***
Радость от наступления долгожданного недельного отдыха исчезла так же быстро, как и появилась. Вроде вот они — оценки за четверть, означающие, что ближайшую неделю ты никому ничего не должен, отмучился, но нет. Не знаю почему администрация школы считает, что время, отведенное на отдых, — время для участия в «очень важных для чести школы мероприятиях». Причем досталось не только нам, но и учителям. В последнюю субботу перед каникулами Дотторе сунул мне несколько книг со справочным материалом и какой-то задачник со списком номеров, которые я должен сделать. Химик тогда выглядел весьма… уставшим? То есть не обычные выражение лица типа «О архонты, как же все меня достали!», а прям создавалось впечатление, что он не спал всю прошлую ночь. — Меня запрягли ехать на какие-то сборы, честь школы отстаивать. Я уж как только ни пытался их послать, но они меня проигнорили. — раздражённо бурчал химик, пока я разбирался с решением очередной задачи, — Инфу по районке не дают, жить спокойно не дают, ничерта не дают, но при этом жалуются, что я неподобающие к ним обращаюсь. Я только слушал, иногда между предложений вставляя свое, впрочем никому не нужное, «ага» и надеясь побыстрее оказаться дома. Там чай, печеньки и никто меня не трогает… Эх, побыстрее бы меня отпустили. — И уроки им на замене у других отведи, и отчётность составь, и план сдай, и олимпиадников собери… Ой. — Дотторе резко оборвал свою тираду. Резкое молчание заставило меня посмотреть на него. — Последний пункт из этого списка — единственный, с которым у меня проблем нет. Спасибо за это. — химик посмотрел на меня едва улыбнувшись, словно извиняясь. Эм… Не за что? Наверное. Что это было вообще? Я и так прекрасно понимаю, что я только и делаю, что мешаю людям жить, поэтому не обязательно было оправдываться потом. Ну и ладно. Мне плевать. Хотя кого я обманываю? Всю дорогу домой (Да что там! Весь оставшийся день.) я думал о том, как перестать быть настолько бесполезным. Точнее даже, как перестать быть обузой для окружающих. Вот что ради этого делает Кэйа? Он спортсмен, стрельбой занимается, на соревнованиях побеждает часто (из-за чего даже на доске достижений среди фото висит и его). Всё им гордятся, а ему словно плевать. Я бы многое отдал, чтобы люди относились ко мне также… Или Люмин, которая, вроде бы, и не входит в актив класса, однако играет на пианино для большинства школьных мероприятий, и ее тоже все любят. Словно жизнь измеряется в школьных достижениях… Но ведь для меня это и правда так. Грамоты разных олимпиад и конкурсов научных работ — единственное, за что меня хвалили раньше, и то совсем редко. Даже не хвалили, а переставали обращать внимание на меня и ругать за каждый неверный шаг на некоторое время. Раньше я считал это чуть ли не лучшей из возможных наград, но сейчас понимаю, что всё же это было слегка неправильно. На что я ещё способен? Действительно… Совсем скоро надо будет определяться со специальностью и университетом, но я ещё так и не придумал, чего на самом деле хочу. Хах… Будто когда-то это было важно. У меня даже не получается сфокусировать мысли на мире вокруг, будто я иду в вакууме. Природа сейчас всё равно не очень красивая: везде грязь, лужи и пожухлые листья. Не люблю ноябрь. Вообще осень не люблю.***
Я закрываю книгу, положив между страницами первую попавшуюся бумажку вместо закладки, и откладываю ее в сторону. В мыслях путается клубок из нитей сюжета. Некоторые из них обрываются где-то на середине, а другие наоборот кажутся бесконечными. Вероятно, моей неподготовленной примитивной душевной организации просто непонятны столь замысловатые хитросплетения. — Бред… — на выдохе вслух подытожил я. Кэйа, в этот момент колдовавший над чаем, в ответ лишь хмыкнул. Ну и правильно, спихнул на меня, видите ли, эту кипу ненужной информации или, проще говоря, задание на каникулы по литературе, и сидит довольный. Ещё и напросился в гости, чтоб пожрать нахаляву. Рожа наглая. — Почему сразу рожа? Вполне себе симпотичная мордашка. — усмехнулся этот… Ладно лучше промолчу. Стоп! Я что про рожу наглую вслух ляпнул? — Как продвигается процесс освоения творчества снежанских классиков? — Бред. — я снова повторил озвученный ранее итог, — Не может причиной быть «ноябрь». Типа он такой мрачный и бу-бу-бу, что главный герой аж с ума сходить начинает. Можно было объяснение получше найти. Я его конечно тоже не люблю, но не чтобы настолько. — Бе́да, ты стареешь… — наигранно печально констатировал Кэйа. — Я не дед, я просто задолбался. Ну всё, Альберих, бежать уже поздно — ты только что ненароком запустил самый опасный ноющий механизм. Даже нет, не так. Самый опасно задолбавшийся, с кучей дополнительных заданий по всему, чему только можно, приближающиеся олимпиадой, лишенный заслуженного отдыха ноющий механизм. В последний момент останавливаю себя чтобы не ляпнуть лишнего. Взгляд цепляется за вазу, стоящую на столе. Как я ее тогда назвал? «Свидетельство собственной тупости» кажется. Подумать только: сейчас во вселенной существуют три одинаковых изображение этой вазы, на каждое из которых я потратил по полтора часа. А потом жалуюсь, что времени ни на что нет. Мда… — Кстати, а можно… Ауч! Язык обжёг. Чай, падла, горячий. — шикнул Кэйа, со звоном поставив чашки на стол, — Пойду воды холодной хлебну, погоди секунду, — сказал он, прикрыв рот рукой, и отошёл к раковине. Да я вроде никуда уходить и не собирался. Ну ладно, раз просят, то посижу, понаблюдаю как в кружке заварка плавает. Прямо гипноз какой-то. — Что же, начну оттуда, где закончил. Альбедо, у меня к тебе вопрос прям очень важной важности. — усмехнулся Кэйа, сев на соседний табурет. — Весь во внимании… — пробормотал я, всё ещё завороженно глядящий на заварку. Я, кажется, нашел себе новое развлечение на случай, если будет прям совсем заняться нечем. — Надо ли предлагать человеку встречаться, если вы и так переспали пару раз по пьяни, да и вообще все и так думают, что вы вместе? То есть… Мы как-то так пропустили всю эту неловко-влюбленную дрянь… — Кэйа начал непроизвольно стучать пальцами по столешнице. Такое бывает, когда он нервничает, — Да-да, нашел советчика, знаю, — саркастично усмехнулся он, но потом тихо добавил, — Но мне больше не у кого спросить. — Ну… Честно говоря, к такому жизнь меня не готовила. — а если ещё честнее, то я чуть воздухом в тот момент не подавился, — Смотри, если для тебя это важно — попробуй. Уверен, что вы с Розарией в любом случае найдете верное решение для обоих. Тут лучше обсуждать всё с ней, а не со мной. Но, если тебе так важно моё мнение, то я очень рад, что ты решился. — я непроизвольно улыбнулся. Слышать такое от Кэйи… Я рад, правда рад. То есть, он бегал за этой девушкой очень долго, но никогда прямо ничего не говорил. Уверен, она ему не откажет, и всё будет хорошо. Пойду выпью чая за его решимость. — Спасибо. Наверное ты прав. Я в пятницу иду как «плюс один» Чайльда на какой-то фатуйский корпорат, он сказал, что Розария тоже придет. Думаю, мы сможем поговорить. — Кэйа улыбнулся мне в ответ. — Требую дословную отчётность после мероприятия. — деловым тоном сообщил я, делая осадной глоток. Эх, там, в шкафу, печеньки лежат, но мне лезть за ними лень. Плевать, буду просто хлебать чай, он и без печенья вкусный. — Есть, сэр. — в шутку отсалютовал мне Кэйа.