«Уильям Афтон 3 ноября 1949 г. – 30 августа 1986 г.»
– Как всё странно, – всхлипнула Барбара в вечерней сентябрьской тишине. – На нашем городе словно проклятие. Все почему-то постепенно умирают, вы заметили?.. Сначала соседи... Потом Г-Генри... А теперь и Уилл, – слёзы крупными каплями вылились у неё из глаз, после чего Венди мягко положила ей руку на плечо. Маленькая Бетти тоже грустно обняла маму, всё ещё не в силах оторвать глаз от памятника. – А знаете, – пробормотал Майкл, оставаясь в стороне от обнимавшихся с Барбарой, – мне почему-то кажется... что теперь это «проклятие», было оно или нет, должно потерять свою силу. – Почему же ты так думаешь? – еле слышно спросила у него Венди с лёгким платком на волосах. – Потому что мне кажется, что всё это было... из-за папы... – мрачно и честно ответил Майк, нахмурив брови. – Что ты, Майк? Бог с тобой! – всхлипывая, воскликнула Барбара, утирая красные заплаканные глаза. – Нет, а ведь и правда. Я чувствую, словно теперь мне дышится легче, чем тогда, когда отец был живым... Он словно отравлял вокруг себя всё, словно душил и высасывал из окружающего мира всё счастье... – Как только у тебя язык поворачивается говорить такое у него на могиле?! – чуть громче воскликнула Барбара, отчего Венди с Бетти от неё отскочили. – Но неужели ты со мной не согласна, мам? Попробуй вдохнуть сейчас полной грудью, и ты поймёшь, что у тебя уже давно не получалось этого сделать – с тех самых пор, как умер мой брат, а у папы поехала крыша! – Майк, умоляю!.. – остановила его женщина. – Я знаю, что вы с ним были не в ладах... но всё-таки... неужели тебе так сложно... проявить хоть чуточку уважения к только что погибшему отцу?.. Он был несчастным, больным человеком... а ты смеешь радоваться, что его не стало?! Майкл сжалился над расстроенной матерью и наконец-то замолк, не став отвечать, что он и правда рад тому, что Уилл Афтон в его жизни больше никогда не появится. Постояв так ещё минут пять, близкие Уильяма решили, что пора бы уже расходиться, иначе они опять из-за чего-нибудь поругаются. Барбара, Венди и Бетти покинули кладбище первыми, а Майкл с Чарли пообещали их догнать чуть попозже. Эти двое так и остались стоять над могилой – молча, обнявшись и думая о чём-то одном. – Вообще-то... кхм-кхм... – подала охрипший на холодном воздухе голос Чарли Эмили, – это было не слишком красиво – говорить те вещи при твоей матери. Всё-таки она любила дядю Уилла, что бы он ни творил... Но так я с тобой даже согласна. – Что? Ты не шутишь надо мной? – Совсем нет... Я тоже замечала, что стоило дяде Уиллу появиться где-то поблизости, как всё вокруг него словно теряло все краски. Всем, и мне в том числе, в его присутствии отчего-то становилось грустно и неловко, а иногда даже страшно... А в последние дни я от многих слышала, что они желали дяде Уиллу, чтобы он уже поскорее... отправился на тот свет и отмучился. – Да... он отмучился. И мы с ним тоже отмучились... Ветер тихо шебуршал опавшими листьями и катал их между надгробиями, что выглядело с одной стороны – жутковато, а с другой – как-то жизнеутверждающе и даже забавно. Будто бы эти листья были маленькими жёлтыми тушканчиками, которые всей стайкой гоняются друг за другом и играют, временами врезаясь в кроссовки Майка и Чарли. Кажется, что теперь, как бы цинично это ни звучало, есть вероятность того, что жизнь обратно наладится? Ведь больше нет пиццерии и роботов – точнее, они есть, но уже не представляют из себя ни малейшей угрозы, – нет того мистического и так и не найденного полицией маньяка, нет сдуревшего Афтона... Возможно, с этого дня всё начнёт идти в гору? Такими робкими и неуверенными мыслями была наполнена голова Майкла Афтона, пока они с Чарли всё ещё стояли в обнимку на опустевшем кладбище. Стояли и слушали природу... Правда помимо природы вокруг звучало и много городских звуков, таких как клаксоны машин, рык двигателей и ещё какие-то непонятные механические бахи. Они что-то напоминали Майклу, но что именно, он не мог себе объяснить. Он прислушивался, хмуря густые отцовские брови, а шагающий железный звук всё усиливался, заглушая все остальные. Теперь он стал казаться младшему Афтону неприятным и отчасти пугающим. – Чарли, ты тоже это слышишь? – шепнул он, чуть крепче сжав её плечо своей рукой. – Да, что-то слышу. Ты про этот механический гул? – Именно... Он раздаётся совсем близко, словно на территории кладбища. Что бы это могло б... Но Майк не договорил свою фразу, так как в этом странном роботическом грохоте он расслышал неразборчивую фразу. Однообразный голос, словно записанный на старый диктофон, без перерыва повторял какое-то слово. Мак... Мака... Майка... А может – Майкл?.. – Майк, сзади!! – заверещала оглянувшаяся через плечо Чарли так громко, что у Афтона подкосились колени. Он отпустил девушку и крутанулся вокруг своей оси, чтобы увидеть источник тех жутких звуков. И он его увидел. Этим источником был оживший, чёрт его побери, аниматроник Фредбер! Весь покоцанный и старый, пыльный и всё ещё запачканный кровью Джози Афтона, которая теперь превратилась в древние коричневые и невыводимые разводы. Фредбер сиял своими огромными, как машинные фары, глазами и, судорожно подёргиваясь, шагал к Чарли с Майклом – упорно, целенаправленно, и вдобавок ко всему повторяя сломанным голосом: «Ма-а-а-айкл, Ма-а-а-айкл, Ма-а-а-а-айкл!» – Бежим, Чарли! – гаркнул Майк, схватил перепуганную девушку за руку и помчался с ней куда-то в сторону забора кладбища. Чарли бежала за ним, успевая за Майклом только за счёт своих длинных ног, и каждую минуту оглядывалась на их преследователя, который и не думал бросать свою жуткую погоню. – Какого чёрта это было, Майк?! – кричала Чарли на бегу. – А я откуда знаю?! Скорее всего, это какая-то мистика – других объяснений я не вижу. – Господи, какой ужас... Но зачем мы ему понадобились?.. Он всё ещё идёт за нами! – Походит и перестанет! Он идёт, а мы – бежим, понимаешь? Он не сможет нас догнать. Осталось лишь потеряться у него из поля зрения, и мы будем в безопасности. – Но ведь он как-то нашёл нас на кладбище! Как он это сделал, Майк? Откуда он знал, где мы есть?! – Я не знаю! Не отвлекайся на разговоры – беги!.. Ах, смотри, в заборе дыра! Не хватает нескольких прутьев! Должно быть, покойники по ночам отсюда сбегали, хе-хе... – Ты какой-то слишком весёлый для такой ситуации, – недоумевала Чарли, вылезая через дыру в заборе на улицу. – Это нервное веселье – не обращай внимания, – снова серьёзным тоном ответил Майк и тоже выпрыгнул следом за Чарли. – Меня вот что интересует: почему он проговаривает моё имя?.. – Майк, давай потом! Бежим, он опять нас увидел! – Вот же скотина! Когда он нас наконец оставит?.. Ребята снова кинулись в бегство. На небе поднялась полная Луна, ярко освещавшая беглецам путь своим серебряным светом. Машины и прохожие стали совсем редкими, из-за чего Майклу и Чарли было совсем не к кому обратиться за помощью. Да и если бы они обратились к кому-либо, вряд ли этот человек смог бы спокойно принять такую странную и жуткую ситуацию, как преследование ребят одержимым и живым роботом-медведем. Парень и девушка, не расцепляя рук, носились по дворам, рискуя загнать себя в тёмный тупик, мчались по главным широким улицам города, один раз пересекли площадь и какой-то перекрёсток. Потом их по чистой случайности вынесло к тому судьбоносному мосту, который свёл их весной, и Майкл с Чарли не по своей воле выбежали за черту Лоуренса, с досадой слыша за своими спинами всё не прекращающиеся тяжёлые шаги и жалобное завывание бесполого голоса: «Ма-а-а-айкл!» – Свернём в лес! – решительно гаркнул через плечо Майк. – Там ему будет сложнее ходить, и он отстанет! – Мне тоже уже тяжело ходить, Майк, – задыхаясь, ответила Чарли, убирая с лица светлые пряди своего отросшего каре. – Я сейчас... упаду. – Держись, Чарли, умоляю! У нас нет другого выхода – мы должны убежать от этого плюшевого ублюдка! – Но ты уверен, что... что он хочет убить нас? – А что он иначе может хотеть? – недоумевая, переспросил её Афтон и даже замедлился оттого, что подобная мысль даже близко не приходила ему в голову. Но его размышления прервала ожившая Чарли, которая тут же пихнула его, прикрикнув: – Майк, нельзя стоять – медведь нас догоняет! Который раз уставшие подростки сорвались с места и, проклиная жуткого медведя всеми нецензурными словами, помчались в редкий пригородный лес, ломая на своём пути кусты и тонкие ветки. Что-то постоянно брызгало им в лица, прилипало к их щекам и остро царапало их по скулам и шее, но ребята не обращали на это внимания, а лишь продолжали свой безостановочный бег. Разгребали перед собой ветки, перепрыгивали через пни, но страшный, загробный голос в исполнении робота, всё ещё долетал им в спины, что не могло не вводить ребят в леденящее душу отчаяние. Двадцатый раз споткнувшись о какую-то подлую мохнатую корягу, Чарли на всей своей скорости упала на землю, повалив за собой Майкла, и громко заплакала, потеряв всякое присутствие духа в этом тёмном, тихом и сыром лесу, по которому за ними по пятам гналась нечистая сила. – Я больше не могу, Майк. Не могу убегать. Я устала, у меня немеют ноги... Мы умрём из-за меня. Беги, беги дальше, спасайся один! – Чарли, брось! Не истери, прошу тебя!.. Ладно, раз ты так сильно устала, полежи пока здесь и посвети мне в ту сторону фонариком. – А т-ты что собираешься делать? – дрожащим голосом переспросила девушка. – Я?.. Видимо, дать этому уроду отпор, – как можно более храбро ответил Майк, хмуро глядя в ту сторону, из которой раздавались настырные механические звуки приближавшегося Фредбера. – Майк, умоляю тебя, будь аккуратнее! Чарли сидела на траве, не слишком уверенно сжимая в обеих руках фонарик, лохматый же от бега Майкл стоял перед ней в самой угрожающей позе, которую он мог себе позволить, и готовился к бою не на жизнь, а на смерть. Хруст веток и шатание кустов всё усиливались – из леса выбирался жёлтый медведь, который с непонятными целями гнался за напуганными до смерти подростками. Золотистые кроны молодых деревьев раздвинулись, и из них вновь показались яркие, словно два маяка, глаза робота. Чарли непроизвольно вскрикнула, а Майкл перешёл в нападение, при этом осторожно отступая от медведя. – Чего тебе надо, Фредбер? Что ты всё заладил – «Майкл! Майкл!» Говори прямо, зачем я тебе нужен, или я за себя не отвечаю!.. Или вообще, меня забирай, а Чарли отпускай на свободу! Тронешь её хотя бы кончиком своего грязного пальца, и ты об этом сильно пожалеешь – у меня есть спички, а твой каркас очень легко горит!.. Ты хоть меня понимаешь, бестолковая развалина?! Фредбер не подавал вида о том, что понял угрозы Майкла, а лишь продолжал наступать на него, перешагивая по траве своими многокилограммовыми антропоморфными ногами. На Чарли он, в самом деле, не обращал ровно никакого внимания – его целью был только сын Уильяма. «Но почему? Почему я? Это ведь неспроста, у этого должна быть причина... Давай же, Майк, думай, тупая ты башка – зачем ты мог понадобиться Фредберу?!» Чарли, не выдержав, вскочила на ноги, отбросив в сторону свой фонарь, который она прихватила для похода на кладбище, и принялась всячески мешать Фредберу добраться до Майкла: она отважно била его, дёргала его за лапы, рискуя быть ушибленной, и даже залезала ему за плечи, пытаясь повалить робота на спину – из такого положения он уж точно не смог бы подняться самостоятельно. К сожалению, Фредбер оказался намного крепче, чем выглядел, и девчонке так и не удалось его победить. Ситуация накалилась, а Майкла чуть было не зажимало между самоходным плюшевым роботом и деревом. Обойдя мешавшую его отступлению сосну, Афтон понял, что внезапно лес за его спиной оборвался, и парень оказался на краю довольно-таки крутого обрыва, на дне которого протекала та самая река, в которую когда-то хотела сброситься Чарли Эмили. Та порожистая и мелкая речонка задорно бурлила в десяти метрах внизу, а у Майкла оставалось всё меньше и меньше надежды на победу в этой нелепой битве со старым медведем. Отступать больше некуда. Нужен выход, решение, и очень срочно! «Думай, думай, думай!..» ... И тут – когда Фредбера и Майкла стали разделять лишь три маленьких шага, а Чарли начала заливаться истеричными воплями ужаса – Майкл додумался. Мелькнула в голове бредовая, но почему-то показавшаяся единственной верной мысль. У Майка от неё на секунду перехватило дыхание, отчего он даже не сразу смог заговорить, но, сглотнув-таки образовавшийся в горле ком, он прохрипел одно лишь слово: – Джози?.. Огромный медведь тут же дёрнулся, словно его ударило током, и замер в парализованной позе. Чарли затихла и с недоумением переводила расширенные в темноте зрачки с Майкла на робота. Майк тем временем продолжил трясущимися связками, чувствуя, что он вот-вот зарыдает, если его догадка оказалась правдивой. – Дж-дж-джози, это что... и правда ты? Медведь больше не двигал ни единой частью своего тела... зато начало двигаться кое-что другое – сырая земля под ногами у Майкла! Она начала ехать и скользить в ущелье, и Афтон, даже не успев испугаться, соскользнул в десятиметровое ущелье. – Ма-а-а-а-айк! Не-е-е-ет!! – заорала Чарли, но, быстрее, чем она попыталась как-то помочь своему другу, ему в предплечье вцепилась каменная хватка аниматроника Фредбера. Напугано подняв глаза вверх, Майкл увидел прямо у себя перед лицом бегемотовую морду робота и его яркие, белые и круглые глаза, вполне себе нейтрально, без прежней злобы, глядевшие на Афтона. – С-с-спасибо? – робко поблагодарил его Майк, еле сдерживая крик ужаса, вызванный теперь уже не роботом, а десятиметровым пространством между его ногами и землёй. Аниматроник никак не отозвался, а лишь бережно вытянул Майка обратно и на этот раз поставил его подальше от обрыва, на твёрдую землю. Голова у парня шла кругом от паранормальности происходящего. Не хотелось ни кричать, ни удивляться – только плакать от мысли о том, что, вероятно, его брат всё ещё жив и стоит сейчас перед ним, пусть и не в слишком привычном своём виде. Джози там, внутри этого страшного медведя, запертый будто в саркофаге, и все эти годы его сознание находилось в нём, пытаясь отыскать своего старшего брата. – Чарли, ты представляешь – это Дж-Джози! Душа моего брата, вроде как, со дня его смерти находится в этом медведе! Ты веришь в это? Чарли не отвечала на эти слёзные реплики Майкла и лишь настороженно смотрела на Фредбера, не желая терять бдительность и расслабляться раньше времени. – Джози... Братишка... – шептал обессилевший от столь эмоционального открытия Майкл. – Наконец-то я могу сказать тебе это... Прости меня, умоляю! Я был злобным и тупым подростком – только и всего. Мне нравилось видеть, как ты пугаешься, и чувствовать себя от этого старше и значимее. Это было ужасно неправильно, и... и... Я не хотел тебя убивать!.. Слёзы лились из его опухших глаз, а медведь всё стоял без движения и смотрел на Афтона. Терпеливо, спокойно, что расстраивало Майка ещё сильнее. – Боже, как это ужасно – говорить с тобой через этот ящик с шестерёнками! – всхлипнул он. Чарли подошла к Майку со спины и в качестве поддержки положила ему руку на плечо. – Это я с тобой сделал, Джози, я во всём виноват: и в твоей гибели, и в папиной, ведь это из-за меня он сошёл с ума и погиб!.. Джози, скажи, если можешь, как я теперь могу помочь тебе? Есть ли хоть что-то, что я могу исправить? Глаза Фредбера слабо мигнули, и робот с усилием начал произносить какие-то утробные, хрипящие звуки, перебиваемые ежесекундными радиопомехами. Чарли с Майклом напрягали свой слух изо всех сил, чтобы разобрать в этом шипении хоть что-то внятное, и в итоге разобрали одно лишь слово: «огонь». – Он говорит «огонь»? – тихо спросила у Майка Чарли. – Он хочет, чтобы мы...? – Не знаю. Давай спросим... Джози, послушай, – заговорил Майкл с Фредбером, всё ещё борясь со своими слезами и дрожащим голосом. – Мы точно правильно тебя поняли: ты хочешь, чтобы мы со... сожгли Фредбера? – Дх-аа, – сипло раздалось из внутренних динамиков медведя, и теперь уже печально всхлипнул не только Майкл, но и Чарли. – Огхонь... Свобод-ха... Пок-хой... – Л-ладно, братишка, – вытирая с лица слёзы, отозвался Афтон. – Мы это сделаем. Только подожди пару минут – нам нужно подготовить место для костра... Это было довольно тяжело для ребят: собирать на обрыве в круг большие булыжники, складывать внутрь него сухую траву и понимать, что в этом месте с минуты на минуту им придётся сжигать Джози. Пусть он уже и не был живым и не имел человеческого тела, но это всё ещё был он – старый-добрый Джози Афтон, член семьи Майкла, тихий и добрый мальчишка, незаслуженно подвергавшийся издевательствам брата всю свою короткую жизнь. Костёр был готов, и Чарли с Майклом аккуратно, в четыре руки, положили Фредбера в круг на спину. Отчасти это было похоже на средневековые похороны королевских особ, которых было принято сжигать на костре... – Ну как ты, Джози? Готов? – неуверенно спросил Майкл, сомневаюсь, насколько это уместный вопрос по отношению к одержимому духом роботу. – Д-ха-а, – скрипуче раздалось из плюшевого брюха медведя. Майк вновь оглядел Фредбера с ног до головы – его выцветшую бабочку и цилиндр, его стёртые лапы и коричневые пятна на подбородке и животе – и попытался себе представить, каково было Джози все эти годы быть заключённым в этом пружинном допотопном роботе. Надо же, какая ирония: дух бедного мальчика целых три года был заключён в аниматронике, которого тот до ужаса боялся при жизни. – Ну да... Наверное, ты готов, – рассеянно покивал головой Майкл, всё ещё не решаясь поджечь спичку. – Ты ведь долго об этом мечтал, должно быть... Но на самом деле... я бы хотел поговорить с тобой ещё. Жаль только, что тебе очень тяжело это даётся... Можно я задам тебе последний вопрос, Джози? Каково это... быть мёртвым? – Сп... Спкх... Спок-хойно... – прошипел робот, снова мигнув глазами, как от перепада напряжения. За спиной Майка раздался тихий шмыг носа Чарли Эмили – она тоже еле-еле могла сдержать свои слёзы от происходящего. – А тебе не будет больно, если мы тебя подожжём?.. – Н-нет... Будет. Хорошо. Майкл. – Хорошо, – улыбнулся Афтон и занёс спичку над спичечным коробком. – Тогда... Прощаемся? – Прощай, Джози, – просипела Чарли. Майкл приобнял её рукой. – Я надеюсь, что там у тебя всё будет хорошо. Ты свяжись с нами как-нибудь, как прибудешь, – и она через слёзы издала тихий смешок. – Пока, братишка, – вздохнул Майк. – Передай всем нашим «привет». Особенно папе с... дядей Генри. – Хоро...шо-о... – помолчав, робот добавил тем же механическим голосом. – До свидания... дру-узья-я-я... Чирк – и спичка в руках Майка Афтона загорелась золотой искрой. Набравшись смелости, парень прикрыл глаза и уронил эту спичку на Фредбера. Очень быстро по его плюшевой обивке начал расползаться огонь, а медведь не обращал на это никакого внимания. Не было криков и стонов, как этого опасался Майк. Робот просто смиренно горел, лежал на спине и покрывался алым слоем огня. Он разгорался и трещал, испуская густой дым. В какой-то момент глаза робота всё же погасли, а следом начали хрустеть на адской жаре и пружины. Треск, тихий скрежет, искры и запах костра – всё это заполнило лесную опушку и дымом отпугивало белок и птиц. На фоне этого большого огня стояли, обнявшись, двое печальных подростков, которых жутко растрогала происходящая сцена. – Всё будет хорошо, Чарли, – всхлипывал Майкл, гладя подругу по плечу. – Теперь всё будет хорошо, это точно... Над молодым лесом в это время стояла глубокая сентябрьская ночь, освещаемая только сгорающим Фредбером и полной печальной Луной. Завтра всё уже будет иначе... КонецЭпилог
3 декабря 2022 г. в 11:58
Вернувшись от родителей под утро домой, Барбара, к великому её удивлению, не застала Уильяма дома. Суетливо оббежав каждую комнату, она заметила в кухне, среди разбросанной мебели, разорванную в клочья смирительную рубашку, а в прихожей, прямо в досках паркета, продолговатый прорубленный след, явно оставленный топором. Похолодев с головы до ног, уставшая с дороги Барбара, даже не передохнув, помчалась в погоню за своим пропавшим мужем. От одних только мыслей о том, что он мог натворить в том состоянии, в котором она его оставила, женщина уже покрывалась испариной. Она обошла каждую кофейню, которая была открыта к тому времени, каждые магазин и лавку. Бегала по окрестным паркам и подворотням, расспрашивала прохожих, но, нигде не найдя Афтона, всё же решилась пойти в полицию.
Ожидая, что в полицейском участке ранним утром будет довольно тихо, Барбара очень удивилась, когда, придя туда, услышала где-то в соседнем кабинете полицейского участка плачь, всхлипы и достаточно эмоциональный пересказ какого-то волнующего события. Миссис Афтон прямо в вестибюле приняли двое офицеров полиции и принялись вежливо интересоваться, что так сильно её напугало. Рассказав о пропаже своего мужа, при этом утаивая некоторые личные детали – такие как попытка убийства их сына кухонным ножом, – Барбара наблюдала за странной реакцией полицейских. Они выглядели не столько смущённо, сколько напугано по какой-то неизвестной причине. Переглядывались краем глаза, кусали губы и поглядывали на соседний кабинет, где без остановки раздавались рыдания. Когда рассказ женщины кончился, из того кабинета как раз вышли потерпевшие и, не в силах успокоиться от какого-то жуткого увиденного зрелища, повторяли, как в бреду: «Столько крови, столько крови!.. Просто коморка, и в ней этот заяц, весь в крови!.. И полы, и потолки!..»
– Заяц?.. – задумчиво спросила Барбара, думая, что она говорит этот вопрос про себя.
– Да, мэм, эти люди сегодня навидались кое-какой жути в той заброшенной пиццерии на юге... – вздохнул один из полицейских, и Барбара от его слов тут же подскочила на стуле, как ужаленная.
– Что? Вы сказали "в пиццерии"?! – засуетилась она. Офицер кивнул, и миссис Афтон развернулась к плачущим людям и окликнула их. – Извините, пожалуйста, а не могли бы вы повторить мне вкратце, что именно вы видели в пиццерии? Или, точнее, кого?
– Мэм, я не думаю, что это ваше дело, – осторожно, но строго сказал второй полицейский.
– Нет, вы не подумайте: я просто связана с той пиццерией чуть ли не напрямую! Я жена её бывшего владельца!
– Это мы прекрасно знаем, но...
– Там был шум... он м-мешал нам спать, – с прежним азартом начала вещать рыдавшая женщина для миссис Афтон, отчего полицейские лишь беспомощно вздохнули. – Мы пошли в п-п-пиццерию проверить, что т-там творится... Пришли... Спустились в подвал с ф-фонариками... А там... А там!.. Кровь повсюду! Она просто текла ручьями из... из... из сломанного зайца!..
– Из зайца... – бледнея, прошептала Барбара, начиная перебирать в голове различные подозрения и воспоминания.
– Да-да, из него! Из жёлто-зелёного такого! Он лежал на п-полу, весь в плесени и, главное, разорванный, словно его пропустили через мясорубку или что похуже...
– Боже мой... – прошептала Барбара и, на подсознании понимая, в чём же там было дело, схватилась за голову и обречённо ссутулилась.
– Это было ужасно, просто ужасно! – чуть ли не крича, причитала женщина. – Никогда такого не видела! И главное: откуда в том зайце было столько крови?! Он демон, демон!!
– Ну же, успокойся, Джейн, милая. Не кричи, – воркотал её муж, обнимая жену и гладя её по спине. Его плечо стало мокрым от слёз бедняжки Джейн.
– В том зайце был никакой не демон... а самый обычный раненый человек, – пробормотала Барбара неразборчиво, после чего её попросили объяснить, с чего она сделала подобный вывод. – Тот заяц был роботом-костюмом... Мой муж – тот самый, который пропал – часто надевал его раньше, когда пиццерия работала, и в таком виде развлекал посетителей... Боже, мне почему-то кажется, что та кровь принадлежала... ему – Уиллу... Кто ещё, кроме него, мог быть внутри этого костюма?..
– Постойте, постойте, мэм! Не заходите с выводами так далеко, – кинулся утешать чуть не плачущую женщину один из офицеров полиции. – Для начала нам нужно съездить на место происшествия и выяснить всё доподлинно. Быть может, это будет и не мистер Афтон, а какой-нибудь другой человек.
– Не знаю, сэр... Я уже ничего не знаю...
Через пару часов заброшенное здание пиццерии было оцеплено и окружено мигавшими полицейскими машинами. Приехавшие на место инцидента офицеры полиции торопливо разбрелись по этажам. Большинство, разумеется, поспешило спуститься в подвал. Даже их железные нервы еле-еле смогли выдержать зрелище, представшее им в той самой каморке. Натуральная сцена из фильма ужасов, которая вдобавок ко всему прочему приправлялась резким запахом крови и металла. Брезгливо переступая лужи крови, полицейские пробрались в каморку, погрузили испорченного робота на носилки и прямо так понесли его на воздух. Прочие аниматроники, как ни странно, так и не были найдены. Зато был обнаружен разрубленный в пух и прах металлический мусор с непонятными обломками игрушек...
На экспертизе тело убитого механизмом человека едва ли удалось опознать. Каждая часть его тела от плеч до голеней была разрублена пружинами до самого мяса, из-за чего целые сутки у специалистов ушли на то, чтобы выпутать тело из прочных и острых, как ветки терновника, металлических прутьев. Высвободив раненого и уже давным давно мёртвого человека из ужасного костюма, врачи наконец-то смогли увидеть его лицо... и тут же убедились в том, что этот человек – к сожалению для миссис Барбары Афтон – и есть пропавший без вести Уильям Афтон, её муж. Зачем он полез в этот костюм и зачем вообще отправился в пиццерию поздней ночью, причём ещё и босиком, для всех так и осталось загадкой. Правда позже – только через полгода после смерти старшего Афтона – в полиции начали подозревать некую связь между Афтоном и пропавшим маньяком их штата. Учитывая то, что раньше Уилл работал в том ресторане охранником, и то, что он не редко носил фиолетовое – прямо как и маньяк с одного из кадров с записи видеонаблюдения. К тому же ещё и эта загадочная смерть в костюме, который во время своих расправ надевал таинственный убийца... Но, разумеется, расследовать это не было уже никакого смысла, а говорить об этом семье Афтона – тем более. Им и так было нелегко, а новость о том, что их муж и отец – тот самый серийный убийца города Лоуренса – только окончательно добила бы их.
Похороны Афтона были достаточно скромными – уж точно скромнее, чем у Генри Эмили, по той простой причине, что у Барбары к сентябрю практически не осталось ни близких друзей и знакомых, ни денег. Единственными гостями на этих вечерних похоронах были Эмили – Венди и Чарли. Они вместе с Афтонами были последними людьми, которым было не всё равно на Уилла. И опять же, если сравнивать это количество гостей с количеством тех же, бывших на похоронах у Генри, это было ничтожно мало. Зато оно очень многое говорило о репутации Уилла, которую он сам усердно себе портил последние несколько лет.
Простой гроб с изуродованным телом был тихо закопан ближе к сумеркам, после чего работники кладбища тактично оставили горюющую родню наедине с покойным. Каменный стандартный памятник успешно установлен на гладком газоне, а скромные гвоздики – положены к его подножию. Венди, Барбара, Чарли, Майкл и Бетти стояли над свежей могилой, уныло повесив головы и бесконечно перечитывая непривычную надпись: