Blood, sweat and tears

Как только Вадим бессильно сдался на милость победителя, Кирилл выпустил из рук удавку. Губы безжизненного Тихонова соблазнительно приоткрылись. Впечатлённые необычной развязкой зрители не могли поверить, что их кровопролитный жестокий поединок закончился таким изящным приёмом со стороны Миронова. Несмотря на то, что не все оценили способ победы, выбранный Кириллом, — можно подумать, у Вадима и без этой ленты был какой-то шанс, с сарказмом заметил про себя Арен, — никто не оспаривал результат боя. Если цепные псы Давлата остались в стороне от их схватки, значит, нарушений правил не было. И никто не пришел бы Вадиму на помощь. — Помнишь, мы спорили, кто первым останется без трусов, — тяжело дыша, усмехнулся Кирилл. — Кажется, ты проиграл, солнце. Он поднялся с бездыханного соперника и одним резким движением стянул с его бедер серые спортивные штаны. Какая прелесть, Вадим вышел на бой в таких же серых трусах, и теперь его крупный массивный член отчетливо выделялся со всех ракурсов. Кирилл не торопясь снял с него футболку, стараясь не порвать — она ему еще была нужна. Отшвырнул пропитанную потом форму соперника, развёл руки Вадима в стороны — полюбоваться прекрасным видом. Трусы он оставил напоследок. Оттягивал тот сладкий момент, когда обнажит полные бедра Тихонова и доберётся до своей заветной награды, скрытой между ними. Он хотел его слишком сильно. Настолько сильно, что готов был пойти на осознанный риск, чтобы не нанести своему любовнику слишком тяжелых травм. Но и жалеть проигравшего Вадима Кирилл не собирался. За силовыми линиями ринга ревели потрясённые таким беспределом фанаты Тихонова. Кирилла их ярость умиляла — правда думали, что у их ненаглядного мальчика действительно был какой-то шанс? До того, как набросить футболку Вадима ему на голову, Миронов плотно зафиксировал его ногами, обвив талию соперника смертельными ножницами, из которых до этих пор не удавалось вырваться никому. У него был выбор — сломать любимцу публики пару ребер, изнасиловать его в бессознательном состоянии и загнать в койку экстренной терапии, либо сыграть грязно, но милосердно… и попробовать доставить удовольствие им обоим. Кирилл с жестокой усмешкой смотрел, как на рядах начинается беспредел: несогласные с подлой политикой Давлата зрители — не только, между прочим, из друзей Вадима, — схлестнулись врукопашную с людьми организатора, требуя остановить бой и отключить лазерную защиту. На помощь последним недолго думая ломанулись друзья Кирилла, и конфликт окончательно перерос в эпическую свалку, по размаху не уступающую той, которая происходила в клетке. Миронов отвернулся от происходящего и закатил глаза. По всей видимости, фанаты Тихонова предпочли бы боевое поражение своего фаворита и несколько крупных переломов, чем тихую отключку от нежно наброшенной удавки. Кирилл не сомневался, что отец с братом раскидают эту свалку меньше чем за пять минут. Ему нельзя было терять драгоценное время: длинные ресницы Вадима едва заметно дрогнули. Кирилл крепко перевязал его запястья лентой. Шлепнул по щеке, приводя соперника в чувство. — Просыпайся, принцесса. Буду учить тебя получать удовольствие от анального секса. Тихонов с трудом приоткрыл осоловелые глаза, закрыл их и тут же с ужасом распахнул вновь. Вся трагедия ситуации дошла до него слишком поздно. Конечно, можно было отбиваться еще и ногами, но бойца уровня Миронова это просто разозлило бы еще сильнее — но не остановило бы ни на секунду. — Лучше бы ты меня добил, — искренне прошептал Вадим, в ужасе глядя на своего победителя, гордо возвышающегося над ним. — Это всего лишь секс, — небрежно бросил Кирилл. — Не принимай все так близко к сердцу, снежинка. Он наступил на ногу лежащего бойца, придавливая ее к настилу. Второй ногой Вадим попытался ударить его в пах, но Миронов ждал этого и холодно улыбнулся, когда ступня Тихонова с силой угодила ему в твердое покрытие спортивной защиты. Было, конечно, больно, но за годы уличных драк он к этому привык. И дорогая амортизация сумела погасить не самый сильный удар только что вернувшегося из отключки спортсмена. Кирилл стремительно поймал его ногу, рывком наклонился и наполовину сдернул с Вадима его трусы. Тот отчаянно вскрикнул и с силой сжал бедра, стараясь не допустить соскальзывания еще дальше. Миронов рванул сильнее, и в шуме кипящей драки — Тимофеев с Нагорным штурмовали кабину технического специалиста, пытаясь отключить силовые линии, а потому, к счастью, не видели происходящего, — послышался треск рвущейся ткани. Ослабевшими от удушья руками Вадим тем временем старался разорвать хитроумное переплетение узлов, но Кирилл перевязал его руки в локтях так, что невозможно было избавиться от мягкого плена или дотянуться, чтобы сбить его с себя. Миронов не стал долго церемониться: его рука скользнула между плотно сжатых бедер заскулившего от ужаса Вадима, с силой проникла дальше и обхватила цель своего поиска. Большие нежные яйца Тихонова, ненадежно скрытые пухлыми ляхами, легко стали добычей Кирилла. Вадим послушно замер, ощущая, как сильные пальцы врага сдавили его чувствительную плоть и могли бы сомкнуться еще крепче, навсегда уничтожая его мужскую состоятельность. — Будешь хорошим мальчиком — обещаю быть нежным, — поставил перед фактом Кирилл. Глаза у него были бездонные, жестокие, ненормальные. — А теперь разожми бедра и только попробуй что-нибудь сделать — потеряешь свои мячики. Тихий всхлип Вадима, не оставшийся незамеченным, прозвучал сладкой музыкой в ушах наслаждающегося Кирилла. Он снова разнёс его, в этот раз эффектнее и изящнее, чем во все предыдущие, подарив публике возможность видеть и красивый поединок, и красивый секс после него. Краем глаза Миронов заметил бледного как смерть Андрея, неподвижно сидящего в ложе первого ряда. Он безразлично скользнул по нему взглядом и вернулся к своей распростертой беспомощной жертве. Арен помогал отцу и Давлату разнять кровавую стычку, последовавшую за несправедливым приемом Кирилла, и Андрей в этот момент сидел полностью один, кусая полные кровящие губы, надеясь — это было видно по его глазам, — что сторона Вадима одержит верх и Тихонова спасут. В глубине души он понимал, что это бесполезно, и жуткие флэшбэки прошлого терзали сердце бывшего бойца Колизея. Из анабиоза Андрея вывел истошный вопль Макса, которого двое здоровых прихвостней Кирилла отдирали от матерящегося, окровавленного Давлата. Мальчишку жестко скрутили и теперь били с обеих сторон, скорее получая удовольствие от процесса, а не пытаясь спасти хозяина Колизея. Глаза Андрея полыхнули бешенством. Младший брат Тихонова никогда не питал к нему особо теплых чувств, в их первую встречу открыто обвинив Русина в нападении Кирилла на Вадима, а в последнюю — вообще назвав шлюхой. Но друзья Миронова не имели права поднимать руку на семнадцатилетнего ребенка! Андрей вскочил из ложи и кинулся на помощь орущему Максу. Он вклинился в клубок из трёх сплетённых тел, отшвырнул нападающих и своим телом закрыл оглушенного парня. Потрясённые неожиданным нападением со стороны, оба мускулистых бугая глазам своим не веря взглянули на разозлённого Русина. Красивая белая рубашка и стильный деловой образ резко контрастировали с горящим яростью взглядом прекрасных серо-зелёных глаз и крепко сжатыми побелевшими губами. — Не смейте его трогать, суки, — процедил Андрей, прожигая взглядом непонимающие лица бывших приятелей. — С каких это пор ты против нас? — удивился один из них, окидывая взглядом бывшего Кирилла. Почему, если Русин пришел со старшим Мироновым, он сыграл против них? — Макс, пойдем в раздевалку, — не обращая на него внимания, предложил Андрей. — Тебе нужна помощь, — он ненавязчиво положил горячую ладонь ему на плечо. Из носа мальчишки ручьем хлестала кровь. — Отъебись от меня, — прорычал тот и резко сбросил руку Андрея со своего плеча. Максим едва стоял на ногах, но, тем не менее, нашел в себе силы выпрямиться и наградить Русина уничтожающим взглядом. — Иди отсоси своему Арену. Он заждался уже. К щекам Андрея прилила кровь, но он не отреагировал на этот выпад. — Тебе, Русин, в прошлый раз не хватило, когда тебя публично выебали на этой же арене? — засмеялся один из нападающих, услышав фразу Макса. — Тебя даже малёк шлюхой называет. Свали-ка ты отсюда, Андрей, пока Арен по попе не надавал. Усмехнувшись, мужчина с мрачной усмешкой приблизился вплотную к избитому Максу, чтобы продолжить свое занятие. Второй подошёл к нему помочь скрутить брыкающегося и отбивающегося мальчишку, тяжелый удар которого они вполне успели ощутить на себе. Тот, что повыше — агрессоры были похожи между собой как братья, один из них приходился кузеном обоим Мироновым, — оттолкнул с дороги замершего Андрея. Глаза Русина опасно потемнели. Не стоило, ой не стоило напоминать ему о тех обстоятельствах, при которых они познакомились с Кириллом. Тяжелый, великолепный удар ногой настиг кузена Миронова в тот момент, когда он уже заносил руку чтобы ударить Макса. Мужчина осел как подкошенный, а его напарнику тем временем стремительно прилетело рукой в пах. Андрей всей ладонью схватил его за интимные места и сильно сжал. Пронзительный вопль несчастного, у которого разом вышибло дыхание из накаченной груди, на секунду перекрыл собой все другие звуки. Даже Кирилл, в этот момент уже перевернувший Вадима на живот и готовящийся к проникновению, поднял взгляд и посмотрел в ту сторону. Охренел и вернулся к прерванному занятию. Происходящее за пределами клетки его не волновало, судьба половых органов брата — тоже. — Окажись ты на месте Кирилла в тот день, — прошипел Андрей в лицо корчащемуся от боли парню, — и твоя жопа серьезно пострадала бы. Стоящий сзади них Максим молча вытирал текущие по лицу крупные горькие слезы. Их атаку почти загасили. Тимофеева, Нагорного и Астахова вырубили электрошокерами, остальных просто скрутили и силой вывели с арены. Кабину электротехника они не смогли взять штурмом. Его брат остался там, внутри, раздираемый жесткими пальцами Кирилла, дорвавшегося до своего приза. К ним подошли люди Давлата. Андрей наконец отпустил орущего на одной ноте от боли противника и легким ударом в висок отправил его валяться в соленых соплях на полу. — Что ты, мать твою, творишь? — холодно спросил Давлат у смертельно бледного Андрея. — А ты что творишь? — вопросом на вопрос ответил тот. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, и никто не хотел уступать другому в этой напряженной игре. Наконец подошедший Арен прервал это затянувшееся противостояние, рванув Андрея за локоть и вынудив посмотреть на себя. — Вернись в ложу, — негромко сказал он. С уголка его губы тонкой струйкой стекала темно-алая кровь. Русин продолжил игру в гляделки с ним… и неожиданно для самого себя проиграл. Прямой тяжелый взгляд Арена и без того было очень сложно выдержать, а в этот момент он явно был зол, и его эмоции расплавленной лавой светились в непроницаемых синих глазах. Андрей молча отвернулся и гибкой незаметной тенью вернулся на оставленное место.

***

Кирилл рывком перевернул сломленного Вадима на живот и приник к нему сзади. Тихонов, затаив дыхание, прижался щекой к настилу и прикрыл глаза. Он проиграл. Снова. В тяжелой, душной партерной борьбе, уступив своему сопернику и в технике и массе. Подлый прием Миронова с наброшенной на голову футболкой окончательно спутал все карты и заставил отдать последние позиции, но со стороны это смотрелась как некрасивая издевка, игра со своей жертвой, кривлянье на публику. Нежные стенки едва зажившего ануса Вадима судорожно сжались, когда Кирилл всадил туда один палец. Сорванные трусы Тихонова все еще держались у него на бедрах, но надеть их обратно он бы уже не смог — Миронов в запале страсти разорвал на них резинку. Ему не было больно, только мерзко и унизительно. Словно вытаскивали внутренности, выворачивали их наизнанку и пристально рассматривали на глазах у вожделеющей публики. Боли Вадим не боялся, за последние десять лет она стала его неизменным спутником, а противостояние с Кириллом так вообще сделало ее ежедневной горькой нормой. Ему было невыносимо психологически. Вадим правда не понимал, почему бы Миронову просто не убить его, пользуясь многочисленными лазейками в договоре. И да, он видел тот пункт с использованием лент. — Теперь ты мой. Полностью мой, — рычал Кирилл, грубо вгоняя в него пальцы. — И не нужен мне нахер никто, теперь обязанности моей сучки полностью ложатся на тебя. — Засунь свои трусы ему в рот, — весело предложил Денис, наблюдающий за их соитием с нескрываемой радостью и возбуждением. Кирилл улыбнулся. — Отличная идея, но тогда я не услышу его стонов. «Каких стонов», — мелькнуло в голове у Вадима. «Неужели он вправду думает, что своим членом заставит меня кричать». Это, конечно, было очень больно, но не настолько же. Миронов продолжал жестко и профессионально ласкать его пальцами. — Ну чего ты тянешь?.. — проворчал изнервничавшийся Ахназар, не понимая, для чего эти долгие прелюдии. — Выеби уже, и поехали домой. «Не сейчас, пап. Я только начал». — Чувствуешь это? — хрипло поинтересовался Кирилл. — Когда я давлю здесь. И здесь… Вадим непонимающе нахмурился. Его враг продолжал ритмичные движения двумя пальцами, массируя едва различимое уплотнение с обеих сторон. У него самого уже стояло так, что находиться в трусах было больно. Кирилл нисколько не стыдясь разделся догола и кинул боксеры в кучу с одеждой Вадима. — Из тебя неплохой боец, признаю, но плачет по тебе карьера порнозвезды или проститутки… Вадим едва слышно прерывисто вздохнул. Истерзанные сухие губы приоткрылись. — Твой тренер говорит, что ты не выходишь на связь и не отвечаешь на звонки, — продолжал Кирилл приглушенным соблазнительным голосом. — Правильно делаешь. Не надо ему смотреть, как ты стонешь подо мной, еще сердце откажет. И так мой отец в свое время хорошо ему нервы помотал. Его пальцы входили все глубже, податливые стенки входа раскрывались сильнее. К тому месту, которое усиленно ласкал Кирилл, прилила кровь. Растягивать стало легче. Вадим часто задышал. — И ты еще будешь утверждать, что ты настоящий альфа, — усмехнулся Кирилл. Он едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на него и не отыметь по полной программе. Сегодня Миронов должен был быть нежным. — Ты весь покраснел, и член стал тверже, — с иронией продолжил он. Непонимающий, порозовевший Вадим в ужасе смотрел перед собой. — Потек как девчонка, а столько гонору было… — Кирилл в открытую наслаждался растерянностью и неопытностью любовника. Было видно, что так ему еще не делал никто. — Даже не знаю, — Миронов картинным жестом откинул волосы с лица. Давлат, в полнейшем охреневании наблюдающий за этим цирком, выронил сигарету из пальцев и не заметил этого. — Довести тебя уже или помучить еще раз… Кирилл приник к оголенной шее Вадима и сомкнул зубы на его яремной вене. Одновременно с этим он сжал другой рукой его член и обхватил пальцами ствол, помассировал, погладил и перключился на ласки головки. — А что, когда в жопу ебут, реально приятно? — вслух поинтересовался удивленный Денис, не зная, у кого спросить. В этот момент готовый сквозь землю провалиться Вадим тихо, но вполне отчетливо застонал.

***

От первых проявлений физического наслаждения Вадима Кириллу окончательно сорвало крышу. Он притянул его к себе за бедра, навалился всем весом, выбив дыхание из груди любовника, раздвинул ему ноги своими и начал входить сам. Вадим кривился от боли, шипел, раздирал ногтями канвас, пытался вытолкнуть из себя его монстра, но начало было положено. Спустя сорок секунд Кирилл был внутри, и непередаваемое первобытное чувство абсолютного победителя затуманило его сознание. Он начал натягивать его ритмично, глубоко и максимально нежно, желая еще раз услышать доказательство своего мастерства. Вадим дышал через раз и едва не плакал; застывшие слезы размывали картинку и неприятно жгли глаза. Сквозь прозрачную пелену Тихонов видел довольного расслабленного Арена, насмешливо улыбающегося Дениса, плачущего Максима и прикрывающего ладонью лицо Андрея. Они все видели его позор и триумф Кирилла, они — и еще несколько сотен человек, которые впитывали каждый заряженный сексом момент. Вадим не понимал, почему его тело откликается на действия заклятого врага, почему он не может взять под контроль собственные ощущения. Сука Миронов, как назло, словно чувствуя его состояние, трахал соперника так аккуратно и профессионально, как будто любил его всю свою жизнь. Тихонов пытался справиться с внезапно подставившей его физиологией, Кирилл чуть ли не визжал от захлестывающего удовольствия и смачно, со вкусом его наяривал, толпа ликовала…. Вечер планомерно подошел к своему финалу, и сейчас на залитой кровью арене Колизея творилось то, ради чего сюда и пришли восемь сотен плотно сидящих на эмоциональной игле, ищущих острых ощущений зрителей. Две мышечные, рельефные фигуры сплелись в жарких объятиях в центре огражденной силовыми линиями площадки. Темная и светлая, стройная и налитая первобытной животной силой, более крупная и плотная. Они представляли собой классический идеал, красивый дуэт, эстетически законченную картинку. Даже Давлат, равнодушный к чувственным шоу, не мог не отметить завораживающую притягательность этих двоих. Кирилл был прав, с такими активами Вадиму стоило податься в порно. Одна только его толстая трясущаяся задница, молочно-белая, большая и круглая, обеспечила бы ему неиссякаемый поток спонсоров… «Нет, нет… Они сейчас подумают, что мне действительно это нравится… Мои друзья будут считать, что я действительно кончил под ним», — лихорадочно билось в голове у разгрызающего губы Тихонова. Член Миронова безостановочным поршнем ходил внутри него и каждый раз мягко, но чувствительно стимулировал простату. Ему было приятно… очень приятно на физиологическом уровне, и Вадим, не привыкший врать, не мог этого скрыть… Пока Кирилл имел его в позе стрелы, он закрывал своим телом налившийся член вынужденного любовника. До Миронова этот простой факт доходил слишком долго, но когда дошел, заведенный до предела Кирилл с пошлой улыбкой решил закончить этот вечер в другой позе. Он резко вышел из Вадима, — яркие розовые стенки его ануса не сразу смогли закрыться после такого размера, — перевернул обратно на спину, затянул туже узел на руках, поднял ноги Тихонова и закинул их ему же за голову. — Без фокусов, боец ты наш, — саркастично предупредил Кирилл. Одной рукой он по-прежнему контролировал его яйца. Вадим не стал бы сопротивляться и без этих предосторожностей. Морально он был настолько сломлен своим поражением и последующим нежданным, нежеланным удовольствием, что не уже не думал о сопротивлении. Он словно впал в какой-то гипнотический сон; во всем мире для него осталась только эта арена и Кирилл, творящий с ним все, что приходило ему в голову… Вадим вынужденно пришел в себя в тот момент, когда Миронов чуть присел, пристроившись над ним, и без лишних церемоний вошел в него из такого положения. Так было еще хуже, унизительнее и неудобнее. С закинутыми за голову ногами, раскрытой на всеобщее обозрение дыркой и набухшим членом перед самым лицом, Вадим тихо и очень горько разревелся. Кирилл над ним принялся активно натягивать его из такого положения, и снова стало приятно, и тело, измученное утомительной схваткой, болью, удушением и последующими издевательствами, покорно откликнулось на физическую стимуляцию. Он застонал, уже не думая о реакции друзей, сначала негромко, а после — все набирая и набирая голос, когда Кирилл ускорил движения и стал входить совсем глубоко. Вадим запоздало понял, что его собственный член находится прямо над его лицом, но изменить ситуацию уже не смог бы. — Не привык кончать публично, да, Вадим? — услышал он на грани оргазма ироничный голос злорадствующего Дениса. — Да он у тебя готов уже, Кир, вон как яйца разбухли… — Просто признай, что тебе это в кайф, — прошептал раскрасневшийся Миронов, глядя прямо в глаза в открытую наслаждающемуся заплаканному Тихонову. — Давай, мой сладкий. Ты уже готов. Три… Два… Один… Под оглушительный рев наэлектризованных до предела трибун бывший фаворит среднего веса с соблазнительно-пошлым стоном кончил себе же на лицо обильной струей. Вадим зажмурился, отвернулся, но вязкая густая сперма все равно брызнула на его щеки, залила все вокруг… а спустя несколько секунд смешалась с еще более обильным подарком от Кирилла, который в последний момент успел вытащить изливающийся пенис и направить его любовнику в рот. Все было кончено — и кашляющий от попавшей в дыхательные пути жидкости побеждённый наконец-то смог разреветься по-настоящему. Кирилл жадно смотрел на его мокрое от слез и их общих выделений лицо. Эмоции Вадима ему нравились. Он даже плакал красиво. — Ты хоть сперму с лица вытри. Если в глаза попадет, будешь еще сильнее плакать. «Вот это, блять, забота», — подумал про себя подавившийся невысказанными матами Давлат. От такого даже его пробило на длинные нецензурные трехэтажные выражения. Правда, произнести их вслух он так и не смог. Не хватило сил. Вадим тем времени перевернулся на живот, чтобы хотя бы прикрыть интимные места. Доползти до своей одежды он бы сейчас не смог. Его обмякший член оставил влажные следы на ринге между раздвинутых бёдер. Кирилл с интересом опустил на него взгляд. Подошел ближе, чуть прижал пальцами одной ноги большую розовую головку. Несильно надавил. Вадим затравленно вскрикнул. — Не ори, это совсем не больно, — бросил Миронов. Он с усилием прошелся пальцами по крупному мягкому стволу, делая Тихонову своеобразный массаж. Тот безвольно лежал, не предпринимая никаких попыток сопротивления. Это и вправду было почти не больно… по крайней мере, после всего, что он с ним сделал. Зрители потрясенно притихли, замерев в напряженной, звенящей тишине. Все понимали, что, если сейчас Кирилл надавит пальцами посильнее, перенесет на них весь вес своего тела, он навсегда оставит Вадима инвалидом. Без возможности иметь детей и получать удовольствие от секса. Это было бы закономерной развязкой их беспринципного, ожесточенного противостояния. Кошмарным финалом, навсегда сломавшим бы жизнь проигравшему спортсмену. Вадиму было уже все равно. В зале стояло пронзительное, невыносимое безмолвие. — Не надо, Кирилл, — едва слышно прошептал Арен, разгадавший замысел брата. Как будто с такого расстояния тот мог его услышать. Миронов убрал ногу с члена соперника и, наклонившись, смачно шлепнул его по заднице. В насыщенной тишине Колизея звук этого шлепка прозвучал громче револьверного выстрела. — Мы еще встретимся, солнце, — пообещал Кирилл. Он подошел к валяющейся одежде Вадима и стал неторопливо надевать ее на себя. Обнаженный Тихонов с намертво связанными руками был абсолютно беспомощен. Миронов натянул серую футболку, которая в обтяжку села на его выступающие грудные. Влез в штаны, оказавшиеся не в пример просторнее — с роскошной задницей Вадима пока еще не мог конкурировать никто. — На мне твои шмотки выглядят лучше, — констатировал факт одетый Кирилл, довольно разглядывая себя. Любимая спортивная форма Вадима на нем смотрелась совсем по-другому. Более дерзко. Более вызывающе. — Не грусти, Вадим, ты охуенный пассив. А ручки тебе Максим развяжет, — со смешинками в блестящих тёмных глазах добавил Миронов.