Свой человек.

Понедельник Сюмин встречает хмуро, потому что не успевает миновать пробку и едва не опаздывает на первую пару, к концу которой обнаруживает отсутствие одной запонки. Он отвлекается от занятий, бегло оглядывая помещение, потому что это была его любимая пара, подаренная на четырнадцатилетие родителями, и черт его дернул надеть их именно сегодня. Сюмин неприкрыто скалится, когда преподаватель настойчиво просит его обратить внимание на экономические схемы, но плевать он хотел на этого пузатого дебила. Сюмин едва дожидается окончания пары, срываясь с места, направляется в коридор, но в дверях аудитории налетает на чужое тело, он пытается реагировать почти так же, как всегда, но знакомый запах альфы безжалостно сбивает все рефлексы в бесполезную кашу. Сильные руки почти вплотную прижимают его к чужому телу, и ему кажется, что из легких мгновенно исчезает весь кислород, когда он натыкается на настороженный взгляд блондина. – Что случилось? – его голос мягко ложится на слух, и Сюмин запоздало осознает, что чужие руки отпустили его и теперь осторожно придерживают за плечи, он раздраженно дергает ими, чтобы скинуть эти ладони. – Ерунда. – Не скажешь? – звучит почти как утверждение, и Сюмин, почти вскипая, вскидывает руку перед его лицом и указывает пальцем на золотую запонку с крупным синим камнем. Он настолько взвинчен, что даже не хочет объяснять, что именно происходит, только сильнее хмурится, глядя на губы блондина, которые снова кривятся в легкой улыбке, и перед его лицом раскрывается широкая ладонь с потерянной запонкой. – Как ты… – Сюмин правда забывает, как дышать, все эмоции смешиваются в диком вихре, ураганом проносятся по разуму и затихают, он медленно забирает ее и вздыхает, крепко зажимая в ладони, на мгновение прикрывает глаза, успокаивая бушующее в груди сердце, и тихо, но внятно проговаривает: – Спасибо. Сюмин действительно благодарен, он с трудом сдерживает судорожный вздох, когда теплые пальцы ласково касаются его щеки, и, отстраняясь, быстро выходит в коридор, до боли сжимая в ладони драгоценную запонку. Это вещь слишком дорога для него, чтобы он обдумывал свое поведение, ведь Сюмин понимает, что вполне мог лишиться одного из немногочисленных воспоминаний о матери, и от этого в его груди все сжимается. Да, это все так глупо и сентиментально, что поостыв, он будет злиться на себя еще больше, но сейчас все мысли вращаются только вокруг вернувшейся ценности. Вернувшейся благодаря этому высокому блондину. Он вяло вспоминает о вечере в бильярдном клубе, о своем обещании и, отвлекаясь на мысли, едва не проходит мимо кафетерия, но потом уверенно тормозит, потому что чашечка отвратительного на вкус кофе, ему сейчас просто необходима, к тому же глаз цепляется за махающую ему руку Бекхена, и Сюмин почти бегом направляется к его столу. По расписанию у него еще три пары, на две из которых он решает забить, потому что молодой финансист преподает просто ужасно, и просиживание в аудитории под его монотонную диктовку Сюмин считает бесполезной тратой времени, да и на оставшуюся половину дня у него уже есть планы. Он прихватывает из библиотеки один из необходимых учебников по экономике, и засиживается за очередной чашкой кофе, добивая мелкий конспект, на который у него выделено не более часа. Он почти не замечает то, что творится вокруг, и не реагирует, когда к его столу подходит тот молодой кореец с радугой на голове. – Хён, знаешь, – Сехун теребит край рубашки, ожидая пока Сюмин обратит на него внимание, ведь тот очевидно пропустил его приветствие мимо ушей, и младшему приходится повторить его более настойчиво. – Сейчас, – Сюмин чертыхается, поглядывая на время, с трудом запоминает страницу в учебнике и небрежно кивает Сехуну: – Садись. – Спасибо, – бормочет он, и Сюмин наконец отрывается от своих дел, заинтересованный подавленностью младшего. – Ты что-то хотел? – Да… то есть, нет, – он вздрагивает от раздраженного вздоха и весь подбирается. – Я, в общем, спасибо сказать хотел. Ну… за то, что ты мой хён, и за то, что защищаешь меня. Ко мне теперь никто не пристает. Сюмин зависает на секунду, пытаясь вспомнить, отдавал ли он такого рода распоряжение, но в голову ничего не приходит, разве что тот трусливый альфа мог пустить подобные слухи. Он снова смотрит на парня и тут же откидывает эту мысль, ведь Сехун слишком смазливая омега, чтобы кого-то напугали просто слова одного человека, но все же… – … Хён, ты в порядке? – Сехун касается его руки, тревожно заглядывая ему в глаза, и Сюмин небрежно фыркает в своей манере. – Я не приставлял к тебе человека, может… – догадка почти врывается в его разум. – А среди друзей у тебя нет альф? – Нет-нет-нет, – Сехун усердно мотает головой, и на секунду Сюмину кажется, что еще немного и мозг начнет вылетать из ушей, но тот вовремя прекращает. – У меня кроме тебя и Бекхен-хёна нет никого. – Тогда, наверно, он просил Чанёля, – заключает он, залпом допивая остывший кофе, привычно морщится и вздыхает, разглядывая потертые рукава рубашки парня. Сюмин непроизвольно вспоминает те жалкие апартаменты, в которых живет парень, и почти жалеет о произнесенных необдуманных словах. – Мне нужно купить кое-что, хочешь со мной? Если бы кто-то сказал Сюмину, что он добрый, он бы непременно зарядил такому умнику прямехонько между глаз, только если этим умником будет не Бекхен, который изучил его почти до мозга костей. Оставаясь с ним наедине, Сюмин сам часто шутит, что его скоро придется убить за слишком сообразительную головку. Но как бы там ни было, как только конспект по экономике оканчивается точкой, он везет Сехуна в любимый ресторан пообедать, в пол-уха слушает рассказы о его семье и достижениях младшей сестренки, а потом уделяет ему еще два часа, покупая парню одежду одного из предпочитаемых брендов. Он раздраженно цокает языком и зло щурится каждый раз, когда глаза младшего ошеломленно расширяются, глядя на высоченные цены, и поторапливает его, вертя на тонком запястье массивные часы. Высаживая Сехуна около его дома, он выписывает чек с небольшой суммой, потому что у того и так почти истерика из-за проявленной незапланированной благотворительности, и младший принимает его только после серьезной угрозы. Сюмин оправдывает себя тем, что ему нужно было отвлечься, и когда вечером звонит Бекхен, ухохатываясь, называет его филантропом, он закусывает губы, сдерживая улыбку, чувствует, как теплеет в груди, потому что друг пересказывает весь немного возмущенный, но почти детский восторг Сехуна, ведь младший уже успел поделиться с ним впечатлениями от проведенного с хёном дня. Под конец разговора Бекхен упоминает, что приглядел для паренька мопед, ведь у того нет прав, но сомневается, что это будет для него безопасно, а потом хохочет, потому что Сюмин цедит сквозь зубы, что не собирается нянчиться с радугой больше, чем уже это сделал, и вообще это было сиюминутное помешательство, солнечный удар или магнитные бури, и не прощаясь кладет трубку, чтобы посмеяться над высказанной бредятиной. Они и вправду начали заботиться об этом парне с цветастой шевелюрой. Неделя пролетает практически незаметно, и хотя Сюмин не прекратил вздрагивать, когда в поле зрения оказывался блондинистый альфа, учебные будни почти топят его с головой, потому что в середине недели объявляется отец, сообщая ему о своей командировке, и Сюмин на два дня тонет под бумагами, почти до самого воскресенья. Он вспоминает о бильярдном клубе в пятом часу вечера, когда в голове просто вспыхивает имя блондина, и, выронив чашку кофе с тремя ложками коньяка, обжигая пальцы ног, шипит и прыгает на одной ноге до ванной комнаты. – Блядский Крис, – Сюмин зло пыхтит уже в ванной, направляя струю холодной воды на пострадавшую ногу, и когда боль стихает, скинув одежду, он забирается под душ. В конце концов, время не ждет. В этот вечер Сюмин почти не крутится перед зеркалом, слегка раздраженный, он надевает черную рубашку и того же цвета узкие брюки, он обходится без аксессуаров, и вместо очередного беглого взгляда на свое отражение выпивает порцию разбавленного виски, и головная боль, как по волшебству, стихает. Он отсылает охрану на выходной, запрещая следовать за собой. Какое-то внутреннее чувство спокойствия заставляет его совершить этот необдуманный поступок. Сюмин садится за руль новехонькой черной Bugatti Veyron, купленной всего-то пару дней назад без каких-либо раздумий, и направляется в уже знакомый бильярдный клуб. Он паркуется, на мгновение задумавшись, не будет ли это его фатальной ошибкой, не подводят ли его инстинкты, заставляя доверять совершенно незнакомому человеку. Ведь почти все в округе просто мечтают о том моменте, когда Сюмин ослабит бдительность и останется один. Сам он ни капли не сомневается в том, что, приди он в университет без какой-либо охраны, его тут же разорвут. Сюмин находит Криса в одном из отдельных залов с тремя незнакомыми парнями, и внутри за секунду все обрывается, когда он всем телом чувствует агрессивных самцов, а сам Крис спокойным жестом приглашает его войти. Сюмин думает, что переходя порог зала, он делает свой последний шаг, прежде чем быть растоптанным, но тут же берет себя в руки, так или иначе он растопчет Криса. И если уж судьба ему быть использованным и униженным, он все равно отыграется. Какое все-таки грязное и хуевое это слово «судьба» в его жизни. Сюмин неприятно усмехается над самим собой еще несколько секунд, а потом растерянно хлопает глазами, потому что приятели Криса тихо и дружелюбно здороваются с ним, после чего все трое исчезают за ширмой, оставляя его наедине с блондином. Крис кладет кий на стол, тем самым сбрасывая с плеч Сюмина оцепенение, и подходит ближе, когда тот понимает, что просто прирос к месту. Сюмин стискивает зубы, его сердце, и без того ломающее ребра, теперь не стучит, а гудит, громко почти между ушей, ибо пульс зашкаливает, когда Крис с силой проводит широкими ладонями по хрупким плечам и глубоко вдыхает воздух, пропитанный его сладким ароматом. Ему снова хочется быть опрокинутым на стол, не взирая на все те чувства, которые он пережил несколькими минутами ранее, когда появился на входе. И Сюмин совсем теряется, не понимает, почему доверяет Крису. Почему пришел совершенно один, что, видимо очевидно, и для блондина. Сюмин нелепо ахает, когда Крис подхватывает его, чтобы усадить на стол. Он делает это настолько уверенно, что Сюмин даже не сопротивляется, когда его колени беспардонно раздвигают чужие руки, чтобы притиснуть его самого ближе. Сюмин смотрит на лицо блондина, теряясь где-то в глазах с изучающим его самого взглядом, и молчит. – Как же ты без охраны? – Крис начинает говорить, только когда сам Сюмин чувствует возвращающуюся к себе реальность. Он безразлично пожимает плечами, наклоняя голову вбок. Сюмин не может понять этого человека, не может уловить ни одной стоящей пояснения эмоции ни на лице Криса, ни в его глазах, ни в интонации его голоса, и это его бесит. Сюмин привык контролировать, ловить, ломать, крушить, а тут он впервые почувствовал себя беспомощным глупцом, которому не за что схватиться в водовороте ощущений и чувств, которые в нем вызывает этот парень. Он не сразу осознает, как оказывается слишком близко к чужому лицу, и когда чувствует обжигающее дыхание Криса, сам прилипает к его губам и запоздало стонет в его рот, словно совершил ошибку. Губы блондина оказываются мягкими, но требовательными, и Сюмин хватается за воротник его расстёгнутой рубашки, как только встречает чужой язык своим. Поцелуй получается мокрым, медленным, развязным, и когда Сюмин чувствует, как пальцы Криса впутываются в его волосы, управляя им, а потом заставляют откинуть голову, и он поддается, зажмуриваясь и всхлипывая. Собственное дыхание Сюмину кажется оглушительно шумным, когда Крис стаскивает его со стола и разворачивает спиной к себе, прижимаясь всем телом, горячо выдыхает ему в затылок и, крепко обхватив рукой тонкую талию, болезненно кусает нежную кожу в изгибе шеи, и Сюмин надрывно стонет, прикрывая глаза, но не вырывается, наоборот, отчаянно вжимается в Криса, чувствует его напряжение, держась мокрыми вспотевшими ладошками за край стола, потому что ему кажется, что он вот-вот рухнет. Обжигающая боль отрезвляет его ненадолго, и следующий укус он встречает тихими отборными ругательствами. Сюмину кажется, что еще немного, и он сдастся, завалится спиной на стол и раздвинет ноги, и он не знает, что хуже – это, или позорный побег, или же то, что пониже поясницы все тяжелеет, и его просто добивают горячие губы, прижавшиеся к его уху. – Езжай домой, сейчас же, – хриплый рычащий голос Криса раздается в его голове, Сюмин шумно выдыхает, вздрогнув всем телом, и почему-то не говоря ни слова, он, как заколдованный, быстро выходит из зала, не оборачиваясь. Крис опирается на стол обеими руками, встряхивает головой, тихо смеется и, облизывая губы, скалится, обхватывая подрагивающими пальцами белый шар. – Свали с горизонта, – устало посылает незнакомца Сюмин, совершенно забыв о том, что сегодня он без охраны, а встреча с блондином вымотала его настолько, что он едва передвигает ноги, не то что соображает. Он устал, и его слабость очевидна, поэтому парень жестко хватает его за загривок, заставляя откинуть голову, но прежде чем Сюмин открывает рот с возмущенным ругательством, альфа тут же морщится, отпускает его и пытается отступить, но не успевает увернуться от пары жестких пинков в пах, которыми его награждает Сюмин почти рефлекторно, заканчивая это точным ударом в челюсть. Он брезгливо морщится, переступая через скрючившегося на земле от боли парня, и идет к машине, потряхивая рукой, костяшками пальцев которой проехался по чужому лицу. Сюмин не сразу понимает, в чем дело, и растеряно глядит в зеркало заднего вида, когда выезжает с парковки, думая о лице этого непонятно откуда взявшегося альфы, но никого не обнаруживает. И только дома, вылеживаясь на постели, он осознает, что, скорее всего, его охрана все же была рядом и следовала за ним, ведь только этим можно было объяснить поведение того агрессивного парня. Сюмин запоздало думает о том, что действительно мог сейчас валяться где-нибудь в подворотне с разодранным задом из-за своего злоебучего характера, но продолжить приступ самовоспитания у него не получается. Звонок раздается совсем неожиданно. Сюмин смотрит на часы, показывающие почти полночь, с непониманием и, выругавшись сквозь зубы, плетется к двери. Полуночным гостем оказывается Бекхен, с порога потряхивающий звенящими пакетами и с широченной улыбкой, которая тут же сползает, стоит ему приблизиться, и позволить взгляду покатиться по Сюмину. – Ну и охуеть, скажу я тебе, – Бекхен смешно хмурится, откладывая пакеты в сторону. – От тебя альфой несет кошмарно просто, да и видок затраханный. Т-ты с кем был? Его глаза расширяются с каждым произнесенным словом, и Сюмин не сразу попадает в реальность. – Что? – его голос полон непонимания, и когда Бекхен с нажимом повторяет свой вопрос, сдвигая брови, он уныло стонет: – Так вот что это было… – Что? Что, черт возьми, было?! Это Крис такой агрессивный? Где была твоя охрана? Что он тебе сделал? Бек тараторит так быстро, хватая его за плечи, дергает так, что у Сюмина звенит в ушах до тех пор, пока он не успевает зажать ладонью рот друга. – Ничего не было, он целовал меня, – он непривычно лепечет, почти шепчет, от воспоминаний его бросает в жар, но прочистив горло, все же продолжает, отводя взгляд: – Потом отправил домой. – И все? – удивление на лице Бекхена было бесценным, подумал Сюмин, прежде чем кивнуть. – Ну и охуеть, просто. Да кто он, черт возьми, такой, гребанный джентльмен что ли? Сюмин снова подвисает, анализируя все озвученное, ведь Бекхен слишком редко выражается подобным образом, а потом тянется к пакетам, и ничего, что завтра понедельник и трудный день, ему просто необходима ударная доза алкоголя, чтобы вытеснить все эти будоражащие сознание мысли. – Я вообще-то пришел показать тебе, что наша Сехун-и влюбилась, – Бекхен показывает ленту фото, на которой радужного мальчика обнимает улыбающийся… – Олень, – вслух додумывает он, недоверчиво косится на Бекхена и направляется в гостиную, звеня бутылками выпивки в пакете. Бек еще минуту смотрит в спину удаляющегося друга и идет за ним, думая о том, что ему давно так качественно не выносили мозг, особенно такие дорогие люди, как его близкий друг и любимый человек.