Ты не спишь?
Потом подумал немного и добавил:Пойдём покурим.
У меня бессонница.
Тилль не ответил. Ни через минуту, ни через полторы. Даже сообщения не прочитал. Тяжело вздохнув, Цвен поднялся с кровати, накинул тёплое пальто, взял из сумки сигареты, вышел на балкон и едва не закричал, инстинктивно шарахнувшись назад и больно ударившись плечом о косяк двери: в углу, в кресле, кто-то сидел. Однако при ближайшем рассмотрении бесформенная фигура оказалась просто закутавшимся в плед Тиллем, который почему-то не спал, как положено, в тёплой постельке, а торчал посреди ещё довольно прохладной майской ночи на балконе. Против обыкновения, он не держал в руках телефон, видимо, поэтому и не прочитал его сообщения. Но Тилль совершенно точно не спал: его глаза были открыты и сейчас с удивлением смотрели на Цвена. — Не убился? — Чёрт тебя подери, Линдеманн, — проворчал тот, потирая ушибленное плечо. — Что ты здесь делаешь? — Он закрыл за собой дверь, чтобы дым не попал в комнату, и подошёл к нему ближе, где стояло второе кресло и небольшой плетёный столик с пепельницей. Ответ последовал не сразу. Тилль словно несколько секунд размышлял над его вопросом, не зная точно, что же он тут делает. Потом он, едва заметно пожав плечами, просто констатировал более чем очевидный факт: — Сижу. Воздухом дышу. — Что довольно странно после всех тех таблеток, что я дал тебе перед сном. — Круспе сел во второе кресло, подобрав под себя босые ноги и укутав их длинным пальто. — Ты же их выпил? — Выпил, — тем же безразличным тоном признал Тилль. — После этого даже уснул на какое-то время. Потом проснулся. Он не стал уточнять, что проснулся от кошмара, весь мокрый, завёрнутый в собственное одеяло, как в кокон. Ему казалось, что он горит, поэтому переоделся в сухую одежду и умылся холодной водой. Это помогло почувствовать себя лучше, но липкое гадостное чувство, преследовавшее его ещё во сне, никуда не делось. Сначала он просто приоткрыл балконную дверь, чтобы проветрить комнату, но когда его разгорячённой кожи коснулся прохладный воздух, пахнущий сиренью и ещё какими-то цветами, то ему захотелось выйти на балкон и посидеть в кресле, пока снова не захочется спать. И вот пока сон никак не желал приходить. — В общем-то, твоя бессонница мне даже на руку, — улыбнулся Цвен, наконец вытаскивая из пачки сигарету. — Не люблю сидеть один, а уснуть никак не получается. Он закурл,поеживаясь, поскольку прохладный ночной воздух вызывал лёгкий дискомфорт, и задумчиво посмотрел во двор, где остался стоять стол после того, как они убрали посуду и еду. Тилль тоже молчал, погрузившись в собственные мысли. — Не нравится мне здесь, — через некоторое время признался Рих, всё ещё разглядывая темноту за балконом. — Почему? — тут же отозвался Тилль. Кажется, он молчал не потому, что не хотел разговаривать, а потому, что не знал, о чём. — Проникся историями о Кровавом Жнеце? Рихард хмыкнул. — Ты же не думаешь, что я в них так сразу поверил? — Это меня сильно удивило бы. Так чего же тебе тут не нравится? — Не знаю, — он пожал плечами. — Люди здесь какие-то странные. Вроде бы дружат, улыбаются, а уже в следующую секунду готовы вцепиться друг другу в глотку. То есть я, конечно, не живу в мыльном пузыре и не думаю, что во всём остальном мире существуют только розовые пони. Я всю жизнь жил с соседями, однажды даже пару недель провёл в общаге, и везде все ругаются, но здесь… — Он махнул рукой, не зная, как объяснить словами свои ощущения, а затем посмотрел на него. — Ты ничего такого не чувствуешь? — Честно говоря, я чувствую только головную боль, боль в горле и то, что мне трудно дышать, — фыркнул Тилль. — Экстрасенсорное восприятие, видимо, тоже забито соплями. Будем надеяться, что оно вернётся хотя бы вместе с обонянием. — Он немного помолчал, а потом добавил уже серьёзнее: — Но я согласен: с этим местом что-то не так. Я этого не чувствую, но… подозреваю. — Тебя настораживает что-то кроме этого странного исчезновения? Тилля настораживало то, что с момента приезда ему снятся странные сны, подозрительно похожие на видения. Они пугали его, поскольку раньше экстрасенсорные способности так не работали. Он связывал это с местом, но не был до конца уверен, поэтому сейчас только покачал головой: — Прости, я пока не готов это сформулировать. Ты ведь понимаешь: это всё не так просто. Рихард знал его уже два года, знал и то, что он иногда и сам не понимает смысла всех своих видений, интуиции и ощущений, поэтому согласно кивнул. — А ещё мне не нравится Марьяна, — добавил Рих, посмотрев через его плечо на соседский дом, погружённый в темноту. — И вовсе не потому, что она предлагает лечить тебя какой-то фигней. — А почему? — Не знаю, — Рихард снова пожал плечами и как будто только сейчас вспомнил, что держит в руке зажжённую сигарету, которую вообще-то собирался курить, поэтому несколько секунд потратил на неё. — Тебе не кажется странным, что она отпускает ребёнка, которому едва исполнилось пять лет, гулять одного на соседний участок? Возможно, она считает посёлок безопасным, но есть же вещи, которые опасны для детей, и кроме посторонних взрослых. Пусть я в этом вопросе теоретик, но сестра Агнет, например, своих пацанов одних в квартире больше чем на пять минут не оставляет, хотя старшему уже десять. Они то кипяток на себя опрокинут, то шторы подожгут, то гвозди в розетку засунут. А Марьяну, похоже, это не беспокоит. Не хочет возить ребёнка в сад — наняла бы няню. Но у девочки даже друзей нет, она играет все время одна. Даже воображаемую подружку себе придумала, прикинь? До вчерашнего дня я был уверен, что это выдумки исключительно русских детей. — Она вообще странная, поэтому я не удивляюсь ни её методам воспитания, ни её спокойствию. По всей видимости, не только она считает это нормальным, но и её муж, хотя сначала я подумал, что это её отец. Я тоже только теоретик, но согласен с тобой: единственного ребенка обычно сильнее опекают. — У сестры жены их трое. Точнее — четвёртый на подходе, и всё равно опекает. Кстати, — Рихард вдруг улыбнулся, решив, что вторая половина сигареты заслуживает более весёлого разговора, — ты что, правда хочешь троих детей? Тилль выразительно закатил глаза, стараясь скрыть смущение, но в темноте его и так было сложно разглядеть. — Вообще-то, я был в образе. — Ты мог бы стать актёром. Даже я поверил. — А я и не сказал, что это неправда, — заметил он, не глядя на Рихарда. Тилль знал, что с недавних пор тема детей для Круспе стала весьма неудобной, поэтому какое-то время подбирал правильные слова. — Просто все эти желания остались где-то там, — он неопределённо махнул рукой, — в наивной юности, вместе с мечтами о карьере космонавта и полёте на Марс. Жизнь вносит коррективы. В какой-то момент понимаешь, что тебе и одного наследника иметь не стоит. — Ну это уж ты преувеличиваешь — наследника можно иметь даже мне, о чём Агнет недавно не постеснялась мне напомнить, — усмехнулся Рих и, не желая продолжать эту тему, тут же добавил: — Кстати, эта милая женщина, которая вроде жена старосты, сказала мне, что мы с тобой очень похожи, и даже если бы она не знала, что ты мой брат, то догадалась бы. И это несмотря вот на это, — он приподнял над головой длинный дред, который,естественно, отличался от прямых волос Тилля. — Так что, если бы у тебя был не старший брат, а младший, теперь ты знаешь, как бы он выглядел. — Ничего не имею против младшего брата, — Тилль который раз за этот вечер с трудом изобразил улыбку. — Если это будешь ты. Хотя не уверен, что ты придёшь в восторг от такого старшего брата, как Карл. Рихард рассмеялся. — Кстати, зря ты так. Мне очень нравится твой брат. Возможно, сначала я и отнёсся к нему предвзято, но после знакомства с ним моё мнение поменялось. Или он снова что-то отчебучил? — Нет, — как будто даже удивлённо протянул Тилль. — Последнее время мы с ним словно поменялись местами. Теперь он читает мне нотации о том, что мне пора повзрослеть. И ведёт себя безукоризненно: не курит травку, не попадает в полицию за пьяные драки и не спит со всеми подряд. Мне кажется, он влюбился, но он упрямо уходит от ответа и никого ни с кем не знакомит. Мама всё ждала, что он приведёт кого-то на рождественский ужин, но он пришёл один. Впрочем, на его месте я бы тоже так делал. — Почему? — не понял Цвен. — Если бы я пытался очаровать женщину своей мечты, я бы не стал знакомить её с теми, кто может вывалить на её голову столько компромата, — выразительно округлив глаза, пояснил Тилль со смешком, после которого сразу ненадолго закашлялся. Цвен снова рассмеялся, пытаясь представить себе, как может выглядеть женщина мечты Карла Линдеманна, но в голову так ничего и не пришло. Любая, по его мнению, потеряется на фоне яркой и эпатажной рок-звезды, хоть и бывшей. Он собирался ещё что-то спросить, как вдруг ночную тишину, нарушаемую до этого лишь стрекотом сверчков, разорвал протяжный собачий вой. — Что это? — почему-то шёпотом спросил Рихард, испуганно посмотрев на Тилля. — Я… я думаю, это собака. Тилль напрягся и даже встал с кресла, подойдя к перилам, чтобы понять, откуда шел звук. Такой вой, от которого кровь стыла в жилах, могла издавать только очень крупная собака. В каком-то дворе на него тут же отозвалась громким лаем другая. Тиллю показалось, что он заметил движение в кустах, растущих вдоль их невысокого забора. Сама дорога освещалась довольно ярко, а вот вокруг кустов сгустилась тень. Внезапно от этой тени, уже чуть дальше их участка, отделилась человеческая фигура и быстро пересекла дорогу, после чего скрылась в тени кустов и деревьев, растущих у участка напротив. — Ты видел это? — Ещё бы я не видел, — пробормотала Рих, вглядываясь в темноту. Соседей из дома напротив на пикнике не было, поскольку на майские праздники они куда-то уехали, поэтому едва ли кто-то из них сейчас возвращался домой. Кусты вдоль их забора снова зашевелились, как будто кто-то пробирался через них, а затем оттуда донёсся весьма странный звук: скрежет металла по металлу. Как будто серпом по забору. — Нужно посмотреть, кто там, — возбуждённо заявил Круспе. — Мне — да, а тебе стоит остаться тут, — велел Тилль, собираясь вернуться в комнату. — Я разбужу Оливера. — Не забудьте одеться и выпить по чашечке кофе, Жнец пока покурит и подождёт, — закатил глаза тот, а затем перегнулся через перила балкона, прицениваясь к расстоянию до земли. — Здесь невысоко. Иначе упустим. Тилль уже сделал несколько шагов в сторону комнаты, поэтому не успел остановить Рихарда, когда тот ловко перелез через перила, спустился ниже и повис на руках. Когда Линдеманн вернулся к перилам, то он уже разжал пальцы и приземлился. В его голове пронеслась целая куча ругательств на разных языках, но времени озвучить их ему бы не хватило. Рихард уже был на низком старте и готовился преследовать потенциального маньяка-убийцу из ада в одиночку. Тилль не успевал даже вернуться в комнату за пистолетом, без которого он старался не пускаться в такие авантюры, хотя тот далеко не всегда мог помочь. — Может, это и к лучшему, — пробормотал он себе под нос, обречённо повторяя действия Цвена. — Иначе я его пристрелю ненароком. У Цвена хватило ума — или не хватило храбрости, что едва ли — подождать, пока Тилль окажется рядом с ним, прежде чем продолжать преследование неизвестного. — Ругаться будешь потом, — шёпотом велел Рихард, когда приземлился рядом, а затем, не дожидаясь его ответа, ринулся к забору, не стараясь вести себя тише. Если незнакомец не услышал падения двух тел со второго этажа на землю, то их шаги его уже не спугнут. Если услышал, то застать его врасплох в любом случае не получится. Тилль, который чувствовал себя слишком плохо, чтобы двигаться достаточно прытко, догнал того только на дороге, схватил за локоть и заставил остановиться. — Мы никуда не пойдём, — твёрдо заявил он, разворачивая лицом к себе. — От меня в таком состоянии толку мало, от тебя ещё меньше. У нас ни оружия, ни прикрытия. Ни даже обуви! Если это Жнец, то нам лучше держаться подальше! — прошипел он, намереваясь вернуть его обратно, но замер, краем глаза заметив что-то странное. Он опустил взгляд вниз и увидел, что их ступни тонут в плотном тумане. Тот полз строго над дорогой, словно был живым существом, и поднимался не выше, чем на пятнадцать сантиметров над асфальтом. Это было более чем странно. Круспе проследил за его взглядом и только сейчас почувствовал, как холодно стоять в начале мая среди ночи босиком на асфальте. То ли от этого, то ли от непонятного тумана по спине пробежала дрожь, заставив его пожалеть, что он вообще перелез через перила. — Разве так бывает? — он поднял голову, встретившись взглядом с Линдеманном, и скорее почувствовал, чем услышал-чужое присутствие совсем близко. Оба медленно обернулись. Буквально через один дом от них, там, где заканчивалась освещённая часть посёлка, прямо посреди дороги, стоял высокий мужчина в шляпе с широкими полями. Из-за тумана его обуви тоже не было видно, но Рихард почему-то был уверен, что на нём большие рыбацкие сапоги. Такие, в которых удобно ходить по болотам вместе с собакой Баскервилей. Одной рукой он действительно поглаживал по голове сидящего рядом большого чёрного пса. Взгляды обоих были направлены на них. Рих теперь уже и сам вцепился свободной рукой в плечо Линдеманна, не в силах ни сдвинуться с места, ни отвести взгляд от тёмных фигур в конце дороги. Мужчина отвёл в сторону вторую руку, и даже в темноте они без труда разглядели серп. Стоило Жнецу сделат шаг вперёд, как Тилль словно очнулся и быстро потянул Рихарда за собой к дому. Они не стали тратить время на запирание калитки — через забор всё равно можно было легко перемахнуть, — а поспешили укрыться в доме. Только когда за ними закрылась дверь, Тилль облегчённо перевёл дыхание. Однако он всё равно продолжал напряжённо прислушиваться и даже попытался выглянуть в ближайшее окно, но никого так и не увидел. — Вторую дверь кто-нибудь запирал? — внезапно спросил он, осознав, что парадная дверь всё это время оставалась открытой, раз они так легко попали внутрь. Вторая дверь вела на террасу и задний двор. — Без понятия. Цвен быстро пересёк просторный холл, через столовую прошёл в кухню и подёргал ручку двери. Та оказалась заперта. — Наверное, Ридель, — выдохнул он, поворачиваясь к шедшему следом Тиллю. — Думаешь, он заявится сюда? У нас полный дом людей. — Не знаю, но облегчать ему задачу не хотелось бы, — он бросил выразительный взгляд, но тот совершенно потерялся в темноте. В лучшем случае Цвен мог понять намёк в его голосе. И Рихард его понял, заметно смутившись. Правда, даже не оттого, что сиганул с балкона, а оттого, что заставил Линдеманна сделать то же самое. Ведь понимал, что он не отпустит Тилля одного. Едва ли это добавит ему здоровья в его нынешнем состоянии. — Тебе нужно принять горячий душ, — велел он, пытаясь скрыть за командным тоном смущение. — А я пока сделаю тебе чай с лимоном. Иначе завтра ты вообще не встанешь.