надо бежать. По идее, я как бы могла идти спокойным шагом, и вы бы сказали мне так же, если бы узнали причину, но для меня такое поведение было недопустимо. Дело в том, что я спешила на концерт своего любимого музыканта. Нет, не просто любимого. Я буквально БОГОТВОРИЛА его, не пропускала ни одного его выступления – ни сольного, ни с группой. Мимо меня на самокате пронёсся какой-то ребёнок и задел колесом мой кроссовок. Я от такой наглости чуть не упала и показала ему вслед фак, стесняясь материться на улице, полной людей. Ждать новый автобус возможности не было, для такси я слишком нищебродна, так что тут либо опоздать, либо на своих двоих доковылять-таки вовремя. Концерт начинался через пять минут, идти мне было ещё около пятнадцати. На каких турбоскоростях мне надо было преодолевать оставшееся расстояние – непонятно. А всё мама со своей домашкой! «Пока не сделаешь – никуда не пойдёшь!». Моя хорошая учёба была условием, на котором я сегодня ползла на концерт. Вообще-то, домашку я могла бы сделать и вечером, но мама мне не верила. И была, в сущности, права – после такого мероприятия я вообще буду туго соображать, и Лика будет меня как всегда откачивать. Кстати, надеюсь, она уже на месте, иначе, если и она опоздает, я точно прыгну в окно. Лика этого исполнителя не слушала, да и музыка была не в её вкусе, но, как верная подруга, она всегда ходила со мной на концерты по нескольким причинам, самая важная из которых – не дать мне откинуться. Потому что я могла упасть в обморок в любой момент – от духоты, от громкой музыки и от прекрасного музыканта. Цедя сквозь зубы проклятия, я перебежками, по-паучьи двигалась к клубу, в котором назначался концерт. Уже темнело, зажигались фонари – каждый уважающий себя рок-певец устраивает концерты вечером в ночь. Но вот и заветное здание. На последнем отрывке пути у меня вдруг свело ноги. Я с досадой скрипнула зубами и согнулась, опираясь на колени и давая себе маленькую передышку. Почему я так спешу к ровному времени, спросите вы, если все всегда начинают позже? Нет, я, блин, опаздывала с припуском в пятнадцать минут! Так что всё должно было вот-вот начаться. К тому же, я всегда стараюсь приходить очень заранее, чтобы занять место у сцены. Но сегодня, видимо, не мой день. Я прищурилась и вгляделась в дымчатый свет фонаря у клуба – там ли Лика? Или стоит и ждёт меня внутри? Тёплый майский вечер прохладным ветерком подбадривал меня: давай, давай, тут пара шагов! Я сдула с лица волнистую прядку, которая лезла в глаза, поправила сползшую на глаза бандану и, вздохнув, разогнулась, сделав последний бросок. Я чуть не врезалась в стену клуба и с радостью навалилась спиной на прохладный камень. Повернув голову, я увидела Лику. У неё за спиной болтался её всегдашний рюкзак – она постоянно таскала в нём всё своё барахло. В её наплечной сумке вы могли найти всё – пластырь, бинт, йод, нашатырь, соль, карамельки, аскорбинку, скакалку, верёвку, фантики от жвачек, старые значки, крышки от банок из-под энергетиков, мелкие монетки не нашей валюты, книгу, карандаш, изрисованные листки… Я никогда не могла взять в толк, как это всё помещается у неё в рюкзаке, и как она умудряется за секунду найти нужную ей вещь. - Приковыляла? – усмехнулась она, протягивая мне бутылку воды. Я кивнула и, резко отвинтив крышку, с жадностью выпила чуть ли не половину. Вытерев рот кистью в тканевой повязке, я протянула бутылку обратно подруге. - Пошли уже, - хмыкнула она. – Я там договорилась с одним, он придержит для нас клочок на танцполе. - Спасибо, - прохрипела я, нехотя отлепляясь от шершавой стены. Мы ввалились внутрь клуба. Нас проверили на наличие билетов (к слову, каждый билет я сохраняла у себя в специальной коробке), и, наконец, впустили в зал. Танцпол был уже забит, уже успели надышать, и было душно и жарко, как в гробу. Я с горечью подумала, что, наверное, где-то на середине концерта придётся проталкиваться на улицу – вдохнуть хоть немного воздуха. Пора начинать носить с собой кислородные маски на такие мероприятия. - Мама со своей домашкой, - пробурчала я недовольно, проталкиваясь сквозь толпу потных тел в кожанках и джинсовках, царапаясь о чужие значки и шипы. – Куда нарядились – как на войну собрались. - Ты не лучше, - хмыкнула Лика, мелькая взглядом по моему наряду. - У меня особый случай, - буркнула я, поправляя сползающую бандану. Да, у меня был особый случай. Клинический. Я всё ещё надеялась, что ОН меня заметит. - Да, это точно, - Лика была реалисткой. Я была мечтательницей. Толпа заволновалась, закричала, заулюлюкала. Я вторила им, подпрыгивая и махая руками. Уже пора начинать, даже по меркам «начнём не вовремя». Мы захлопали и затопали, вызывая нашего кумира на сцену. Среди всей этой единой волны шума единственным корабликом спокойствия оставалась Лика – она молчала, скрестив руки на груди. Секунды слиплись в одно долгое и противное ожидание, во время которого моё сердце неприятно-гадко ухало в живот и из живота подлетало в горло. Наверное, я даже забыла дышать. А потом под громкий крик одобрения на сцену из софитов, прямо из света, вышел ОН. Зал взорвался громом аплодисментов. Поморщившись, Лика вынула из кармашка рюкзака беруши и засунула их поглубже в уши – даже с ними она будет слышать музыку очень громко. Я плевать хотела на свои перепонки – мне нравилось уходить в бешенный отрыв. Он размашистым движением придвинул к себе стойку с микрофоном, по залу пронёсся пронзительный визг колонок, и толпа разом замолчала, так же быстро, как и начала шуметь. И в полной тишине он произнёс своим томным низким голосом: - Ребята, сегодня для вас на сцене группа «Что-за-уроды-на-сцене». Зал взорвался овациями. Меня уже можно было откачивать от одного его спокойного дыхания в микрофон. - Ну что, зажжём? – вдруг выкрикнул он, и меня как током ударило. - Лика! Лика! Лика! Лика! – я дёргала подругу за руку, не отрываясь жадными глазами от сцены. – Ты видела, какой он сегодня красивый??!!! Нет, ты видела?! – приходилось орать, чтобы перекрыть шум и визг и звуки настраивающихся инструментов. - Ты всегда так говоришь! - фыркнула она. - Но сегодня – особенно! - Ты всегда так говоришь, - констатировала подруга. Я не стала обижаться на её безучастие, потому что, в целом, она была права. Однако сегодня солист группы выглядел просто сногсшибательно – чёрные рваные на коленях джинсы, тяжёлые ботинки, бандана в каштановых волосах и красная рубашка на голое тело. Рубашка особенно привлекала моё внимание и заставляла нехило волноваться. А потом всё смешалось в единое пятно софитов, вспышек, громкой музыки и его передвижений по сцене. Я всегда запоминаю концерты очень плохо, потому что нахожусь почти в отключке, так что пересказать, к сожалению, я вам не смогу. Помню только свой хриплый голос, из последних сил орущий вместе со всеми, скептическое лицо Лики, свежий холодный ветер у чёрного входа, бутылку воды, которую я выдула за антракт, дикие прыжки, танцы и дрыги. Словом, концерт удался на славу. К сожалению, автограф мне получить не удалось. Я билась за его роспись в своём блокноте уже несколько лет – но после концертов он никогда не выходил к публике даже сфоткаться. Сразу уезжал или просто уходил, сунув руки в карманы джинс. В принципе, его можно было подловить у входа или дальше по улице, но что-то мне подсказывало, что ему не очень понравится это преследование. К тому же, это бы оскорбило мою собственную гордость – не хотелось пресмыкаться перед ним. Хотелось быть на равных. А для этого я не должна караулить его по всему городу. Но вот концерт кончился, прозвучала последняя нота, и струна гитары, последний раз звякнув, замерла. Я вслушивалась в послевкусие последней песни и надрывного выкрика в конце. В ушах звенело, голова кружилась. Сквозь толпу разгорячённых тел Лика за руку потащила меня к выходу. Кое-как мы выбрались на воздух, и нас вынесло вместе с волной тел. Мы отскочили подальше от выхода и прилипли к пристройке. Меня прорвало: - Ты видела его, Лика? Видела?! А его лицо! Когда он пел! А когда он играет, у него аж бровки домиком сходятся и такое вдохновение во всём теле! Он двигается вместе с музыкой и музыкой живёт, Лика, такое ощущение, будто гитара – его продолжение! А рубашка! Ты видела его рубашку? Точнее, торс! Лика, боже, ааа… - Понимаю, понимаю, - улыбнулась она, протягивая мне холодную банку энергетика. – Держи, успокаивайся. - Нет, ну ты видела, как он прыгал? Лика мягко увлекла меня к автобусной остановке. - Держи, - я сунула ей один наушник. - Что это? - Конечно же «We;re not gonna take it!”, - фыркнула я, всучивая ей наушник и уже подпевая любимой песне. Лика вздохнула, но отпираться вряд ли бы смогла. Так мы дождались автобуса.