***
Риверс слышал рассказы об Азкабане и его печально известных тюремщиках, но никогда бы не подумал, что испуганные глаза и подавленные голоса не могли даже поцарапать поверхность реальности самой ужасной тюрьмы на свете. Быть заключенным в жалком подобии комнаты — то, что даже по самым неудачным стандартам нельзя было назвать тюремной камерой. Полы и стены, пропитанные влагой из окружающего моря, круглый год делали камеру неприятно влажной; дни и ночи, которые он провел взаперти, не имея возможности найти сухое место для отдыха, с безумными криками, плачем и женским смехом, звенящим в его ушах, заставили его тосковать по внешнему миру, простая кровать дома — он даже умолял о холодном деревянном полу или о чем угодно, лишь бы он был сухим. Затем из зарешеченного окна дул холодный резкий ветер, который царапал кожу, оставляя ее холодной и сырой. Ему выдали старое матовое одеяло с толстой тканью, которое плохо сохраняло тепло, но это была незначительная проблема, когда единственное одеяло, которое у него было, промокло, как и все остальное. Еда всегда представляла собой холодную кашу, а количество воды было ограничено, так как мракоборцы торопливо отдавали её, потому что всегда спешили убраться с глаз дементора, который всегда смотрел на них из-под мантий, как будто те были свежей и сочной добычей. В Азкабане никто не разговаривал. Было много криков, плача (и смеха женщины), но никогда никаких разговоров. Риверс не возражал против этого, когда он только что прибыл, но по мере того, как проходили дни, и дементоры собирались у его камеры каждый день на свой обед в течение нескольких недель, он надеялся, что кто—нибудь скажет ему, что есть способ избежать ежедневного кошмара, но никто не сказал ни слова - даже после того как он кричал и звал кого—то, кого угодно — никто не отвечал. Лок вскоре понял, что в Азкабане от дементоров не спрячешься. Пока кто-то оставался в крепости, они были не более чем кормушками для чудовищ в капюшонах. Он не смог бы солгать, если бы не думал о побеге, но эти мысли были подавлены его собственной жесткой логикой. Он не был особо могущественным волшебником; у него не было команды приспешников для побега, и он не мог ее собрать — люди давно потеряли надежду; ему не хватало рычагов. Короче говоря, у него не было выхода. "Без посторонней помощи, - с горечью подумал Риверс, - мне отсюда не выбраться". Затем стены ада разверзлись, и его лицо спустя годы оказалось под холодным дождем и порывами ветра. Ему так хотелось пить, что он высунул язык и позволил каплям дождя попасть на язык — это было божественно. Должно быть, это сон, подумал он. Но потом он понял, почему проклятая женщина так долго смеялась. Прежде чем его умственные способности смогли восстановиться, его вытащили из камеры. Они, кем бы они ни были, технически не вытащили его; они даже не прикоснулись к нему — магия подняла его с земли, и он пролетел через то, что он предположил как коридоры, он только смутно видел их только один раз, когда его привели, но в то время он был захваченный видом обреченных узников без света в глазах. Вскоре он вышел из крепости, просто так. Он вышел из тюрьмы; он довел свой мозг до отчаяния, думая о том, как сбежать, — но вот он здесь, видит луну без ржавых черных железных прутьев на своем пути. "Идет дождь", — подумал он, но ливень не падал на него - это было прекрасно. - Риверс Лок. На секунду Риверс никак не отреагировал; в конце концов, прошло так много времени с тех пор, как его называли по имени — он всегда был Заключенным — ни один охранник не называл его по имени, он сомневался, что они даже знали о нём. - Риверс Лок. Риверс, наконец, слабо поднял свою тонкую шею и повернул свое изможденное лицо к говорившему. В слабом свете проливного и грохочущего дождя Лок не мог разглядеть лица; все, что он мог видеть, был невысокий и худой человек, одетый в тяжелую мантию. - Приятно наконец-то встретиться с тобой после стольких лет, - сказал мужчина, - хотя я хотел бы, чтобы это было при лучших обстоятельствах, - Риверс чувствовал, как глаза мужчины осматривают его со всех сторон, - хм, твоё состояние, кажется, не очень хорошее, - и он сказал это словно удивившись. "Как смеет этот человек говорить такое и иметь наглость удивляться", - подумал он. Риверс был уверен, что этот человек был каким-то избалованным идиотом, который не испытал ни дня трудностей. Риверс зарычал на мужчину, но все, что вышло, был слабый стон из его неиспользуемого голосового аппарата, и его шея не смогла удержать голову, и она упала обратно. Мужчина невесело усмехнулся: - Похоже, в тебе осталось немного энергии. Хорошо, это хорошо. Ну, кроме этого, мы здесь, чтобы найти друзей, и я подумал, что было бы уместно, если бы мы взяли тебя с собой, потому что без некоторой помощи невозможно выбраться с этого острова, не погибнув в море, - раздался смешок, - и это была отчасти моя вина что ты оказался здесь. Лок болезненно вытянул шею: - Что? - Хмм? Ты меня не узнаёшь? - Мужчина присел на корточки и снял капюшон, открыв худое, но здоровое лицо. Пустые глаза Риверса уставились на лицо; его затуманенному разуму потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить. Это был один из наполовину разорванных, испачканных плакатов "разыскивается", которые он видел на стене паба, и на нем был изображен пухлый мужчина, который вспотел, когда был сделан его снимок. Человек перед ним был совсем не таким, но его мозг все еще вызывал воспоминания, и даже в своем нынешнем состоянии Лок доверял своему разуму, и еще раз моргнул и посмотрел на лицо мужчины, его зрачки сузились в узнавании. - Ты... ты... П-Петтигрю... Питер Петтигрю! Питер натянуто улыбнулся: - Рад, что ты меня узнал. Мы беседовали только один раз в моем единственном письме тебе, но этот единственный раз привел нас к тому, чтобы встретиться здесь. - Ты! - Хриплый голос Риверса бушевал. - Ты причина, по которой я... я... - он кипел, гнев подпитывал его слабое тело. - Ну это не правда, - сказал Питер, - я просто подкинул тебе информацию; это было твоё решение действовать в соответствии с ней. Обвиняя меня, ты не избавишься от своего глупого выбора. Но давай оставим это позади, будем дорожить настоящим и с нетерпением ждать светлого будущего. Голос Питера был таким несчастно ровным, что все его слова звучали немотивированно и, следовательно, совершенно фальшиво. Риверс промолчал — он ничего не мог сказать; он был человеком с изломанным телом, в то время как Питер Петтигрю был человеком, который, казалось бы, только что взломал Азкабан. - А теперь я хотел бы познакомить тебя с моим Хозяином, - сказал Питер. - Я уверен, что ты слышал о нем... Он известен как...***
И вот как Риверс Лок оказался в банке с Пожирателями Смерти. Он прошел путь от лидера Новых Аккионитов до члена низшего среднего круга Пожирателей Смерти Темного Лорда. Впервые в жизни он был связан, его свобода скована цепями. Он был ниже членов высшего и внутреннего круга, любой из них мог приказывать ему, и он не мог отказаться — не в том случае, если он хотел столкнуться с гневом некоторых людей, которые не задумались бы ни на секунду, прежде чем пытать или прямо убить его. Затем был сам Темный Лорд, которому он часами рассказывал о своей работе с Новыми Аккионитами. Риверс надеялся сгладить разговор с Темным Лордом, надеясь снискать его расположение, но это ни к чему не привело. Темный Лорд вызывал его, чтобы задать вопросы, и если он пытался юлить, чтобы построить какие-то отношения, Темный Лорд переводил разговор в нужное ему русло. Не помогло и то, что этот человек был Мастером Легилименции, и ему нечего было скрывать. Риверс даже не знал, что его мысли читаются без его ведома, но он сомневался, что это так. Наконец, был Питер Петтигрю, его куратор в организации Пожирателей Смерти. Он служил Темному Лорду под началом Питера и, по сути, был подчиненным Петтигрю. "Подчиненный", - мысленно усмехнулся Риверс. Лок был уверен, что в сознании Питера он был всего лишь инструментом, который тот мог использовать. Его жизнь была в руках Питера, и это было почти законом, потому что так постановил Темный Лорд. У него не было возможности сбежать. Риверс был выведен из своих мыслей щелчком пальцев перед лицом. - Риверс? Мистер Лок? - позвала Беллатриса, и Риверс непонимающе посмотрел на нее. - Есть информация, - начал он, - что на сегодняшнем карнавале присутствует пара мракоборцев, - Пожиратели Смерти Тёмного Лорда достигли таких высот, о которых его Аккиониты могли только мечтать, - оба магглорожденные, и, судя по всему, у них свидание. Беллатриса хихикнула, крутя палочкой в прядях своих волос: - О боже! Может быть, мы поиграем с одним, пока другой смотрит. Риверс проигнорировал бред сумасшедшей женщины и продолжил свои планы: - Наш мотив сегодня - привлечь внимание этой пары, - он оглядел других Пожирателей Смерти. Все бежавшие из Азкабана были здесь и будут участвовать в карнавале без масок. Он тоже был частью "беглецов", но он не был значимым и не был известен как "беглецы", чему он был рад. - Все вы придете на карнавал и создадите впечатление, что вы встречаетесь на маггловском карнавале, вдали от глаз волшебников, но вы намеренно сделаете так, чтобы мракоборцы увидели вас, чтобы они связались со своими друзьями в ДМП и... - Устроим вечеринку! - воскликнула Беллатриса, и на кончике ее палочки загорелся огонек, гудящий от магии, словно желая вырваться на свободу. - Мы не должны использовать магию, если в этом нет необходимости, - сказал Риверс. - Нам нужно удерживать прибывающих мракоборцев здесь как можно дольше, поэтому, пожалуйста, расположитесь рядом с магглами, чтобы мракоборцы тоже не использовали магию. - Он повернулся к оставшимся Пожирателям Смерти: - Все вы будете ждать моего сигнала, прежде чем делать то, что вам было приказано, и приводить план в действие. Будьте осторожны, потому что мы будем работать с местом, полным мракоборцев, один... - Тебе не нужно объяснять нам это, малыш, - сказал Август Руквуд, бывший Невыразимец и один из Десяти Сбежавших. - Ты просто следи за тем, чтобы всё прошло гладко. - ...Понятно, - сказал Риверс, - что ж, тогда мне больше нечего сказать. Пора начинать. Двадцать Пожирателей Смерти сосредоточили свои взоры на карнавале, планируя устроить крупнейшее событие года и отправную точку для цепочки последующих событий.