Сезон цветения вишни

      Молодой человек раскинул свои конечности на поле с подснежниками, облегченно вздыхая. Золотистые глаза неспешно наблюдали за плывущими облаками, которые так медленно плыли в своем направление. Ветер слегка колыхал прекрасные цветы, а также аккуратно касался юношеской кожи, не забывая при этом лохматить волосы, создавая некий творческий беспорядок на голове.       Ханемия прикрывает свои уставшие веки и слегка морщит носик, когда что-то или кто-то садится на него. Перед медовые глазами альфы красовалась синекрылая бабочка. Она некоторое время сидела на месте, а после взмахнула своими завораживающими синими крылышками с необычными узорами и полетела в сторону цветов. Юноша с интересом рассматривал насекомое, которое сейчас порхало над белыми подснежниками. На душе отчего-то стало так легко и просто.       Казутора тихонько хихикнул.       — Тебе что, — обратился он к мотыльку, который вновь начал кружиться вокруг парниши, — Совсем не страшно?       Синекрылая красавица лишь слегка помахал своими прекрасными крылышками в ответ, садясь на чужой нос, заставляя Ханемию забавно зажмуриться.       — Не боишься, что я могу тебя ненароком убить? — он поднимает руку вверх к такому чистому голубому небу, которое казалось мальчишке бесконечным и неизведанным, — Мои руки ведь и так в крови, — грустно улыбается альфа, прикрывая глаза и глубоко вздыхая, — А ты так беззаботно…       Юноша слегка вздрагивает, когда на костяшки садиться еще одна бабочка, такая же, как и первая, только немного больше.       — Оу…       Казуторе кажется, что эти двое, как будто, оценивающе рассматривают его и о чем-то разговаривают между собой телепатически. Хотя, это ведь просто насекомые, так ведь?       — И почему вы не боитесь? — устало спрашивает вновь юнец, рассматривая порхающих красавиц, — сам себе противен, а вы так беззаботно летаете рядом. Бессмертные, что ли?       Кажется, ему не хватает общения.       Живого общения.       — Интересно, каково это, — кладет свои руки на живот мальчишка, слегка жмурясь, когда лучик солнца касается его лица, — Летать свободно по просторам, когда никто тебе не указ? Побывать там, где хочешь, — альфа задумчиво прикусывает свою губу, — Быть самим собой.       Интересно, а чего бы Казутора сам хотел?       Бабочки рядом начинают между собой кружиться в понятном только им танце.. Наблюдая за этими насекомыми, Ханемия слегка улыбается, ощущая какое-то, неизвестно откуда появившееся, тепло в груди.       Давно у него не было таких легкий снов.       Вот бы здесь остаться навсегда.       Казутора с нетерпением ждал письмо от Кейске. Даже кошмарные сны не так сильно мешали, а в последнее три дня они вообще пропали, чему юноша был несказанно рад. Альфе было немного легче, когда во снах его не преследовал Чифую с одной лишь целью — убить. Согласитесь, видеть Мацуно с бензопилой, который говорит с самой миленькой улыбкой на лице о том, что вы труп, немного пугает.       Ладно, возможно, не немного.       — Ну, — Ханемия слегка улыбается, прикрывая свои золотистые глаза и неспешно теребя письмо в руках, — Кто же? — сжимает непроизвольно послание, — Мальчик? — он открывает свои глазки в которых сейчас читается детский восторг, интерес и азарт, — Или же девочка?       Ох, как же мальчишка с нетерпением ждал ответа на свой вопрос.       «Казутора, у тебя не ребенок, а задница!»       Альфа недоуменно поднимает брови вверх.       Простите, в каком смысле?       «В прямом смысле слова! У тебя ребенок подлец, вот что! Ух, как родится, точно выскажу ему все свое недовольство!»       Заключенный ничего не понимает.        «Хотели, значит, мы пол вашего мелкого узнать, однако, знаешь, что? Эта задница повернулась попой и мы так ничего не узнали. Как будто специально именно на ультрасонографии (Видишь, какое сложное слово мне пришлось выучить!) решил повернуться попочкой! Ну, зато он или она забавно шевелило ручками. Ну, я так понял, что это руки… Наверное.       Кто-то из врачей предложил какой-то там способ, чтобы мелкий перевернулся (Честно, я прослушал, ибо мне было больше любопытно поглазеть на это чудо), но Чифую был против. Очень против. Да так, что чуть не сгрыз бедную медсестру. Казутора, мне страшно, а я с ним живу! Сваливай с тюрьмы и спасай меня!»       Молодой человек громко хихикает.        «О, слушай, точнее, читай. Мы недавно были в детском отделе, там такое все маленькое, ты не поверишь! Это капец! Не могу поверить, что мы тоже были такими капышатами! Видишь ли, Чифую захотелось побродить по детским магазинчикам, чтобы присмотреть что-то на будущее для малыша, меня, как ты уже догадался, потащили туда силком. Так вот, ходили мы, кажется, полдня. Моя спина громко плачет и проклинает все, что только можно. Зато выбрали такие прикольные носочки с кошачьими лапками. Боги, какие же они крошечные! Хочешь похожие куплю и тебе отправлю? (Такое ведь можно отправлять…?)       А Майки с Доракеном для малыша прикупили костюмчик для новорожденных. Такой светло серенький с мордашкой енота. Правда, мне кажется, что это еще рано делать. Хотя, кто его знает, может так и надо?»       Ханемия не скрывает улыбки, читая письмо от друга.        «Знаешь, Майки теперь от Чифую совсем не отходит, как та курка с яйцом носиться.»       Казутора мимолётно думает о том, что Баджи такая же курка. Ну, он ведь больше всех заботиться о Чифую.       В отличии от него.       Юноша грустно хмыкает, понимая, что он сам испортил себе жизнь. Не поведись мальчишка на манипуляции, возможно, сейчас все было совсем не так.        «А Чифую, видимо, нравится. Вечно эти двое носами потираются, да и не только. Омеги, что с них взять. Как начнут свои сюси-пуси… Ладно, я этим тоже иногда грешу и то, только с Чифую! Попробуй тут с ним не сюсюкаться, когда его теперь вся Тосва боится. Знаешь, зато теперь не только я боюсь беременных омег! Чифую со Свастонами не хуже Майки справляется. Пэян на пару с Мучё до сих пор креститься, когда видит Чифика.»       Парень проводит своими пальчиками по светлой бумаге, бросая мимолетный взгляд на конверт.        «Значит так, как только выйдешь с тюрьмы, с тебя компенсация!       Нет, это пиздец! Прикинь, Майки уговорил Чифую пойти с ним на какую-то фигню, то ли мероприятия, то ли хрен пойми что. Видите ли, ему страшно одному, а Кен-чик его не любит и хочет убить, а я такой ужасный и злой пёс, который только рычать умеет. Тьфу! Иногда так хочется убить этого мелкого паразита. Как ты уже догадался, я тащился с ними. (Никогда не ходи с омегами на какие-то тусовки! Я тебя предупредил!)       Я говорил, что боюсь беременных омег? Так вот, беременный Чифую и злой Майки это самое ужасное комбо, которое можно представить. Даже писать не хочу о том, что в тот день тогда случилось, но я впервые в жизни захотел отправиться на тот свет. Блядь, я сейчас так тебе завидую! Ты в тюрьме, а меня тут пытают и издеваются!»       — Бедный Баджи, — фыркает юнец, закатывая свои золотистые глаза, — Пытают тебя, а завидно мне.        «Кстати, а когда у тебя звонок? Шесть в год дается, кажется, да? Может напишешь заявление и укажешь мой номер? Если ты его забыл, могу в следующий раз написать.»       Нет, Казутора знает номер Кейске наизусть. Потому что он единственный кому альфа за все это время звонил и интересовался, что да как. Забавно, что даже родной матери было плевать на сына, а про отца вообще говорить не охота.        «А еще, когда свидание? У тебя ведь их всего два? Я думаю, может мы с Чифую заглянем к тебе, когда ты будешь готов, конечно. Все же, вам следует поговорить и обсудить кое-какие темы.»       Золотистые глаза округляются. Баджи с Чифую придет на свидание к нему? Казуторе? Да Ханемия не сможет смотреть этому ангелочку в глаза, что уж тут говорить об общении. Как такое вообще можно представить?       Сущность же довольно заурчала внутри, уже представляя, как встретит желанную омегу. Боги, и когда он начал думать о этом светловолосом юнце в таком плане?        «Кстати, с Чифую я поговорил, он не против, так что не волнуйся.»       — Баджи, ты… — чуть ли не задыхается мальчишка, — Ты просто! Господи… И что мне ему говорить?       Казутора откладывает лист бумаги в сторону, вставая с кровати и начиная ходить туда-сюда по камере, хмурясь и недовольно бубня себе под нос.       — О, привет, Чифую! Ты так поменялся! Какой милый животик! А ведь это я его сде… Так! — один из основателей «Токийской свастики» со всей силы ударил себя по щекам, — Чифую, рад тебя видеть! Прости, что в последнюю нашу встречу повел себя, как мудак и немножко изнасиловал тебя, — Это определенно было не то, о чем он думал, — Блядь! — громко рыкает Ханемия, — Чифую, а почему ты не сделал аборт? Да опять не то! Что мне ему вообще говорить?       Юноша касается своей спиной холодной стены и медленно опускается на такой же холодный пол, прикрывая одной рукой медовые глаза.       — Чифую, простишь ли ты меня когда-то за все это?       Да, Казутора, он так взял да простил тебя       Некоторое время, альфа смотрит на противоположную стену, размышляя о прочитанном. Он не знает, о чем вообще сможет поговорить с Мацуно. А сможет ли?       Заключенный неуверенно поднимается с насиженного места и идет к письму.        «Прости, насчет фотографий, я совсем про них забыл. Зато в следующем письме штук десять тебе пришлю!       Твой лучший друг — Баджи Кейске.»       Казутора громко вздыхает, откладывая лист бумаги в сторону. Взгляд непроизвольно бросается на одиноко лежащий конверт. Отчего-то это письмо так и манило к себе. Ханемия берет его в руки и осматривает, только сейчас замечая, что в нем есть еще один листок. Небольшой такой и, как будто, специально спрятанный. Мальчишка неуверенно достает чистый лист белой бумаги и видит надпись от которой сердце на мгновение останавливается. Казуторе Ханемии от Чифую Мацуно.       Казутору, кажется, сейчас схватит удар.       Мацуно задумчиво покусывает свои розовенькие и слегка пухленькие губки, поглаживая одной рукой живот. Голубые глазки неотрывно наблюдают за Пик Джеем, который сейчас пытался незаметно сгрызть любимый мамин цветок.       — Как думаешь, он заметит мое послание? — слегка взволнованно говорит омега, поворачивая голову в сторону друга, — Может стоило отправить отдельно, а не бросать св…       Манджиро, как заботливая мамочка, треплет светловолосого мальчишку по волосам и нежно улыбается. Чифую доверительно льет к нему, тихо урлыкая.       — Да куда он денется, — фыркает глава «Токийской свастики», — Найдет, уж поверь.       — Все же, надо было сказать Кейске, — грустно вздыхает заместитель первого отряда.       — О том, что ты в его письмо подкинул и свое «послание»? — усмехается Сано, — О, или о том, что ты изначально знал, что Баджи письма Казуторе пишет?       — Пф, с него такой конспиратор, как из Доракена Белоснежка, — возмущенно фырчит беременный, — Он еще пытался меня незаметно сфотографировать!       — Это ведь Баджи, чего ты от него ждешь, — тихо посмеивается светловолосый омега.       Майки аккуратно прикладывает руку к небольшому животику, не сдерживая детской улыбки.       — Интересно, скоро начнет пинаться? — любопытно спрашивает Манджиро поднимая свои оксидовые глазки на парнишу, — Обещай, что я первый об этом узнаю!       — Ты меня совсем не жалеешь да? — «искреннее» возмущается Чифую, надувая свои щечки, — Как ты так можешь?!       — Ну что ты, — Сано чмокнул заместителя первого отряда в лобик, из-за чего тот недовольно скривился, — Я же любя.       — Интересно, как там Казутора? — слегка грустно вздыхает омега, потираясь своим носиком о чужую щечку, — Хочу увидеть его.       Манджиро открывает рот, чтобы что-то сказать, однако громкий хлопок входной двери не дает ему это сделать. Баджи о чем-то возмущенно бурчит себе под нос, кладя пакеты на пол и направляясь в гостиную, где сейчас находились омеги.       — Как вы тут? — устало говорит альфа, потирая свою шею, — Снова тут свои омежьи нежности устроили?       — Баджи, ты долго, — глава «Токийской свастики» возмущенно смотрит на друга детства, — Я уже проголодался! Ты ведь таяки взял?       — Кейске, — Мацуно довольно уставился на своего лучшего друга, протягивая ручки, — Кейске!       Капитан первого отряда слегка улыбается, подходя ближе к беременному чуду и аккуратно обнимает его. Чифую же довольно утыкается своим носиком в чужую шею, принюхиваясь и довольно мурлыча.       — Он ничего чудного не вытворял? — спрашивает у Майки Кейске, поглаживая по спине своего заместителя.       — Кейскеее, — тянет капризно Мацуно.       — Чего?       — Пошли нюхать асфальт! — заместитель первого отряда довольно улыбается.       — Почему всегда все самое нелепое и непонятное он предлагает мне? — возмущённо пропыхтел для приличия черноволосый парень, — Майки?       Манджиро лишь громко хохочет в ответ.       — Кейске? — голубые глазки невинно уставились на альфу.       Кажется, у Баджи нет выбора.       — Да, пошли нюхать асфальт.