Месть

      Утро, начинающееся с крика, не может быть добрым по определению. И неважно, кто и почему кричит. Это может быть крик боли, отчаяния, злости, радости, предупреждения — всё равно услышавший его должен бросить все свои дела, даже если это была неспешная чашка кофе, и выяснять, что случилось, а затем уже действовать по обстоятельствам. Но почти со стопроцентной гарантией можно утверждать, что до кофе дело уже не дойдёт. Поэтому, услышав возбуждённый голос Риха на первом этаже, Ридель, как раз выходивший из спальни, ускорил шаг и в мгновение ока добрался до лестницы.       Круспе стоял внизу, глядя наверх, а за его спиной виднелась распахнутая настежь дверь. — Айболит, что случилось? — встревоженно спросил он. На его памяти кричал Рихард всего один раз: когда застрял в узком лазе пещеры и не мог самостоятельно выбраться. Во всё остальное время он предпочитал попадать в неприятности молча. — Ты чего орёшь с утра пораньше? — У нас в посёлке что-то случилось, — заявил тот, по-прежнему стоя внизу, как будто в любой момент собирался броситься обратно на улицу, а в дом зашёл, только чтобы разбудить остальных. — Я вышел в магазин за сигаретами, а на соседней улице скорая, полиция. — Сигареты хоть купил? — усмехнулся Олли, возвращаясь в коридор, куда выходили двери всех спален, и с силой стукнул кулаком по двери комнаты Линдеманна. — Алло, народ, подъём! — Да куда там купил, — пробормотал Цвен, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Забыл об этом начисто.       На пороге комнаты появился совершенно не выспавшийся, взъерошенный Тилль и окинул их обоих слишком усталым для утра взглядом. — В чём дело? Что-то случилось?       Двери в комнаты Алекса и Ахима тоже открылись, но каждый из них выглядел гораздо бодрее Тилля. — У нас в посёлке что-то случилось, — повторил тот. Он выглядел таким же взъерошенным, как и Тилль, но не от недосыпа. — Скорая, полиция, уже почти все соседи собрались, только вы дрыхнете, исследователи. — Идёмте, — лаконично велел Линдеманн, на ходу пытаясь пригладить волосы.       Они вышли из дома и свернули за угол, где толпился народ и стояла полицейская машина. Скорая, судя по всему, уже успела уехать. — Господи, какой кошмар, какой кошмар!.. — запричитала у Тилля под ухом неизвестно откуда взявшаяся Мия. — Бедный Штеф… Дурак непутёвый. Ведь говорила же я ему, говорила… ох…       Она махнула рукой и промокнула платочком глаза. — А что случилось? — спросил Тилль с недоумением. Накануне они с Алексом довели почти беспамятного соседа до дивана в гостиной и захлопнули за собой входную дверь, хотя запиралась она только изнутри, поэтому пришлось оставить её так. Штефан к тому времени вырубился, но ничто не предвещало беды. — Умер Штеф, — трагически сообщила Мия. — Они с парой мужиков сегодня договаривались на рыбалку съездить с утра пораньше, вот они его и нашли. — Она горестно вздохнула и покачала головой. — Умер или тоже исчез, как Петер? — уточнил Цвен. Дверь в дом оставалась закрытой, поэтому не было видно, собираются ли выносить тело или же и выносить нечего. — Умер-умер, — возбуждённо заявила подошедшая Элла. — Мой муж его сам видел. — Ага, они с моим Брунсом его нашли, — добавила Инга. Видимо, именно с её мужем и мужем Эллы почивший Штефан и собирался на рыбалку. — Наши-то неопытные, — подтвердила эту догадку Элла, — Штефан обещал показать им самые рыбные места. Он же здесь почти абориген. Брунс с Астором ждали его у магазина в шесть утра, как договаривались, а он не пришёл. Ну они и пошли проверить, проспал или как. А он уже того… — Ужас какой… — пробормотал Ахим. — Доброе утро, Лекс, — донеслось из-за их спин чрезмерно бодрое для сложившейся ситуации приветствие. — Если, конечно, эти слова сейчас уместны, — добавила Катарина, наблюдавшая за столпотворением из-за своего забора, когда Алекс и остальные обернулись.       Цвен, по взгляду Катарины сообразивший, что она имеет в виду Алекса, удивлённо посмотрел на того. У Риделя взгляд был не менее обалдевшим. — Ну, что я тебе говорил? — прошептал он Риху на ухо. — И, между прочим, ошибся, — так же тихо отозвался тот. — Очарование-то обоюдное.       Алекс извинился перед своими товарищами и подошёл к девушке, чтобы ей не приходилось кричать. Против собственной воли он улыбнулся в ответ на её улыбку. — Доброе утро. — Хочешь кофе? — Не откажусь, но, — он оглянулся на полицейскую машину, — немного позже. — Боишься пропустить веселье? — Не хочу бросать… семью.       Она понимающе кивнула, потом окинула его «семью» внимательным взглядом и снова посмотрела на него. — Ну, как освободишься, — заходи. Только один. Мне кажется, нам найдётся, о чём поговорить.       Алекс серьёзно кивнул. Катарина бросила ещё один взгляд на толпу, которая уже недобро на неё косилась, и пошла в дом. Алексу ничего не оставалось, кроме как вернуться к друзьям, хоть он и предчувствовал насмешки. И не ошибся. Едва он подошёл, Оливер тут же обнял его за плечи и доверительно поинтересовался, так, чтобы слышали все их друзья, стоявшие рядом, но не слышали соседи: — Ну, Алекс, сами расскажете? — О чём? — довольно искренне удивился тот. — О чём вы говорили с нашей ведьмочкой? — Ни о чём. Она просто пригласила меня на кофе.       Оливер не собирался сдаваться просто так. — С чего вдруг? — Олли, отстань от него, — одёрнул Ахим, внимательно наблюдая за входной дверью дома Штефана. — Какая разница, с чего? Главное, Алекс сможет узнать что-нибудь полезное, ведь Катарина живёт напротив, могла что-то видеть. — И она наверняка что-то видела, — пробормотал Алекс мрачно, но так, что никто не смог разобрать его слов.       Никто и не стал допытываться, поскольку подъехала ещё одна машина, из которой вышли двое молчаливых мужчин и скрылись в доме вместе с каталкой. В толпе зрителей все сразу догадались, что они приехали за телом. — Ничего не понимаю; мы видели его всего несколько часов назад, — сообщил остальным Тилль. Они ещё не были в курсе их ночного приключения. — Кто мы и когда видели? — мгновенно насторожился Цвен. — Ночью, — пояснил Тилль. Он вкратце пересказал им ночную историю, умолчав только о кошмарах, которые его разбудили. — Мы уложили его спать на диване и вернулись домой. Немного прошлись по посёлку перед этим, но ни тумана, ни Жнеца уже не обнаружили. Не знаю, что могло случиться. — Жнец за ним и пришёл, — уверенно заявила Мия. Никто не заметил, когда она снова подошла ближе, и не знал, что именно из их разговора услышала. — Да какой Жнец, Мия? — недовольно перебила её Элла.       В этот момент из дома Штефана вышел невысокий полный мужчина в форменной полицейской одежде. Его лицо походило на перезревший помидор, а лысина, украшавшая голову, в лучах утреннего солнца сверкала капельками пота, как будто на улице было не меньше тридцати градусов жары. Подойдя к калитке, он окинул взглядом собравшихся людей и мрачно заявил: — Граждане, прошу никого не расходиться: сейчас мои подчинённые возьмут у вас показания. — А что случилось-то? Его убили? — спросил кто-то из соседей.       Полицейский сначала не хотел отвечать, но, когда вопрос повторился несколько раз и среди собравшихся прокатилось заметное волнение, громко сообщил, чтобы слышали все: — Граждане, показания — просто формальность. Признаков насильственной смерти нет, чужого присутствия тоже. Не беспокойтесь, у вас тут всё в порядке. — Да уж, всё в порядке, но в течение недели один человек пропал, а второй умер. И это в посёлке, где едва ли наберётся сотня жителей, — проворчал муж Эллы.       В этот момент из дома вышли ещё двое мужчин, неся в руках носилки с накрытым простынёй телом. Соседи, уже снова обсуждавшие одновременно смерть Штефана, пропажу Петера и легенду о Кровавом Жнеце, замолчали и расступились. — Пожалуйста, кто обнаружил тело, подойдите ко мне, — снова попросил тот же полицейский. — Остальных сейчас тоже опросят. Это не займёт много времени. — Что-то мне подсказывает, что расследовать снова никто ничего не будет, — тихо прокомментировал Цвен. — Похоже, они не считают, что тут есть криминал, — фыркнул Ридель, а потом громко поинтересовался: — А чего он помер-то? Сердце, что ли?       Полицейский неодобрительно посмотрел на него, но, заметив в глазах собравшихся равный интерес к причине смерти, проворчал: — Пить надо меньше.       По толпе прокатился одобрительный ропот. Даже Тилль, общавшийся со Штефаном всего два раза, понимающе кивнул. Тот действительно пил за троих. — Посмотреть бы, что там внутри, — тихо заметил Оливер полувопросительным тоном. — А то, может, они тоже следов какой-нибудь собаки не заметили? — Потом посмотрим, — так же тихо заверил его Тилль. — Когда все разойдутся. — Вы чокнутые, — констатировал Ахим. — Но, если уж пойдёте, было бы неплохо провести анализ того, что он пил. Возьмёте? — Думаешь, может быть яд? — Ну если бы я хотел отравить кого-то, то подмешал бы яд в то, что человек часто употребляет. — Хорошо, — пообещал Тилль. — Возьмём пробы из всех открытых бутылок.