***
. Мантия, черная, как смерть, развевалась у земли, но не касалась ее, когда Волдеморт шел по деревенской дороге, по сторонам которой росли высокие деревья. Мертвенно-бледный лысый Темный Лорд, который, казалось, плыл, а не шел, не подходил к живописной сцене. Однако вокруг не было никого, кто мог бы возразить, и ему было все равно. Сегодня он впервые после фиаско в Министерстве вышел на улицу. Свежий воздух на его лице был настолько приятен, что его безмерно бесила одна мысль о том дне. Рука Волдеморта подкралась к его лицу, и он коснулся костлявыми пальцами чуть ниже своего уже зажившего глаза. Всего несколько дней назад в глазнице у него зияла пустая дыра, а травмированный глаз пришлось вырезать, чтобы обуздать распространение проклятия, поразившего его. Он помнил этот день так живо, как будто это случилось вчера. Он дрался на дуэли с Дамблдором в Атриуме Министерства, наслаждаясь острыми ощущениями от магии, борясь с разочаровывающим желанием держать свою магию в узде, чтобы не вызвать никаких волнений, которые вызвали бы подозрения у магглов наверху и рисковали нарушить Законы о секретности. В отличие от Гриндельвальда, он не считал, что Волшебному миру пришло время открыться... Настанет день, когда высшая раса будет править вместе с ним на троне... но этот день ещё не настал. Поскольку он держал свою магию в узде, Дамблдор делал то же самое, пытаясь конкурировать с ним. "Дамблдор"... Волдеморт усмехнулся при мысли о своём старом препятствии. Второе пришествие Мерлина, так прихлебатели любили называть Дамблдора — какими же они были дураками. Вся страна была заполнена идиотами, чьи мозги продавались бы за золото, поскольку они были совершенно новыми из-за того, что вообще не использовали их для мышления. Но он знал... он был выше, и скоро весь мир узнает. Единственная причина, по которой Дамблдор мог ему противостоять, заключалась в палочке в его руке. Волшебная палочка. Бузинная палочка. Волдеморту было неприятно думать, что величайшая палочка в истории магии, находится в руках Дамблдора, но в то же время ему понравилось бы ощущение силы, которое эта палочка даст ему. Величайшая палочка для величайшего волшебника казалась подходящей, и Бузинная палочка требовала кого-то вроде него, а не старого болвана вроде Дамблдора. "Хотел бы я иметь эту палочку при себе", - подумал Волдеморт, добравшись до конца обсаженной деревьями улицы. Он повернул за угол и вошёл в небольшой городок Розенстен, где проживали две дюжины семей, которые жили своей мирной жизнью в своем прекрасном городке. Затем была магическая часть города, которая находилась на той же земле, просто скрытая под завесой, которая скрывала ее от маггловской части. И сегодня он приехал, чтобы посетить эту часть города. Волдеморт шел по городу под взглядами магглов, не скрывая своего присутствия. Глаза остановились на нем, затем последовали за ним... А затем они упали на землю, как безжизненные куклы, у которых перерезали веревочки. Он не удостоил магглов ни единым взглядом; они того не стоили — чего они стоили, так это того, чтобы болезни в их семейной истории всплывали у них когда-нибудь в жизни. Планета кишела магглами, как тараканами; смерть некоторых из них от ран ничего не изменит. Любой, кто пересекался с Волдемортом, наблюдал за ним в течение нескольких секунд, прежде чем опуститься туда, где они стояли. Шлейф из бессознательных тел продолжался до тех пор, пока Волдеморт не появился перед домом Рэндольфа Вестена, главы управления Сетью Летучего Пороха. Он мгновение смотрел на дом, который содержался в надлежащем состоянии, прежде чем щелкнуть пальцем. Серебристый отблеск магии замерцал в воздухе, очерчивая невидимый купол, покрывающий собственность. "Эгида. ...защита улучшилась", - отметил он. Последний раз, когда он сталкивался с Эгидой, был в доме Амелии Боунс, когда он нанес ей "дружеский" визит и разорвал защиту Эгиды. Но теперь, когда он посмотрел на чары, которые казались поразительно знакомыми с защитой над домом Боунс, все же они были другими, и, как он наблюдал, он мог видеть явные улучшения — и он был рад этому. Схема защиты людей, которая противостояла защите гоблинов и теперь улучшилась за такое короткое время, означала, что волшебники превосходили гоблинов, которые должны знать свое место. Но это было все. Волдеморт взмахнул своей палочкой, словно дирижёр, и шагнул к главным воротам владения Вестенов. Он щелкнул им, подергивая пальцами, и магия запела в ответ на команду. Оберег вокруг двери стал мертвенно-зеленым, переходя в холодный синий и, наконец, оседая в кислотно-желтый, который медленно осыпался. Как и любой нормальный человек, который был у кого-то в гостях, Волдеморт постучал в дверь, а затем стал ждать. Дверь открылась, и дама показала свое красивое лицо, которое исказилось от ужаса, когда она поняла кто перед ней. - Добрый день, леди Вестен... Ваш муж дома?Глава 390 Ещё Одно Нападение
15 сентября 2022 г. в 00:02
В объятиях сельской природы одинокая утоптанная грунтовая дорога вела к кованым воротам Уэст-мэнора.
Тишина и покой на дороге были резко нарушены двадцатью большими черными ящиками, внезапно появившимися в воздухе и упавшими на землю с глухими ударами. Двадцать коробок в сетке пять на четыре. Раздался хлопок, и Куинн появился между ящиками и воротами. Он сменил свой обугленный, порванный костюм на простую и удобную белую рубашку и черные брюки.
В ту секунду, когда он прибыл, его глаза были прикованы к дому, стоящему вдалеке. Он смотрел на свое детство и единственный дом через железные ворота, задаваясь вопросом, как легко было бы открыть их и просто войти внутрь, чтобы воссоединить свою семью — столкновение с коллективным гневом мисс Рози, Лии и его дедушки не казалось таким уж плохим в данный момент ... и он даже не мог представьте себе разгневанного Эллиота — но он знал, что это будет ужаснее, чем он мог себе представить.
К сожалению, борьба с искушением, когда оно было у двери, никогда не была его сильной стороной. Он быстро отвернулся от Уэст—мэнора, но потом стал смотреть на деревья осеннего леса; они навевали мысли о деревьях в лондонском парке. Он сказал, что не был опытен в Протего Диаболика, но он был не намного лучше, используя свое Ледяное Эмпирическое Пламя. Как следует из названия, магия представляла собой смесь эмпирии и ледяной магии, которая пыталась имитировать Абсолютный Ноль настолько, насколько Куинн мог это сделать. Имитация Абсолютного Нуля, который был легендарным алхимическим материалом, требовала огромного количества магии; не помогло и то, что он не только обнаружил верхушку айсберга Абсолютного Нуля — сложность магии для нынешнего Уэста зашкаливала... и пытался контролировать пламя вокруг Акселя, Нила и Лукаса заставили его потерять контроль над какими-то огоньками, которые в итоге превратились в огненную стену, заморозившую целую часть парка. Это заставило его задуматься, не бессознательно ли он взял Адское пламя в качестве источника вдохновения для создания огнеподобных свойств.
Ледяной парк нельзя было подать маггловскому населению никаким другим способом, кроме как сверхъестественным явлением... или правительственным заговором, и то, и другое он не мог себе позволить - поэтому он устроил пожар, который поглотил все, что было повреждено, и не оставил никаких доказательств того, что произошло.
Он вздохнул. Пожарным было бы нелегко объяснить причину возникшего происшествия.
Уэст опустился на колени рядом с коробкой и постучал по ней. Коробка зашипела, когда крышка поднялась, открывая тело Акселя Торна, погруженное в жидкость, которая светилась, когда только передняя часть его лица находилась вне воды, пропитанной его магией, имитируя исцеление в водной среде. Ящики были сконструированы так, чтобы поддерживать тела в стабильном состоянии и оказывать первую помощь, прежде чем они попадут в надлежащий уход.
- Извините за это, - сказал Куинн, взглянув на шею Акселя и сморщив нос. Травма была тускло-серой от холода; она была черной, когда он отправил Торна в ящик.
Уэст держал крышку Акселя открытой, чтобы убедиться, что люди знают, что находится внутри коробок, встал и снова повернулся к Уэст-Мэнору. Шар желтого света закачался над его ладонью. Он прищурился на воздух вокруг поместья и бросил желтый шар за кирпичную ограду. Тот не преодолел его; вместо этого он ударил в невидимую защиту над домом и превратил его в оттенок желтого. Каждый луч света, который должен был пройти через защиту, должен был быть окрашен в желтый цвет, как желтая лампочка. Он поднял руку, а затем выпустил красную вспышку, которая должна была выглядеть такой же красной, как и была на самом деле. Защита вокруг поместья была усовершенствованной версией Эгиды, на полдесятилетия опережавшей текущую версию на рынке; он мог в определенной степени манипулировать ею извне.
Он бросил взгляд на коробку, прежде чем подняться в воздух. Линзы в его глазах включились на зум, и он мог видеть, как открылась входная дверь и Джордж вышел с остальными членами семьи на буксире. Он пристально смотрел на них, пока не убедился, что они заметили коробки, а затем еще несколько, прежде чем медленно улететь.
"Эх... это отстой", - думал он, пока летел. Он начал этот день, думая, что это будет отличаться от тщательного выбора мест для вызова Егерей и Пожирателей Смерти, вызвав Табу, что становилось все труднее с каждым днем, потому что, если он не выбирал правильное место, Егеря переставали прислушиваться к призыву Табу. Гладкое приобретение Кубка Пуффендуя было тем, чего он не ожидал, поскольку план А никогда не срабатывал, и ему не нравился его план Б, и он был уверен, что Гринготтсу это тоже не понравится.
Тем не менее, день не мог закончиться, пока все еще впереди. Ему приходилось драться с людьми, которые ему достаточно нравились и получили достаточно травм, чтобы чувствовать сожаление, и это не становилось лучше, чем если бы они пытались сдерживаться, чтобы не ранить его. Ему пришлось сжечь парк, создав проблемы для стольких незнакомцев. Затем ему пришлось доставить всю команду Лимакс в коробках, похожих на гробы, своей семье, с которой он предпочитал видеться, потому что это делало ситуацию намного хуже. Он давно не встречался со своими друзьями и вместо этого проводил время с совершенно незнакомыми людьми, ведя бессмысленные разговоры, просто чтобы не чувствовать себя совершенно одиноким. Вдобавок ко всему, у него были непростые отношения со своими подругами, и он даже не мог нормально поговорить с ними лицом к лицу, чтобы разрядить обстановку.
"Все отстой", - подумал он, а затем задался вопросом, не Крестраж ли это повлиял на его настроение, заставив его сказать вслух: "Все отстой... это так отстой".
.