Искусство бесполезного ниндзя

"Я умер?" - это была первая мысль, которая посетила Юкимуру, когда он открыл глаза. Белое пространство встретило его весьма "радужно". Все тело как-то неестественно болело, казалось, будто к нему привязали мраморный столб, кинув на дно моря, и Шинпачи ощущает, как на его тело начинает давить сотни тонн воды. Это было неприятно. А, собственно, что произошло? Мальчишка огляделся еще раз, но ничего нового, кроме того же белого пространства и какой-то изгороди не увидел, зато почувствовал легкий и свежий ветерок откуда-то слева. Он медленно повернул голову, из-за чего по телу прошла волна странного жара, и увидел открытое окно с видом на дома, дома, дома и величественную гору Хокаге. Значит, он все-таки жив. И он в больнице. И, судя по всему, один. Без того демона и наглой девчонки. Это одновременно и радует и удручает. Первое, потому, что он может насладиться тишиной, хотя ее он не очень любил, но надоедливых соседей по палате он не любил больше. Второе, потому, что, видимо, с ними все в порядке, и пострадал, как всегда, только Юкимура. И почему удача отворачивается от него? Причем, всю жизнь? Чем он хуже того же мальчишки со злым духом? Возраст вроде бы одинаковый, и это все, в чем они похожи. Рост, внешность, характер, душа, особенно она. Не считая того, что Юкимура сирота, настоящих друзей у него нет, да и в приюте не удалось завести из-за его вспыльчивости и внешности. Ну, и глупости наивности. Шинпачи вздохнул. Его жизнь как-то по-своему жестоко обошлась с ним. Почему-то она исполняет его самые мелкие и ничтожные желания, избегая самых желаемых и важных. Почему? Есть один простой ответ. Это жизнь. Кто сказал, что жить легко? Ведь в приюте тоже было полно сирот, тот мальчишка с серебристыми волосами и вечным своим "не хочу" или тот блондин, спящий поперек кровати - они все были похожи своими несчастьями друг на друга. И если такие мелкие живут и не причитают на жизнь, то, значит, и он сможет это сделать. Ведь он... Шинпачи Юкимура! . . . -Итак, как вы знаете, наш медпункт стал непригоден для лечения, в результате чего пострадало трое ваших одноклассников. Правда, если Итачи и Хана отделались несильными ожогами, то Юкимура... В общем, к чему я это все говорю? Дети, кто хочет навестить больного и сказать, что вы ждете его выздоровления? В ответ тишина. Весь класс как-то притих, и даже те, кто никогда не слушают своего сенсея, тоже замолчали. Никому не хотелось идти в больницу к Шинпачи, всем запомнился тот злополучный день, когда произошел взрыв. Он, конечно, был небольшим, но медпунктом все равно теперь нельзя пользоваться. Да и все теперь знали от Ханы, что в рукавах Юкимуры припрятано несколько "подарочков", которые на хрен башку могут от тела отделить, а прощаться с головой не хотелось никому. Молчала даже Инузука, хотя она и была не прочь сходить к новому знакомому, но мать, как назло, сказала утром прийти пораньше, чтобы присмотреть за братом. -Хорошо, тогда пойдет... Некоторые даже успели залезть под парты или прикрыться учебниками, а особо наглые показывали руками крест и молились, безмолвно крича. -Пойдет Кейджи, - послышался облегченным вздох класса. -Э-э, а че сразу я?! Сенсей, я вообще-то с Юкимурой не знаком, да и отец сказал, чтобы я пришел пораньше, так что я не могу. Вон, пусть Учиха идет, они вроде как неплохо общаются, - выкрутился Сато, насмешливо глядя на гения их класса и всей академии. Если повезет, то вместе с Шинпачи в больнице будет лежать и он. Вообще Сато недолюбливал Учиха, и причиной тому была та же зависть, но в отличие от Ханы, он частенько действовал, пытаясь подставлять того как можно чаще. Мужчина призадумался, если Кейджи отказался, то его ни за что нельзя переубедить, а что насчет Итачи... Он, конечно, и так получил от новенького, но ведь именно этот несносный мальчишка закрыл его от взрыва. -Хорошо, Итачи, ты пойдешь со мной к Юкимуре, и отказы не принимаются. -Да, сенсей, - послышалось обреченное соглашение от брюнета. Он не любил спорить с кем-то, особенно со взрослыми. Воспитание в клане не позволяло вести себя опрометчиво и развязано, как тот же Кейджи. Его учили порядку, учили быть правильным и идеальным, а мальчишка лишь оправдывал надежды родителей и в семь лет он уже поступил в академию. Учителя были в восторге, а вот одноклассники начинали тихо ненавидеть его за его же гениальность, и, в итоге, Итачи остался один. Спокойный и уравновешенный, идеальный и послушный, гордый и холодный. С ним мало кто из сверстников разговаривал напрямую, и то только если это было слишком необходимо. Тогда Инузука впервые заговорила с ним просто так, как одноклассник с одноклассником и это было здорово. Его первым и единственным другом был Шисуи, может, он и был старше, но они общались на равных, и это радовало. Их идеалы и цели совпадали, поэтому они оба пообещали друг другу, что пойдут по одному Пути, и не сойдут с него до самой смерти. Но было обидно, что он должен сказать "спасибо" - как объяснил ему учитель, когда все вышли - тому, кто хочет его убить. Как-то неправильно. Однако Учиха только молча кивал, давая понять мужчине, что он его слушает. Да и вообще видеть эту "девчонку" ему не хотелось, опять, наверное, будет кричать и пытаться подорвать его. Было странно, что первый раз печать не взорвалась, может, она действительно была для изгнания злых духов, а вторую она взяла, потому что не заметила различия. А, может, первая просто-напросто не сработала - такое бывает, когда печать не так составлена. Впрочем, теперь Итачи будет держаться от этой "девчонки" подальше. Он, конечно, не сомневался, что сможет увернуться от взрыва, только вот тогда при таком раскладе от больницы вскоре и камня на камне не останется. И все же идти не хотелось. Сегодня была запланирована тренировка с Шисуи, а этот визит к Юкимуре все портит. Его график будет сбит из-за Кейджи. Вот кто его за язык тянул ляпнуть про Учиха? Обязательно надо напомнить сенсею о правильном мальчике Итачи. Тьфу! От одной такой мысли у него уже судороги начинаются. А вот и здание больницы. Это проклятое здание. Итачи помнил, как пришел сюда первый раз, ибо хотел навестить родителей после того случая, два года назад. Суета. Шум. Стоны умирающих. Запах плоти и каких-то лекарств. Покалеченные горожане и шиноби. И лица все такие незнакомые. Один даже схватил его тогда за ногу, прося дать ему воды. Именно в тот момент на Итачи нашел ступор. Он смотрел на полумертвого человека и не мог понять, человек ли это вообще. Весь перемазанный в дорожной пыли и грязи, кровь из ран сочилась медленной вязкой жидкостью, окрашивая наскоро завязанные бинты. От одежды осталось только название и какие-то половые тряпки. Его дрожащие руки держали голень мальчишки, а в глазах читалась просьба, мольба. Было страшно. Видеть людей именно в этом свете, с такой низкой и отвратительно слабой стороны. Видеть этих людей, которые с виду раньше были сильными и мужественными, готовыми постоять за себя, в таком отчаянном положении, где каждый вдох... ...может стать...       последним. И поэтому Учиха старался как можно меньше посещать больницы. Однако когда он зашел, его встретили белые стены и потолок, светлая кафельная плитка и зеленые цветы, а так же атмосфера спокойствия и умиротворения. Эта больница ему нравилась больше, чем та, которая была два года назад, здесь хоть и остался запах медикаментов, но того смрада смерти и ужаса уже не было, казалось, он выветрился за два года. -Итачи, надеюсь, ты помнишь, что должен приободрить Юкимуру? - послышался голос учителя, когда они стояли у входа в палату. Учиха лишь кивнул, и они вошли. Палата ничем не отличалась от других, разве что пациентом. Такие же белые стены, шершавый пол, такая же старая тумба, ширма. Ничего особенного. Но это Учиха не успокаивало. Сенсей бодро подошел к кушетке за ширмой и поприветствовал Юкимуру, который все так же лежал и смотрел на Коноху. Впрочем, делать что-то еще он не мог. Вообще он еще всех благодарить должен, ибо положили его в палату, где из окна есть вид. Брюнет решил подойти ближе. У Шинпачи были перебинтованы руки, немного затылок и, кажется, большая часть тела. Он помнил, как его чуть ли не обняли, чтобы загородить от взрыва. Зачем она это сделала? Почему не дала "заслуженную" неделю "отдыха" в больнице, если все равно хочет отправить его сюда? Итачи даже не заметил, как мужчина свалил под предлогом "пожалуй, принесу воды", оставив их вдвоем. У Юкимуры не было никакого желания видеть именно Учиха. Почему? Потому что из-за него он торчит здесь. -Добрый день. Мальчишка хотел было фыркнуть на это приветствие и съязвить, что теперь он уже точно недобрый, но промолчал. Почему-то он решил, что так Итачи сможет догадаться, что тут ему не рады. И он побыстрее свалит отсюда, как это сделал сенсей. -Я Итачи. Юкимура вздохнул. Видимо, он намеков не понимает, или же делает вид, что не понимает. Ну что за люди пошли? -Юкимура. Шинпачи Юкимура, - приглушенным голосом ответил тот, стараясь придать своему голосу тон одолжения. Юкимуре сильно хотелось, чтобы этот мальчишка почувствовал, что того ставят ни во что. Хотелось, чтобы он злился. Кричал. Сказал, что тот полный придурок и назначил ему спаринг. А все потому, что все те, кто считали его девчонкой, всегда так к нему относились. В приюте - всегда. Не было и дня без попытки напакостить Шинпачи. Но было вместе с тем и обидно, а сейчас хотелось, чтобы этот Итачи не давал ему надежду на нормальные отношения с нормальными сверстниками. Просто тогда бы, возможно, у него появился тот, кого бы он должен был защищать, и затем придется сделать выбор... друг или же... ...твоя жизнь,...       если учесть, что Учиха будет Шиноби. -Какая нелёгкая тебя принесла? -Если бы ты не решила убить меня, то не попала бы сюда, Юкимура-сан. -Издеваешься, да? Шинпачи повернул голову в его сторону. Длинные волосы чуть зашевелились и стали казаться более живыми. Темно-синие глаза смотрели на спокойного мальчишку, с безразличным видом наблюдающего за его действиями. Нет. Он не станет его другом. Никогда. Это невозможно. Таким, как он, совершенно плевать на таких, как Юкимура... В груди что-то неприятно защемило. Ну и ладно. Не особо и хотелось жить бок о бок с этим демоном. Но все же, где-то внутри он понимал, что надеялся на это. -Издевайся. Но как только я выйду отсюда, то тогда я уж не перепутаю печати. И, будь уверен, я подорву тебя. Учиха еще раз посмотрел на Шинпачи. Подорвет? Ну-ну. Пусть сначала выйдет отсюда и заодно решит проблемы с головой... Даже как-то жалко ее. Хорошая "девчонка", но природа обделила ее, точнее наделили не тем, чем надо. И зачем она вступила в академию? Жила бы себе с родителями. Бед не знала. Выросла, наверняка бы стала красавицей, за ней бы толпы бегали, и столько же с яростью на нее бы смотрели. А так... Если "повезет", сдаст экзамен, да и отбросит коньки на первой же сложной миссии, ну, или отправят ее обратно учиться. Но смысл один и тот же, недолгое у нее будет будущее с такими-то амбициями и характером. Жалко ее. -Сильно болит, да? - решил подтвердить свою догадку паренек, глядя на то, как Юкимура морщатся при каждом слове и движении. Хорошо ее, значит, задело. Учиха-то отделался ожогом на руке, да и тот уже проходит. -Тебе-то какое дело? Жалеть меня будешь? Засунь свою жалость куда подальше, и не вынимай. От тебя мне она не нужна, - прошипел мальчишка, со злобой глядя на... теперь одноклассника. Жалеть? Наги его никогда не жалела, бывало еще больнее делала, но он терпел, потому что один раз она сказала: "Чего ревешь? Решил пожалеть себя, маленькое дитя? Какой же ты сопляк. Даже баба бы из-за этого пустяка не стала бы хныкать. Ты хуже девчонки, Юкимура. Видимо, я ошиблась в тебе, раз решила, что ты однажды сможешь стать настолько сильным, что забудешь, что такое слезы... Запомни, слезы - удел слабых. Плачет только из-за двух причин. Когда тебе действительно больно. И когда ты жалеешь себя. Не жалей себя. Тебе это не идет. Будешь жалеть, то тебя начнут жалеть и другие. И, в итоге, ты станешь настолько жалким, что тебя запомнят, как сопливую девчонку, которой всегда давали кусок хлеба из-за того, что она сирота и нищенка. Если это случится, то я приду и закапаю тебя заживо. Я не шучу. Юкимура, не реви. Как бы тебе не было больно, не плачь. Не давай слабину. Не давай повод другим издеваться над тобой еще больше. Этот мир слишком суров, чтобы в нем выживали слабаки. Я говорю это не потому, что ненавижу тебя, а потому, что хочу ...чтобы ты жил". -Знаешь, девочке не идет агрессивность. Если хочешь казаться сильной, то будь более спокойной. А так ты вызываешь у меня только жалость. Итачи всегда был прямолинейным. И как бы Фугаку не пытался отучить своего сына от этой жутко страшной привычки, все как горох об стенку. Почему-то иногда гений забывал лекции отца и высказывал человеку все прямо в лицо. -Девчонка? Вызываю жалость? А чем ты лучше меня? Что я такое сделал, чтобы выглядеть жалким в твоих глазах? Я плакал? Умолял тебя прийти сюда и поговорить со мной? Сговорился с кем-то, чтобы потом напасть на тебя? Или ты жалеешь меня только из-за того, что я сирота? Кажется, я уже сказал, что твоя жалость мне не нужна. Катись отсюда. И не появляйся на моих глазах. -Не выглядел бы как девчонка, не вызывал бы жалость. Итачи уже не собирался уходить. Значит, все это время он ошибался, и называл этого пацана девчонкой? Да, его оплошность, но все же, в этом виноват и сам Юкимура. Какой-то странный порыв захватил Учиха, ему вдруг захотелось узнать об этом человеке больше. Намного больше. И разозлить его. -Заткнись! -Задел за живое? Он оставался спокойным, однако его глаза странно горели. Шинпачи Юкимура. Не сказать, чтобы он был каким-то особенным. Но Итачи никогда такого не чувствовал. Он всегда видел, как ссорятся и разговаривают друг с другом его одноклассники, как они вместе смеются и делятся своими проблемами, и ему вдруг тоже захотелось сделать что-то подобное. Шисуи, да, они с ним общались и делились проблемами, но почему-то никогда не возникало такого ощущения, как сейчас. -Замолчи!! Превозмогая себя, Юкимура сел на кровати, с той же злобой глядя на мальчишку. Этот Учиха, он еще хуже, чем тот же Инари и его компания. Может, они его и задирали, но он никогда так не смотрел на человека. Неужели это и есть ненависть? -Правда глаза колит? -Умолкни!!! -Разве я не прав? -Закрой свой рот!!! -Поправь меня, если это не так. -Я сказал, заткнись!!! К удивлению обоих мальчишек, Шинпачи смог привстать, схватить Итачи за одежду и вместе с ним грохнуться на пол. Ему не было больно. Просто в груди образовалась странная пустота, когда он столкнулся взглядом с этими темно-синими глазами, в которых плескалась слепая ярость. Видимо, он перегнул палку. Надо же, довести единственного человека, кто решил "общаться" с ним, до такого состояния, что теперь он смотрит на него вот так. Тонкие опаленные волосы приятно щекотали его лицо, чуть задевая кончик носа хозяина и спадая ему на плечи красивым водопадом. Жилистые руки сжимали его темную футболку. Прерывистое дыхание едва доходило до Итачи. Сирота. Действительно, его характер дворняги и слабоватое тело говорили о его бедности. Вон, даже больничная одежда свисает с него. И даже если так, у него тоже была гордость, ненависть, сила, которые заставляли брюнета почувствовать... разочарование? Нет, обиду? Нет, не то. Вину. Ага, ее. Он не имеет права говорить о жалости, когда Шинпачи так яро пытается доказать обратное. Он пытался не подпускать его к себе. И не потому, что он, словно беспородная бродячая шавка, а потому, что сам Итачи оказался в толпе тех, кто гнал его камнями. -Я... -А я вижу вы уже подружились, - радостно произнес сенсей, входя в палату с обещанным напитком. Шинпачи как током ударило. Он будто вернулся в реальность и посмотрел на спокойного Итачи, на котором он и сидел. Что сейчас было? Он желал избить Учиха? Что это было за странное чувство, которое до сих пор оставило после себя этот неприятный осадок. "Нани?" - только и вырвалось у него, когда он оторвал свои руки от мальчишки и посмотрел на свои перебинтованную пальцы, где уже начала просачиваться кровь. -Иттэ!!! . . . Итачи сидел на стуле, читая какую-то книгу. Делать все равно нечего, Юкимура спит со вчерашнего дня, программу академии он и так знает, а с Шисуи не потренируешься, ибо после того инцидента его заставили ходить в больницу до полного выздоровления Шинпачи. Да и сам Учиха особо не возражал. Правда неопределенное чувство вины все еще осталось. В конце концов, он продлил его "отдых" еще на неделю. Молодец. Так быстро давить морально у него еще не получалось, однако это не радовало. Зато если посмотреть с другой стороны, теперь у него есть больше времени, чтобы пообщаться с Юкимурой, а Итачи был уверен, что долго молчать этот пацан не умеет. Впрочем, у последнего вывода было две стороны, и одна из них скверная. Даже очень. Но на этот раз, он сказал сам себе, что попытается не волновать больного, как ему жужжала медсестра весь путь, пока они шли до палаты. Вчера он потерял много крови, она даже тогда осталась на его руках, когда Учиха попытался удержать Шинпачи, чтобы тот не упал, а ведь на нем была еще и больничная рубашка. Видно, он терпел дикую боль, а Итачи его еще и жалким назвал. Точно молодец. Такого бы даже сам брюнет не простил, не то, что этот мальчишка со взрывным характером. -Опять ты? - послышалось со стороны, и паренек поднял взгляд на больного. Юкимура лежал на боку, ибо спина нещадно болела. До сих пор. Он смотрел на своего посетителя как-то устало. Не было вчерашней злобы или какой-либо обиды. Осталось только истощение. Сил не было ни на что, даже на возмущение, поэтому слова он просто выдыхал, а не говорил. -Сенсей попросил приглядеть за тобой. -Уходи, - почти по слогам выдавил мальчишка. От каждого сказанного слова грудная клетка сжимала легкие так, что казалось сейчас они взорвутся от такого давления. Да и смотреть на Итачи ему не хотелось. Отдых. Ему нужен был отдых. Покой. И одиночество. Шинпачи не желал слушать ни о каком сенсее и Учиха. Особенно от самого Учиха. Ему нужна была тишина, иначе его могут увидеть слабым. Сдерживать боль уже было невозможно физически, и Юкимура пытался сделать это одной силой воли, которая действовала не слишком эффективно. -Видеть тебя не хочу. -Шинпачи, ты-ы... -Просто уйди. Неужели тебе настолько нравится мучать людей, что ты готов часами смотреть на их страдания? Уф... Можешь потом меня избить, если тебе так этого хочется, но сейчас уйди. -Ты ошибаешься. -Убирайся, - более громко и резко перебил он, стискивая зубы, чтобы не закричать и не заплакать от боли. По сравнению с этим, те травмы от Инари были ничем. Сейчас мальчишка не мог допустить, чтобы кто-то видел его слезы, он же ведь доказал ему, что сильный, да? Ведь доказал? Даже если и нет, пусть он не видит еще большего слабака. Учиха ничего не ответил. Он закрыл книгу и, тихо встав, медленно двинулся к выходу. А чего он ждал? Сам же сказал, что паренек его не простит, так почему же он хотел что-то доказать Юкимуре? Доказать, что это не так, что он не тот, за кого его принимают? Но ведь Итачи сам тогда показал обратное. Как же все сложно... А, собственно, почему он хочет что-то ему доказать? Ему же всегда было плевать на то, как к нему относятся сверстники, с чего это он решил изменить своим принципам? Все из-за этого новичка. Все, пора бы забыть о нем. Шинпачи сам отказался от его общества, так что теперь он никому не должен и ничего не обязан. Пора домой. Возвращаться к тренировкам. Учиха закрыл дверь палаты и до его слуха до неслось вымученный вздох: -И-ттэ... . . . -Тадайма*. Итачи снял обувь и прошелся по особняку Учиха. Красное дерево освещалось светлыми лучами солнца, отчего казалось, что их дом намного светлее, чем на самом деле. Не зажженные рубиновые фонарики висели на стенах, ожидая самого темного часа, чтобы пролить свет. Светлые седзи с замысловатыми черными ветками сакуры манили к себе, как бы говоря; : "Открой меня!" Гладкий пол приятно охлаждал кожу, даже не смотря на то, что сегодняшний день выдался и не таким уж жарким. Поворот. И вот юный наследник клана перед внутренним двором. Да, Учиха всегда отличались умением изящно все обустроить. За два года, после того инцидента с Девятихвостым и после того, как клан почему-то перебрался на окраину, они все же его не утратили. И Итачи казалось, что он жил тут всегда. Всегда видел этот красивый сад многовековой сакуры и юной камелии с её сладковатым запахом. Особенно когда они цвели. Да, именно тогда Учиха любил присесть под дерево и наблюдать, как начинается загадочный танец листьев. -Окаэри насай*, - из воспоминаний его вырвал ласковый голос Микото, которая держала на руках Саске и приветливо улыбалась ему. Итачи всегда любил свою мать, хотя она и предпочитала отдаваться больше брату, чего не скажешь об отце. Он гордился Итачи и каждый раз, когда у того что-либо получалось произносил: "Что и ожидалось от моего сына". Но больше всего сам Итачи любил младшего брата. Ему нравилось смотреть за забавными попытками Саске подражать аники, нравилось смотреть на его измученное и недовольное лицо, нравилось щелкать его по лбу и произносить такое родное: "В другой раз, маленький глупый брат". Он любил это. -Ты долго, Итачи. Что-то случилось в Академии? -Нет. Не беспокойся, больше я не буду задерживаться. Она одарила сына улыбкой и опустила Саске на пол. Тот что-то, как это любят делать дети, невнятно пробормотал и подбежал к Итачи, дергая его за рукав и зовя за собой. -Итачи, присмотри, пожалуйста, за Саске. И, если получится, уложи его спать. Прости, что нагружаю, ведь у тебя и так много дел... -Все в порядке, ока-сан*. Я и сам его очень долго не видел. Можешь идти, я посижу с ним. -Аригато, Итачи. Она снова ему улыбнулась, снисходительно посмотрела на Саске, который тянул брата за рукав, будто предупреждала, чтобы он не надоедал брату и вел себя хорошо, а потом куда-то заторопилась. Мальчишка и сам понимал, что вечно сидеть с детьми и делать работу по дому для Микото слишком муторно, а погулять с подругами и просто отдохнуть нужно каждому. Да и насчет Саске он не соврал. Он уходил рано, а приходил или когда брат спал или всего лишь на пару минут, чтобы что-то забрать. Его график сбился еще до Юкимуры, а потому все надо было наверстать, но не сейчас. Сейчас Итачи полностью отдаст себя во власть Саске. Он даже не успел заметить, как отото привел его в зал, который с недавних пор стал детской. Здесь всегда витал вкусный запах меда и молока - запах Саске. Все дети так пахнут, и ему нравился именно этот запах. Почему-то Итачи хотелось, чтобы его брат всегда оставался таким же маленьким и несмышленым, чтобы не видел всей сложности и жестокости мира, чтобы у него было нормальное детство, чтобы были друзья и любящая семья, чтобы было все то, о чем он сам мечтал. Хотел, чтобы Саске не вырастал. Всегда играл с ним в этом зале. Всегда по-детски наивно и радостно называл его "нии-сан". Может, это эгоистично, но он хотел этого. Больше всего. -Нии-сян, - мальчик в свои годы забавно коверкал слова, это придавало его образу ещё большего умиления. Итачи лежал на полу, а над ним возвышался брат, как-то странно глядя на него, будто чего-то ожидая. На самом деле жизнь Саске олицетворяла ожидание. Каждый раз он чего-то ждал. Ждал, когда он подрастет, и он, как и аники, пойдет в Академию. Ждал, когда Итачи будет свободен и они вместе пойдут на фестиваль. Ждал, когда он станет достаточно взрослым, чтобы родители принимали его всерьез. Ждал того времени, когда он станет достаточно сильным, чтобы сравниться, а потом превзойти Итачи. Он ждал. Ждал. И ждал. Он ждет. И будет ждать, потому что это его жизнь. Его цель. Его выбор. -Да, Саске. -Хотю игать, - это прозвучало не как обычно, радостно, а как-то умоляюще. Нет. Скорее это звучало, как сомнительный приказ. Будто отото думал, что стоит ли ему так говорить или нет. Итачи уже было хотел отказаться, как всегда прикрывшись вечной отмазкой "в другой раз", но почему-то остановился. Его рука, тянувшаяся к лбу Саске, который уже инстинктивно зажмурился, тоже остановилась прямо перед лицом брата. Зачем он это делает? Ведь братишка так этого жаждет, в лучшем случае, он будет дуться, в худшем, огорчится, а последнего гений не хотел. Никак... Он ведь обещал, правда? -Хорошо. Ребёнок, не веря своим ушам, открыл свои бесцветные глаза. Брат согласился?! Неужели этот день настал?!! А он еще не хотел, чтобы Микото уходила. Да если бы она так делала каждый день, и каждый день он проводил с Итачи, то мальчик был готов простить ей все. Это надо было видеть. В его глазах было столько счастья, что Итачи невольно улыбнулся. Такой неподдельной радости в его глазах старший брат не видел даже в праздники. Забавно. Что еще нужно детям для счастья? Только согласиться выполнить их маленькую просьбу, и они готовы улыбаться весь день. Как же все просто, когда тебе два. Итачи уже восемь, но особой радости он не испытывает, когда Микото или Фугаку соглашаются сделать что-то для него. Просто это входит в обычный порядок вещей. А когда ты жил всего лишь пару лет, то начинаешь воспринимать каждое новое действие, как какое-то чудо. Дети... Они такие забавные. Он вдруг остановился и начал щекотать брата. Поднялся такой заливистый смех, что Итачи больше ничего не слышал вокруг. Саске так забавно смеялся, заикаясь, просил перестать, хватал брата за руку, но тут же отпускал. -Я-яймате*... Хе-хе... нии-сян! -В другой раз, Саске. Он снова щелкнул его по лбу и завалился на спину, позволяя брату делать все, что ему вздумается. А сам ушел в свои мысли. А ведь больше он никого не подпускал так близко к себе. Значит ли это, что Итачи не воспринимает его всерьез и считает его ребенком? Вовсе нет. Это узы. Братские узы, которые он так бережет и не может порвать, просто это будет равносильно самоубийству. Даже для него это слишком. Всему есть предел. "Жалеть меня будешь? Засунь свою жалость куда подальше, и не вынимай. От тебя мне она не нужна". Юкимура. Он уже думает над его словами второй день. Это странное чувство снова появилось, но что-то не так, оно стало сильней? Да, именно. Сейчас он сидит здесь, в своем доме, и веселиться с младшим братом, а Шинпачи там, в больнице, совсем один стонет от боли. И вправду, чем они отличаются? Тем, что Итачи - гений? Или тем, что у него есть семья? А, может, все отличие в их мировоззрениях и взглядов на мир? Но он ведь точно такой же человек, так почему же ему так не везет. Почему он тоже не может быть счастливым? Из-за чего он должен быть в этой жизни дворовой псиной, которую все гонят? Жизнь жестока. Не бывает чьего-то счастья без чужого несчастья. И даже если Итачи обязан своей судьбой не Юкимуре, то он все равно чувствует вину и ответственность за его страдания. Почему в этом мире не бывает ничего просто так? Неужели то, что Кейджи подставил его, учитель заставил его наблюдать за Шинпачи и тот инцидент с ним - неужели все это не случайность? И что тогда дальше? Этот мальчишка будет ненавидеть его до конца своих дней или же Итачи умрет от очередной взрывной печати у него на лбу? Но этот взгляд... Сегодня он смотрел на Учиха так, будто ему все надоело. Надоела его несправедливая жизнь. Его жестокая судьба. Надоели эти злые люди. Надоело все. И он уже почти смирился. Сломался. "Убирайся". Да, почти. Еще чуть-чуть и все. От Шинпачи Юкимуры останется только имя и незримая тень. Тень его прошлого, у которой ничего нет и не будет. Кроме ненависти. Он вздрогнул, когда вспомнил тот жуткий взгляд. Саске удивленно посмотрел на брата. Он всего лишь накручивал на палец его локон волос. Неужели больно? Вот оно. Он должен не дать ему это сделать? Судьба хочет этого? Помочь Юкимуре? Итачи не то чтобы против... Он никогда не помогал никому в чем-то подобном. Да и если он решится на это, то согласится ли сам Шинпачи? Такие, как он, не любят, когда за них кто-то что-то решает. Не сделает ли Итачи только хуже? Не покажется ли это Юкимуре, как то, что Учиха снова счел его жалким и нуждающимся в помощи? А ведь он может. И, судя по всему, тема жалости у него больная. Тогда что? Что он должен сделать? -Нии-сян. Учиха вернулся в реальность. Он только сейчас заметил, что такие же бесцветные глаза слишком близко. Саске уперся лбом в его лоб, глядя в глубину глаз брата и пытаясь в них что-то найти. Найти ответ на свой вопрос. Хотя он и не знал этого вопроса. -Ты-ы... -Саске? -Ты фкуфный. Он отстранился и широко зевнул, устало глядя на Итачи. -Ты хочешь спать. -Нет. Он вдохнул больше воздуха, пытаясь выглядеть не таким сонным, но от глаз брата ничего не скроешь. -Ложись. Паренек взял его за плечо, укладывая его голову на свою грудь. -Не хотю. Но все же противиться Саске не стал. Аники по-настоящему вкусно пах. Что это за запах? Он знал его. Это запах огня, который олицетворяет клан Учиха и Конохи в целом. Это запах зелёного чая, который он пьёт. Это запах человека, которым Саске хочет стать. -Нии-сян. -Да? Итачи почувствовал, как шею щекочет мягкие волосы Саске. Он провел по ним рукой. И, вправду, мягкие. -Ты не удёшь? -Нет. Не уйду. На лице ребенка появилась счастливая улыбка. Здорово, что Итачи не уйдет. Его Итачи. Его самый лучший нии-сан в мире. -Хотю посмотеть на фонафики с нии-сян. К слову, Саске всегда любил смотреть на вечерний квартал Учиха. Вечером всегда горели различные фонарики самых замысловатых цветов. А когда были праздники, везде висели гирлянды, играла музыка, все одевались в юката или кимоно. Было красиво. Весело. А еще били салют. И давали сладости. Можно было делать все, что захочешь. На таком фестивале Саске был всего лишь раз. Они с Микото гуляли пару часов, однако тот день запомнился ему навсегда, и он мечтал, что когда-нибудь они вместе с аники точно также пройдутся по вечерней Конохе. -Итачи, я только на... Уже спит? Седзи открыла Микото, которая удивилась, когда увидела посапывающего Саске. Она лаского улыбнулась и подошла к сыновьям. -Он тебя очень любит, Итачи. . . . Сегодня в академию должен прийти Юкимура. Прошло уже две недели, а он так и не заходил к мальчишке-самоубийце. Точнее, он шел, но потом, перед самым входом в больницу сворачивал и уходил домой. Было тяжело. Итачи еще никогда не было так тяжело видеться с человеком. Даже когда они поссорились с отцом так тяжело не было, а тут... Вроде бы незнакомый человек, и почему его волнуют чужие проблемы. Почему Учиха должен кому-то помогать? Благими намерениями вымощена дорога в ад. Не лучше ли оставить все как есть? Притвориться, что ничего не было и жить дальше? "Я и не знал, что я такой трус". Да, Итачи прав, что это он тут устроил? Притвориться? Будет вести себя как обычно? Ха-тьфу! Сначала надо увидеть, как на это все отреагировал сам Юкимура, а потом, а потом по ходу разберемся. Если что, Итачи будет импровизировать, в конце концов, надо учиться действовать и без плана, как говорил Шисуи. Еще не известно, придет ли сам Шинпачи. А если не придет, то Учиха сам пойдет в больницу после занятий. Да. Вся решимость Итачи куда-то испарилась, когда он приближался к открытому классу, откуда доносился гул. Все же было страшно. Впервые ему было так страшно что-то узнать. Меньше знаешь - крепче спишь? Учиха хотел спать крепко, а не мучаться угрызениями совести, как он это делал последние две недели. Ну что ж, была не была. Шаг. Еще один. И еще. И вот он в кабинете. Обвел взглядом весь класс, который никак не обратил внимание на гения. На пару секунд остановился на светлой макушке Кейджи. Прошелся по остальным головам. Нет. Юкимура не пришел. Странно, Итачи чувствует и облегчение и напряжение одновременно. А вдруг... Надо бы гнать эти мысли из его головы. Учиха - реалист. Надо перестать быть фантазером, так и недалеко и до того, чтобы всю жизнь прожить в мечтах. В какой-нибудь иллюзии, которую простым Кай не развеешь. Когда он поднимался к своей последней парте, то одноклассники уже перестали гудеть. Так было всегда. Никто не решался нарушать эту своеобразную традицию, поэтому после прихода Итачи все обычно расходились по кучкам и шептались о чем-то, что для брюнета не имело никакой важной ценности. За своими мыслями он просидел довольно долгое время, пока не услышал странный шорох и не прозвучал голос, который он хотел слышать в последнюю очередь: -Вот теперь-то мне ничто не помешает изгнать из тебя демона!!! Значит, он справился и без него. Забавно. * Tadaima (Тадайма) - "Я вернулся", " Я дома". * Okaeri nasai (Окаэри начай) - "Добро пожаловать домой". Обычный ответ на "Тадайма". * Yamete (Ямэтэ) - "Остановитесь!" * Oka-san (Ока-сан) - "Мама"