Свой человек.

С самого первого дня в незнакомом городе Сехун понимает, что в его жизни начинается черная полоса, намного чернее, чем предыдущая. Новый город, самостоятельная жизнь, множество незнакомых людей, настроенных далеко не дружелюбно к открытому от природы мальчику. А ему всего семнадцать, и будь проклято все то, что сделало из него слишком умного омегу. Сехун готовится к тому, что каждую ночь его любимая подушка будет сыреть от слез, он просто уверен, что не сможет жить вдали от своих родных, даже несмотря на то, что для его семьи это были огромные затраты, лишь бы он смог получить достойное образование и стать уважаемым человеком. Решение отправить единственного сына в чужую страну мать Сехуна обдумывала недолго, буквально после первого же разговора с одним из преподавателей мальчика, расхваливающего его способности, которые уж точно не должны были пропадать из-за того, что он родился омегой, да еще и в неполноценной семье. Женщине действительно было трудно воспитывать двоих детей, не говоря уже о том, что без отца мальчик-омега мог даже не рассчитывать на достойное будущее, а Сехун всегда отличался блестящим умом и невероятным усердием, и видеть, как жизнь этого мальчика начнет рушиться не хотел никто, именно поэтому все учителя охотно пошли навстречу его матери, помогая устроить подростка в один из престижнейших университетов Китая, в котором его ум оценят по достоинству, несмотря на юный возраст. Сехуна отправляют в Шанхай почти всем районом, и никто не сомневается в том, что это спасет мальчику жизнь уже хотя бы тем, что он будет недосягаемым для местных альф, они уже не раз посягали на честь хрупкого омеги, которого было некому защитить. Быть может, все было бы немного иначе, живи он в другом, более благополучном районе или же просто имей он отца… Но у Сехуна нет никого, кроме матери, младшей сестренки и старенькой бабушки, которая не всегда его узнает, поэтому он легко поддался на уговоры, ведь в ближайшем будущем ему предстояло стать главой семьи, а там, где его каждый вечер подстерегала опасность, все его шансы на нормальную жизнь приравнивались к нулю, он даже не мог спокойно сходить в магазин. Конечно же, он не ждал радушного приема, но все же надеялся, что здесь на него не будут кидаться так, как это происходило в родном городе, и что он не будет трястись от каждого шороха. Но потом происходит что-то такое, что Сехуну не удается понять. Он неустанно благодарит судьбу за знакомство с одним из студентов, выглядящим на первый взгляд агрессивно и неприступно. Сехун даже успевает подумать, что его новый знакомый, должно быть, альфа, с таким-то крутым нравом, но тот оказывается омегой, и младший, лежа ночью под одеялом, мечтает о своем будущем более подробно, думает о том дне, когда у него будет такая же классная тачка, как у хёна, и та же поразительно опасная уверенность в себе, которую он излучает. Сехун старается впитывать каждую минуту, проведенную со старшим, запоминая манеру разговора, его жесты и мимику, старается учиться держаться так же уверенно, хотя чаще всего это выглядит нелепо, но его это не останавливает. Больше всего он боится быть использованным, и когда его первый раз зажимают около лабораторки, Сехун с трудом отгоняет мысль о прыжке с крыши одного из небоскребов, потому что боится, что его настиг старый кошмар, и когда раздается презрительный голос его хёна, он с трудом сдерживает слезы облегчения. Ему кажется, что его персональный ангел-хранитель выглядит примерно так. Он знакомится с Бекхеном, другом Сюмина, и впервые в жизни чувствует себя безопасно рядом с альфой блондина, Чанёлем, который постоянно шутит, даже когда между его бровей пролегает хмурая морщинка. Их отношения кажутся Сехуну идеальными, и его губы сами по себе растягиваются в улыбке, хотя он тут же их поджимает, потому что его хён улыбается слишком редко, а ведь ему так хочется хоть немного быть похожим на него. Сехуну кажется, что жизнь постепенно налаживается, он воодушевленно трещит по телефону с мамой, рассказывая ей о Сюмине и той куче дорогущих шмоток, которые он купил ему, и намеревается перевести деньги на ее счет, потому что ему всего хватает, все что необходимо, это не возвращаться поздно домой и не шляться по темным коридорам в одиночку. Самое ужасное всегда наступает именно тогда, когда этого совершенно не ждут, и у Сехуна это происходит точно так же. Он толком не успел насладиться спокойствием в своей жизни, как его обоняние встряхивает невероятным запахом альфы, и он ярко краснеет от дрожи, окатившей его с ног до головы, потому что эти чувства настолько ему незнакомы, что просто выбивают его из колеи. За один день Сехун превращается в чокнутого сталкера, выслеживая этого альфу, и когда понимает, что запах исходит от миловидного блондина, все становится еще хуже, потому что именно его лицо всплывает перед его глазами каждый раз, когда он чертит графики вычислений, а потом еще и снится по ночам. Не стоит и говорить о том, что Сехун решил опробовать на себе и навыки ниндзя, избегая любых пересечений с блондином, панически боясь попасться ему на глаза, особенно после того, как однажды поймал на себе его задумчивый взгляд. Сехун начал бредить о способностях человека паука или бетмэна, покупая в журнальной лавке комиксы, чтобы посидеть в парке при университете и отвлечься ото всего, прежде чем поехать домой, именно тогда его неожиданно хватают за руку, и поворачиваясь к нарушителю своего спокойствия, он леденеет, несмотря на стоящую медово-осеннюю жару. – Какой ты, оказывается, трусишка, – насмешливо говорит тот самый миловидный блондин, и Сехун, хлопая глазами, изо всех сил старается балансировать на трясущихся ногах, чтобы не грохнуться перед альфой. Вот смехота будет. Его спасает неожиданное появления Чанёля, который так удивительно по-дружески хлопает по плечу блондина и улыбается Сехуну. – Малыш, беги, куда ты там собрался, а я его задержу, – рыжий хохочет, растрепывая широкой ладонью радугу на голове подростка и ухмыляется. – Лухан, не пугай мальчика. Сехун пользуется заминкой, бормочет извинения, прижимая к груди драгоценные комиксы, и почти ракетой уносится куда глаза глядят, удивляясь самому себе, потому что даже ни разу не оступился. Он сам не понимает, как вместо парка его занесло в учебный корпус, который уже почти опустел и стал немного небезопасным. Сехун начинает спотыкаться и злиться на себя, потому что ему кажется, что он выставил себя полным дураком перед тем, кто занимал все его мысли последние пару дней. Теперь-то этот Лухан и не посмотрит в его сторону. – Кому нужен такой болван? – бормочет он, разглядывая шнурки своих кед. Сехун грустно вздыхает и наконец решает покинуть полутемный коридор, соединяющий учебку с лабораторкой, в котором ему уже было не слишком весело, но когда оборачивается, натыкается носом на твердую грудь незнакомого парня выше его, наверно, на целую голову, и отшатывается, потирая ушибленный нос. – Какая ягодка, – похотливо улыбаются ему сверху, и Сехун давится горькой обидой. Вот так всегда. – Да пошел к черту! – истерично выкрикивает он, пока не просыпается инстинкт самосохранения, и он начинает непроизвольно пятиться назад, но успевает только подставить ладони, чтобы не шибануться лбом о стену, в которую его не слишком ласково пихают. Сехун зажмуривается, давя в себе желание позвать Сюмина, но откуда тут взяться хёну, у того и своих дел достаточно, чтобы постоянно оберегать его. Сехун удивленно замечает, что ничего не происходит, даже его паника стихает, а незнакомец только сдерживает его жалкое сопротивление, когда в коридоре эхом раздается знакомый голос с нотками знакомой незлой насмешки, от которой Сехуну хочется прыгать зайчиком. – Ой, да ладно, ты же не серьезно? – пыхтит незнакомец, получая ленивый ответ: – Не трогай пацана. – Блядь, ну, Лухан, – снова раздается расстроенный голос позади Сехуна, и его отпускают. – Давай-давай, – блондин хлопает в ладони, поторапливая парня, широко улыбается. – Уматывай, пока я добрый. И тот, как ни странно, послушно уносит свои длинные ноги, а Сехун заторможено поворачивается спиной к стене, будто его тело местами парализовало, он даже о своей сумке, брошенной на полу, забыл. – Хээээй, ну как ты, малыш? Не ударился? – он весь сжимается, когда к нему приближается Лухан, и неумолимо краснеет, потому что пальцы парня зарываются в его цветастые волосы заботливым жестом. – Ну, чего молчишь-то? Я не кусаюсь, можешь мне поверить. – В-все нормально, – Сехун хмурится, надеясь, что не перепутал согласные, как с ним обычно бывает в состоянии паники, но Лухан ничего не говорит по этому поводу, значит смеяться не над чем. – Ну чего ты такой напуганный? Ну, хочешь я откручу этому недоумку голову? Хочешь? – Лухан приподнимает его лицо, осторожно касаясь пальцами подбородка, и парню кажется, что он становится ярко-алого цвета. – Ты такой милый, Сехун~а. – О боже… – растерянно выдыхает он, когда его взгляд перехватывают шоколадные глаза. – Что ты чувствуешь? – Лухан касается губами зардевшейся щеки парня и широко ухмыляется, потому что Сехун начинает прерывисто дышать, будто он его раздевать начал. – О… о чем т-ты? – Сехун так мило заикается, что блондину хочется затискать его, а потом зацеловать или все сразу, потому что мальчик кажется просто дико сладким. – Может, о том, как дрожат твои колени? – с ухмылкой спрашивает он, и опускает свою ладонь на горячую шейку мальчика, когда Сехун смотрит вниз на свои ноги. – Вот ведь, бли-ин. Они-и и правд-да… черт, – осекается он и смотрит на Лухана широко распахнутыми глазами, его взгляд настолько невинен, что парень даже теряет все свои похотливые мысли на пути их формирования, и мило улыбается ему, надеясь развеять страх омеги. – Я поцелую тебя сейчас, – бормочет он и, не дожидаясь ответа, накрывает нежно-розовые губы парня почти целомудренным поцелуем, успевая поразиться своему терпению и выдержке. Ладошки Сехуна скромно ложатся на грудь старшего, и когда Лухан отстраняется, его глазам представляется совершенно невообразимая картина, потому что этот милый парень стоит с зажмуренными глазами и приоткрытыми влажными губами, а его щеки стали почти пунцовыми. – Боже, какой же милый, мой маленький, такой невинный, – шепчет Лухан и снова целует его, на этот раз по-взрослому, нетерпеливо врывается языком в нежный теплый рот и перехватывает губами сладкие всхлипы. Ему кажется, он вот-вот сорвется и затрахает эту омегу до потери пульса прямо в коридоре учебного корпуса, когда мальчик обвивается вокруг него всеми конечностями, стоит ему только поднять его, подхватив под бедра. Лухан буквально дуреет от сладкого запаха, исходящего от парня на его руках, особенно в изящном изгибе шеи, где на нежной коже уже красуется яркий засос. – Вот чееерт, – он рычит, кусая пухлую нижнюю губу Сехуна, и засасывает ее в рот, прежде чем снова поцеловать его, и Сехун вцепляется тонкими пальцами в светлые волосы, у него уже давно поехала крыша, его хватает только на жалобный стон, когда Лухан отстраняется и опаляет прерывистым дыханием его опухшие ярко-красные губы. – Малыш, надо остановиться. Нехорошо будет… если твой первый раз случится в таком… ммм, не романтичном месте, а? Сехун заливается краской пуще прежнего, хотя куда уже больше, он и так как спелое яблоко и еще чувствует, как в его задницу упирается чужой член, сквозь несколько слоев ткани, да и вообще… он так хочет… – Боже мой… – ошеломленно срывается с его губ, и улыбка напротив выгребает из цветастой головы остатки разума. – Приятно слышать, сладкий, – Лухан продолжает держать его на руках, покрывая ласковыми поцелуями его щеки. – Но мне будет куда приятнее быть любимым. Как тебе, малыш? – Как-то… круто, – лепечет Сехун, не зная, куда себя деть, крепче обвивается вокруг тихо смеющегося Лухана. «Надо обязательно познакомить его с хёном, а потом позвонить маме…» – думает он, прежде чем продолжить тонуть в шоколадных глазах.