Месть

— Есть успехи? — поинтересовался Тилль, входя в столовую, где работал Оливер. Как он сказал, «поближе к кофемашине и холодильнику». — К камерам я подключился, теперь любое видео будет нам доступно. А вот со вчерашней ночкой проблема. То есть видео я нашёл, с таймкодом вроде всё в порядке, а вот вашего знаменитого Жнеца там нет. — Камеры его не увидели? — встревоженно уточнил Тилль. — Не увидели. Но вообще-то они не увидели и вас тоже. На записи просто ночь, улица, фонарь… аптеки нет. — Сбой или кто-то вмешался? — Чёрт его знает. Слишком уж чисто. Место врезки я не нашёл. — Понятно.       Хлопнула входная дверь, и несколько секунд спустя на пороге столовой появился Рихард. — Чем занимаетесь? — поинтересовался он, проходя к холодильнику. После бешеного количества чая у Йоакима ему захотелось сделать себе огромный сэндвич с чем-нибудь вкусным. Желательно с мясом. — Пока ровным счётом ничем, — вздохнул Тилль. — Я болею и лежу, как ты и велел, а Оливер не нашёл на записи нашего ночного приключения. У тебя какие новости? — У меня сплошные приглашения в гости. Кстати, братишка, — Рихард высунулся из-за дверцы холодильника и посмотрел на Тилля, — у тебя когда-нибудь была собака? — Собака? — переспросил Тилль. — Нет, моя мама никогда не потерпела бы в доме животных. А потом мне уже это в голову не приходило. — Тогда нам надо смыться отсюда в ближайшие четыре месяца, иначе она у тебя будет. — Рихард захлопнул дверцу холодильника, держа в руках солидный бутерброд, и переместился за стол. — И не какая-нибудь, а большая, чёрная, мускулистая. Оказывается, мой новый знакомый разводит именно таких. Немецких догов. У него их три. Не поверите: Фокс, Дана и их малыш Уильям.       Оливер громко рассмеялся. — Шутник. — Не то слово, — кивнул Цвен. — Правда, он утверждает, что собаки гуляют только по двору, поэтому едва ли мы видели одну из них. А ещё он меня уверял, что тот вой, который мы слышали и который слышат периодически все жители посёлка, не может принадлежать ни одной известной ему породе собак. — Собаку Жнец, видимо, тоже из ада за собой притащил, — хохотнул Ридель. — Так, пока прогресса мало, — констатировал Тилль. — Вся надежда на Ахима и Алекса, иначе придётся просто сидеть и ждать, когда что-то случится. — Он немного помолчал, а потом добавил: — Или пустить меня в дом пропавшего мужчины. Может быть, тогда что-то появится. — Только попробуй, — предупредил Круспе. — Айболит, да чего ты его держишь? — Оливер удивлённо посмотрел на него. — Пусть валит. Может, он мазохист и ему нравится валяться в обмороке, а ты лишаешь человека удовольствия. — Или просто у нас один человек уже пропал; по деревне, возможно, ходит убийца-мертвец, и мы точно не знаем, когда он снова решит вырезать целую семью или даже весь посёлок. Я бы предпочёл быть готовым и хотя бы знать, кто он и как его остановить. А ты? — Тилль выразительно посмотрел на Олли.       Тот поднял руки. — Да я ж говорю: вали. Я тебя не буду останавливать. Хочешь, Айболита подержу, чтобы не лёг на пороге? — он кивнул на Риха, состроив при этом весьма комичную гримасу.       Прежде чем Тилль успел на это что-то ответить, в столовую спустился и Ахим. В отличие от брата, он предпочитал работать наверху, в своей комнате. В отличие от Риха, он налил себе только стакан прохладной воды. — У вас уже началось совещание или вы так, просто грызётесь? — с улыбкой поинтересовался он, переводя взгляд с Тилля на Олли и обратно. — У них уже началось планирование действий, — проворчал Рихард. — План называется «Как угробить себя». Главное действующего лицо называть?       Ахим отстранённо пожал плечами, словно даже и не понял, о чём говорит Рихард, погрузившись в собственные мысли. — Алекс ещё не вернулся? — поинтересовался он. — Пока нет, — Тилль бросил удивлённый взгляд на часы. — Что-то он долго. — Такие дела, как очаровывание ведьм, не терпят спешки, — хихикнул Оливер. — Тебе как эксперту виднее, — заметил Рихард, нарочито глядя в сторону. — У тебя уже есть, что рассказать о резне двадцать лет назад? — поинтересовался Тилль у Ахима, пока Рихард и Оливер не начали выяснять подробности этого нелёгкого дела. — Скажем так, у меня уже есть тот, кто нам об этом расскажет, — Ахим снова улыбнулся. — В Интернете я попытался найти информацию, но сам понимаешь: дело давнее — тогда ещё все новости так активно не публиковались на новостных сайтах и не перетирались в соцсетях — сейчас можно найти только мелкие заметки, посвящённые годовщине. И кучу всякой ерунды, превратившей ту трагедию в обычную городскую легенду. Страшилки со Жнецом в ассортименте. А нас, как я понимаю, интересуют голые факты, желательно из архивов полиции. — И кто твой информатор? — Увидишь. Только надо Алекса дождаться, чтобы потом всё не пересказывать, но, если он не придёт в ближайшие полчаса, у человека может уже не быть времени с нами созваниваться, тогда придётся всё переносить на вечер. — Я сейчас его наберу и спрошу, где он. — Тилль достал из кармана смартфон и выбрал из памяти нужный номер. После короткого разговора он сообщил остальным: — Обещал минут через пять подойти. — Тогда я пока принесу ноутбук. — Ахим поставил пустой стакан в раковину и поторопился обратно наверх.       Когда он спустился обратно, Вессельски уже присоединился к остальным в столовой и как раз рассказывал им о своём визите к ведьме. — Она действительно росла в приёмной семье, которую убили, но она ничего так и не рассказала мне о той ночи. Она вообще очень неохотно говорила о прошлом, сказала только, что ей не нравилось в том доме. — Почему? — не понял Рих.       Оливер многозначительно закатил глаза. — У тебя же ни братьев, ни сестёр нет, да? — уточнил он.       Рихард отрицательно покачал головой. — А я вот в детстве едва Фербера терпел, — хмыкнул он, явно привирая. — А прикинь, когда этих братьев у тебя много? — Да, но в детском доме детей ещё больше. Разве там лучше, чем в семье? — Мне сложно судить, — Алекс снял очки, но вместо того, чтобы начать их протирать, просто положил на стол перед собой и помассировал переносицу. — Никаких подробностей она не рассказала. Сказала только, что заставляли работать, что наказывали, что иногда она пряталась в сарае, как и в тот раз, когда всё случилось. Без конкретики сложно понять, чего там было больше: попыток приучить детей к труду и дисциплине, с которыми у детдомовских всегда проблемы, и усмирить подростковый бунт или каких-то реальных злоупотреблений. Дети в этом возрасте даже собственных родителей воспринимают в штыки, минимальную работу по дому считают эксплуатацией, а простые правила поведения — как подавление собственной свободы и жестокость. Однако порой и приёмные, и даже родные родители бывают действительно жестоки. — А она была единственной, кто выжил в ту ночь? — поинтересовался Цвен. — Думаю, об этом нам лучше расскажет наш источник в полиции, — прервал разговор Ахим, поскольку уже нажал кнопку звонка в Скайпе.       Он развернул ноутбук так, чтобы все видели экран. Буквально пару мгновений спустя звонок был принят и включилась камера, явившая им ухмыляющегося лицо Роберта Флюкса, следователя из Берлина, который пару раз уже помогал им в расследованиях. Он сидел, по всей видимости, за своим рабочим столом в кабинете, откинувшись на спинку кресла и скрестив на груди руки. — Линдеманн, ну ты и жук. Ладно ещё, когда вы тут ко мне лезете со своей чертовщиной, но оттуда! Могу только сказать, что подослать ко мне друга со своими расспросами в этот раз было отличной идеей. — Вот это поворот, — прокомментировал Оливер, немного улыбаясь, как будто увидел старого приятеля. — Он нас ещё помнит. — Да мы не даём себя забыть, — улыбнулся Рихард. — Смирись, Флюкс, карма у тебя такая. — Я же говорил тебе, что это моя инициатива, — напомнил Ахим. — Тилль тут ни при чём. — И тем не менее я рад, что это пришло ему в голову, — Тилль тоже улыбнулся. Флюкс ему нравился своей широтой взглядов.       Алекс только снова водрузил очки на нос и приветственно кивнул. — Ну ладно, отбрехался, — махнул рукой Роберт. — Всё, давайте к делу: у меня на три часа свидетели вызваны, и так времени мало. — Мы все во внимании, — ответил за всех Рихард. — Я уже сказал Ферберу, что мне пообещали к вечеру прислать сканы всех материалов дела, — тон следователя моментально посерьёзнел. — Как только их пришлют, я отправлю вам, но основное мне рассказали. Во-первых, случай реальный и действительно очень страшный. В той семье воспитывалось на момент трагедии двенадцать человек. Итого вместе с приёмными родителями в доме находилось четырнадцать. Было найдено десять тел. Большинство сильно пострадали в огне, но как минимум четверо скончались до начала пожара: в их лёгких совсем не было дыма. Остальным тоже были нанесены ранения, которые, вероятно, и не дали им выбраться из горящего дома. Живыми остались двое: девочка по имени Катарина и мальчик Кристоф. Их вернули в детдом, но, когда полиция пришла за ними на следующий день, оказалось, что они сбежали. Мальчику на тот момент было шестнадцать, девочке — пятнадцать. Их так и не нашли. До того, как их отправили в детдом, мальчик успел сказать, что вечером какой-то мужчина попросился к хозяевам на ночлег. Куда он делся потом, никто не знает. Основная версия следствия состояла именно в том, что этот неизвестный и совершил убийства и поджог. Однако фигурировала и ещё одна версия местных жителей. Она вам понравится куда больше, я уверен, — на его губах снова появилась ухмылка. — Дай угадаю, — Оливер откинулся на стуле, с зеркальной усмешкой глядя в экран ноутбука, — местные считают, что девочка вызвала Кровавого Жнеца, который и разделался с неугодной ей семейкой, заставлявшей её мыть посуду и полоть картошку? — С вами неинтересно, — надулся Флюкс. — Если вы и так всё знаете, то зачем мне звоните? — Вообще-то мы надеялись, что у тебя будут какие-то факты, которые помогут нам понять, насколько эта версия заслуживает внимания, — пояснил Тилль. — Боюсь, что никто не занимался его детальной проработкой, — фыркнул тот. — Поэтому следы тёмного ритуала никто не искал. Однако среди других причин возникновения конфликта между гостем и хозяевами рассматривалась версия, что девица эта гостя очаровала и подвигла убить приёмных родителей, а он пошёл дальше и перебил всех. Но, честно говоря, даже пьяная ссора, на мой взгляд, выглядит убедительнее, чем это. Какой бы оторвой, по словам некоторых, ни была та девчонка, за пару часов очаровать взрослого мужика до кровавых зайчиков в глазах она едва ли могла. Но вполне вероятно, что из этой версии и родился подобный слух. — Или версия из этого слуха, — тихо заметил Алекс. — Алекс, вы же с ней общались, — Рихард посмотрел на него, — как вам показалось, может она иметь отношение к этой истории? В любой его интерпретации. — Она не показалась мне ни оторвой, ни ведьмой. Просто одинокая и не очень счастливая женщина с печальным прошлым, о котором не любит вспоминать. Полагаю, она не была до конца откровенна со мной, но мы ведь едва знакомы. — Или ей есть, что скрывать, — предположил Ахим.       Алекс посмотрел на него, и что-то в этом взгляде показалось Тиллю странным, непривычным. Внутри словно что-то дёрнулось, но он так и не смог сформулировать для себя, что всё это могло означать. — Нам ведь всем есть что скрывать, не так ли?       Тон Алекса тоже показался Тиллю странным, но он отмахнулся от этих мыслей. В конце концов, Алекс несколько изменился за последние полгода. Это все заметили. То, как Ахим закусил нижнюю губу и отвернулся, он уже не увидел. — С этим ясно, — кивнул Оливер, который и вовсе не замечал ни странных взглядов, ни странных намёков за столом и смотрел исключительно в ноутбук, — убийцу не нашли, дело замяли, как всегда. Но ты сказал, что там было четырнадцать человек, а нашли тела десяти. Двое подростков выжили. Где ещё двое? — Ничего там не замяли, — Роберт как будто даже обиделся. — Оно само собой «остыло» и перешло в разряд висяков. Таких дел знаешь сколько? Что касается ещё двоих детей из семьи, то тут вопрос. Судя по всему, детдомовские из этой семьи время от времени убегали. Кто-то потом возвращался, кто-то нет. Эти двое тоже могли сбежать или до происшествия, или после него. Их тоже не нашли. — А почему дети сбегали? — поинтересовался Алекс. — Это не вызывало подозрений у органов опеки? — Я тоже задал этот вопрос, но мне сказали, что семья брала очень сложных и неблагополучных детей. Таких, которые убегали и из самих детдомов. Органы опеки проверяли семью и условия жизни детей регулярно, претензий не было. — На самом деле нам это не так важно, — отозвался Оливер. — Если мы верим в версию с Кровавым Жнецом, а не пытаемся раскрыть убийство двадцатилетней давности, то какая нам разница, как и отчего сбегали дети?       Алекс уже набрал в лёгкие воздух, чтобы объяснить, почему ему это важно, но в последний момент передумал и промолчал. Вместо него Риделю ответил Тилль: — Я не хочу ни во что верить. Я хочу найти факты, которые подтвердят ту или иную версию. Пока фактов мало. Сплошные слухи, домыслы и непроверенные версии. — Это всё, что я могу вам сейчас дать, — пожал плечами Роберт. — Как только у меня будут материалы дела, я отправлю их вам, и вы сможете их заново прошерстить. Там будут протоколы опроса свидетелей, осмотра места преступления. Фотографии. Справки разные из органов опеки. Результаты экспертиз. Может быть, найдёте какие-то факты, на которые сможете взглянуть по-своему. — Да, конечно, спасибо тебе, — искренне поблагодарил Тилль. — Обращайтесь, если что, — хмыкнул тот, явно довольный тем, что всё же оказался полезен. Потом он посмотрел на часы и заторопился. — Мне пора, а вам удачи.       Когда на экране вместо лица следователя снова показалось пустое окошко Скайпа, Оливер посмотрел на друзей. — Ну что, у кого какие версии? Лично я за то, что там имело место обычное убийство каким-то психопатом, может быть, даже кем-то из детей, раз уж там собирались исключительно трудные подростки, а уже потом всё это дело обросло слухами про Жнеца, как оно обычно и бывает в деревне в случае чего-то экстраординарного. — Как бы странно ни звучало, но я за Жнеца, — возразил Рихард. — Ведь кого-то же мы с Тиллем видели. — Психопат или Жнец, а я уверен, что Катарина не имела к этому отношения, — вставил Алекс. — Откуда такая уверенность? — поинтересовался Тилль. — Она непохожа на человека, который способен на такое. Она была не в восторге от приёмных родителей, но непохоже, чтобы она их настолько ненавидела. — Алекс, — Ридель проникновенно посмотрел на того, — вы не так поняли. Я говорил вам очаровать нашу ведьмочку, а не очаровываться ею самому. — Я не очарован ею, я всего лишь говорю о своих впечатлениях во время общения. Она непохожа на убийцу. Если уж на то пошло, она и на ведьму непохожа. — Слушайте, а забавное совпадение, — вдруг сказал Цвен. — Какое? — Олли непонимающе посмотрел на него. — Помнишь, — Рих повернулся к Линдеманну, — я тебе говорил, что у дочки наших соседей есть выдуманная подружка? Так вот, она вовсе не выдуманная, просто это кукла. Старая, потрёпанная, уж явно не родители её подарили. Либо кто-то дал, либо нашла. И зовут куклу Катариной. Эмилия говорит, что кукла сама написала ей своё имя. — Действительно забавно, — задумчиво протянул Тилль. — Я так понимаю, что мы ни к чему не пришли. Подождём материалов от Флюкса. Может быть, там найдётся зацепка.