Сегодня я думаю о том, что смертельно.
Я выпиваю тебя до дна, Словно хочу захлебнуть,
Словно хочу покончить с собой.
Гарри переоделся в мантию побольше, прежде чем Гермиона передала ему склянку с зельем, и через несколько минут после приема превратился в высокого бородатого мужчину. — Ты сказала мне, принять оборотное этого пухлого идиота, а Поттер стал зверем… где справедливость, милая? — пожаловался Драко, явно чувствуя себя неловко. — Боже мой, Драко, это ненадолго, иногда ты такой тщеславный, — огрызнулась Гермиона, закатывая глаза. — Ладно, заткнитесь вы двое, где жетоны, Миона? — спросила Джинни, открывая сумку Гермионы, чтобы заглянуть внутрь. — Вот, идемте, ребята, уже почти девять, — поторопила Гермиона, высыпая жетоны им на ладони и торопя их выйти из переулка.ОхОхОхОхОхОхО
— Мне нужна сигарета, — прошипел Драко сведя челюсти, пока они выходили из переулка. — Заткнись, дорогой, есть вещи поважнее, — прошипела Гермиона в ответ, бросив на него хмурый взгляд. Джинни хихикнула, а Гарри раздраженно хмыкнул, глядя на их препирательства. Они прошли пятьдесят ярдов по многолюдной улице, пока не спустились в небольшой туннель и два лестничных пролета, на одном из которых была надпись «ДЛЯ МУЖЧИН», а на другом «ДЛЯ ЖЕНЩИН». — Увидимся через несколько минут, — сказала Гермиона, когда они с Джинни зашли внутрь. Драко испустил глубокий вздох и вместе с Гарри и кучкой других мужчин направился в переполненный общественный туалет. Он понял, что впервые заходит через рабочий вход, и когда он заглянул между щелями кабинок и увидел, как все входят, он внутренне застонал, испытывая отвращение. Подавив приступ тошноты, он шагнул за спину другого волшебника, крепко сжимая в кулаке свой жетон. — Доброе утро, Редж! — окликнул его какой-то волшебник в темно-синей мантии, пропуская в кабинку после того, как вставил свой жетон, — Вот же мерзость, да? Заставляют всех нас добираться на работу таким образом! Кого они ожидают увидеть, Гарри Поттера? Волшебник от души рассмеялся, а Драко просто стоически наблюдал за ним, его глаз слегка дернулся, прежде чем он опустил свой жетон в щель. — Да, ладно, — пробормотал он, не обращая внимания на растерянный взгляд волшебника, когда тот вошел внутрь и закрыл дверь. Забравшись на унитаз, Драко услышал рядом с собой звуки смыва, а затем нахмурился на унитаз, опуская в него свои итальянские кожаные ботинки. — Блятская обувь стоит дороже, чем вся эта гребаная куча унитазов, — прорычал Малфой, собираясь потянуть за ручку, чтобы смыть себя, когда Гарри заглянул под кабинку. — Мы должны смывать себя? — прошептал он, выглядя слегка озадаченным. — Очевидно, Поттер, а ты думал, куда все исчезают? Гарри выглядел немного смущенным. — Думал, может, дверь появляется или что-то в этом роде… Драко поднял бровь. — Мы в туалете, Поттер. Гарри моргнул. — Точно, — Гарри тут же втянул голову назад в свою кабинку, и Драко снова сосредоточился на задаче, заметив, что, хотя его ботинки были погружены в воду, она не проникала сквозь носки. — Хм, — усмехнулся Малфой, а затем потянул за цепочку, и его тут же засосало через короткий желоб, и он вышел из камина в Министерство Магии. Драко легко поднялся на ноги и огляделся, ища остальных в большом Атриуме, но был озадачен тем, насколько темнее он выглядел по сравнению с тем, когда он видел его в последний раз. Яркость от золотого фонтана сменилась темнотой от гигантской статуи из черного камня в его центре. Малфой подошел поближе, любопытство взяло верх. В основании статуи были выгравированы слова: МАГИЯ — ЭТО СИЛА. В центре стояли ведьма и волшебник, и, поглядев на их троны, Драко понял, что на самом деле это не троны, а куча высеченных людей… точнее, маглов. — Мерлиновы яйца, мать их, — выдохнул он, его рот слегка приоткрылся. — Черт возьми… — раздался рядом с ним голос, едва не заставивший его выпрыгнуть из ботинок. Драко вскинул голову и уставился на ошеломленную Джинни в ее короткой форме, рядом с которой стояла очень торжественно выглядящая Матильда, урожденная Гермионой. Драко мгновение изучал ее реакцию, затем проследил за ее взглядом, когда она повернулась и помахала Гарри, шипя, привлекая его внимание. Поттер немного потер ногу, но затем подошел к ним, его внимание также было приковано к статуе. — Ты нормально добрался? — тихо спросила Джинни, оглядывая его, пока он потирал ногу. — Отлично… что все это значит? — спросил он, уставившись на статую. — Маглы, — без эмоций ответила Гермиона, — на своем законном месте. Пойдемте, у нас задание. Она пошла прочь от них целеустремленным шагом, и Драко последовал за ней вместе с Гарри и Джинни, смешавшись с потоком ведьм и волшебников, двигавшихся к воротам в конце коридора. Амбридж еще не было видно, и Драко почувствовал, как в него закрадывается легкое нетерпение, когда они вошли, прошли через ворота и оказались в малом зале, где перед двадцатью золотыми лифтами образовались очереди. Они дошли до ближайшего из них и уже почти закрыли ворота, когда их окликнул голос. — Кроткотт! Внезапно все возле лифтов притихли, и Драко напрягся, поскольку мгновенно узнал голос, который назвал имя человека, за которого он сейчас выдавал себя. Корбан Яксли. Драко всегда ненавидел этого человека, даже когда верил во всю эту чушь об идеологии чистокровных, которой его кормили с младенчества. Он слишком часто приходил в поместье без приглашения, и чаще всего только для того, чтобы вежливо рассказать отцу, что если бы у него был сын, то он бы вырастил его сильнее и лучше, чем Драко. Малфою потребовалось все его силы, чтобы не применить к нему непростительное посреди ужина, когда мужчина смотрел на него из-за стола с легким оттенком неприязни. Драко стиснул зубы, держа рот на замке, когда хмурый и грубый на вид Пожиратель смерти подошел к ним. Его великолепная мантия с золотыми нитями развевалась вокруг него, как паруса. Малфою показалось, что кто-то пожелал этому недоумку доброго утра, но, когда тот подошел достаточно близко, чтобы его дыхание проникло в ноздри, ему стало абсолютно все равно. — Я попросил кого-нибудь из Магического Обслуживания разобраться с моим офисом, Кроткотт. Там все еще идет дождь. Пошел нахуй. Конечно. Глаз Драко дернулся, плотно закрывая щиты Окклюменции, чтобы скрыть все эмоции. — Сейчас… это нехорошо, Яксли, — тихо признал Малфой, встретившись взглядом с мужчиной. Яксли поднял бровь, сузив взгляд. — Умничаешь со мной, а, Кроткотт? Драко уставился на него, желая, чтобы его мозг оставил свои комментарии при себе, прежде чем сделать глубокий вдох и ответить. — Нет… сэр. — Вы понимаете, что я уже спускаюсь вниз, чтобы допросить вашу жену, Кроткотт? На самом деле, я удивлен, что вы еще не внизу и не держите ее за руку, пока она ждет. Уже отказались от нее как от плохой работы? Мудро, наверное. В следующий раз обязательно женись на чистокровной. У Драко отвисла челюсть, когда он услышал вздох Гермионы, и то, как она на мгновение отступила назад в лифте. Он чувствовал, как гнев накатывает на него волнами, хотя его щиты очень хорошо скрывали все это. На короткое мгновение Малфой вдруг забыл, что Гермиона — всего лишь его девушка, забыл, где он находится, забыл, кто он такой. Драко… забыл. И просто краснел. — Но если бы мою жену подозревали в том, что она грязнокровка, — продолжил Яксли, не замечая все более неконтролируемого гнева Драко, — не то чтобы женщина, на которой я женат, когда-либо была бы обвинена в этой мерзости, и мне как главе Департамента магического правопорядка понадобилась бы работа, я бы своей приоритетной задачей выполнение этой работы, Кроткотт. Ты меня понял? Драко не мог заставить себя говорить, и уже начал отфильтровывать большую часть сказанного, за исключением слов грязнокровка, грязь и жена. Внезапно он почувствовал прикосновение ее руки к своей, просто кончики ее пальцев, скользящие рядом с его, и он вернулся из своей головы, моргнув пару раз, чтобы рассеять туман. — Ну так? — прорычал Яксли, его черты лица потемнели. — Конечно, — спокойно ответил Драко, сопротивляясь желанию повалить этот уродливый кусок дерьма на землю и колотить его до кровавой каши. — Тогда займись этим, Кроткотт, и если мой кабинет не будет полностью сухим в течение часа, статус крови твоей жены будет под еще более серьезным сомнением, чем сейчас. С этими словами Яксли вошел в лифт, фактически вышвырнув оттуда Джинни и Гермиону, после чего послал Гарри гадкую ухмылку и поднялся наверх, а на его место прибыл другой лифт. Гарри, Гермиона и Джинни сразу же забрались внутрь, глядя на Драко с мягким жалостливым выражением, когда он вошел следом за ними. Решетка закрылась и лифт начал двигаться вверх. Все взгляды были устремлены на него. Наконец Гарри заговорил, нарушая напряжение. — Мы пойдем с тобой, мы должны держаться вместе… — Нет, — тихо прервал его Драко, взгляд был прикован к металлической двери. Гермиона нерешительно заговорила. — Но ты не знаешь, как остановить дождь Драко… — Я что-нибудь придумаю, — быстро вмешался он, все еще молча глядя на дверь. Раздавшийся женский голос объявил следующий этаж, когда они остановились, пропуская в лифт несколько волшебников, большинство из которых пытались завязать разговор с Гарри и Джинни, в то время как Гермиона яростно пыталась подсказать ему заклинания, которые он должен попробовать. Драко, уже не обращал на нее внимания, его мысли были скрыты за стеной, которую он так тщательно возводил. — Второй уровень, Департамент Магического Правопорядка, включая Управление по Борьбе с Неправильным Использованием Магии, штаб-квартиру Авроров и Административные службы Визенгамота, — сказал голос. Драко без принуждения вышел из лифта вместе с другими волшебниками и направился к кабинету Яксли, слыша, как за ним закрывается решетка. В конце концов, Яксли сказал, что у него есть работа, которую он должен выполнить. И он намеревался вложить в нее всю душу.ОхОхОхОхОхОхО
Гермиона нервно сжимала и разжимала руки, наблюдая за тем, как Драко выходит из лифта, слишком тихо и слишком решительно, на ее взгляд. Она не знала, собирается ли он попытаться выполнить приказ Яксли или намерен дождаться его возвращения, чтобы пристегнуть его к стулу и потренировать на нем парочку непростительных. Грейнджер повернулась к Джинни и Гарри. — Может быть, мне лучше пойти за ним, ребята, я не уверена, что отпустить его было хорошей идеей… — Уровень один, Министр Магии и Вспомогательный Персонал. Решетки снова раздвинулись, и Гермиона с Джинни издали легкий писк, когда Амбридж и длинноволосый волшебник в роскошной мантии повернулись к ним лицом, рядом с ними стояли еще два человека. — Ах, Муфалда! — сказала Амбридж, глядя на Гермиону, — тебя послал Тревер, не так ли? — Д-да, — пролепетала Гермиона, тяжело сглатывая. — Хорошо, вы отлично справитесь, — она улыбнулась, кивнув сама себе, но нахмурилась, когда заметила Джинни. — Хильда? Джинни неловко пошатнулась. — Да? — Что ты делаешь на этом этаже? У тебя сегодня большая работа! Я думала, ты уже в пути! — Я случайно пропустила свой этаж, пока копалась в портфеле, извините… — ответила Джинни, выглядя так, будто хотела спрятаться. — Ничего страшного, мы спустимся вместе. В любом случае, эта проблема решена, Министр, если Муфалда может выделить время для ведения записей, мы сможем начать прямо сейчас, — она опустила взгляд на свой планшет, — десять человек сегодня, и один из них — жена сотрудника Министерства! Так, так… даже здесь, в самом сердце Министерства! — она встала рядом с Гермионой, как и два других волшебника рядом с ней. — Мы спустимся с Муфалдой, вы найдете все необходимое в зале суда, а вы, Хильда, в задней комнате, примыкающей к суду, Грейсон уже должен быть там. Доброе утро, Альберт, ты не выходишь? — Да, конечно, — ответил Гарри голосом Ранкорна, бросив последний взгляд на Джинни и Гермиону. Решетки с лязгом захлопнулись, снова опуская их, и Гермиона озадачено прикусила губу, глядя на Джинни испуганными глазами. Уизли отзеркалила ее взгляд, пока Амбридж продолжала разговаривать с двумя другими волшебниками. Она задавалась вопросом, почему Джинни должна была находиться в комнате, примыкающей к залу суда, и какое отношение это имеет к допросу маглорожденных. Она заметила, что, когда Кроткотт заметил Джинни в начале дня, он не сводил с нее глаз, как будто посылал ей молчаливую мольбу, но для чего, Гермиона не могла понять. Что у настоящей Хильды было в списке дел на сегодня? Связано ли это с тем, что она была стирателем? — Муфалда, ты идешь? — Гермиона не заметила, что лифт остановился, а Джинни уже смотрела на Гермиону снаружи глазами размером с блюдца, ее руки тряслись по бокам. — Да, иду, извини, я замечталась! — ответила Гермиона так бодро, как только могла, выходя из лифта, чтобы последовать за Амбридж и двумя волшебниками в подземелья. — Хильда, вот ты где! Ты была нужна мне двадцать минут назад! О, Долорес! — сказал высокий худой волшебник, внезапно появившись из-за угла, — спасибо, что нашла ее для меня, я уже начал немного волноваться. — Нет проблем, Грейсон, она говорит, что пропустила свой этаж, удачи, Хильда, — сказала Амбридж, не останавливаясь и продолжая свой путь по коридору. Джинни отклонилась влево и бросила на Гермиону взгляд, полный ужаса, следуя за все еще болтающей волшебницей по темному коридору.ОхОхОхОхОхОхО
Джинни сглотнула, ее желудок завязался узлом, когда она последовала за волшебником, которого она знала только как Грейсона, в маленькую комнату в конце коридора, ее глаза расширились, когда она увидела большое стеклянное окно, выходящее в небольшой зал суда. Это была какая-то комната для допросов? Все, что находилось внутри — это деревянный стул в центре и плавающая лампочка над ним. — Хильда, ты идешь? — спросил Грейсон, уже находясь в другой комнате, двери в которую Джинни не видела. — Д-да… — Джинни, заикаясь, последовала за ним внутрь. В этой комнате было намного светлее, вокруг светилась белая плитка, в центре стояли два белых стола, на обоих лежали стопки папок. — Бумажная работа на сегодня займет целую вечность, но у нас сегодня три дела, ты нервничаешь? Босс сказал, чтобы ты начинала с малого… Джинни уставилась на него в замешательстве, не понимая, что он имеет в виду. — Прости? Грейсон странно посмотрел на нее. — Сегодня твое первое забвение… на волшебнике. Джинни почувствовала, как ее зрачки расширились. Внезапно она поняла странное поведение Кроткотт с утра, упоминание Амбридж о ее знаменательном дне и почему в комнате было огромное окно и стул посередине. Они использовали Обливиэйт на супругах маглорожденных, но не раньше, чем заставляли их наблюдать за судьбами своих супругов из маленькой комнаты, где никто не мог их услышать. Джинни вдруг почувствовала, что ее завтрак подступает к горлу. — Боги… — Джинни села на маленький стул у своего белого стола, и ее сумка с грохотом упала на пол. — Нервнишки играют, да? Это нормально, я чуть не потерял обладание, когда мне пришлось сделать это в первый раз… не легко делать это с себе подобными… особенно в таких обстоятельствах, но потом станет легче. Вот почему босс сказал, чтобы ты начинала медленно. Это не как забвение у маглов, в конце концов, волшебники знают, что ты делаешь, и… как я уже сказал, это не самые лучшие обстоятельства, — проговорил он, глядя на Джинни с легкой жалостью в глазах, прежде чем поднял свою карту и посмотрел вниз. — Хм… может, тебе стоит отсидеться на первом, мы же не собираемся говорить об этом боссу. Джинни нахмурилась, все еще пытаясь сосредоточиться на том, чтобы ее не стошнило. — Что? — Первый — Кроткотт, он будет непростым человеком… Я знаю, вы оба немного дружны, он ужасно мил со всеми. Но что ж, работа есть работа, я полагаю. Ты готова это сделать? Джинни почти вскочила со своего места, пытаясь быстро придумать план. — Он здесь? Грейсон странно посмотрел на нее и покачал головой. — Нет, Хильда, ты же знаешь, они принимают их только после того, как их супруги окажутся в зале суда, а если брать их сразу, это вызовет массу проблем. Джинни внутренне вздохнула с облегчением, надеясь, что где бы Драко ни находился в здании, он был далеко, далеко отсюда.ОхОхОхОхОхОхО
ЗА ТРИДЦАТЬ МИНУТ ДО…
Драко вошел в кабинет Яксли, сразу же использовал Метео реканто. Он одобрительно кивнул, когда дождь тут же прекратился, а комната высохла, благодаря сушильным шкафам, уже установленным на случай, если произойдет нечто подобное. Гермиона и все остальные не знали, что Драко уже не раз бывал в подобных ситуациях, когда отец брал его в Министерство по делам. Драко было всего шесть, когда он увидел, как волшебник в синем остановил дождь с помощью того же заклинания, которое он использовал сегодня. Тихо закрыв за собой дверь, Драко оглядел кабинет Яксли, заметив несколько темных артефактов, украшавших его аккуратный кабинет, как декорации в уютном коттедже. Как он и думал. Предсказуемо. Драко взял в руки один из них, черный сверкающий самоцвет, зная, что он не окажет на него никакого влияния, поскольку принадлежал его семье до того, как Яксли каким-то образом конфисковал его. Вероятно, что его забрали в то время, когда большинство темных предметов забирали из домов чистокровных, перед началом войны. Или же Яксли украл его из поместья. Его отец был бы в шоке, если бы увидел это здесь. Драко просто улыбнулся. Яксли даже не представлял, насколько глуп. Некоторые артефакты могли быть просканированы и разобраны Невыразимцами, да… но если камень не был в руках Малфоя, это была всего лишь простая черная Жеода. А его отец всегда следил за тем, чтобы они работали только в руках Малфоев. Только Малфой мог определить, что это принадлежало их семье… точнее, одной из его двоюродных бабушек. Она страстно ненавидела противоположный пол, если он правильно помнил историю, ему рассказывали, что после многих нежелательных визитов мужа в ее постель и многих вежливых просьб оставить ее в покое, домовые эльфы вдруг заметили, что после одной ночи ее муж совсем перестал приходить. Когда на простынях образовалась лужа крови, самоцвет и наполовину наполненный кубок украсили ее прикроватный столик. Вместе с очень маленьким необрезанным фаллосом под белой простыней. Драко уставился на камень, затем разломил его пополам, наблюдая, как в центре каждой половинки скапливается черная жидкость. Затем снова поднял взгляд и увидел графин, наполненный лучшим Огденским огневиски, и снова ухмыльнулся предсказуемости Яксли. Он неторопливо подошел к нему, осторожно взял обе половинки в одну руку, затем откупорил хрустальную бутылку и вылил обе половинки густой жидкости в графин. Драко соединил камень, наблюдая, как он снова запечатывается, словно его и не разбивали, а затем, взяв бутылку, покрутил ее в руках, наблюдая, как черный цвет перетекает в янтарный, делая его ярким. Соблазнительная жидкость… кто угодно готов такую выпить. Хорошо, что Яксли был жадным ублюдком. Корбан Яксли говорил, что если бы у него был сын, то он был бы лучше Драко. Он только что говорил о том, что его женщина… его маглорожденная женщина, была грязью… и что он никогда не будет с ней связываться. Корбан Яксли, сам того не желая, оскорбил простого чистокровного волшебника, похожего на хорька, влюбленного в другую маглорожденную ведьму. Он оскорбил Драко. Оскорбил его ведьму. Теперь… у Корбана Яксли никогда не будет сына, о котором он когда-то гипотетически говорил… и ведьмы, о которой он также гипотетически говорил. Потому что Драко только что лишил его такой возможности. Ни один целитель никогда не сможет вылечить его, такова Темная магия. Малфой аккуратно поставил самоцвет на полку, положив его рядом с книгой Темные волшебники на протяжении веков. Драко мрачно усмехнулся, гордясь своей работой, затем открыл дверь и вышел в коридор. — О! Чудеса прекратились! Как ты это сделал? — сказала одна из секретарш, вставая, чтобы заглянуть в теперь уже сухой кабинет. — Темная магия, — серьезно ответил Драко, уставившись на ведьму, когда она захихикала. — Оооо, хорошая шутка, Редж! Ты сегодня прямо хохотушка, спасибо еще раз! Надеюсь, это заставит его перестать так много кричать, ну ты понимаешь? — хихикнула она, вытирая слезинку с глаза. Драко коротко кивнул ей, а затем повернулся обратно к лифтам. Она даже не представляла, сколько криков ей предстоит услышать в ближайшие несколько часов.ОхОхОхОхОхОхО
Джинни делала вид, что просматривает свои бумаги, краем глаза наблюдая, как Грейсон весело занимается своими, не обращая внимания на то, что она мошенница. По ходу дела Уизли успела просмотреть дела всех волшебников и ведьм, ранее подвергшихся Обливиэйту, некоторых она знала, других знала по имени, и у нее сжался живот, когда она увидела задокументированные результаты. Большинство выздоровели и, казалось, не помнили, что когда-либо состояли в браке со своим супругом. Другие боролись с этим так упорно, что это сводило их с ума, и их пришлось поместить в психиатрическое отделение больницы Святого Мунго, сочтя, что они зря тратят магию. Читая дальше, Джинни обнаружила кое-что еще внизу страницы, в конце досье на одного волшебника пятидесяти пяти лет с сорокапятилетней женой-полукровкой, чей кровный статус не мог быть доказан. Он сошел с ума и начал нападать на работников министерства после того, как на нем применили Обливиэйт против его воли. — Грейсон… что означает дата увольнения? Увольнение с работы? — спросила Джинни, отложив папку с документами в легком замешательстве. Грейсон сделал паузу, его перо замерло в центре страницы, затем он поднял голову с выражением, которое Джинни не смогла прочитать. — …Я забыл об этом… — он опустил взгляд на свои бумаги, затем аккуратно положил перо в держатель, — это означает… дату смерти. Джинни моргнула, не понимая. — Смерть? Он умер? После того, как попал в больницу Святого Мунго? — Да… в результате расторжения договора. Джинни уставилась на него, невероятно озадаченная. — Расторжение? Ты имеешь в виду… — Да, — После этого Грейсон больше ничего не сказал, взял перо и вернулся к своим бумагам. Внезапно комната стала казаться Джинни очень маленькой, ее строгий белый кафель выглядел как внутренняя часть психиатрической палаты. — Я-я сейчас вернусь, мне нужно в у-убо… — заикаясь, пролепетала Джинни, ее завтрак уже поднимался к горлу. Она закрыла дверь лишь на минуту, прежде чем повернуть в затемненную комнату с большим зеркалом и выплеснуть свою тошноту на пол, упав на колени пытаясь отдышаться, пока не почувствовала, что в ее глазах лопаются сосуды. Когда спазмы в желудке прекратились, она плотно закрыла глаза, а затем открыла, вытирая слезы. Через минуту тщетных попыток вытереть слезы она обнаружила, что они не прекращаются, и что звуки исходящие от нее, эхом проносятся по комнате. — Вот черт, — рыдала она как можно тише, вытирая очередную слезу, — блять, блять, боги… этого не может быть… этого не может быть… Она продолжала рыдать, пока, наконец, не успокоилась, чувствуя оцепенение, которое закрадывалось во всем теле. Как будто она не могла больше ничего воспринимать, и поэтому отключилась. Уизли заметила, что это началось только после того, как она увидела, как Гарри захватил Волдеморт, как металось его тело, и как ее сердце словно разрывалось, глядя на него. — Мэри Кроткотт, — позвала Амбридж через динамик, и Джинни подняв голову посмотрела в окно, наблюдая, как маленькая бледная женщина входит в зал суда. Она вся дрожала. — Черт, — прошептала Джинни, оглядывая беспорядок, который она устроила на полу, и тут же убрала его, поднявшись с колен, чтобы собраться с силами. Она подошла ближе к окну, чтобы понаблюдать, и заметила ногу Гарри под его мантией-невидимкой, тихо проскользнувшую в зал суда. Она также заметила бледную как и сама подсудимая Гермиону, наблюдавшую за всей этой сценой. — Сядьте, — сказала Амбридж, ее голос магически проникал сквозь стекло, как будто предназначенный только для того, чтобы его услышал тот, кого собираются приговорить. Миссис Кроткотт, спотыкаясь, подошла к единственному сиденью в центре зала под приподнятой платформой. Как только она села, из подлокотников и ножек кресла выскочили цепи и приковали ее к нему. — Вы Мэри Элизабет Кроткотт? — спросила Амбридж своим мягким шелковистым голосом. Миссис Кроткотт кивнула, тяжело сглатывая, ее глаза нервно метались по комнате. — Вы замужем за Реджинальдом Кроткотт из Департамента Магического Обслуживания? — Да, но я не знаю, где он, он должен был встретиться со мной здесь! — зарыдала она. Амбридж проигнорировала ее, изогнув бровь, как будто она испытывала отвращение. — Мать Мейзи, Элли и Альфреда Кроткотт? Миссис Кроткотт заплакала еще сильнее, и Джинни подошла ближе к стеклу, практически прижавшись к нему лицом, прижав руки к груди. — Они напуганы, они думают, что я могу не вернуться домой… — Пощадите нас! — вмешался Яксли, наклонившись над своим столом, чтобы посмотреть на нее сверху вниз, — Отродья грязнокровок не вызывают у нас симпатии! Сердце Джинни сжалось в груди за эту маленькую женщину, ей захотелось изгнать Яксли в пустоту за то, что он заставил ее так себя чувствовать. Она снова заметила ботинок Гарри, который все еще крался, идя в такт рыданиям миссис Кроткотт, пока они не исчезли, когда он поднялся по ступенькам, ведущим на платформу. — Какого черта ты делаешь, Гарри?! — прошептала она и ее сердце заколотилось в груди. Джинни наблюдала, как Гермиона подпрыгнула, чуть не опрокинув стоявшую рядом с ней бутылочку с чернилами, зная, что Гарри, должно быть, дал о себе знать. — Сегодня по прибытии в Министерство у вас была изъята палочка, миссис Кроткотт, — продолжала Амбридж, совершенно не обращая внимания на присутствие Гарри, — восемь и три четверти дюйма, вишневое дерево, с сердцевиной волоса единорога. Вам она знакома? Миссис Кроткотт кивнула, и Амбридж ухмыльнулась. — Не могли бы вы сказать нам, у какой ведьмы или волшебника вы украли эту палочку? — Амбридж фыркнула, держа палочку миссис Кроткотт перед собой. — Украла? — Миссис Кроткотт всхлипнула, — Я ни у кого ее не крала. Я купила ее, когда мне было одиннадцать лет. Она… она выбрала меня. Женщина заплакала еще сильнее, а Амбридж рассмеялась своим мягким противным смехом, от которого Джинни захотелось разбить стекло и направить его осколки на ее глупое уродливое лицо. Вдруг Амбридж перегнулась через барьер, чтобы лучше рассмотреть жертву, и что-то золотое сверкнуло впереди, перевесившись через перила. Джинни чуть не лишилась рассудка, отпрыгнув назад, а затем снова бросилась к стеклу, прижимаясь к нему лицом. Чертов медальон!!!