The Dark Mark

Святочный бал — сказка для старшекурсников, понимающих, как можно от души напиться и потрахаться, и ужас для тех, кто ещё не понял всю истину переходного возраста. Девушки наряжались с самого утра в субботу, чтобы к вечеру быть совершенными. Парни не понимали этой суеты. Они только смотрели, как женская половина факультета бегает туда-сюда, плачет, когда стрелка не получается, и шипит, когда волосы не собираются в замысловатую причёску. — Это конец света наступил или я упал с лестницы и нахожусь в коме? — спросил Рон. — Лучше бы мы упали с лестницы, — смеялся Гарри. Невилл смотрел на друзей, играющих в шахматы, исподлобья. За последний месяц Гарри и Невилл дважды затевали драки на палочках прямо в коридоре. И каждый раз Лонгботтома доставляли в Больничное крыло едва живым. Его воспоминания были скрыты, а сам он не мог и слова выговорить. Конечно, Гарри был крут, но не настолько, а вот Реддл мог скрывать действия своего мальчика, оставляя Невиллу воспоминания целыми. Чтобы помнил. Чтобы боялся обоих. Гарри купил себе дорогой чёрный костюм с таким же галстуком. Рубашка была красной, так попросила Джинни. Мол, под цвет платья. И Гарри согласился, чтобы их наряды красиво гармонировали. Красное длинное платье Джинни с разрезом слева и голой спиной, заставило Фреда восхититься любимой девочкой, когда она выбирала в его магазине наряд. Даже Андромеда заценила. Гермиона же была в изумрудном платье. Её спина не была голой, зато декольте что надо. Драко и Тео ещё не подозревают, как будут весь вечер глотать слюнки. Пэнси купила себе синее платье и попросила Рона надеть либо синюю рубашку, либо такой галстук. Долохов остановился на рубашке, говоря, что подойдёт под цвет глаз. За суматохой никто и не заметил, как колокол оповестил Хогвартс, что вечер начался. Чемпионы открывали вечер, и последними входили в Большой зал, который превратили во что-то волшебное. Люциус и Нарцисса сразу заметили Драко в компании Тео и Гермионы. Триада точно не скрывала своих отношений, что привело обоих в негодование. Это было неаристократично. Флёр была в голубом платье, а Астория в сиреневом. Когда к Невиллу с Флёр, и Виктору с Асторией присоединились Гарри и Джинни, то первые четверо не могли перестать пялиться. Пара была очень красивой, и Джинни очень шли кудри. — Добрый вечер, дамы, — Гарри кивнул девушкам. — Га'ри, Джинни, вы божественно выглядите, — не скупилась на комплименты француженка. — Ты тоже красавица, — в тон ответила Джинни, смиряя взглядом Виктора и Невилла, за что Гарри ей был признателен. — Скоро начало? — Через две минуты, — ответил Виктор, облизываясь, глядя на Принца, который не сводил глаз только с Джинни. Дверь открылась плавно, давая возможность парам выстроиться. Первыми шли Невилл и Флёр, а последними Гарри и Джинни. Чемпионов встречали овациями, и, конечно, ало-чёрная пара не могла не привлечь внимание. Начав танец, Гарри невольно улыбнулся, вспоминая, как Том учил его танцевать. Уроки Беллы были усвоены, но не отточены. Северус не умел танцевать, Лили пыталась научить его азам, но ничего не вышло. Как рассказал сам Том, его танцевать учила Вальбурга Блэк, поэтому знания остались в голове. Конечно, пока Гарри с Джинни учились танцевать так, как танцуют аристократы, Том насмеялся. Мальчик иногда попросту боялся прижаться к партнёрше больше положенного, опасаясь того, что Том после этого захочет потрахаться с кем-то назло ему. Но этого не происходило и вскоре гриффиндорец раскрепостился. Их поддержки стали уверенными, и сейчас вызывали Ахи и Охи у наблюдавших. Драко, с разрешения Тео, закружил в танце Гермиону. Блейз и Дафна вышли на танц-пол вместе с Роном и Пэнси. Люциус соизволил пригласить Нарциссу, пытаясь в танце приблизиться к паре сына, но стоило Драко их заметить, как он передал партнёршу Нотту. Когда вальс закончился, а на сцену вышла группа «Ведуньи», то профессор Флитвик едва успевал ноги убрать, чтобы его на затоптали танцующие студенты. Веселье в тёмное время было необходимым. Гарри передал свою партнёршу Тео, прося за ней присмотреть, пока он подышит свежим воздухом. Он так натанцевался, что задыхался. Нотт не был против компании шикарной Алой ведьмы и увлёк её в танец. Принц вышел на улицу, снял галстук, расстегнул первые пуговицы и вдохнул свежего воздуха. Он никогда не был на балах, которые были похожими на дискотеку, поэтому быстро устал от суматохи. — Ты в порядке? Гриффиндорец улыбнулся, узнавая родной голос. Обернувшись к Тому, согласно кивнул. — Устал, — признался мальчик. — Это не моё. — Вот поэтому я никогда и не желал быть Министром. Встречи и приёмы выматывают. Это всё, что тебя тревожит? — Крам. Он буквально тёрся о мою спину. Это пустяк. — Не для тебя, верно? Тебя желают касаться все, а ты не можешь прикоснуться к тому, кого любишь. — Я не настаиваю. — Тебе этого не хватает. Том что-то обдумывал, запуская пятерню в волосы мальчишки. Обдумывая свои действия, Реддл склонился к губам гриффиндорца. — Покажи мне. Гарри ушам своим не верил, ведь просьба Тома выглядела больше схожей на пьяный бред. Галлюцинацию. Реддл не терпит касаний. Не терпит, когда кто-то меняет его привычки или пытается это сделать. Чёрные глаза покраснели, показывая настоящий оттенок омутов, и Принц согласно кивнул. — Чего нельзя? — Всё можно. Я выдержу. — Тогда поцелуй меня, Том. Рука в волосах брюнета замерла, а красные глаза внимательно изучали эмоции на лице мальчика. Том слышал, как учащённо билось сердце его василиска, будто он не верил, что ему выпал шанс узнать Волдеморта с другой стороны. Реддл склонился к губам Принца, который не спешил брать инициативу в свои руки. Этим он займётся в спальне Тома, а сейчас он отдавал штурвал любимому. Не последний раз в эту ночь. Том не знал, что умеет так бояться. Любые прикосновения в детстве вызывали боль. Воспитатели, как и сиротские дети, не жаловали странного мальчика. Но детство давно закончилось, а перед ним сейчас стоит парень, который смотрит так влюблённо и преданно на него, что Реддл верит. Верит, что не будет боли. Он осторожно касается шероховатых губ своими, замирает на секунду, а после чувствует отдачу. Гарри обнимает его, притягивая к себе, приоткрывая свои уста, и целует нижнюю губу Тома. Затем легонько проводит язычком по губам тёмного мага, который приоткрывает свой рот, и уже своим языком касается языка Принца. Этот поцелуй выглядит невинно, почти волшебно, учитывая, что Волдеморт отнюдь не сказочный принц. Пальчики Гарри осторожно касаются щеки Тома, и тот распахивает глаза. Ему не собираются отписать пощёчину, его ласкают. Все травмы пошли из детства, и этого не изменить. Воспоминания не стереть, только заменить. — Ты сейчас, будто загнанный в угол зайка на охоте. Не пересиливай себя. — Я хочу этого, Гарри. Давно хочу. — Сегодня будет по-моему, а по-твоему будет всегда. Реддл ухмыльнулся такой формулировке. Он прошёлся языком по своим губам, и это облизывание заставило бабочек в животе Гарри сделать кульбит. Принц задавался вопросом, осознаёт ли Том, что его невинные поступки вызывают больше желания, чем осознанные? Взяв Гарри за руку, повёл за собой. Он желал своего крестража. Желал очень давно. И впервые в жизни не желал контролировать ситуацию. Желал сорваться. Гарри понимал, что к этому всё идёт, но вначале он покажет Тому, как к нему можно прикасаться. Когда Реддл запечатал дверь и камин спальни, то приготовился к действиям гриффиндорца. Храбрые львы никогда не боялись и не отступали от намеченной цели. Сегодня не исключение. Гарри сбросил с себя пиджак, снял с шеи галстук, который давно был развязан, а после принялся расстёгивать рубашку. Запонки, которые ему подарил Рон на день рождения, были спрятаны в карман пиджака. Когда он положил рубашку на стул, то перевёл взгляд на возбуждённого Тома. Тот пожирал Принца глазами, но держал себя в руках. Капитаном корабля является в эту минуту не он. Гарри подошёл к любимому, расстегнул его изумрудную мантию, снял её и аккуратно повесил на спинку стула. Белая рубашка расстёгивалась медленно. И когда Гарри увидел бледную грудь, не стал касаться её, а вернулся к манжетам. Изумрудные запонки он положил на тумбочку, встал за спиной любимого и снял с него рубашку, повесив на мантию. Том не двигался. Он ждал. Почувствовав на спине тёплые пальцы, напрягся, а когда рука легла между лопаток, вообще встал по струнке смирно. Сознание подсовывало воспоминание, когда воспитательница мисс Грейс положила так руку, а уже через мгновение десятилетнего мальчика ударили розгой. Но Гарри не дрался. Его губы нежно коснулись спины, именно там, куда била мисс Грейс. Такое отношение выбивало почву из-под ног Волдеморта. — Прикосновения не могут дарить облегчение, только боль. — Ты так считаешь? Гарри было больно от мыслей Тома относительно касаний. Он провёл по плечам Реддла ладонями вниз, и встал перед ним. Кончики пальцев опустились на грудь мужчины, щекоча, опускаясь ниже, а губы Гарри целовали тело убийцы. Он слышал биение сердца мага, готовое выпрыгнуть из груди в любой момент, лишь бы ему не сделали больно. Гарри легонько толкнул Тома и тот опустился на кровать, а после лёг. Гарри уселся на его бёдра, глядя нежно и любовно. Во взгляде не было жалости, только понимание. Его губы сомкнулись на шее Реддла, после на скуле, а когда он решил поцеловать в губы волшебника, тот сам впустил гриффиндорца. Полулев, полузмей не мог не расположить к себе. Волдеморт доверял ему. Доверял, как никому. Губы Принца были мягкими на вкус, слегка сладковаты от шампанского, желанны. Том отвечал медленно, и Гарри не торопил. Мальчик желал, чтобы маг сам понял, что целовать того, кем дышишь, приятно, а не необходимо. И эта нежность подкупала. Руки Тома скользили по обнажённой бледной спине, а сам крестраж углублял поцелуй, заставляя Реддла стонать в губы от приятных ощущений. Волдеморт и заметить не успел, что пока он отвечал на поцелуй, Гарри расстегнул его брюки. Стащив всю одежду с Тома, Принц склонился над вставшей плотью. Член истекал смазкой, и юный лорд не смог отказать себе в дегустации любимого. Реддл зашипел, будто змей, ведь горячий ротик мальчика так сильно заводил, заставляя кусать губы в кровь. Том отметил, с каким остервенением Гарри вылизывал его пенис, и желал узнать эти губы на вкус. Он желал попробовать всё, что пробовал Гарри, ведь мальчик открыт для нового. Открыт для Тома. Так и Реддл хочет быть открыт для своего малыша. Перевернув Гарри на спину, навис над ним, глядя на мокрые от смазки губы, которые расплылись в ухмылке. Реддл не сдержался и жадно припал к губам гриффиндорца, который так же безумно отвечал Тому. Это была борьба без победителя. Волдеморт буквально сорвал с Гарри брюки с трусами, перевернул его на живот и приподнял его таз. Перед его глазами была заветная, желанная дырочка крестража. Настоящая. Это не кто-то под Оборотным зельем, это его Гарри. Том склонился ко входу Гарри и прошёлся по нему змеиным языком, вызывая стон мальчишки. Тот явно такого не ожидал. Реддлу сорвало крышу. Он понял, что касания Гарри ему нравятся, что нравится вкус себя на губах мальчика, что нравится запах гриффиндорца и теперь он будет наслаждаться этим всем. Это только его. Вылизывая дырочку сфинктера, протолкнул и палец внутрь. Он растягивал Гарри медленно, не спеша. Это не очередной любовник, от которого Волдеморт после избавится. Это его мальчик, без которого он уже и жить не умеет. Когда дырочка по мнению Тома была разработана так, как положено, он лёг на спину. — Я хочу видеть тебя, львёнок. Иди ко мне. Принц, улыбаясь, закусил губу и нежно поцеловал Тома. Перебросив через бёдра слизеринца ногу, взял в руки член Реддла, и глядя в алые глаза, медленно опустился на достоинство своего Повелителя. Ощущения были новыми для Гарри, поэтому он не скрывал, когда понял, что организм считает пенис лишним внутри. Он зашипел и прикрыл глаза, сев до упора. Сглотнув, посмотрел на Тома, не разочарован ли тот видом Принца. Том смотрел с восхищением, поглаживая бёдра львёнка. — Двигайся, малыш. Медленно. Гарри приподнялся медленно, как и просил Том, а после опустился. И так раз десять, пока скольжение не стало привычным. Наколдованная смазка очень помогала, без неё Гарри волком бы выл, как он сам думал. Гарри упёрся руками в грудь Тома, пытаясь двигаться быстрее, но почти сразу застонал, прикрывая глаза. Простата была затронута, и мальчик понятия не имел, что ему делать дальше. Он был неподготовлен к таким ощущениям. Они делали ноги ватными, а взгляд поплыл, как и мозг, просящий повторения столкновения. Реддл не торопил. Он хотел посмотреть на сколько хватит сил и выдержки брюнета. Он не смеялся с неподготовленности Гарри, было бы уйма вопросов, будь у Принца опыт. И Гарри чувствовал, что Том переживает за него, беспокоится, терпеливо ждёт. Сделав ещё один толчок, Гарри застонал, буквально падая на грудь слизеринца. — Не могу… Не хватает сил… Такие вибры по телу идут, что я… Он готов быть заплакать, обнимая Реддла, а тот перевернул мальчика на спину, нависая над ним и глядя голодным алым взглядом. — Всё правильно, Гарри. Ты привыкнешь, а пока… позволь мне взять другой темп. Свой. Принц сглотнул, вспоминая темпы любимого и их последствия, но согласно кивнул. Он до последнего не хотел верить, что Том сделает ему больно. Реддл видел, как учащённо начал дышать гриффиндорец, но всё равно услышал заветное: «Хорошо». Это не было подчинением раба и хозяина, это было доверие влюблённого мальчика и мужчины, не умевшего больше жить без своего маленького, но опасного василиска. Том забросил ногу Гарри себе за спину, руки завёл над головой мальчика, сжимая их второй рукой и задал темп. Принц сразу же гортанно застонал. Реддл решил не менять угол, задевая простату. Гриффиндорец задыхался под слизеринцом и быстро кончил. Перевести дыхание Волдеморт ему не позволил, втрахивая снова в матрас кровати. Он склонился к губам парня и укусил их, а Гарри продолжал стонать. Быть оттраханным Томом было приятно, а ещё хотелось, чтобы секс не прекращался, укусы в губы, шею не прекращались, чтобы пальцы правой руки ещё сильнее сжимали его бедро, чтобы Гарри скулил от наслаждения. Отпустив руки мальчика, склонился к его лицу, нежно поглаживая его. Гарри не открывал глаз, ведь Том продолжал медленно работать тазом, ударяя по простате. — Открой глаза, малыш. И Гарри открыл. Но желтизна в изумрудах говорила, что грифф на пределе. Глаза василиска пробудились, чувствуя эйфорию. — Отпусти себя. Ты не сделаешь мне больно, поверь. И Гарри верил. Он перестал сдерживаться. Его пальцы вцепились в плечи Тома, оставляя кровавые полосы, ведь ногти почему-то заострились. Принц кричал, кончая, а Реддл наслаждался болью, подаренной Гарри. Она была любовной, желанной. Раны затянулись мгновенно, но мужчина этого не заметил. Он как раз кончил внутрь своего львёнка, который принимал семя внутри с наслаждением и благодарностью. Том боялся этой ночи. Боялся, что сорвётся и навредит любящему его сердцу. Напрасно боялся. Возле Гарри его демоны не выходят из-под контроля, они сами с удовольствием будут подчиняться мальчику, лишь бы их любили. Выскользнув с Гарри, Том улыбнулся и посмотрел на счастливого гриффиндорца. Притянув к себе, поцеловал в губы. — Спать хочется… Странно… Принц расплылся в улыбке, ведь именно возле него страхи Тома ушли в отпуск, разрешая мозгу отдохнуть. — Спи. Я посторожу твой сон, а ты — мой. Усмири своих демонов и дай им отдохнуть. — Не умею усмирять, Гарри, это подвластно только тебе. Такого комплимента мальчик не ожидал услышать. Заглянув в алые омуты, расплылся в улыбке, провел пальцами по губам слизеринца, который тут же их заглотнул. — Мой Лорд, поделись демонами. Не пожалеешь. Реддл только хмыкнул, крепче притягивая к себе юное тело. Обоих клонило в сон. Сначала Том хотел сопротивляться этой слабости, но глядя, как Гарри беспечно спит на его груди, решил, что и ему опасаться нечего.

***

Гермиона под конец вечера так устала, что вышла подышать свежим воздухом. Тео последовал за ней и набросил на её плечи пиджак, ведь минусовая температура давала о себе знать. Обняв малышку со спины, засмотрелся на летящий снег. Они простояли умиротворённые минут пять, пока не услышали криков Драко, который остался поговорить с родителями. — Это не ваше дело, ясно? Не женюсь! Блэком стану! Нарцисса влепила ему пощёчину. Мать никогда не подымала на него руки, всегда поддерживала его, а тут такое предательство. — Тебя это не касается. Мы уже провели помолвку! Ты женишься на Астории Гринграсс! — Что? — Драко пошатнулся, понимая, что мать не шутит. — Отныне, ты не подвластен себе! А если будешь изменять ей после свадьбы, получишь такой откат, что сердце остановится! В лучшем случае станешь сквибом. — Ты предала меня… — Драко, никто из Блэков не жил вне брака! — рычала Нарцисса. — Времена меняются! Родители Гермионы только «за»! — Им нужен наследник Рода, конечно, они «за»! — шипела Нарцисса. — Свадьба пройдёт первого января. Драко ухватился за стену, глядя в ужасе на родителей. С глаз Гермионы потекли слёзы, ведь им связывали руки. Их с Тео отдёрнули от любимого блондина, который смотрел на них с неподдельным отчаянием, давая волю слезам. — Андромеда с благословением отдала дочь замуж за оборотня. Она смирилась, что её внук будет оборотнем и судьба вознаградила их всех. Мальчик родился метаморфом. Без проклятия луны внутри. Белла и Сириус приняли нашу Триаду, ведь любят Гермиону всем сердцем. Даже отец Тео принял его выбор, а Нотты — древний род! Вы убили меня… — В любом случае выбора у тебя больше нет, сын, — заявил Люциус. — Трахайтесь до первого числа сколько угодно, а после ты сядешь на цепь, щенок! Старшие Малфои ненавидяще смерили взглядом Триаду, и оставили их. Драко закричал от боли, почти падая, но его подхватили любимые руки. Слёз не сдерживал никто. Они верили в счастье и общее будущее. Не вышло. — Я убью её! — до Драко дошло. — Она знала! — Ты невесту не можешь и пальцем коснуться. Откат! — заявила Гермиона. — А я могу! — рычал Тео, направляясь в подземелья. В гостиной Слизерина ещё никто не спал. Вино и музыка лились рекой, и когда ворвалась троица, никто не заметил их гневных взглядов. — Гринграсс! — закричал Нотт. Астория поняла, что Драко уже всё рассказали, и побежала наверх. Беспалочковая магия Тео вызывала восхищение. Подняв руку вверх, притянул за волосы шатенку. — Пусти мою сестру! Магия Тео влепила такую пощёчину Дафне, что та упала на колени. Астория боялась гнева Нотта, чья магия перекрыла ей доступ до кислорода. Она начала задыхаться, и никто не смел подойти к ним. — Они всё равно найдут ему новую невесту! — закричала в отчаянии Дафна. — Я всех перебью, — спокойно ответил Нотт. — Друг Гермионы — Гарри Принц. Мы оба знаем, что у нашей Триады есть привилегии! — Нотт, ты убьёшь её! — А какая разница — сейчас или через тринадцать лет. Она хочет украсть у нас тринадцать лет! Не проклятие убьёт, так я! Дафна призвала палочку и ударила Нотта так, что тот отлетел к стене. Астория закашлялась, пытаясь вдохнуть, но никто кроме сестры не подбежал к ней, чтобы помочь. — Ты! — зарычала Гермиона, глядя на Дафну. — Как ты посмела ударить Тео? Жить надоело? Вот сейчас на лице девушки проступило всё безумие Блэков. Свечи начали мигать, ведь ведьма злилась нешуточно. — Ты знала, — Драко разочаровано посмотрел на подругу. — Предала… — Она моя сестра. Ничего уже не изменить. Драко женится на Астории. После магического брака у тебя сорок дней, чтобы консумировать брак, иначе магия тебя убьёт, Малфой. Помни, магия убивает того, кто противится выполнению супружеского долга. — Отлично, я перед смертью твою сестру грохну! — Они будут тебя оплакивать. — Они уже меня оплакивают! Вы разлучили нас! Разлучили на тринадцать лет! В тридцать лет тебя убьёт проклятие, верно, Гринграсс? — Угу, — всё, что смогла выдавить шатенка. — Наслаждайтесь друг другом последнюю неделю, — заявила Дафна. — Блейз, помоги мне поднять Асторию. Забини не сдвинулся с места. Дафна вопросительно посмотрела на парня, который смотрел на неё с таким презрением, будто ему свинью подложили. — Верни кольцо. — Что? — Я разрываю помолвку, как глава рода Забини, — магия осветилась вокруг пальца с кольцом Дафны, и оно переместилась в руку мулата. — Я люблю тебя, но ты оказалась сукой. Я не собираюсь быть привязанным, как твоя сестра привязала Драко. Весь факультет смотрел с презрением на сестёр Гринграсс. Дафна фыркнула и помогла подняться Астории, чтобы та прилегла в своей кровати. Рон посмотрел с таким сожалением на Гермиону, что та дала волю слезам. Её прорвало. Драко обнял свою малышку, и к ним подошёл с объятиями Тео. Даже Пэнси заплакала, ведь Малфой был её лучшим другом с детства. Рон обнял любимую, уже зная, что Беллатрикс, когда узнает о произошедшем, порвёт любые отношения с сестрой. О реакции Сириуса лучше и не думать.