***
POV Автор.
— Будь ты проклят, — хрипло простонал Маттиас, падая на пол. — Чёрт. Схватившись за стрелу, торчащую в месте между грудной клеткой и плечом, мужчина тяжело дышал. Эйден, совершенно не ожидавший такого исхода, помог Хакону сесть поудобнее и прижаться спиной к ящику. Его глаза бегло бегали по лицу мужчины, что корчился от боли. Всё не должно было так кончиться. Но он даже не догадывался, что сейчас беспокоился о "предателе". — Что это? — спросил он, увидев шрамы на груди Маттиаса. Уж слишком следы были похожи на...— Раны от Лазаря? Ты убил Лукаса... — Я думал он боец получше. Если бы не кастеты... — Это ты вырезал его тату и подбросил Барни?! — Вальц...он приказал. — Говна кусок! — Ты не понимаешь...Я должен был, иначе он не дал бы мне "Ловчего", чтобы откупиться от одного человека... — Да мне похер, от кого ты там должен откупиться! Ты работаешь на Вальца и даже не сказал мне! — Эйден, я не мог...иначе...всё это только ради Анны. Только ради того, чтобы её не забрали в Гриндейл. Ты ведь знаешь о Гриндейле...знаешь, какие люди там живут и что делают с молодыми девушками.... — Нахера прикрываться сейчас своей дочерью?! Хакон прикрыл глаза, продолжая держаться за стрелу. Всё тело сковала адская боль, он еле-еле произносил слова и изредка в глазах начинало темнеть. Он не хотел скрывать от Эйдена ничего, но пришлось. Поможет отыскать его сестру, обязательно поможет, только бы Эйден сейчас не ушёл за дверь и перестал смотреть на него с такой брезгливостью и разочарованием. Ведь всё только ради неё. И он знал, что Анна стала важна и ему. Да, больно. Но что поделать, Эйден подходил ей куда больше, чем он. — Она не...ты же знаешь, она мне не дочь. И мне теперь это даже слышать противно. Эйден подуспокоился, присев на корточки рядом с мужчиной. На его лице появилась испарина, а взгляд потускнел из-за того, что был ранен. Колдуэлл посмотрел на него внимательно, пытаясь уловить хоть каплю лжи. Но, кажется, брюнет говорил правду. Резко вытащив стрелу, он прижал руку к ране, чтобы остановить кровь. — Слушай, я не...не против, чтобы вы встречались, — на выдохе произнёс кареглазый. Эйден удивлённо посмотрел тому в глаза. — Только, пожалуйста, не обижай её. — Мы не встречаемся. И даже не собирались. — Но Анна сказала... — Анна сказала, — повторил парень, усмехнувшись, — У тебя опыта поболее моего, но такое чувство, что ты как слепой детёныш, не видавший ещё жизни. Мне доводилось ощущать нечто подобное, но я поклялся себе в подобное не ввязываться, потому что я пилигрим. — Мне нельзя оставаться здесь, — сказал Хакон, морщась. — И Анне теперь тоже. — Придумаем что-нибудь. Свяжусь с Лилиан, чтобы тебя подобрали и подлатали. А я пошёл. Снайпер не мог далеко уйти.***
Митч тащил друга под руку, чтобы помочь передвигаться, так как бывший ночной бегун ослаб. Лилиан шла сбоку от него и читала нотации, а Анна и вовсе шагала позади. Он чувствовал спиной прожигающий взгляд. Или ему просто казалось в виду того, что был ранен и всё тело пронзала ноющая боль. Но больше всего, конечно, болело в области сердца. То ли от стрелы снайпера, а точнее снайперши, он был в этом уверен, то ли от того, что с каждым днём становилось всё сложнее и непонятливее. Эйден дал ясный намёк на то, что Анна специально сказала про них с Эйденом, чтобы приревновать, и теперь Хакон задумался. Быть может, она правда решила покончить со своей влюблённостью и переключиться на другого человека, а они тут решили, что это был девчачий манёвр. Теперь ещё сложность заключалась в том, что на Хакона велась охота. А Вальц и вовсе заподозрил, что ему не верны. Единственный, кто мог помочь Хакону выбраться за стену и найти безопасное пристанище - Колдуэлл. Только как всё это преподнести девчонке и как она на это отреагирует...захочет ли уйти с ними, если Эйден всё-таки согласится, или пожелает остаться здесь, снова включая вредность. Оказавшись в сарае Митча, Лилиан полезла в шкафчик, где хранились медикаменты и бинты. Благодаря навыкам, Лилиан ещё и наложила несколько швов. Мужчина храбрился и терпел боль от иглы сдержанно, изредка постанывая. А Анна, в силу того, что не могла смотреть, как игла входила в кожу, отвернулась, чтобы не лицезреть неприятное для себя зрелище. Затем она и вовсе начала маячить перед глазами, медленными шагами ходя из стороны в сторону, скрестив руки. Брюнет даже не заметил, как отвлёкся от мучений, которые доставляла ему сейчас подруга, наблюдая за светловолосой девушкой. Кажется, встреть её именно сейчас - влюбился бы с первого взгляда. Но то, что он помнил её совсем ребёнком, отбивало желание сказать ей об этом прямо даже после того, как узнал, что по отношению к нему она тоже что-то чувствовала. Ну, как что-то...это называлось любовью. Только такие чувства для него уже призабылись. И он совершенно не знал, как быть. Прекрасно понимая, что своим игнорированием он делал девушке больно, всё же не мог побороть те отцовские чувства, что у него были. Они были слишком сильны и на чаше весов перевешивали другие. Слегка чуть-чуть, но перевешивали. Хакон мог собственноручно поменять вес на чашах, переступить черту, однако пока что не мог. Ей сегодня исполнилось двадцать два, а он так её и не поздравил. Не даром Анна смотрит на него лишь украдкой, стараясь не задерживать взгляд. — Готово. До свадьбы заживёт. — Этот придурок второй раз не женится, — вякнул из другого угла Митч, который вскоре был награждён суровым взглядом Хакона. Анна тоже взглянула на своего знакомого, тот мигом поджал губы, осознавая, что сейчас ляпнул лишнего, а затем мотнул головой, зазывая девушку вслед за собой. Но Хакон догадался, что они пошли курить. Девушка теперь даже не стеснялась и не ныкалась от него, как прежде. Что ж, её право. Хочет курить? Пускай. — Взгляд от неё не отрываешь, — заметила Лилиан, поправляя тому одежду. — И ты туда же. — Да вы когда в одном помещении, сразу всё вокруг накаляется. Покончи уже с этим. — Не могу. Ей это не нужно. Это всё не правильно ни для меня, ни для неё. Будет лучше, если всё останется, как прежде. — Если останется, как прежде, ты её потеряешь, — поставила точку блондинка, отчего тело заныло. Нет, не рана. — Лилиан, ты осознаешь, что ей было шесть, когда я впервые её увидел и взял с собой. Я растил её шестнадцать лет. Для тебя это выглядит нормально? По-моему, это ни для кого не нормально. — Не нормально, когда люди, чувствующие по отношению друг к другу что-то, игнорируют это, доставляя друг другу боль, а разница в возрасте и всё остальное - так, пустяки. Она уже не ребёнок. Да, ты растил её. Да, ты помнишь её маленькой. Но это было в прошлом. Сейчас вы - два взрослых человека, отвечающих за свои поступки самостоятельно. Свыкнись с той мыслью, что она выросла и отбрось сомнения. Мы живём в мире, где норма, что за стенами ходят заражённые, но будем осуждать подобные отношения? Чушь собачья. В Вилледоре живут люди и чокнутее вас, а уж за Вилледором и подавно. — Я собираюсь уйти из Вилледора. — Что? Когда? — Как только Эйден покончит со своими делами. Я ухожу с ним. — А как же... — Она сама примет решение. Если останется здесь, то ты будешь присматривать за ней. Дай слово. — Обещаю. Но если пойдёт с тобой, то я тоже. — Договорились. Митчелл Гонзалес закуривал уже вторую сигарету подряд, зная, что его собеседница не особо горит желанием возвращаться внутрь. Но он прекрасно видел, как та нервничала и переживала за того, кто получил рану от стрелы. Ох уж эта Лоан...Ни одна баба не даёт Хакону спокойствия, чуть ли не каждая норовит испортить его жизнь или убить, а эта вообще жестокий киллер в женском теле. Не даст она покоя, пока не завершит начатое...Нужно теперь присматривать за Анной, так как и она может попасть под руку, либо же Лоан вообще возьмёт её наживкой для Хакона, зная, что та ему дорога. Темнокожая женщина пару раз виделась с девушкой, они даже мило беседовали, но даже это не помешает той совершить месть и использовать невинного человека в своих корыстных целях. Лола - ещё цветочки, и благо, что глава в жизни друга под названием "Бывшая жена" завершилась. — О чём задумался, старик? — Митч проморгался, ощутив, что глазницы начали пересыхать, поднял взгляд на Анну. Даже на прозвище нелестное не обратил внимания. Привык. — Я знаю, кто в Хакона стрелял. Это слишком очевидно. Не знаю, что с ней будет делать Эйден, но я очень надеюсь на этого смышленого паренька. Лоан не из тех, кто просто так забудет старые обиды. — Лоан? Но она же ведь...хорошая. — Ага. Очень. Настолько, что без капли жалости готова всадить стрелу в сердце твоего любимого. — Он не...Господи, заткнись! — блондинка разнервничалась, начиная вертеться из стороны в сторону. Митчелл не сдержался, чтобы не усмехнуться. Забавно, когда люди отрицают правду. — Давай я найду её и поговорю с ней. Уж меня-то она не тронет? Ошибаешься, милая. Ещё как тронет. — Валить вам надо, это единственное, что я могу предложить. — Куда? — Анна приподняла плечи и развела руки. Лицо исказилось в ещё большем недоумении. — Вилледор - наш дом! Митч сделал глубокую затяжку, а затем медленно выдохнул весь дым из лёгких, слегка запрокинув голову назад. Задумался. И правда, куда? За стенами грёбаный апокалипсис, где толком ничего не осталось, одна разруха. Блондинка швырнула окурок в мусорный бак, а затем зашла обратно внутрь, одновременно с ней вышла Лилиан, которая проводила ту взглядом, а затем закрыла дверь и поравнялась с мужчиной. Они долго смотрели друг на друга, будто общаясь телепатически. Если бы он давно уже обратил внимание на эту женщину, то, быть может, уже давно обрёл бы то самое счастье, о котором вечно все говорят? — Ты уверена, что стоит оставлять их наедине? Они мне сейчас разворотят там всё. И я имею ввиду драку, а не кое-что другое, — Лили усмехнулась, а затем помотала головой. Они не торопились заходить внутрь, дав время на то, чтобы Анна и Хакон, наконец, поговорили. Хоть о чём-то. — Ты можешь хоть раз рассказать мне о том, что, блять, творится в твоей жизни? — вот так вот резко и сразу начала девушка, подойдя к Хакону, который облокотился о тумбочку, придерживая руку в месте раны. Подняв тяжелый взгляд, он посмотрел на неё исподлобья. — А ты можешь хоть раз довериться и не лезть туда, куда не следует? — Тебя хотят убить! Как я могу быть в стороне?! Ты вообще слышишь себя? Или тебе стрела попала не только в грудь, но и в мозг? Всё за меня решаешь, но пора бы уже прекратить это делать. Я хочу всё знать. Я хочу участвовать. Мне не всё равно. Если бы Лоан убила тебя? Что я бы делала? — Жила бы дальше, — только и ответил он, не желая продолжать. Оттолкнувшись, он зашагал к выходу, медленно переставляя ноги. Анна сжала челюсть и кулаки, смотря на спину мужчины, фигура которого постепенно отдалялась. И он уже было открыл металлическую дверь, да только она тут же захлопнулась прямо перед носом. Девчачья рука продолжала покоиться на холодной поверхности. Он тяжело вздохнул и развернулся к ней лицом. — С тобой сложнее и сложнее с каждым днём. Просто невыносимо тяжело. — Взаимно, — ответил он. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и это чрезвычайно бесило светловолосую. Он знал и видел, как она закипала. Но потушить он мог только так, как представлял сейчас в своей голове. Свободной рукой притянул её к себе и прижал к груди, положив ладонь на её голову, прижался щекой к белокурым волосам. От неожиданности та замерла и напряглась всем телом, но потом словно обмякла. Маленький шаг к примирению был сделан. Девушка тяжело дышала, но вскоре обвила торс мужчины руками, уткнувшись носом в его плечо. Ощущая поглаживающие движения ладони по своим волосам, та, наконец, успокоилась. — Я всё расскажу, но позже. Обещаю. Он почувствовал, как её плечи начали вздрагивать. Понял, что та начала плакать. Он не выносил девчачьих слёз, но её всегда хотелось только успокаивать и обнимать, что он сейчас и делал. И он помнил о её дне рождении, только никак не мог собраться с мыслями и поздравить. В их доме, на кухонной полке, лежал альбом, скрытый посудой. Самодельный, сшитый собственными руками, чтобы Анна могла рисовать или что-нибудь вклеивать на память.