***
— Господин, мы получили весть о шестом предвестнике, — запыхавшийся член фатуи остановился перед рыжим парнем. Отдав как следует честь, доложил, что должен был. Тарталья с самого утра был не в духе. Вся атмосфера Инадзумы была словно против него. Да и письмо Чжун Ли никак не получалось отправить, один из его подручных словно всё время следил за ним, что начинало нервировать и выводить его из зоны комфорта. Устало выдохнув, тот повернулся, понимая, что Скарамуччу уже обнаружили и он может быть где-то рядом. Как тот мог так проколоться… Шестой всегда был слишком осторожным, но что же его выдало? Но в то же время это не его дело, нужно было просто найти его и привести к Царице. Это всё, что от него требовалось. У неё в руках находились дорогие ему люди. От родных до… самого архонта. Если ещё по договору она не могла и пальцем тронуть его семью, то Чжун Ли был в зоне её досягаемости. Даже если она делала это не своими собственными руками. — Говори, — голос стал настолько холодным, пусть всё же звонкость, присущая ему и осталась, но услышав это он за неделю до этого момента, то не узнал бы сам себя. Подчинённый стушевался, понурив голову, словно его вновь поставили на место. Хотя «словно» здесь совсем лишнее. Подчинённый даже не понимал, что творится с его начальником. Он был совсем другим человеком. Тарталья знатно устал от этого зрелища. — Шестой предвестник был обнаружен нами на северном побережье. Молчание. Подчинённый боялся даже в глаза посмотреть одиннадцатому предвестнику, но всё же пошёл на это, вздрогнув. Улыбка предвестника немного пугала. Это был оскал. — Неужели нашёлся? — выдохнул тихо Тарталья, не веря своим ушам. Наконец он сможет вернуться домой. Вернуться к Чжун Ли. Всё внутри перевернулось. Но противоречивые чувства заполняли его. Он вовсе не хотел причинять вреда Скарамучче, но у него даже выбора не было. Чайльд чувствовал себя отвратительно. Но если есть хоть какой-то шанс помочь Чжун Ли, или хотя бы обезопасить его жизнь, даже если этой «опасностью» является сам Тарталья, то он сделает всё, чтобы этой опасности больше не было. Что до Скарамуччи… ему его жаль, но поступить по-другому он не может. — Выдвигаемся.***
— Что-то… у меня живот разболелся, — еле выдавил Тома, схватившись за больное место. По его бледному лицу было понятно, что он не шутит. — Кто тебя заставлял столько есть? — выгнул бровь Скарамучча, сложив руки на груди. Тома и правда был лучший в этой игре. Даже Скарамучча, который хотел вырвать победу у зазнавшегося, сдался на полпути, посчитав, что это не стоит таких жертв. Тем временем Тома продолжал, вызывая у всех присутствующих восхищение и беспокойство за него, что было не зря. Тома всё-таки закидал в свой желудок всякой всячины, за что и поплатился. Кафе, которое они заняли, почти пустовало, поэтому лишних зрителей не было. Аяка вызвалась проводить его обратно домой или же снять номер неподалёку, если ему и вовсе станет хуже. По итогу Томе стало хуже, следовательно они воспользовались запасным планом, слушая извинения и благодарность этого парня по пути. Скарамучча старался из последних сил держать своё невозмутимое лицо, пытаясь не сказать пару ласковых в сторону «победителя». Даже когда ему пришлось чуть ли не тащить его, подперев того сбоку, а Кадзуха с другого. Но та новость, что они делали это с Кадзухой вместе, немного радовала, позволяя расслабиться в этой компании. Может ли он назвать себя… счастливым? — Насыщенный день наконец подходит к концу. Так приятно осознавать, что тратишь силы на такие памятные моменты. Муша, тебе ведь тоже понравилось? — внезапно обратился Кадзуха, к моментально покрасневшему то ли от возмущения, то ли от неожиданного прозвища, парню. — Что за «Муша»?.. — внезапно запротестовал всем видом Скарамучча, глядя в смеющиеся глаза ронина. Уголки его губ немного приподнялись вверх, обескураживая Скарамуччу и заводя его опять в тупик. — Если хочешь, то могу не называть так, — ответил самурай, понимая, что ему всё равно не откажут в этой маленькой шалости. — Нет, ты можешь, — тихо ответил парень, пряча взгляд. Щëки и так уже предательски горели, даже если парни просто шли рядом. Скарамучча никак не мог выбросить из головы признание самурая, просто не понимая, что люди чувствуют друг к другу. Что значит любить? От этого он накручивал себя ещё больше. Он совсем не понимал, что чувствует к Каэдехаре. Всё слишком странно, всё слишком ново, запутанно. Всё не так. — Что могу? — ещё сильнее ухмыльнулся Кадзуха, пока Скарамучча желал то ли себе, то ли ему (он уже сам не понимал кому) провалиться под землю. — Можешь называть меня так, как назвал сейчас, — выдохнул Скар, надеясь, что его не станут дальше спрашивать, но его надежды рушились на глазах. — Как я тебя назвал? — уже хихикает Кадзуха, пока Скарамучча пихает его локтём в бок, недовольно фыркая. — Всё, называй как хочешь, мне всё равно, — не выдержал парень, смотря уже просто вперёд, набирая темп. Кадзуха вдруг прекратил смеяться, с прищуром смотря на Скарамуччу. — Ворчливый дед? — теперь не только Кадзуха разразился смехом. Недавно он узнал о настоящем возрасте Муччи, пусть последний точно не помнит цифру, но примерно знает. И эта фраза немного, но подходила этому парню по характеру. — Так, а вот этого не стоит, — угрожающе выдал Скар, успокоившись, приподнимая уголки губ вверх наподобие улыбки, которую он хотел сдержать. — Мне нравится твоя улыбка. — Не устанешь это повторять? К тому же твои чувства довольно глупы по отношению ко мне, — хмыкнул Скар, оставляя след той печали от улыбки. А вот улыбка Кадзухи совсем слезла с лица, оба даже остановились. Скарамучча говорил вполне серьёзно, без намёка на шутку. Но в то же время в его голосе сквозила горечь, от чего Каэдехаре было сложно решиться сказать что-либо. Мучча понял, что сказал что-то не то, но сдавать назад было поздно. — Почему? — ронин говорит так тихо, словно боится спугнуть. Скарамучча чувствует вину, даже не понимая за что. Он говорил истину, пусть и так, но Скар должен открыть этому парню глаза. — Потому что я всё равно не смогу ответить на них. Даже если отвечу, то ты не сможешь жить вечно, — голос даже не дрогнул, озвучивая всё это. Если он и сможет полюбить его, что вряд ли случится, то эти воспоминания нельзя будет стереть никаким способом. Он будет страдать до конца своих дней. Будет видеть, как умирает его любовь, при этом сам ничего не сможет сделать. Скарамучча нахмурился, сузив глаза. Такой исход ему явно не нравился. Но была ещё одна причина. Он хотел уйти. Пока он рядом с Кадзухой, то может навредить ему из-за гоняющихся за ним людьми. Что стоило только одно упоминание последней вылазки на поручении. Как Скарамучча знал, Кадзуха сбежал из страны из-за погони за его глазом бога. Что он будет чувствовать, когда погоня начнётся из-за человека, что рядом с ним? Тот, конечно, говорил, что они смогут преодолеть это вместе, что они… справятся? Мучча в то время думал, что Каэдехара не понимает всего масштаба катастрофы. Выползая из своих мыслей, Скарамучча наконец посмотрел в лицо Кадзухи. Тот был явно недоволен ответом, сведя брови к переносице и закусив губу. — Но я даже не просил тебя отвечать на моё признание. Я не тешу себя надеждами, в отличие от других. И что, теперь мне запретишь любить тебя? Это не так работает. А вторая причина… я всё знаю, ты и сам мне всё рассказал, думаешь я не понимаю, что… — Понимаешь… понимаешь?!Ты ничего не понимаешь. Ну допустим… Если так, то как думаешь, какого мне будет, если мой любимый человек будет умирать у меня на руках, а потом я буду дальше жить, как ни в чём не бывало? Тебе легко, тебе не надо об этом беспокоиться. Даже если я буду это говорить, я прекрасно понимаю, что всё равно не смогу достучаться до тебя. Я ведь даже не человек, да? Фальшивка, понимаешь? Которая при этом не может ничего чувствовать, но даже в этом я облажался. А ты это действительно понимаешь, просто не говоришь это вслух. Я не живой, я подделка, которая лишь похожа на человека, фаль-шив-ка, — в конце раздаётся тихий смешок. Как же долго он это всё копил. Мысли, которые давно преследовали его, начинают вырываться из уст. Кадзуха молчал. Стоял и молчал, сжимая кулаки, борясь с желанием двинуться вперёд и привести в чувства парня. Эти слова застигли его врасплох. «Раздражает», — Скарамучча цыкнул, нахмурив брови. — Ты вовсе не… — Кто?.. — прервал его Мучча, несмотря на стиснутые зубы. — Я не фальшивка? Я не нечеловек? Не кажется, что ты слишком много себе нафантазировал? Или я не должен говорить всё это? Неужели тебе вдруг стало неудобно говорить со мной? — произнося все колкие фразы, Скар начал подходить к парню, что был удивлён его выходкой, дотронувшись указательным пальцем до груди самурая, продолжая напирать словами с такой же силой. — Я не хочу всех этих пустых обещаний по типу «Я не оставлю тебя», «Никогда не брошу», «Всегда буду с тобой». Если ты такой умный, ответь мне… — заметив сжатые кулаки Кадзухи, Скар хмыкнул. Взгляд самурая опустился в землю, словно избегая этого зрительного контакта. — Почему меня бросили? Слова были еле озвучены. Ком медленно подходил к горлу. Скарамучча не мог понять, почему он всё ещё чувствует эту обиду. Как же противно от самого себя. Почему эта фраза так больно проехалась по слуху? Мучча стиснул зубы до скрежета. Тон голоса темноволосого не укрылся от ронина. Каэдехара всё также молчал и смотрел, но уже в глаза Скарамуччи, открывая и закрывая рот, ведь так и не смог подобрать слова. Казалось, что последний был на грани, что вот-вот… заплачет? Мучча убрал руку, отдалившись, кошки скребли на душе. Зачем он опять говорил всё это. Такому, как Кадзуха всего этого не понять. Светловолосый сделал шаг вперёд, затем другой. Скарамучча так и стоял, пока не отвернулся, уходя куда-то, заставляя Кадзуху ускориться, догоняя его. — Да, я мало чего знаю о тебе и мне кажется, что о себе ты рассказал лишь малую часть, — кричал ему сзади самурай, догоняя его быстрым шагом. — Но ты боишься, что я брошу тебя? К твоему сожал… — не сумел договорить Кадзуха, как понял, что оплошал. Они уже зашли в лес, где их словно поджидали. А из-за накативших эмоций и их ссоры он даже не смог понять, что они угодили в ловушку. Всё произошло слишком быстро. Их окружили, отрезав пути дальнейшего отступления. Кадзуха не успел среагировать, как его повалили на землю, буквально впечатывая в неё и отцепляя глаз бога. Скарамучча же успел увернуться, вытащив свою катану. Глаза расширились, когда он увидел Кадзуху, на котором восседали несколько фатуйцев, заламывая парню руки за спину. Только он хотел рвануть к нему, как услышал знакомый голос. — Попался. Парень побледнел от вкрадчивого, знакомого голоса, оборачиваясь и встречаясь с парой всё таких же безжизненных голубых глаз. Казалось, тот совсем не изменился, но что-то было не так… — Тарталья… Кадзуха же притих, наблюдая за разворачивающейся сценой, попутно пытаясь освободиться. Но вот держали фатуи его мёртвой хваткой, не давая и шанса как-либо вывернуться. — Я полагаю ты знаешь для чего я здесь. Скарамучча цыкнул, то и дело метая взгляд в сторону Каэдехары. Хотелось помочь ему. Но если он допустит ошибку — его тут же схватят. А пока что остальные не очень-то и хотели лезть в бой. И правильно делают, Скарамучча не зря считался шестым предвестником, ему уж точно хватит сил расправиться с теми, кто захочет напасть на него. Кадзуха бы тоже сумел, но его глаз бога… В такие моменты Скар понимал, что ему повезло не иметь эту вещицу. — Надо же, пришёл ради меня, похвально. Да ещё и в такую даль, — нервно улыбнулся Скар, поглядывая по сторонам, оставаясь начеку. — Всё такой же трусишка, Скарамучча… — медленно проговорил он, сложив руки на груди и медленно похаживая из стороны в сторону. — Думаю, лишняя шумиха нам сейчас ни к чему, так? Я бы не хотел ничего отнимать у тебя силой… — Потому что и сам знаешь, что я сильнее, — Скарамучча понимал, что только вот… слабость его уже задета. Бросив быстрый взгляд в сторону Каэдехары, Скар с вызовом взглянул Тарталье в глаза. — Что ты предлагаешь? Попытаешься забрать сердце, я не могу обещать, что ты уйдёшь отсюда целым. — Я конечно не из тех, кто рвётся в бой сгоряча. Твой дружок у меня в руках. Твоей реакции и скорости не хватит. Как думаешь успеешь ли ты достигнуть его прежде, чем ему свернут шею? Кадзуха задёргал руками на спине, прилагая больше сил, чтобы выпутаться, но его вдавили в землю ещё сильнее. Трава противно щекотала лицо. Повернув голову в бок, Каэдехара мог видеть, что происходит у этих двоих. — Я справлюсь, — обессиленно выдохнул Кадзуха, но Скарамучча скривился, отвернувшись. Сердце Кадзухи ёкнуло. — Думаешь мне важен этот слабак? Попался даже не успев сразиться. Я знаю в каком ты сейчас положении, Тарталья. Тебя просто-напросто заставили ловить меня. Так хотят, чтобы мы поиграли в кошки-мышки со всеми фатуи, хах. Но меня удивляет твой ход. Ты и правда думал, что я стану хоть каплю человечнее? Буду испытывать какие-либо чувства к смертным? Мне кажется, я всё больше в тебе разочаровываюсь. Кадзуха не понимал. Скарамучча говорил то, что думает или же просто пытается задурить всех здесь? Потому что отчасти он не лгал. — Убей его, меньше свидетелей, — тут у Каэдехары распахнулись глаза. Такого он не ожидал услышать. Может он просто уверен, что Тарталья его не тронет или они оба в сговоре? Голос Скарамуччи не дрогнул, заставляя чувствовать что-то острое и неприятное внутри ронина. Невыносимо. Он же не может говорить это так просто? Или… он не перестанет быть тем убийцей, даже если предал Царицу? Правда больно отзывалась ноющим чувством внутри. Он же не мог так ошибиться? Конечно нет. Сейчас надо дождаться подходящего момента и тогда уж точно… — Ты думаешь я блефую? Вперёд! — Скар всё также безумно улыбался. Кадзуха не сводил с него взгляда. Это вообще его Скарамуш? Он его знает? Тарталья скептически оглядел парнишку, что лежал, весь скованный, как и его взгляд на этом предателе. — Вот как… кажется ты ошибся в выборе друга, парень, — улыбка накрыла губы одиннадцатого предвестника, который смотрел на заложника с неким сочувствием. Противно. — Ты врёшь, — шёпотом выдал самурай так, что его никто не услышал. Наверняка тот провернёт сейчас какой-либо трюк. — Неправдоподобно, можешь оставить сценки при себе, — неожиданно выдал Чайльд, тем временем его взгляд чуть потускнел, словно для него это была своего рода игра. — Думаешь, я играю тут? — Тарталья пожал плечами. Он никогда не понимал этого человека. Хотя тот даже человеком не был. — Считай как хочешь. Честно, я уже устал от этой беготни. Нормальное сердце я использовать не могу, в нём заточено слишком много гнева архонта. Это лишь сломает меня, если я буду использовать его в полную силу. С этим, — Скарамучча кинул быстрый взгляд в сторону Кадзухи. Каэдехара же поражался этому человеку. Тот так реалистично играл, что всё, что он говорил, откликалось в нём, будто это всё взаправду. — Делайте что хотите. Но сердце я бы обменял на свободу. Последнее высказывание удивило всех присутствующих. Многие фатуи не простили ему предательство Царице, хотев для него должного наказание. Они не согласны с этим, но они должны притупить свои желания лишь из-за того, что главными они тут и не были. Наступила всеобъемлющая тишина. Все напряжённо следили за обстановкой, ожидая подвоха с чьей-либо стороны. Тарталья и правда раздумывал над его предложением, словно взвешивал все «за» и «против». — Что ты предлагаешь? — наконец подал голос Тарталья, заинтересованно смотря на уже загнанного в угол мышонка, который пытался выкрутиться из всей этой ситуации всеми удобными для него способами. — Открой портал фатуи и я отдам это, — Скарамучча явил гнозис, демонстрируя, что тот действительно у него. Все окаменели, это не то, что можно так просто показывать. Но его слова и также не были похожи на ложь. Кадзуха уже не хотел ничего слышать, перестав пытаться как-либо выбраться из этой ловушки, погрязая в своих мыслях, которые он отпугивал угасающей надеждой. Если и злость была, то лишь на самого себя. «Что я сделал не так?..»***
— Всё, свой уговор я выполнил, — Тарталья уже не улыбался, протягивая руку. — Откуда я знаю, что ты сейчас же не закроешь его, забрав себе сердце бога? — Скарамучча медленно подходил к сгустку темноты, с помощью которого и собирался сбежать, отступая, смотря в лицо Тарталье. Держа при этом гнозис так, чтобы тот видел его. Тарталья пожирал взглядом гнозис. Если он и упустит Скарамуччу, то сердце он был обязан доставить в порядке вещей. Он это прекрасно понимал, как и сам шестой предвестник, ехидно улыбаясь на реакцию парня. — Теперь твоя часть сделки, — Чайльд шагнул в сторону Скара. Но тот протянул сердце прямо к порталу, что заставляет Тарталью остановиться, не делая и шага больше. Словно цепной пёс. — Вначале я должен убедиться, что вы пропустите меня без обмана. И вот Скарамучча спокойно встаёт рядом с чëрным концентрированным сгустком, который клубился. Скар нервно вздохнул, нагло смотря в глаза одиннадцатому, даже не обращая внимания на другие скептические взгляды и один, что смотрел на него с ожиданием и тлеющей верой. — Теперь убедился? — хмыкнул Тарталья, складывая руки на груди, смотря с выражением лица «теперь всё?». Но вот Скар расслабился, последний раз кинув взгляд на Кадзуху и вновь на Чайльда. — Что ты наивный? Вполне и достаточно давно, — одна фраза, одна секунда и Тарталья рванул к нему, понимая всё. Но лишь один прыжок, и Мучча исчез в этой тьме вместе с сердцем и самодовольной улыбкой на лице. Дымка же растворилась в один момент, вводя Тарталью в ярость. Тот проскочил сквозь туман мрака, не успев даже пальцем притронуться к предателю. Его который раз обводят вокруг пальца. Руки сжались в кулак, ногтями впиваясь в кожу. Невидимая пощёчина давала по горячей голове, помогая осознать всю ситуацию. — Чёрт его дери! — выругался в сердцах Чайльд. Отдалённо были слышны взволнованные восклицания его подчинённых, что сильно раздражало. Стоило резко обернуться, как все замолчали. Изначально молчал тот Инадзумец, на которого только сейчас Чайльд обратил должное внимание. — Казалось, что вы друзья, — слова резанули уши Кадзухе. Он не хотел быть здесь, не хотел слышать этого. Не хотел видеть. Ресницы дрогнули, показывая хоть какую-то живую реакцию. «Может он сейчас появится и спасёт его?» Но никого, абсолютно никого. Его оставили здесь одного, с нулевыми шансами уйти от разгневанного соперника живым. Предвестник призвал два клинка, всё ещё думая, как его обвели вокруг пальца этой выходкой, направляясь к заложнику. Кадзуха же слышал, как к нему медленно подбирались. Смотреть на этого парня совсем не хотелось, лишь бы побыстрее всё закончилось. Неважно, что будет дальше, реальность окатила его холодной водой. Если он и верил в план Муччи, то сейчас понял, что его и правда бросили… Бросили как какого-то котёнка. Как он мог так ошибаться? Но вот только… ненавистью на нечто подобное он ответить не мог. Совсем не те мысли были в голове, что не должны были сейчас даже появляться и звучать в голове. «Может…хотя бы у него сейчас всё будет хорошо?» Тарталья присел на корточки возле него, смотря ему прямо в лицо с нескрываемыми сочувствием и жалостью. Кадзуха отвёл взгляд прямо в землю, не хотелось смотреть на такое лицо, тем более своего врага. — Ну что… Оставили тебя? Скар и правда не игрался. «Игрался моими чувствами.» — Всё, хватит, отпустите его, — выпрямляясь заявил Чайльд. Теперь никто, даже он сам не знал положение предателя. А убивать противника, который был не в состоянии сражаться он не хотел. Не в его принципах. Кадзуха даже не поверил сначала. Думал, что ослышался, но хватка на руках исчезла, наконец освобождая руки из плена. Затёкшие мышцы отзывались лёгкими болью и дискомфортом. То, что было его, вернули ему тут же. Его анемо глаз бога. А фатуи начали потихоньку удаляться. Предвестник выглядел очень нервничающим. Наверняка за Скарамуччу ему достанется. Но вот Кадзуха уже ни на что не обращал внимания, прижимая к себе глаз бога. Он правда думал, что Мучча изменится, если проведёт с Кадзухой большее количество времени? Что бы он не делал это было бесполезно, верно? Тешил себя призрачными надеждами, видел то, что оказалось ложью. Ему казалось, что он был искренним? Если так, то Скарамучча играл прекрасно. Играл на струнах чувств, тем временем каждую рвал так медленно и мучительно, заставляя отрицать очевидное. Как бы то ни было, он сейчас направлялся домой. Потрёпанный, грязный, опустошённый внутри. Уже было всё равно. На горизонте появился дом, Кадзуха закусил губу, опустив взгляд, лишь бы не смотреть на него, ведь его там больше никто не ждал. Зайдя в него, Каэдехара мельком посмотрел в сторону комнаты Скарамуччи. Стало горько. Обида горечью капала на душу, отравляя её. В голове была одна каша, трудно даже думать о произошедшем. Хотелось забыть. Перемотать время, вовремя понять, что их там ждали и дальше слепо верить во всю эту игру в друзей и близких друг для друга людей. Ватными ногами пройдя на кухню, Кадзуха рухнул на стул, оперевшись руками о колени и закрыв ладонями лицо. Слёзы потекли сами по себе. Как же он устал от всего этого. Потерял одно, потерял другое… Это его судьба или над ним так шутят архонты? Если так, это совсем не смешно. — Почему я опять всех теряю… — прошептал ломающимся голосом в пустоту. Если он пытался сдержать слёзы, то сейчас было бессмысленно. Всё разом выплеснулось наружу. Гнев, обида, сожаление, вопрос «почему?», который повторялся несколько тысяч раз, в голове вылились в короткий душераздирающий крик. Больно, очень больно. «Лучше бы я ничего не чувствовал, как и ты, Муша.»