Месть

      Тот быстро шагнул к двери, как будто не верил своим глазам. — Не может быть, — ответил он. — Я лично её закрывал. И поднимался в спальню последним, вы уже дрыхли. — Значит, кто-то открыл её снаружи? — Снаружи она не открывается, только изнутри. Тот, кто её открыл, не зашёл в дом, — Оливер посмотрел на Ришу, — он из него вышел.       Тот поёжился, как от холода. — Давай обойдём дом, — предложил Цвен. — Давай не будем идиотничать. — Оливер запер дверь. — А если кто-то из наших вышел подышать воздухом? — Ты сам-то в это веришь? — А ты теперь веришь в Жнеца? — Рихард улыбнулся, явно поддевая его. — Я верю в то, что кто-то определённо хочет, чтобы мы в него верили. И что даже в самых благополучных районах бывают грабежи и убийства.       Рихард вынужден был согласиться. События последних дней не позволяли ему опровергнуть слова Риделя.       Желая убедиться, что первый этаж действительно пуст, Оливер открыл дверь, ведущую в тёмный коридор, куда выходила котельная, второй санузел и ещё несколько помещений, и удивлённо замер. — А там у нас что?       Круспе заглянул через его плечо и тоже увидел то, что заинтересовало его: из этого же коридора был ещё один вход в гостиную, в которой сейчас светился небольшой голубоватый огонёк, как будто кто-то включил телевизор. Оливер осторожно шагнул в коридор, Рих последовал за ним.       Голубым огоньком оказался не телевизор, а ноутбук Тилля, который тот забыл после обсуждения забрать с собой. Он стоял на столе в раскрытом виде, а на экране светилась надпись «Введите пароль». Оливер подошёл к нему и щёлкнул парой клавиш. Надпись сменилась на «Неверный пароль». — Ты, случаем, пароль не знаешь? — поинтересовался он. — Почему я должен его знать? — удивился Рихард. — У вас же с Тиллем достаточно близкие отношения. — Я не знаю даже пароль от ноутбука собственной жены, хотя с ней у меня отношения гораздо ближе.       Оливер усмехнулся и закрыл крышку ноутбука. — Жнец, увлекающийся информационными технологиями, — это что-то новенькое. — Может, это Тилль забыл его выключить. — Ага, конечно, этот конспиратор забудет — дождёшься от него, — пробормотал Оливер. — Если бы Тилль его не «усыпил», батарея бы уже сдохла, а у неё ещё больше половины заряда. Нет, ноут кто-то недавно «разбудил».       Рихард ничего не успел ответить, поскольку в этот момент в столовой раздался какой-то грохот. Оба бросились туда. Рамка с фотографией, на которой, стараниями Олли, были изображены улыбающиеся Тилль и Ахим на фоне Эйфелевой башни и которая стояла на самом видном месте — на электрическом камине, — лежала сейчас на полу среди осколков разбившегося стекла. — Как она могла упасть? — недоумевал Цвен, поднимая её с пола. — Так сквозняк же, — хмыкнул Оливер, закрывая дверь, которая снова оказалась распахнутой.

***

      Когда Катарина распахнула перед ним дверь, на её лице застыло скептически-недовольное выражение. На его приветственную улыбку она не ответила, всем своим видом спрашивая, что он вообще тут делает, поэтому Алексу пришлось начать разговор первым: — Ты ведь приглашала на кофе. — Я приглашала вчера. — Вчера я не смог, — он изобразил искреннее раскаяние. — Ахим очень огорчился из-за случившегося с соседом, мне не хотелось его оставлять. — Он же вроде твой племянник, а не сын, — хмыкнула Катарина, заметно оттаивая и пропуская его внутрь. — Ближе него у меня всё равно никого нет. То есть… его, Оливера и Ти… Виктора. Они вся семья, которая у меня осталась. — А что с его матерью? — поинтересовалась Катарина, уже даже не делая приглашающий жест в сторону кухонной стойки, а сразу занимаясь кофе. — Я ведь так понимаю, что ты ему дядя по матери, раз ты Вессельски, а он — Фербер. — Очень верно подмечено, — пробормотал Алекс, садясь за стойку и делая вид, что его очень заинтересовал валяющийся там журнал. Лишь бы случайно не встретиться с ней взглядом. — Его родители погибли в автокатастрофе несколько лет назад. — О, прости, не знала, — непривычно серьёзно и мягко сказала она, заканчивая возиться с кофеваркой и поворачиваясь к нему. — Сочувствую. Вы с братом были близки? — Эм… В детстве были, потом уже… сама понимаешь… — Понимаю, — кивнула Катарина. — Потом у сестры начинается своя жизнь, у тебя своя… И вы,в лучшем случае,поздравляете друг друга с праздниками.       Теперь Алекс с интересом посмотрел на неё. Она говорила с таким знанием дела, словно это была её история. — А у тебя есть сестра?       Катарина заметно смутилась и отвернулась. Вопрос застал её врасплох, и она не сразу нашлась, что ответить, поэтому полезла в шкафчики, делая вид, что не может найти чашки, а потом так же долго искала в холодильнике сливки. — В том доме нас ведь было много, — в конце концов сказала она. — У меня хватало братьев и сестёр. — Но я думал, они все погибли. — Некоторые сбежали до того. — И вы поддерживаете связь? — О господи… Иногда мне кажется, что ты из полиции! — немного нервно рассмеялась она, разливая по чашкам кофе. — Откуда такой интерес к моей жизни? — Может быть, ты мне просто интересна? — Алекс улыбнулся, наливая себе сливок и с удивлением понимая, что не солгал, высказав это предположение. Катарина действительно казалась ему интересной и привлекательной, хотя и была непростительно молода для него, что бы там ни говорил Ахим. — Хм, всё ещё уверен, что не подкатываешь ко мне? — уточнила Катарина, игриво улыбаясь. В этот раз она села на табурет рядом с ним, а не напротив.       Алекс знал, что при общении с любой другой женщиной он после такого вопроса покраснел бы, начал заикаться и остервенело протирать очки, но с Катариной всё почему-то происходило иначе. Он не мог понять: изменилось ли что-то в нём или же дело было в ней, но ему определённо нравилось в этот момент чувствовать себя спокойно и расслабленно. На какое-то время он даже забыл, зачем пришёл. — Будь я хотя бы лет на десять моложе, обязательно к тебе «подкатил» бы, — честно заявил он. — А так я тебе в отцы гожусь. Я ведь ровесник твоего скончавшегося соседа.       Игривое выражение исчезло с её лица при упоминании Штефана. Она уткнулась взглядом в чашку, тщательно размешивая сахар, который не положила. Очевидно, прекрасно понимала, что он спросит дальше. Алекс не стал обманывать её ожиданий. — Ты там была, я тебя видел. Что ты делала? Что ты видела? — Не всё ли равно? — глухо спросила она, по-прежнему не глядя на него. — Зачем тебе это? — Просто интересно. Мы с… Виктором видели, как к вашим домам пошёл мужчина. Мужчина в широкополой шляпе с серпом в руках, рядом с которым бежала огромная собака. Ты видела их? — Намекаешь на Жнеца? — хмыкнула Катарина, а потом наконец повернулась к нему и встретилась с ним взглядом. — Хочешь знать, не я ли им управляю? А что, если и так? — Если так, то ты натравила его на соседа и он… пусть и не убил его, но определённо стал причиной его смерти. За что? — Да какая разница?! — зло воскликнула она, соскальзывая с табурета и обходя вокруг стойки. Никакой практической пользы в этом движении не было, она словно просто нуждалась в том, чтобы снова увеличить дистанцию между ними. — За дело. — За какое? — Да ты спятил, что ли? — Она посмотрела на него чуть ли не со слезами на глазах. — Ты себя послушай вообще: Кровавый Жнец, управляешь, натравила… Ты сам-то веришь в подобный бред? — Так ведь не я начал об этом говорить, — спокойно напомнил Алекс.       Катарина отвернулась от него к окну, скрестила руки на груди и долго молчала, тяжело дыша. Алекс терпеливо ждал, не забывая про кофе. В конце концов Катарина тихо сказала: — Я не могу тебе ничего про это рассказать, понимаешь? Это не моя тайна. Поэтому я либо сейчас должна что-то соврать тебе, либо ничего не говорить. Врать тебе я не хочу. Тебя это устраивает? Если да, то оставайся. Если нет, то уходи.       Алекс молча поднёс к губам чашку, но встать даже не попытался, давая понять, что никуда пока уходить не собирается. Катарина как будто расслабилась и снова обернулась к нему с немного смущённой улыбкой на губах. Потом её взгляд упал на накрытую салфеткой маленькую тарелку. — О, совсем забыла, — пробормотала она, смущаясь ещё сильнее и сдёргивая салфетку с тарелки. Под салфеткой обнаружилось несколько кривоватых на вид печений. — Вчера пыталась изобразить в качестве ответной любезности, но ты не пришёл, поэтому я почти всё съела сама.       Алекс внезапно осознал, что её приглашение на кофе не было обычной вежливостью: она его действительно ждала. А он не пришёл. Ему отчего-то стало неловко. Больше, наверное, даже оттого, что она не захотела ему врать, а он всё время только это и делал. Ему вдруг стало интересно, как с подобным справляется Ахим. И её облегчение оттого, что он узнал о ней правду, ему тоже стало гораздо понятнее, чем было раньше. — Может, хотя бы попробуешь и сделаешь вид, что оно вкусное? — с сарказмом предложила Катарина, садясь обратно на свой табурет.       Её голос вывел Алекса из задумчивости. Он попробовал печенье; то действительно оказалось вкусным, о чём он сразу сообщил Катарине, но она только криво усмехнулась, словно не поверила ему. — Значит, ради меня ты даже решила научиться печь? — внезапно спросил Алекс, с интересом разглядывая её.       Она доверительно наклонилась к нему, словно ради равновесия положив ладонь ему на колено. — Знаешь, сама от себя такого не ожидала. Что-то в тебе есть такое, что мне очень нравится. Не знаю что, ведь ты действительно годишься мне в отцы. Ты часто производишь такое впечатление на женщин возраста своей племянницы?       Вессельски наконец-то смутился. То ли от её слов, то ли от прикосновения. — К-как раз наоборот, — честно признался он, а потом, повинуясь внезапному порыву, добавил, тоже наклоняясь к ней: — Но в одном ты права. — Он раскрыл ладонь, и маленький кувшинчик со сливками, стоявший на другой стороне стойки, медленно скользнул по поверхности к нему. Он обхватил его пальцами. — Что-то с недавних пор, — над горлышком кувшина начал подниматься пар, — во мне действительно есть.