Искусство бесполезного ниндзя

-Отец? У Шики перехватило дыхание. Сердце участило свой ритм. Руки внезапно ослабли, и флейта выпала из рук мальчишки, ударяясь о тяжелый грунт. Все будто бы замедлило свой ход, и даже шум фейерверков стал каким-то приглушенным. Все потеряло свой смысл, а в голове больше ничего не было. Блондин смотрел на мужчину в каком-то ступоре, не смея отвести взгляд. Мысль о том, что его отец все же был жив, поразила его настолько, что парень почти забыл, как дышать. Отец, второй после Йошино, к кому он мог так сильно привязаться. И теперь перед ним стоял Такахаси Даичи. Это имя определенно принадлежало его отцу, но… Кондо неверяще смотрел на паренька. Шики? Неужели…это и есть он? Десять с половиной лет…. Он не видел его десять с половиной лет. Он так вырос, действительно, точная копия матери. Даичи, ты сделал из его сына человека. И хотя ради этого пришлось принести большую жертву, ты все же дал ему шанс счастливо жить. Какой же все-таки он эгоист. Все, ради чего Даичи тратил так много времени, он стер в пыль. Даичи жил с ложью, притворяясь правильным отцом, а Кондо захотел стереть этот образ из его головы. Акияма ужасный человек. -Твоего отца звали Такахаси Даичи? Он вздрогнул. Нет. Это вовсе не голос отца. У отца он был мягким и чистым, а этот, этот был жестким с характерной хрипотцой. И эти глаза…. Нет, это не глаза его отца. У отца они были чуть темнее простого зеленого цвета. Эти глаза всегда улыбались ему. А сейчас перед ним были чистые, чистые голубые глаза, что смотрели этим тяжелым и страшным взглядом. Определенно это не мог быть его отец. Нет. Это просто невозможно. -Мой отец… Мой отец мертв, - закрывая глаза и наклоняя голову, бесцветно произнес мальчишка. -Шики, это не так, я… Он хотел дотронуться до блондина, но парень резко откинул его руку в сторону, отходя от него на несколько шагов назад. -Не прикасайся ко мне! -Шики, послушай… Он сделал шаг вперед. -Не подходи! - Кондо остановился, - не подходи ко мне… Из-за фейерверка никто особо не обращал внимания на крики. Мужчина смотрел на него спокойно, и в его глазах можно было увидеть частичку грусти. Мальчишка тяжело дышал. Он смотрел в землю широко открытыми глазами. Этот человек. Кто бы он ни был, этот человек не должен находиться с ним рядом. Его пальцы едва заметно тряслись. Отец предал его. Предал их с Ёшино. Он поклялся своей кровью, что чтобы не случилось, он, Шики, больше никогда не доверится убийцам. -Нам нужно поговорить, - его спокойный голос играл на расшатанных нервах мальчишки, заставляя того с большей яростью сжимать ладони, зубы, глаза. -Я не собираюсь с тобой разговаривать! - мальчишка развернулся, оборачиваясь и с гневом глядя на Кондо. Этот взгляд. Такой взгляд был у матери Акияма. Она смотрела на него точно также. Всегда. А особенно, когда он стал убийцей. Каждый раз, приходя домой, он видел этот косой взгляд. Сомнений не было, она видела в нем отца. С годами Кондо становился все больше и больше похожим на него. И ее ярость тоже становилась больше. Он никогда не ждал от нее ласковых объятий или нежной улыбки, но, видя этот взгляд на себе, он желал, чтобы она перестала быть его матерью. Он мог выдержать гнев любого человека, но не родной матери. Они никогда не говорили, как говорят мать и сын, а потом и вовсе перестали общаться, она перестала общаться. И тогда, когда он заполучил сай отца, когда она посмотрела на него этим взглядом снова, он не сдержался… "Не смотри на меня!!!" Его первой жертвой, первой убитой от его рук стала его собственная мать. И сейчас, снова увидев этот взгляд, Кондо вдруг почувствовал, что в этом взгляде был укор за содеянное. Будто бы этот мальчишка все знал и осуждал его этим немым укором. -Шики, постой… Он хотел схватить блондина за плечо, но тот просто исчез в толпе. Словно растворился в воздухе, будто тут никого и не было. . . . Кондо медленно шел по улицам Конохи, едва переставляя ноги. Он старался дышать равномерно и глубоко. Его иссохшее лицо стало бледным, отчего он был похож на труп. Акияма опирался рукой о стену, в другой он держал флейту. В глазах иногда темнело, но он только мотал головой, и пелена незрячести отходила прочь. Повсюду он замечал веселые улыбки и задорный смех детей. Кондо уже не мог сказать, закончились ли фейерверки, так как весь внешний шум смешался во что-то одно, чему он не мог дать названия. Огни и яркие гирлянды тоже слились в одну цветовую гамму, и ему показалось, что его глаза начали слезиться. Мир вокруг стал каким-то…новым, странным, совершенно непохожим на тот, который видел через свою чисто-голубую радужку. Где-то недалеко жарили мясо, и дым пламени высоко-высоко поднялся над крышами домов. Небо давно потемнело, и теперь на нем красовалась полная луна и бесконечное множество звезд, что переливались разными огоньками. Мужчина медленно шел вперед, хотя он не мог сказать, куда точно он шел, однако после того, как сердце непривычно сильно-сильно сжалось, он понял, что пора уходить с того места. И теперь он шел вдоль этой стены, еле-еле волоча ноги. Его пальцы ощущали холодную поверхность камня, и хотя он и не был горячим, ему хотелось прислониться к ней лбом. Внезапно в груди эхом отдался сильный удар сердца. Боль медленно начала расползаться по телу, и Акияма сжал ткань своей накидки. Это был плохой знак. В глазах снова начало темнеть, и мужчина зажмурил их как можно сильней. Зубы стиснулись скорее по рефлексу, и Кондо оперся плечом о стену, пытаясь вытерпеть боль. Она была не режущей и не колющей, как это бывает с сердцем. Сейчас она была давящей, будто бы на тебя давят тонны воды, и твое тело разорвется от этого давления. "Времени почти не осталось". "У тебя еще есть время, Кондо. В последнюю ночь полнолуния оно истечет полностью. Я подскажу тебе, где искать, но найти ты должен сам". Найти то он нашел, но… Но сделать самое главное не смог. Не смог, потому что был слаб. В глубине души он всегда знал, что слаб. Слаб, потому что поддался тренировкам Хаджиме. Слаб, потому что не сошел с Пути, с неправильного Пути. Слаб, потому что долгое время он пытался рисовать самому себе какие-то смутные образы, выдавая их за свои идеалы, за то, что должно быть сделано. Слаб, потому что…потому что Кондо тоже был человеком. Более того, он был одиноким человеком. А одиночки всегда слабы. Никто не сможет изменить мир в одиночку. Как и не сможет быть в одиночку счастливым. Но Кондо не думал об этом. Он никогда не думал о своей жизни, как о счастье или несчастье, он никогда на нее так не смотрел. Правильней сказать, он даже не знал, что счастье существует, хотя… Возможно, он был счастлив, когда Такахаси был еще жив, и они оба еще не стали убийцами. Может, он был счастлив тогда, в свои детские годы вместе с Даичи, но это уже неважно. Неважно, потому что и сам Акияма не может с точностью сказать, был ли он тогда счастлив или это было лишь желание быстрей убить время. И все же он не смог извиниться перед ним. "Никогда не думал, что когда-нибудь я буду настолько разочарован лишь из-за того, что не смог сказать два слова. Даже смешно". Горькая усмешка украсила бледное лицо мужчины, и он поднял голову к небу, вглядываясь в бесконечную и непрерывную даль звезд и без кромешной тьмы. Такой же темной как и его жизнь. Такой же долгой как и его Путь. Такой же неизвестной, как и его участь. Внезапно показалось, как Даичи протягивает ему руку, как и всегда, добродушно улыбаясь. И на какое-то мгновение Кондо перестал дышать, сердце остановилось, а взгляд стал таким же, как и у мертвеца, он уже хотел схватить ее, как вдруг… Вдруг он отдернул себя и покачал головой из стороны в сторону. -Нет,… я…еще не поговорил с ним… А образ Даичи растворился. И только на мгновение Акияма показалось, что Такахаси…понимающе ему кивнул. И только тогда он понял, что сейчас…за ним пришла смерть в обличие его друга. И она дала ему отсрочку. Времени совсем не осталось… . . . Юкимура еще раз вздохнул и огляделся по сторонам в поисках "Даичи", но его нигде не оказалось, поэтому он вздохнул снова. Где же он? Он ведь сказал, что скоро вернется. Тогда почему его нет? Хотя…может, он тоже его ищет? Или он уже дома, и об этом не стоит беспокоиться? Может, и правда не стоит? Нет. Он прождал его на том месте еще минут двадцать после окончания фейерверка. А "Даичи" все не было. Какие-то неприятные и страшные мысли лезли в голову, но Шинпачи старался отгонять их так же, как отгоняют волков горячим факелом. Однако на место них приходили еще более неприятные и еще более страшные. В итоге, Юкимура сдался и пошел искать мужчину. На улицах еще гуляли люди, и потому мальчишка хватал за руки совершенно незнакомых ему людей, путая их с Кондо, и еще долго смотря им вслед после принесенных извинений. Был уже второй час ночи. Народ все не убывал. А "Даичи" все не было. Это уже не просто настораживало или заставляло волноваться. Это пугало. С ним определенно что-то случилось. Он же не мог уйти, не попрощавшись. Ведь, правда? Правда. Юкимуре хотелось в это верить. Нет, с ним точно что-то случилось. Иначе… иначе у него бы не болела голова. А она болела. -Шинпачи? Знакомый голос. Даже больше, чем знакомый. Этот голос он мог узнать из тысячи других. И не потому, что он чей-то особый, хотя и поэтому тоже, а потому, что он как всегда был спокойным и ровным, хотя в нем были какие-то нотки удивления. -Итачи-тян, - выдохнул он с улыбкой, даже не оборачиваясь. На плечо легла рука. Так забавно. Такие маленькие, а стоят из себя взрослых, хотя, может быть, он просто слишком рано повзрослели. Юкимура - потому что стал сиротой. Итачи - потому что стал гением. Каждый из них имел что-то свое, о чем не хотелось говорить, и что просто надо было нести по жизни молча, приняв это с самого начала. Что они и сделали. -Это-о…прости за то письмо. Я нес полный бред и… -Я пришел сюда не поэтому. Юкимура обернулся. Учиха был рядом. Совсем рядом. Он спиной чувствовал, как локоть мальчишки касается его юката. Сейчас он выглядел намного решительней, нежели раньше. Сейчас он знал, что делать. И сейчас он был серьезен. Но…почему? Если он пришел не из-за того письма, тогда почему? Сегодня Юкимура не был похож на девчонку. Итачи сам не понимал, почему. Может это из-за высокого хвоста на затылке, что придавало чертам его лица некую остроту, а не мягкость, как это было раньше. Или из-за выбившихся из прически прядей, что дополняли его растрепанный вид, который так и говорил, что он кого-то искал. И Итачи даже знал кого. А, может, Итачи уже привык к внешности этого мальчишки и уже мог узнать его по одному блеску волос так же, как тот узнавал его по голосу. -А? Тогда зачем? - Его глаза непонимающе блеснули в свете фонаре, и брюнет сжал плечо мальчишки сильней. -Ты ведь не ввязывался ни во что незаконное? - И, не дождавшись ответа, он продолжил: - Прошу, скажи, что нет. -Я не понимаю, о чем ты, Итачи-тян. Зрачки Учиха сузились, и в его глазах задребезжал огонек света. Он что, действительно не понимает, куда ввязался? Или так хорошо играет свою роль? Итачи сжал его плечо еще сильней и повернул Шинпачи лицом к себе, вскинув голову и посмотрев на него таким взглядом, что и самому Юкимуре показалось, что он в чем-то виновен. Он не собирался с ним говорить, вовсе нет. Но…но что-то заставило подойти к этому мальчишке и позвать его. Что-то заставило его спросить у него именно это. И что-то заставило его сейчас разозлиться. Может, он и не должен был этого делать, но Учиха уже не будет об этом думать, не сегодня. Не сейчас. Сейчас он выскажет Юкимуре все, что он думает об этом. -Никак не могу понять, ты действительно такой придурок или просто притворяешься? - он тихо засмеялся и, убрав руку с плеча мальчишки, приложил ее ко лбу. -Итачи-тян? -Впрочем, мне плевать. Просто слушай меня внимательно, потому что два раза я объяснять не собираюсь. Шинпачи посмотрел на брюнета. Нет, такого Итачи он еще не видел. Был глупый. Был спокойный. Был удивленный. Был даже бешеный. Но злого не было. Именно, сейчас Итачи был зол. И хотя у Юкимуры болела голова, он все же знал, что мальчишка, стоящий перед ним, ужасно зол. Зол на самого Юкимуру. И снова нехорошее чувство закралось к нему в душу. Сердце начало учащать ритм. Он никогда не видел злого Итачи. И ему не хотелось его видеть. Совсем не хотелось. -Тот, кого ты укрываешь - преступник. Он - убийца. Ты хоть понимаешь, что сделает с тобой Хокаге, если узнает?! Да тебя убьют, если не посадят в тюрьму на всю жизнь!! Это не просто шутки с друзьями, это шаг против Конохи! - он резко развел руки в стороны. Шинпачи смотрел на него с неким удивлением во взгляде. Учиха выдохнул и, прикрыв глаза рукой, уже более спокойно произнес, - Я не смогу принять тебя, если ты будешь против деревни. Как я буду в глаза Третьему и всем остальным смотреть, если позволю убежать преступнику? -Он не убийца, - глухо отозвался Шинпачи, наклоняя голову. Его челка закрыла глаза, но по голосу было слышно, что он тоже стал серьезным. -О чем ты говоришь? АНБУ не будут преследовать невиновного. Похоже он уже запудрил тебе мозги, - мальчишка взглянул на собеседника и вздохнул, понимая, что до него все же не достучаться. Слишком упрям. Слишком непреклонен. Слишком непослушен. Даже слишком. -Это не так, - в ответ еще один вздох. -Шинпачи… - выдохнул мальчишка. -Я хочу задать тебе вопрос, ты знаешь "Даичи"-сана? -Шинпачи, перестань разыгрывать… -Ты знаешь "Даичи"-сана? -Нет. Не знаю, - Итачи еще раз выдохнул. -Тогда замолчи, - это прозвучало как приказ. Учиха несколько удивленно взглянул на Шинпачи. Он никогда ему не приказывал. И уж тем более не угрожал. А сейчас это звучало, как угроза. Обычно Юкимура просто ставил его перед фактом, не особо заботясь, как отреагирует Итачи. Но сейчас…сейчас он говорил это с раздражением и злостью. Он никогда так с ним не разговаривал. "Что же такое сделал этот "Даичи", что Шинпачи так яростно его защищает?" -Не говори о незнакомом человеке то, чего ты не знаешь. -А как насчет АНБУ? Думаешь, они тоже с ним не знакомы? Вся эта ситуация начинала раздражать. Шинпачи, тот веселый и беззаботный Шинпачи, так сильно пытающийся помочь ему, сейчас помогает убийце. Почему? Может, его разозлило то письмо? В груди у Итачи от этой мысли что-то защемило. Значит, он предпочел его этому "Даичи"? Захотелось взять и уйти. Однако мальчишка стоял на месте. Может, Итачи бы никогда себе в этом не признался, но он считал Юкимуру другом. Пусть тот и не учится на своих ошибках и совершает новые, но было что-то поважнее этого. Важнее глупости этого паренька. И уж точно важнее его характера. Это было его стремление. Возможно, кроме Итачи и еще, может быть, Кондо его не замечал. Но Юкимура умел ценить вещи, которые ему давали, может, и не все и не всегда, но Учиха точно видел, как этот мальчишка хватается за возможность быть счастливым. Он не знал точно, куда шел Шинпачи, зато точно мог сказать, что гнидой или уродом он не станет. -Все когда-нибудь ошибаются. -Не в этом случае, Шинпачи. Пойми, наконец, что сейчас это вовсе не игра. Ты ввязался в то, во что детям ввязываться не стоит. На кону твоя жизнь. Твоя, Шинпачи, и ничья больше. Пора бы уже начать думать своей головой. -Ха-а, - Юкимура громко выдохнул и поднял голову. Итачи какой раз за день удивился, этот мальчишка улыбался, закрыл глаза и тепло ему улыбался. "Как тогда". -Итачи-тян, но и ты пойми, что это стоит того. -Ты хоть сам понял, что сказал? Кулак непроизвольно сжался. Хотелось накостылять этому придурку за его тупость. Когда же он уже станет серьезным, чтобы понять всю ситуацию? Ведь парой ожогов и ссадин здесь он не отделается, это тебе не взрыв школьного медкабинета! Ох, как же его тупость бесит! Он тут пришел, решил помочь, а ему начали впаривать, что он не прав! Этот Юкимура… он случайно себе мозги не подорвал? -Знаешь, Итачи-тян, может, ты говоришь правду, но… -… -…но я не увидел в нем плохого человека. "Даичи"-сан не выглядит дружелюбным, но я знаю, что в глубине души он очень добрый. Я, правда, верю в это. ХЛОП!!! Звук пощечины раздался по всей улице. Итачи не выдержал. Он просто не мог это слушать. Это все равно, если бы при нем распускали сплетни о его матери. Он говорит, что не надо говорить о людях, которых не знаешь, но разве… Разве сам Юкимура знал Акияма? Мог ли он утверждать, что Кондо - хороший человек. И согласился бы с этим сам Кондо? Нет, наверное, нет. Юкимура многое не знал о прошлом этого человека, а если бы знал, то вряд ли бы так хорошо отзывался о нем. -Шинпачи…да ты совсем из ума выжил? Он убивал невинных людей. Он и сюда пришел, чтобы убить кого-то! Убийца навсегда останется убийцей, - Юкимура с неким шоком дотронулся до горящей щеки. И с ним же взглянул на Учиха. -Ты ошибаешься. -Нет, это ты ошибаешься. Так защищаешь совершенно незнакомого человека. -"Даичи"-сан не незнакомый человек! Мальчишка отнял руку от лица и, сжав кулаки, начал жестикулировать. -Вот как… Тогда скажи, что ты о нем знаешь? Итачи посмотрел на Юкимуру тяжелым, проницательным взглядом. Не таким, какой был у Кондо. У Кондо был изучающий, видевший все твои мысли, действия и желания насквозь, и ищущий в них свою пользу. А у Итачи он был требовательным, ты сам невольно должен был раскрыться перед ним, показать ему все. У Итачи он был прямой, направленный только вперед, чтобы увидеть всю сущность. Он был невозмутим, казалось, Итачи мог смотреть так вечно. -Он… "Даичи"-сан, он… -Видишь, ты тоже совершенно его не знаешь. А знаешь, почему? Потому что он убийца. Он промолчал о том, что он убийца, чтобы использовать тебя. И сейчас ты стоишь и защищаешь убийцу. Но разговаривать с тобой я больше не собираюсь. Тебе уже пора самому принимать решения. Я тебя предупредил. А ты уж решай сам, что тебе делать дальше. Но запомни, если ты встанешь против Конохи, мы станем врагами, - Итачи развернулся. Разговор слишком затянулся, мальчишку не переубедить, он сам должен понять, что игра закончилась. -Итачи-тян, - Юкимура позвал его. Учиха остановился. -...? -Мой отец говорил, что люди рождаются, чтобы помогать друг другу, - он смотрел ему в спину, с слабой улыбкой на губах произнося каждое слово. -?! -Пусть "Даичи"-сан и убийца, и пусть я его совсем не знаю. Но я не думаю, что наша встреча была случайностью. Если у него нет людей, которые могут помочь ему, тогда я стану для него таким человеком. Я знаю, что поступаю глупо, но если сейчас я не помогу ему, я всю жизнь буду жить с камнем на душе. Знаешь, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и все равно пожалеть. Только я…сожалеть не собираюсь. Спасибо, что пришел ко мне. И еще, раз уж при следующей нашей встрече мы будем врагами, то давай сразимся один на один. -Шинпачи, - Итачи обернулся. Юкимура чуть приоткрыл рот от улыбки, и его глаза все так же были закрыты. Этот мальчишка… Почему же он так глупо поступает? . . . Шики чувствовал себя не просто плохо, он чувствовал себя ужасно. Отец. Сердце не билось так даже во время смерти Ёшино. Он знает его отца? Нет, это уже не важно. И отца у него не было. Был только Ёшино. Он закрыл за собой дверь и, прислонившись спиной к холодной поверхности дерева, свалился на пол. Ноги уже не держали. Все тело пробивала дрожь. Блондин обхватил свои колени, утыкаясь в них лбом. Больше всего на свете ему не хотелось вспоминать отца. Но этот мужчина. Назвался его именем и еще на что-то претендует. Поговорить? Да пошел он со своими разговорами! -Видеть его не хочу… Пусть убирается туда, откуда пришел. После смерти Макото стало совсем тяжко. Может, он и не всегда ладили, но этот парень помог ему выбраться из той ямы, что вырыл себе сам Шики, и он считал его другом. А после того, как Макото умер, то не осталось никого. Анко общалась с ним, но не более. Она проводила больше времени с Орочимару. Однако Шики было это только на пользу. Так было легче. Не хотелось, чтобы кто-то еще лез к нему в душу. Не хотелось, чтобы к нему кто-то привязывался, потому что он мог сделать больно. Потому что Шики стал эгоистом. Он и сам это понимал. Его волновало только то, что касается лично его. Начнется война - пускай, главное, чтобы ему не мешали читать новый том Ватанабе. У него труп в гостиной - надо сказать АНБУ, чтобы убрали тут все побыстрей, Анко всегда приходит по четвергам и готовит ему что-то, а тут такое, будет слишком много шума. А шум он не любил больше всего. Перед ним его убийца - стоит успеть доиграть эту мелодию, иначе она будет незаконченной. Шики был эгоистом, но его эгоизм проявлялся в самых незначительных вещах. Он всегда задумывался только о собственном удобстве. А еще Шики был таким человеком, который на все плевал, и то, о чем он не думал, на то он плевал. Ему была безразлична Коноха, его друзья, люди, что умирали у него на руках, даже его собственная жизнь. Блондин не думал о ней, как о чем-то дорогом в этом мире. Для него было гораздо дороже его флейта. В гостиной послышались шорохи. Шики так и продолжал сидеть неподвижно, все еще сжимая колени. По коридору раздались шаги. Он не особо удивился, когда знакомый голос с нотками удивления и беспокойства разрезал тишину: -Ч-что с тобой? Анко никогда не видела его таким убитым. Это было впервые. Впервые он был не тем, кто вечно не обращал внимания на чьи-либо чувства. Шики сейчас не казался тем, кто играл с ней в шахматы, сейчас он больше походил на ребенка, одинокого ребенка, у которого ничего не осталось, кроме одиночества. И при виде такого напарника ей хотелось подойти к нему и обнять. -Я никого не хочу видеть, - голос был как всегда хладнокровен. Это был небольшой намек на то, что Митараши тут не желанный гость. Но оставлять его в таком состоянии она не могла. -Может, скажешь, что случилось? Её тон был похож на тон старшей сестры, которая заметила грустного младшего брата-засранца. Шики не любил, когда к нему докапывались, а Анко докапывалась. Она сама по себе была слишком активной в их команде, вечно отчитывала Макото за любую оплошность, считал себя заботливой мамочкой и била их обоих по голове, когда те выходили из боя с ссадинами и ранами. Хотя Шики она только пыталась ударить, потому что он всегда успевал перехватить ее руку. А вот Макото доставалось за двоих. -Тебя это не касается. -Еще как касается. Мы между прочим, напарники, не забывай об этом. Я не могу оставить тебя…таким. -Каким? Парнишка выпрямил ноги, но голову так и не поднял, отчего не было видно ни его глаз, ни его лица. -Подавленным, - тут же нашлась Анко. Сделать шаг вперед она не решалась, иначе она вторгнется в пространство блондина. А он не любил, когда кто-то вторгался в его пространство. -У меня плохое настроение. Спрашивать, почему оно плохое, Митараши не стала, хотя хотелось. Однако злить Шики не хотелось больше, поэтому девчонка промолчала. Она редко видела его в плохом настроении. А если и видела, то старалась не трогать. Но сегодня, после фестиваля она чувствовала, что ей можно позволить себе немного больше, чем обычно. Поэтому она пришла к Шики ночью. Поэтому решила остаться, а не уйти. И поэтому она произнесла то, что произнесла. -Может, тогда повысишь его? Праздник, в конце концов. А еще я твоей флейты не слышала. Она припомнила, что мальчишка неплохо играет на ней, тем более он частенько так зарабатывал во время фестивалей. Блондин с грустью подумал, какой же он трус, что оставил флейту там, на дороге. Кажется, он ее выронил от шока. Что ж, придется покапать новую. А это была от отца. Он так любил ее… Мальчишка встряхнул головой. Плевать. Это всего лишь воспоминания. У него больше нет отца. И хорошо, что она пропала. Так он меньше будут вспоминать о нем. -С чего ты взяла, что я стану играть для тебя? Ты меня не интересуешь. Ни как напарник. Ни как слушатель. Ни как человек. Кто ты вообще такая? - в тени сверкнули его багровые глаза. Девчонка криво усмехнулась. А на душе скребли кошки. Обидно, что такое говорит человек, о котором ты заботишься. Пытаешься помочь ему, а он тебе в душу плюет. Но не будь она Митараши Анко, если она опустит руки. Сколько лет она уже борется с его характером? Года два точно, считая время, проведенное вместе в академии. Тогда она все время отчитывала его за пренебрежение к учебе, на что мальчишка лишь хмыкал или просто разворачивался и уходил. У него всегда был скверный характер. Интересно, его вообще воспитывали? Если кто-то это и делал его надо повесить. -А как на счет тебя самого? Сам-то хоть знаешь, кто ты такой? Строишь из себя крутого, а сам сидишь здесь и рыдаешь, как девчонка, - обычно такие разговоры заканчивались ссорой, поэтому Анко старалась не обращать внимания на фразы Шики. Он любил колоть и колоть побольней, давил на больное и радовался, что он не один страдает от этой боли. Просто никто не мог излечить его боль, и ему приходилось мучиться от нее и других. На самом деле он боялся остаться один. Совсем один. Однако с каждым разом, делая больней другим, он чувствовал, как товарищи покидали его один за другим. Пока не осталась одна Анко. -Я такой, какой есть. Сама решила прийти сюда. "Это он так пытается намекнуть, что во всем виновата я?" -Не думаешь, что пора меняться? - Митараши присела около противоположной стены, глядя за мелькающими в темноте бордовыми глазами. -Нет. -Боишься? -Тот, кому это нужно, примет меня таким, какой я есть на самом деле, - он прикрыл глаза, упираясь затылком в холодную шероховатую поверхность двери. Он никогда так много с ней не говорил. Но сегодня случилось нечто…непредвиденное. Так что можно и поговорить с ней. В конце концов, это не конец света. Да и мысли об отце быстрей покинут голову… -А если это никому не нужно? -Значит, буду жить один. "Скорее всего, так оно и будет". -Почему ты так спокоен? -М? Паренек приоткрыл один глаз, наблюдая за озадаченным и немного обеспокоенным лицом напарницы. Если честно, он не понимал такой откровенной "заботы" со стороны Анко. Она все время слишком сильно парилась из-за его действий или слов, принимала их как за свои. Нередко она извинялась за Шики или напоминала тому, что он должен сделать. В каком-то смысле, она жила его жизнью, и если бы это было возможно, Анко, наверное, поменялась бы с Шики местами. По крайней мере, так казалось самому Шики. -Почему тебя это совершенно не волнует? Неужели и вправду хочешь прожить всю жизнь в одиночестве? Разве не хочешь лучшей жизни? Дружбы? Любви? -О чем ты? Разве дружба - это не полное доверие? А любовь - не взаимные чувства? Ты говоришь о таких абстрактных вещах. Хочешь, чтобы я все почувствовал, а сама сидишь здесь и нянчишься со мной, хотя уже давно могла завести себе парня. Что ты от меня хочешь, Митараши? Что тебе нужно? Нужно? Нет, он никогда ее не понимал. Он даже не пытался. Впрочем, он не понимал и своих чувств, куда уж ему до других. Неужели в жизни у него было так мало хорошего, что он считает, будто все, кто ему помогает, что-то от него хотят? Ведь люди заботятся о других не всегда, чтобы получить что-то взамен. Ведь некоторым достаточно и просто улыбки одного человека, чтобы быть счастливым. Почему…он не может этого понять? -Улыбнись. -Чего? Он с нескрываемым удивлением посмотрел на девчонку, что сидела на коленях и довольно спокойно смотрела на него. -У тебя ведь должна быть красивая улыбка, почему ты ее никому не показываешь? -О чем ты? -Я просто хочу увидеть твою улыбку. . . . Какаши посмотрел в небо. Рассвет. Он не спит уже несколько дней, но усталости не чувствуется. Даже наоборот, какая-то бодрость. Впрочем, Асума выглядит намного хуже, вон даже мешки под глазами, да и помятый он какой-то, будто и правда не высыпался дня три. А, нет, это у него просто сигареты закончились. -Какаши, может… -Нет. Сейчас отличный шанс найти его. У Сарутоби голос глухой и вялый, он явно скрывает свою сонливость. А Хатаке не может позволить ему спать, пока у него самого бессонница или это все из-за того отвара, приготовленного Рин… В ответ лишь вымученный вздох. -Ну, может, хотя бы… Парень посмотрел на брюнета таким взглядом, что, наверное, даже заядлый курильщик тут же бросит курить и начнет заниматься спортом. И хотя Асума не хотел бросать курить и уж тем более заниматься спортом, ему все же расхотелось искать какого-нибудь джонина, чтобы стырить у него очередную пачку сигарет. Он еще раз разочарованно вздохнул и посмотрел на чей-то балкон. Они сидели прямо напротив отеля, в котором остановился этот "Даичи", ожидая, когда кто-нибудь в него уже зайдет, однако шел уже девятый час утра и, видимо, никто не спешил возвращаться в номер. Это начинало раздражать. И еще через пятнадцать минут у Асумы начался нервный тик. Его веко каждую секунду причудливо дергалось, а пальцы отбивали ритм по черепице, на которой они сидели. Если бы Какаши вслушался в этот ритм, он бы мог узнать похоронный марш, но он как-то не обращал внимания на нервозность напарника. -Ксо-о-о…- раздраженно выдохнул Сарутоби, заваливаясь на бок и закрывая глаза. Раз уж домой ему нельзя, то он поспит здесь. В конце концов, его организм так нуждается во сне, что он и не заметит, какой будет его кровать, ну, или то, что ее заменяет. -Не засыпай, - Хатаке слабо попинал его в бок. -Отвянь, я не спал три дня. Разбуди меня, когда появится хоть кто-нибудь. -Тогда вставай, у нас гости. Асума раздраженно вздохнул и приоткрыл один глаз. "Вот кого еще там нелегкая принесла?" Оглянувшись по сторонам и никого не заметив, брюнет посмотрел вниз, куда уже спрыгнул Какаши. Внизу стоял мальчишка, и, судя по всему, он был из клана Учиха. Ну, знак на его футболке точно был похож на веер, значит, действительно Учиха. Но что ему нужно от них? На вид ему около восьми, он должен учится в академии… Ах да, сегодня же будет продолжение фестиваля. -Вы ведь ищете человека по имени "Даичи", не так ли? – спросил мальчишка. Асума спрыгнул с крыши. Не хватало втягивать сюда еще одного ребенка. На нем же потом живого места не будет… -Что ты о нем знаешь? Какаши посмотрел на парнишку, и они пересеклись взглядами. Эти глаза, они были такими же темными, как и у Обито, но вместо знакомого блеска решимости и энтузиазма, в них было лишь спокойствие и серьезность. Этот мальчишка не был похож на простого избалованного или озорного мальчишку. Сейчас он выглядел…взрослей своих лет. -Ничего, но один человек, мой знакомый, знает его. -Кто? -Пообещайте, что вы ему ничего не сделаете, - Асума взглянул на парнишку. Да уж, Учиха постарались с его воспитанием. Знает, что просить. -Обещаем, - ответил за Хатаке Асума, и Учиха взглянул на него, впрочем, как и Какаши. -Ну, скажи нам, где твой знакомый. -Он… - здесь мальчишка замялся, говорить или нет. Если скажет, то подвергнет его опасности, в конце концов, АНБУ нельзя верить. А Итачи заметил своеобразную татуировку, что подтверждала, кто такие эти оба парня. Однако если он не скажет им об этом, то Юкимура окажется еще в большей опасности, они могут подумать, что он сообщник убийцы. Учиха выдохнул. Надо собраться с силами. -Ему запудрили мозги и теперь он укрывает его, - АНБУ напряглись. Кто-то помогает кире? Возможно, если бы этот паренек не пришел к ним, то они бы еще долго просидели здесь. От этой мысли Сарутоби недовольно покосился на невозмутимого Какаши. Что б его. -Не назовешь нам его имя? Не беспокойся, трогать твоего друга мы не будем, - Хатаке серьезно посмотрел на мальчишку, будто хотел уверить его в правдоподобности своих слов. -Шин-пачи…Юкимура, - выдавил из себя паренек. Внутри растекалось какое-то странное чувство, будто…он делает что-то подлое и неправильное. Может, это и называется предательством? -А его дом? -Он живет в общежитии. "Прости, Юкимура, все это ради твоего же блага". Парни переглянулись между собой и кивнули. Итачи не обратил на это внимания. У него были проблемы поважней. Как Юкимуре потом в глаза смотреть? А если он еще и узнает, что сделал Итачи? Учиха вздохнул. -Хорошо, мы проверим его, не против? - Итачи покачал головой из стороны в сторону. -Но Юкимуру не троньте. -Само собой, - кивнул Асума. Конечно, камень с души не спал, но стало легче. По крайней мере, можно надеяться, что Шинпачи будет в безопасности, если доверять этим АНБУ. Впрочем, лучше об этом не думать. Итачи последний раз взглянул на парней и направился к дому. Он так и не уснул ночью, все думал над теми словами. "Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и все равно пожалеть. Только я…сожалеть не собираюсь". Он тоже не собирается сожалеть. Ведь это… "Ради твоего блага, Юкимура". -Эй, тебя как зовут-то, пацан! - Крикнул ему в спину Сарутоби. -Учиха. Итачи. . . . -"Даичи"-сан? Увидеть мужчину дома утром он ожидал меньше всего. Впрочем, если бы Юкимура пришел немного позже, то он бы его уже не увидел. Кондо собирался уходить. Это Шинпачи понял, когда они столкнулись с ним в дверном проеме. Мальчишка искал его всю ночь и все утро, но так и не нашел. Выглядел он еще хуже, чем при встрече с Итачи. Измотанный и изнеможенный с кое-где запачканной юката. Видимо, он несколько раз падал, пока бежал по улицам. На щеке осталась тонкая красная полоска, которая заживает за один-два дня. Глаза покраснели. А высокий хвост стал низким и растрепанным. Парнишка усердно искал Акияма, за что тому стало стыдно, что он хотел уйти, не попрощавшись. -Юкимура… -Вы куда-то уходите? Сначала он хотел сказать "нет ". Но соврать этому мальчишке он не смог. Почему-то не смог. И он корил себя за эту слабость. Наверное, это все из-за того, что времени почти не осталось. Он хотел сказать "нет", сказать, что он никуда не уйдет, отчасти потому, что он боится. Боится увидеть тот взгляд Шики, боится не успеть ему все рассказать и попросить прощения. Боится, что его не простят. Он хотел сказать "нет", но он не хотел лгать. И поэтому Кондо молча кивнул. -Да. Я нашел того, кого искал. -Мы… больше не встретимся, да? - Юкимура слабо улыбнулся. Меньше всего на свете ему хотелось слышать именно этот вопрос. Именно от этого мальчишки. Почему-то сейчас показалось, что перед ним был вовсе не Шинпачи, а его старый добрый друг Даичи. Даичи, который восхищался в тот день фейерверком. Даичи, который стоял в тот день в лесу. Даичи, что до конца жизни хранил его тайну. Даичи, чьим именем он назвался в Конохе. Даичи. Такахаси Даичи, тот, кого назвали в честь первого убийцы. Юкимуре он не мог солгать. Но Даичи почему-то лгал ему. И сейчас он солгал не Юкимуре, а Даичи, что стоял перед ним. -Мы с тобой обязательно встретимся, обещаю. . . . Шики был несколько удивлен словам Митараши. Одному Ками известно, чем закончилось все дело, и как ему удалось слинять от Анко. А слинять потому, что улыбаться ей вовсе не хотелось, да и не такой блондин человек, чтобы просто так улыбаться. Он же не Юкимура, в конце концов. Мальчишка выдохнул и остановился. Солнце приятно грело, ветерок теребил волосы. Благодать. Странный день, сегодня точно что-то должно случится. Но что? Хотя знать не особо хотелось. Уж если что-то должно случиться, то это обязательно случится. Шики даже догадывался, что бы это могло быть. Он закрыл глаза. Думать ни о чем не хотелось. Ему часто хотелось стать ветром. Быть независимым и вольным. Никому не подчиняться. Парить в небесах, словно птица. Никогда ни о чем не заботиться. Ему уже наскучила его собственная бесполезная жизнь, которая не нужна ни ему, ни кому-либо еще. Прожить всю жизнь в одиночестве, не имея ни единой возможности быть счастливым. Это не жизнь. Это будет похуже чистилища. В какой-то умной книге он вычитал одну интересную цитату… -Наша жизнь похожа на путь в Ад. И мы уже очень близко к его вратам, - его губы беззвучно шевелились, не хотелось нарушать такую редкую тишину в Конохе. Послышался шорох. Вот оно. То, что должно произойти. Он повернулся к мужчине. Как и ожидалось, ложный Даичи стоял перед ним. Он знал, что тот найдет его. -Нам нужно поговорить. -Кажется, я уже сказал, что не собираюсь с тобой разговаривать. Он прошел мимо Кондо, но тот успел схватить его за предплечье. -Мы поговорим, - он посмотрел своим тяжелым и проницательным взглядом прямо в глаза блондина, отчего тому стало не по себе, - и я от тебя отстану. "Навсегда". Предложение звучало заманчиво. Даже очень. Хотя разговаривать с ним все же не хотелось. Речь явно пойдет об отце. Но не вечность же бегать от этого мужика? Так просто он не отстанет. Шики вздохнул, а Кондо подумал, что если он откажется, то они все равно поговорят. Все уже решено. Выхода нет. Это просто небольшая человеческая вежливость. Времени не осталось. -Хорошо, - он выдохнул, - но помни, после разговора мы больше никогда не встретимся. -Так и будет. Но последнюю фразу Шики не расслышал так, как Акияма уже отпустил его и пошел вперед, по направлению к лесу. Сначала было страшно идти за этим…убийцей. Но после объективного взгляда на всю ситуацию, мальчишка понял, что бояться нечего. Если бы он хотел убить его, то наверняка бы давно уже это сделал. Какой смысл тогда вести его в лес? Действительно, если только закопать, но зачем это делать убийце? Поэтому паренек более-менее расслабился, и его походка стала более уверенной. Акияма же, наоборот, с каждым шагом все больше и больше терял эту уверенность. Как он отреагирует? Возненавидит? Поймет и примет? Посчитает за шутку? Говорить о своем прошлом с сыном вообще расхотелось. Но делать было нечего. Кондо понимал, что если не сейчас, то Шики уже никогда не узнает, как не узнал Йошино. Откуда он знал, что тот мертв? Акияма понимал, что долго со своей болезнью мальчик не проживет. К тому же оракул сказала ему о его смерти, правда сказала это она, произнеся что-то вроде: "Бессмертный огонь, что живет у тебя в душе, потух, но другой продолжает гореть, и если ты поспешишь, ты сможешь разжечь целое пламя". Они быстро пересекли границу Конохи и так же быстро скрылись в зеленой листве. И никто из них не увидел собаки с протектором листа, лежащей в одного из деревьев. Они так же не увидели, как она принюхалась, а потом рванула к вратам Конохи, можно было заметить только смазанные блики ее темной шерсти. Акияма остановился внезапно. Так, что Шики чуть не врезался в него, но вовремя успел затормозить. Сердце Кондо больно сжалось, и он облокотился о ствол дерева, учащенно дыша. Блондин решил не спрашивать, что с ним. Да и не очень-то хотелось знать. В глазах было темно, даже слишком. Казалось, что сейчас вовсе не день, а темная ночь, какие бывают на севере - темно так, что хоть глаз выколи. Но сейчас был день. И у Кондо кружилась голова. Наконец, совладав со своим телом, мужчина развернулся лицом к блондину. -Здесь мы поговорим, - голос был немного сиплый, но Шики не придал этому значения. Мальчишка кивнул. Кондо собрался с мыслями, выдохнул и, посмотрев в его глаза, заговорил: -Слушай меня и не перебивай, понял? - И, не дождавшись ответа, начал свой рассказ: - Меня зовут Акияма Кондо и родился я далеко отсюда… Он говорил о своем детстве. О Даичи, об отце, матери, о Хаджиме и своем Пути. Говорил о том, как убил свою мать и о том, как бросил Даичи. Рассказывал свою жизнь, пытаясь ничего не упустить. Шики слушал. И хотя ему вовсе не хотелось слушать об этом, он все же слушал. Слушал, как Кондо бросил их с братом на Даичи. Как он странствовал и еще много чего. Он вовсе не плакал, когда понял, кто перед ним сидит. Шики просто принял это, не придавая большого значения, как он любит это делать. Они не смотрели друг на друга. Кондо просто не мог себя заставить, а мальчишке не хотелось. Не хотелось смотреть на него. Может, он должен был ненавидеть его, но… Но почему-то блондин просто понял. Наверное, он бы тоже так сделал, будь он на его месте. И потому он молчал, слушая и сравнивая себя с отцом. Они были сильно похожи. Может не внешне, но характерами точно. Даже их судьбы чем-то похожи. Нельзя было сказать, чья судьба была хуже. Солнце уже склонялось к закату, над Конохой уже нависла тяжелая, свинцовая туча, а Кондо еще продолжал говорить. Он говорил, стараясь не потерять ни минуты. Они уже оба сидели на ветке, и рассказ мужчины уже подходил к концу. -Шики, - блондин осторожно посмотрел на Кондо, и тот кинул ему что-то черное. Инстинктивно он поймал вещь. -Знаешь, что это? Мальчишка кивнул. -Да, это сай. -Не просто сай. Это оружие. Оружие, которым убивают людей, которое предназначено для убийства… Будешь использовать его и станешь убийцей. А этого уже никогда не смоешь, это словно клеймо, что будет жить с тобой до самой смерти. Кем бы ты ни стал, ты все равно останешься убийцей, если однажды воспользуешься им… -Зачем ты все это говоришь? Хочешь, чтобы я тоже стал убийцей? - Шики недоверчиво посмотрел на киру. -Я хочу, что ты выжил. -?! На лице Кондо была едва заметная улыбка. Он потянулся рукой к мальчишке, и как только тот ожидал чего-то необычного, он почувствовал, как его треплют по волосам. Он не видел его. Уже не видел. Сердце громко отдавалось в груди, и жить ему оставалось совсем недолго. -О-тец? Пара капель упала на лицо блондина. Рука Кондо была горячей. И это явно не от волнения. Может, он и не простит его за то, что тот кинул их с Йошино, но терять отца снова не хотелось. Точнее, не хотелось терять еще кого-то. Может, Акияма бы ушел, как и обещал, и они бы никогда больше не встретились, но он бы знал, что он жив. А если и погиб, так в бою, а не у него на руках, прямо как… "Ёшино". -Кондо? Дождь начался так внезапно, что они оба пропустили тот момент, когда уже стали мокрыми до нитки. Шики схватил мужчину за руку, и тот хрипло выдохнул. На душе полегчало. Он еще пока жив. Пока. Мальчишка снял с него шляпу и, одев ее на себя, дотронулся рукой до чуть влажных черных волос. -Что… совсем ничего не спросишь? -… -Правда, что ли? -А что дадут мне эти ответы? Блондин убрал руку и встал. -А что-о обычно они дают людям? Акияма тяжело выдохнул. -Может то, что даст мой ответ тебе? -Покой? Он закрыл глаза. -Покойся с миром. Я… прощаю тебя, - последние слова он прошептал совсем тихо. Шики закрыл глаза и отвернулся. Слеза прочертила линию от уголка его глаз до подбородка. Плакать вовсе не хотелось. Но он и сам не понимал, почему плакал. Может, потому что он тоже солгал. На лице Кондо появилось долгожданное спокойствие. И как только пара АНБУ добралась до местоположения этих двоих, и вслед за молнией ударил гром, его сердце остановилось. И Акияма Кондо наконец принял руку, протянутую ему его другом. -Парень, отойди от него! Шики взглянул на кричавшего. -Он… уже мертв. -А ты кто такой? - спросил Хатаке, оказываясь сзади мальчишки и проверяя пульс Акияма. -Я… Такахаси Даичи. . . . Юкимура выбился из сил. Нет, он не мог так просто дать уйти Кондо, он ведь дал себе слово помочь ему. Мальчишка остановился. Перед глазами все плыло. Может, это из-за того, что он ничего не ел целый день. Или потому, что не спал всю ночь. А, может, и то и другое. -Шинпачи. Он все же волновался и не мог оставить все, как есть. Поэтому, промучившись полдня, он решил найти Юкимуру. Если бы с ним что-то случилось, он бы винил себя. Конечно, сначала он не сильно волновался. Но с каждым часом, не находя его нигде, он начинал беспокоиться все больше. Только благодаря случайности он смог найти этого глупого мальчишку. Юкимура обернулся. Он едва мог разглядеть, кто перед ним стоял. -Итачи-тян. Шинпачи слабо улыбнулся и тут же вырубился. На большее сил не хватило. Учиха ловко подхватил его под руки. Он вскинул голову, успокаиваясь и расслабляясь. С ним все хорошо. -Ну ты и идиот.