Мышка

Мозенрат был раздосадован. Нет, даже не хитростью девчонки. Алладин (Мозенрат решил по-прежнему называть беглянку мужским именем, до тех пор пока не узнает ее настоящее имя), так вот, Аладдин, воспользовавшись хитростью, сбежала. Девчонка испугалась. Это он знал точно. Правитель Черных Песков, несмотря на юный возраст, умел неплохо разбираться в людях. Хотя раньше он думал, что и в магии разбирался неплохо. Однако судьба больно щелкнула его по носу — перепутать мальчишку с девчонкой явно было не тем достижением, которым стоило бы гордиться. Очевидно, тот, кто накладывал иллюзию, хорошо разбирался в своем деле. Пожалуй, даже слишком хорошо. Однако Мозенрат не даром считал себя самым могущественным магом современности: он умел оживлять мертвецов, превращая их в покорные марионетки, знал древние языки, вызывал могущественных существ из Преисподней, осквернял храмы древних божеств, силой беря их артефакты и магию. Он победил самого Дестана в магическом поединке! Как должно быть потешался старый хрыч над талантливым амбициозным учеником, превзошедшим учителя, если бы чудом остался жив. Мозенрат скрипнул зубами, за годы ученичества у него накопилось слишком много вопросов и обид к наставнику. — Тише, Моз. Все хорошо, — мысленно сказал себе некромант. — Дестан разгромлен, мертв, уничтожен. Из его подданных получились отличные мамелюки. Теперь ты правитель Черных Песков, который скоро завоюет все Семь Пустынь. Веди себя разумно. Пах болел. Впрочем, не так сильно, как следовало. Может, помогла магия, а может, Мозенрат просто привык к боли, когда выл, катаясь по каменному полу замка, настигнутый один из мощных приступов фантомных болей из-за потерянной руки. К счастью, мамелюки мало соображали, а враги не осмеливались напасть первыми на Правителя Черных песков. Мозенрат с детства ненавидел слабость. К счастью, в подобные моменты в замке находились только он и Ксерксис — маленькая хищная рыбка оставалась безукоризненно верной молодому хозяину. Ксерксису Мозенрат верил, зная: питомец не предаст. Ксерксис отлично помнил, кто спас ему жизнь и не позволил его съесть. Торговец рыбой не видел ничего предосудительного, чтобы зажарить говорящего угря. Пятнадцатилетний мальчишка Моз не видел ничего предосудительного, чтобы зажарить уже самого торговца. — Хозяин, хозяин, — обеспокоенный питомец кружил возле хозяина. — Девчонка сбежала. Я могу ее догнать. — Спокойно, Ксерксис, — некромант погладил угря по голове. — Девчонка никуда от нас не денется. Пусть наша мышка немного порезвится на свободе, а мы пока займемся придворным шутом Аладдином. Мозенрат задумчиво повертел рукой в кожаной перчатке. Ему пришлось подавить искушение послать в убегающую девчонку особенно болезненное пыточное заклинание, ломающее кости. Боль от удара вызвала волну гнева. Но беглянка оказалась достаточно красива, чтобы убежать от могущественного темного волшебника без потери конечностей. С уличным крысенышем Мозенрат бы не церемонился. Но уличная мышка требовала иного, более деликатного обращения — ловкая пронырливая девчонка с копной жестких черных волос на голове вызывала слишком большое желание. Одним лишь взглядом хитрых антрацитовых глаз эта чертовка заставила сердце Мозенрата биться чаще, еще сильнее распалив в нем внутренний жар и злость. Правитель Черных Песков презирал сластолюбцев и прелюбодеев, уделяющих слишком много внимания желаниям плоти. Трепет, охвативший молодое, полное жизни тело при сближении с хорошенькой мышкой, стал совершенно неожиданным для Мозенрата, инстинкты юноши требовали немедленно догнать беглянку, воображение рисовало захватывающие дух картины с девчонкой в главной роли. Мозенрат осознал: он хочет овладеть мышкой, подчинить дикую строптивую натуру, неважно, каким способом. Добровольно или взяв силой. Проклятый Аладдин, поменяв обличье, заставил себя желать. Мозенрат полагал, что женские чары никогда не подействуют на него. Но тело предало хозяина. Чувствовать себя во власти похоти, (Мозенрат решил, что охватившее его странное чувство являлось именно похотью) было неприятно. Мозенрат всегда отличался хладнокровием, лишь в редкие минуты позволяя чувствам взять вверх над разумом. Любовная тоска никогда не терзала некроманта, мальчишке Мозу никогда не снились сны, волнующие воображение. Мозенрату доводилось видеть голых женщин. Правда, все они были мертвы. Дестан показывал ученику тайны человеческого организма. Потрудился дать преемнику хорошее образование, касающееся не только магии. Но Дестан был жесток, а превращение любознательного усидчивого мальчишки Моза в молодого, не знающего пощады некроманта Мозенрата стало очень болезненным. Самыми тяжелым моментом оказался момент с использованием крови девственниц. Мальчишке Мозу долго снилась обнаженная, лежавшая на каменном жертвеннике сирийская рабыня-девственница, купленная Дестаном на невольничьем рынке. Дестан заставил ученика перерезать ей горло и тем самым окончательно приблизил собственный конец. Шестнадцатилетнему мальчишке Мозу убийство рабыни, пусть и ничего не соображающей под воздействием дурманящего отвара, далось тяжело. Взрослый Мозенрат предпочитал использовать для ритуалов кровь животных, а кровь младенцев или девственниц, требующуюся в редких случаях для особо темной магии, покупать на темномагических рынках. — Ну, здравствуй, Аладдин, — Мозенрат сделал несколько пассов рукой в кожаной перчатке — груда камней, лежащей у скалы начала приобретать человеческие очертания — юноша получился точь-в-точь похожим на знаменитого уличного воришку, даже одежда получилась такая же: Мозенрат всегда уделял должное внимание деталям, а потому память услужливо показала ему картинку с образом Аладдина, а магия превратила кучу камней в сделанного из плоти юношу. Однако камни все равно оставались камнями. Убивать никого не понадобилось. Иллюзия получилась очень убедительной и на взгляд, и на ощупь. — Знаешь, крысеныш, увечья тебя к лицу, — сообщил хищно улыбающийся Мозенрат, предчувствуя скорое удовольствие от будущей погони. Одним взмахом руки он с помощью магии укоротил иллюзорному Аладдину фаланги пальцев, один глаз юноши превратился в кровавое месиво. — Надеюсь, твоя принцесса Жасмин захлебнется в слезах самостоятельно, и мне не придется пачкать руки в ее крови. Мозенрат засмеялся, довольный мрачной шуткой. Повелитель Черных Песков любил мрачное чувство юмора. Подсунуть вместо Аладдина принцессе Жасмин и ее придурковатым друзьям кучку камней показалось ему очень забавным. Также Мозенрату было необходимо проверить: сможет ли джинн распознать подделку. Самому могущественному магу современности совершенно точно был не нужен джинн, не способный отличить иллюзию от настоящего человека. Если джинн ошибется, ему придется искать другого джинна, более смышленого и сильного. — Мозенрат умен, — прошипел угорь, не упустив случая подольститься к хозяину. — Да, Ксерксис, я очень умен, — самодовольно заметил некромант, любовно погладив кожаную перчатку. — Думаю, пришло время пообщаться с моей гостьей поближе. Невежливо заставлять даму ждать, даже если эта дама всего лишь уличная бродяжка. С тихим хлопком молодой человек и угорь растворились в воздухе. Спустя секунду Мозенрат уже стоял на твердой земле, точнее, в узкой долине, по обеим сторонам от него мощными стенами возвышались могучие горы. Верный Ксерксис находился рядом. А вот девчонка куда-то запропастилась. Наверняка спряталась. — Эй, Аладдин, — азартно закричал Мозенрат, сложив руки рупором. — От меня не спрячешься. Я все равно найду тебя.